Поднявшись по лестнице, мы с котом направились к комнате студентов второго курса. Криволап встал на шухере, я пролез под дверью.
В спальне сразу же я учуял запах крысы. На кровати лежал и внимательно наблюдал за мной обитатель комнаты — это была жирная серая крыса. Очень знакомая крыса, которую я видел множество раз во времена обучения в школе. На лапке у неё не хватало пальца.
Неужели… Не может быть! Это же Питер Петтигрю, мой бывший друг и предатель. Та самая мразь, из-за которой погибли Лили и Джеймс Поттеры, из-за него я сел в Азкабан. Я-то думал, он давно сбежал в другую страну, сделал пластическую операцию и новые документы, живёт себе припеваючи, а он… Он превратился в крысу и, судя по всему, стал чьим-то домашним питомцем.
Во мне много осталось от прежнего Сириуса Блэка, в том числе ненависть к бывшему другу. Ярость, чистая и незамутнённая, поглотила меня. Хотелось разорвать предателя на месте. Обычно я поступаю расчётливо и с выгодой, стараюсь продумывать план действий с разными вариантами от лучшего к худшему, но не сейчас.
Укрепив тело и шкуру метаморфизмом, усилив мышцы, я превратился в хомяка-качка. Питер почувствовал угрозу, вскочил с дивана и рванул в сторону двери. Я не уступал ему в скорости, мгновенно набросился на предателя. Настигнув гада, я нанёс ему удар увеличившимися когтями. На сером боку появился кровоточащий след от четырёх когтей. Тушку Питера отбросило в сторону.
Пронзительно заверещав, крыса вскочила и яростно набросилась на меня. Питер, словно натуральная загнанная крыса, стал кидаться на меня и кусать. Но он не мог прокусить укреплённую шкуру. В ответ я старался нанести противнику удары когтями, но в момент смертельной опасности у Петтигрю взыграли инстинкты и он стал в разы быстрее и ловчее, уворачиваясь от всех моих атак.
Улучив момент, Питер, словно метеор, ринулся в сторону двери и быстро протиснулся в щель. Я рванул за ним.
Криволап в момент моего появления с удивлённым видом стоял на лапах. Кот с охотничьим азартом следил за улепётывающей в сторону выхода крысой.
— ЗА НИМ! ПОЙМАТЬ! РАСТЕРЗАТЬ!
Ярость затуманила моё сознание, азарт погони взял надо мной верх. Хотелось поймать крысу. Ни в коем случае нельзя упускать Питера. Он настолько хорошо прячется, что лишь благодаря случаю я наткнулся на него. Боюсь, второго такого шанса не будет.
Кот и так был готов броситься на крысу, но Криволап не простой зверь, а разумный, поэтому он совладал с инстинктами и сразу не накинулся на Петтигрю. Гермиона объяснила своему коту, что нельзя есть домашних животных других учеников, то есть жаб, крыс, хомячков и прочих.
Криволапа не нужно было уговаривать. Он с радостью и охотничьим азартом хищного зверя бросился за крысой. Я со всех лап бежал рядом с котом, что давалось с некоторым трудом. Впереди мелькал хвост Питера, но он всё время был немного впереди. Петтигрю пронзительно верещал и попискивал, словно звал на помощь, как человек, кричащий: «Караул! Хулиганы зрения лишают».
Резко ускорившись, я подобно урагану налетел на крысу и стал наносить множество ударов передними лапами, попутно матерно попискивал. Питер ловко уворачивался, пытался укусить в ответ и нанести удары лапами по моим глазам. Вскоре к нам подскочил Криволап и нанёс удар лапой с выпущенными когтями по крысе, но…
Питера окончательно доконали наши нападки. Громко и грозно пискнув, он стал оборачиваться человеком. Поняв, что так можно и с жизнью расстаться, я тоже стал оборачиваться. Достаточно того, что Питер на меня наступит. Я не жаба-мутант, даже с навыками метаморфа придётся нелегко. Пока буду восстанавливаться, Петтигрю меня добьёт чем-нибудь вроде Непростительного заклинания Авада Кедавра.
Криволап отскочил, грозно выгнул спину и зашипел на Питера. У кота на загривке шерсть стояла торчком, хвост вытянулся вверх и в целом полуниззл выглядел очень грозно.
На всякий случай во время превращения в человека я с помощью метаморфизма преобразил лицо в своё старое.
Под ускоренными рефлексами превращение происходило подобно наблюдению за ростом цветка в сильно ускоренной перемотке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги–конечности. Еще миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и злости, он запустил правую руку без мизинца в карман мантии.
Питер сильно изменился. Раньше это был печальный мальчик плотного телосложения, потом низкорослый полный юноша, но сейчас это был коротышка, едва выше тринадцатилетнего ребёнка. Жидкие бесцветные волосы растрепаны, на макушке появилась изрядная лысина. Что–то крысиное сохранилось в остром носике, в круглых водянистых глазках. Прерывисто дыша, он со страхом следил за моим превращением, бросил быстрый взгляд на дверь и судорожно нащупывал что-то в кармане, видимо, волшебную палочку.
Моё превращение в человека завершилось раньше, чем Питер успел что-то предпринять. В отличие от бывшего друга, одетого в старую, потрёпанную мантию чёрного цвета, на мне был надет шикарный чёрный костюм-тройка индивидуального пошива. Пейсы во время изменения удалось убрать, в итоге на голове красовалась короткая стрижка.
На лице Петтигрю отобразился невероятный ужас, когда он разглядел, кто стоит перед ним.
— БЛЭК?! — громко с ужасом воскликнул он.
У меня не было времени доставать волшебную палочку, поскольку Питер уже начал вытягивать свою. Я взмахнул правой рукой и совершил самое привычное и отработанное колдовство, которым пользуюсь ежедневно множество раз. Трансфигурация, как по мне, одно из лучших направлений волшебства. Ею я владею замечательно. Не говорю, что в совершенстве, поскольку совершенства не существует, к нему можно стремиться всегда, даже если думаешь, что уже достиг результата.
Мантия Питера была мгновенно трансфигурирована невербальным беспалочковым колдовством. Она превратилась в цепи, которые плотно связали маленького волшебника. Руки Петтигрю оказались плотно прижаты к телу, он не мог пошевелить даже кистью. Цепи сильно впились в тело волшебника.
— А-А-А-А-А! — громко закричал от боли Петтигрю.
Теперь я уже спокойно достал свою волшебную палочку и наставил на противника.
— Экспеллиармус!
Палочка Питера вырвалась из ладони и прилетела ко мне. Я поймал её левой рукой и положил во внутренний карман пиджака, который был сделан из плотной кожи в виде чехла для палочки.
Взмахнув волшебным инструментом, я наложил невербальное заклинание, которое не позволяет звукам покидать пределов комнаты. Хорошее заклинание для родителя, у которого много детей и приходится работать на дому. Когда детей трое, волшебник волей-неволей освоит подобные чары, конечно, при условии, если есть кому присматривать за отпрысками. У нас воспитанием и присмотром детей занимается Софья, так что она подобным мастерством наложения этого заклинания не может похвастать.
— Убиться тапочкой! Питер… — оскалился я. — Здрасьте вам, давненько не виделись. Рад видеть, старый друг…
По моему голосу сложно было заподозрить радость, скорее, наоборот, что-то вроде интереса вивисектора к подопытному.
— С-с-сириус?! — голос у Петтигрю остался писклявым, зрачки «бегали» по сторонам в поисках спасения. Он вновь быстро покосился на дверь. — Мой друг… мой добрый друг… Что ты тут делаешь?
— Питер, я имею вам кое-что сказать за смерть нашего лучшего друга и его жены, а также за отправку на «прекрасный» курорт Азкабан… Что вы коситесь на дверь, как Шмулик на шекели?! Даже не надейтесь.
— С-сириус… — испуганно взвизгнул Петтигрю, по–прежнему украдкой озираясь и бросая взгляды то на лестницу в спальни мальчиков, то на девичье крыло, то на единственную дверь-портрет. — Всё не так… Ты-ы… Ты сильно изменился. Разве ты не должен быть в анимагической форме чёрным псом?
— Азкабан меняет людей. Питер, тебе не помешало бы в этом убедиться самостоятельно. Свежий морской воздух, приятная компания воров, фармазонов* и убийц. А уж какие душки дементоры… Не тяни кота за Фаберже, расскажи мне за свою нелюбовь к старым друзьям…
— Не понимаю тебя, Сириус, — промямлил Петтигрю, дыша все чаще; теперь все его лицо блестело от пота. — Ты изменился… Стал странно говорить…
— Не вешай мне на ухи дордочки, Питер. Двенадцать лет… Долгих двенадцать лет ты скрывался, но не от меня же, ведь так? Боишься своих дружков из Пожирателей смерти? Я кое–что слышал в Азкабане, Питер… Все они думают, что ты давно играешь в квиддич в аду, иначе тебе пришлось бы держать ответ перед ними… Они за тебя много чего интересного говорили, особенно об одном фуфлыжнике**, который фраернул*** их. Тёмный Лорд отправился к Поттерам по твоей наводке. И там его ожидал крах. Но не все сторонники Тёмного Лорда оказались в Азкабане. Их еще достаточно много… Если они узнают за то, что ты жив, Питер…
— Не понимаю… о чем ты, — снова повторил Петтигрю. Пот заливал ему глаза, он тяжело дышал, почти задыхался, а на боку мантия была вся в крови от раны, нанесённой моими когтями в аниформе. — Сириус, разве я предатель? Да как у тебя язык повернулся сказать такое… такое… Ты не в своем уме… Если сторонники Воландеморта настроены против меня, то лишь потому, что я сражался с ним вместе с вами. Я скрывался именно от оставшихся на свободе Пожирателей смерти, поскольку боялся их мести.
— Та шо вы говорите?! — покачал я головой, совершенно не поверив в столь наглую ложь. — Складно поёшь, Питер… Слушай сюда… Ты кого решил вздуть по самое не балуйся, принимая за фраера****? Меня, Питер?! Лили и Джеймс назначили тебя Хранителем Тайны по моему настоянию. Лишь ты мог впустить к ним Тёмного Лорда. Больше никто, Питер. Кончай мне этих штучек!
Петтигрю попятился в ужасе, он только и мог, что семенить маленькими шажочками.
— Ты… Сириус, ты пришёл за мной? — испуганно писклявым голосом пролепетал он. — Всё не так… Это было странно, словно помешательство. Не знаю, что на меня нашло, — смятенно бормотал он. — А потом я понял, что некуда деваться. На руке метка, я стал одним из Пожирателей, деваться было некуда… Воландеморт жуткий. Я боялся, что он меня убьёт.