Басни Эзопа
Жизнеописание Эзопа.Книга о Ксанфе-философе и Эзопе, его рабе, или похождения Эзопа
I
(1) Эзоп-баснописец, величайший благодетель человечества, по доле своей был раб, а по роду своему — фригиец из самой Фригии. С виду он был урод уродом: для работы негож, брюхо вспученное, голова что котел, курносый, грязный, кожа темная, увечный, косноязычный, руки короткие, на спине горб, губы толстые — такое чудовище, что и встретиться страшно. А еще того хуже — был он немой и совсем не мог разговаривать.
(2) Увидел хозяин Эзопа, что раб у него вовсе бессловесный и для службы в городе негодный, и послал он его к себе в имение землю копать. И вот однажды приехал хозяин в это имение, и один мужик поднес там ему замечательные фиги, которых сам набрал; поднес и говорит:
— Вот тебе, хозяин, начатки от плодов твоего урожая.
Хозяину фиги понравились.
— Клянусь жизнью, — говорит он, — славные фиги! — И приказывает рабу: — Агафопод, возьми-ка эти фиги и спрячь для меня, а как я помоюсь да пообедаю, ты мне их подашь.
А случилось, что как раз в это время Эзоп бросил свою работу и пришел туда перекусить, как обычно. Взял Агафопод фиги да с голоду и съел парочку: ему очень хотелось съесть и остальные, но он боялся. Увидел другой раб, как он мучится, и говорит товарищу:
— А я знаю, приятель, что у тебя на уме: ты хочешь съесть эти фиги.
— Клянусь Зевсом, верно, — отвечает тот, — но как ты угадал?
А тот говорит:
— У тебя такой вид, что невелик труд понять, чего тебе хочется. Так послушай-ка, я тебе скажу, как нам можно будет взять и съесть их вдвоем.
Агафопод говорит:
— Ничего хорошего не выйдет: как прикажет хозяин принести ему фиги да как придем мы с пустыми руками, что тогда будет?
А приятель говорит:
— А ты скажи, что это Эзоп увидел ненароком в кладовке дверь открытой, забрался туда и сожрал все фиги. Эзоп говорить не умеет, вот ему и будет трепка, а ты себе наешься вволю.
С такими словами подсели они к фигам и принялись за них, а потом сказали:
— Ну, Эзопу теперь крышка! знать, и впрямь ни на что он больше не годится, кроме как для порки. Давай же теперь договоримся раз и навсегда: как у нас что-нибудь разобьется, разольется или пропадет, мы скажем: "Это наделал Эзоп" — и выйдем из воды сухими. — Так они и умяли все фиги дочиста.
(3) Между тем пришел назначенный час, хозяин вымылся, пообедал, и захотелсь ему фиг; вот потребовал он угощения и говорит:
— Агафопод, давай сюда фиги!
А как увидел, что его обманули, да как узнал, что это Эзоп сожрал фиги, рассердился и приказал:
— Позвать сюда Эзопа!
Позвали Эзопа, пришел он, и хозяин ему говорит:
— Мерзавец, видно, ты меня ни в грош не ставишь, коли залезаешь в мою кладовку и жрешь там мои фиги.
Услышал это Эзоп: говорить он не мог по своему косноязычию, но увидел он перед собой своих обвинителей, понял, что будет ему трепка, и бросился хозяину в ноги, как бы умоляя чуточку подождать. Тот уступил. Тогда схватил Эзоп ковшик, приметив его поблизости, и знаками попросил горячей воды; принесли лохань, он поставил ее перед собою, выпил воду, а потом запустил пальцы в глотку и выблевал всю воду, которую выпил, а больше ничего, потому что ничего он и не ел. Так он спасся через свою догадливость. А затем потребовал он, чтобы и другие рабы сделали то же самое, — тогда сразу станет ясно, кто съел фиги. Понравился хозяину такой способ, и он велел двум другим рабам тоже выпить воду и выблевать ее.
Говорят рабы друг другу:
— Что делать, Герма? Давай выпьем, только пальцы запустим не в горло, а за щеку.
Но фиги у них в животе уже вызвали желчь, и как только выпили они горячей воды, фиги всплыли, а едва они вынули пальцы изо рта, фиги сами выскочили наружу. Тут сказал хозяин:
— Так вот как оболгали вы того, кто и защититься не может? А ну, раздеть их!
И когда их выпороли, то запомнили они на всю жизнь: кто другому роет яму, тот сам первый в нее попадет. (4) Так поплатились они за то, что хотели сделать зло бессловесному человеку.
II
<На другой день хозяин уехал> в город. А Эзоп копал и копал землю в поле. И вот случилось, что одна жрица богини Исиды заблудилась, сбилась с большой дороги и очутилась на том самом поле, где работал Эзоп. Смотрит она — надсаживается человек над работой, а о ее беде ничего не знает, и сказала:
— Добрый человек, коль есть в тебе сострадание к смертным — покажи мне дорогу в город, а то я заблудилась.
Обернулся Эзоп и увидел женщину в платье богини; и как был он человек богобоязненный, то бросился к ее ногам и знаками принялся спрашивать: "Отчего покинула ты большую дорогу и пришла к нам в усадьбу?" Догадалась женщина, что слышать он слышит, а говорить не говорит, и сперва знаками, а потом и словами стала ему объяснять:
— Ты видишь, я — жрица; этих мест я не знаю; поэтому, прошу тебя, покажи мне дорогу, ведь я заблудилась.
Тут Эзоп схватил свой заступ, взял женщину за руку, отвел ее под деревья, положил перед нею из своей сумы хлеб и маслины, сорвал и поднес ей диких овощей, заставил ее поесть, и она поела. Потом он отвел ее к роднику и показал ей воду, чтобы она могла напиться. Поев и попив, помолилась она богам за Эзопа, а потом опять знаками попросила его оказать ей последнюю услугу и вывести ее на дорогу. Тогда он вывел ее на большую проезжую дорогу, показал, куда идти, и вернулся опять к своей работе.
(5) Так выбралась жрица Исида на правильную дорогу. И в благодарность за Эзопову доброту воздела она руки к небу и воскликнула:
— О венец Вселенной, Исида многоименная, будь милостива к этому труженику, столь страждущему и столь благочестивому: ибо не меня он почитал, а твой, владычица, облик. И если не угодно тебе осчастливить жизнь его теми многими дарами, каких лишили его остальные боги, то пожалуй ему хотя бы один только дар речи: ибо не ты ли властна скрытое тьмою выводить к свету?
Так молилась жрица, и услышала ее владычица Исида, потому что быстро достигает божественного слуха слово благочестия.
(6) А Эзоп тем временем почувствовал, что жара стоит уже сильная, и подумал так: "Надсмотрщик дает мне на отдых два часа; посплю-ка я эти два часа теперь, чтобы переждать жару".
Он выбрал себе близ поля хорошее местечко: зеленое, укромное, тенистое, под сенью деревьев; среди свежей травки там цвели пестрые цветочки, а по опушке леса извивался ручеек. Тут Эзоп опустился на траву, бросил наземь свой заступ, подложил под голову суму и овчину и заснул. Ручеек журчал, зефир ласково веял, зеленая листва трепетала и дышала ароматом цветущего леса, сладостным и свежим. На ветвях стрекотали цикады и щебетали птицы, разные и многообразные; пел звонкий соловей, и ветви олив сочувственно вторили его песне, а стройная сосна под дыханием ветра скрипела, подобно крику черного дрозда. Все эти голоса, сплетаясь, повторялись в откликах переменчивого эха и сливались в сладкозвучный шум, услаждавший душу и навевавший Эзопу спокойный сон.
(7) Вот тогда-то владычица Исида, в сопровождении всех девяти Муз, явилась и вещала:
— Посмотрите, дочери мои, на этого человека: видом он безобразен, но благочестие его неуязвимо для хулы. Это он вывел на дорогу мою заблудившуюся прислужницу, и я пришла сюда с вами, чтобы вознаградить его. Я дарую ему голос, а вы подарите достойные этого голоса речи.
Так сказала она, а потом сняла с его языка все наросты, которые мешали ему говорить, и затем сама вложила в него голос, а Муз побудила наградить его дарами, приличествующими каждой из них. И они наделили его уменьем находить слова и слагать басни на греческом языке. А затем богиня вознесла к небу мольбу, чтобы Эзоп снискал себе славу, и удалилась своим путем, а Музы, оставив каждая свой дар, поднялись на свой Геликон.
(8) Между тем Эзоп поспал, сколько ему хотелось, а потом проснулся и молвил:
— Крепко же я спал!
И тут он расхохотался и стал называть своими именами все, что было перед ним, — заступ, сумку, овчину, мешок, быка, осла, овцу, — а потом вскричал:
— Я говорю! клянусь Музами, я говорю! Но отчего же я заговорил? Отчего? Ах, я понял! Не иначе, это за ту благочествую услугу мою жрице Исиды! Стало быть, какая же это распрекрасная вещь — благочестие! Ну, значит, сами боги подают мне добрую надежду.
III
(9) Весело схватил он заступ и опять принялся копать. А в это время староста именья обходил своих работников и как раз одного из них на глазах у Эзопа хватил палкой. Этого Эзоп не мог стерпеть и сказал:
— Приятель, ведь этот человек ничего тебе не сделал, что ж ты его так обижаешь, да еще и бьешь без стыда и жалости? А ведь сам ты с ними всегда что хочешь, то и делаешь, и никто тебя за это не бьет!
"Что такое? — подумал Зенас. — Эзоп разговаривает! И мало того, что разговаривает: клянусь богами, он еще и перечит мне, когда я с ним говорю и ему приказываю! Ну, видно, придется мне взвести на него какую-нибудь вину, не то не быть мне в старостах, — ведь еще когда он был немой, то делал мне знаки, словно говорил: "Вот ужо придет хозяин, и не быть тебе старостой: я-де и знаками на тебя донесу!" Если он и знаками донес бы, то словами и подавно своего добьется. Стало быть, надо мне опередить его".
(10) Вот вскочил староста на коня и во весь опор пустился в город. Подскакал к хозяйскому дому, спрыгнул с коня, повод привязал к кольцу у дверей и бросился в дом. Отыскал хозяина и кричит ему:
— Хозяин!..
— Что ты переполошился, Зенас? — спрашивает хозяин.
— Диковенное чудо случилось у тебя в именье!
— Что? — спрашивает хозяин, — на дереве, что ли, плод не по времени вырос? или скотина человечьим детенышем объягнилась?
— Нет, хозяин, — говорит Зенас.
— Что же у тебя за чудо? — спрашивает хозяин. — Выкладывай мне всю правду.