— Почему?
— Что — почему?
С головой уйдя в размышления, Гюнтер не понял вопроса, заданного Тираном.
— Почему сразу после инициации мальчик не вернулся в малое тело? По-моему, он достаточно любил мать, чтобы стремиться вернуться к ней.
— Возврат домой, — Гюнтер был рад смене темы, — связан у Натху с негативными эмоциями. Я имею в виду возврат на Хельму, откуда он стартовал. Мать, ее грубиян-сожитель, чужаки, насилие… Ребенок испугался. Учитывая его чувствительность, повышенную, как у любого…
Стоп. Хватит.
К счастью, Тиран пропустил опасную реплику мимо ушей. Он даже не обратил внимания на то, что Гюнтер захлопнул рот, не закончив фразы. Сегодня Ян Бреслау был сам на себя не похож. Он слушал и не слышал, спрашивал и не ждал ответа. Кукла, пришло на ум Гюнтеру. Говорящая кукла. Настоящий Тиран не здесь, он далеко. Он уже умер, просто не до конца признал это, вот и ходит, дышит, работает. Откуда такие странные, такие жуткие мысли? Кавалер Сандерсон привык доверять своей интуиции. Тиран сегодня улетал куда-то — Гюнтер пытался встретиться с ним утром, но молодому человеку сказали: Бреслау нет, вернется днем, ближе к вечеру. Вернулся, значит. Кажется, визит Скорпиона повлиял на него меньше, чем нынешняя встреча. Гюнтеру не составило бы труда влезть к собеседнику в мозг, выяснить причины, способные превратить человека в куклу, но запреты держали крепко. Они въелись в плоть и кровь, стали второй доминирующей сущностью — экзамен на социализацию Гюнтер сдал на «отлично». Хотя общение с Натху мало-помалу расшатывало эти запреты, подводило тоннели под бастионы социализации, закладывало мины.
— Я хочу встретиться с доктором Йохансоном, — напомнил Гюнтер.
Сокрытие факта ментальной одаренности мальчика. Беседа с Йохансоном была вторым шагом на этой опасной дорожке. Признаться, подумал Гюнтер. Открыть все Тирану. Снять с себя ответственность. Зачем мне эта ноша? Он мысленно повторил вопрос — и дал ответ. «Ответ», «ответственность» — слова одного корня, одной семьи, как отец и сын. Менталы держатся друг за дружку, этому их учат еще в специнтернатах — верней, не учат, этому менталы учатся сами, живя в компании, где у всех мозги — приемо-передающие станции.
Ответственность получила имя — Натху Сандерсон.
— Хорошо, — кивнул Тиран. — Я организую встречу.
— Не откладывайте. Мне бы не хотелось навредить ребенку.
— Сегодня вас устроит?
— Сколько человек в группе?
Сияющее чайтранское солнце висит над далекими горами. Косые лучи навылет простреливают чахлое редколесье, расчерчивают кочковатую землю штрихкодами длинных, резко обозначенных теней. Воздух накаляется, деревья потеют, дышат смолистыми ароматами. Звенит одинокая цикада, но откуда исходит звук, определить решительно невозможно.
— Восемь.
— Почему так мало?
— Больше мы не сумеем забросить на Ларгитас.
Гуру кивает, принимая объяснение, и глядит в бинокль, выданный ему генералом. Пальцы гладят кожу квазиживого прибора, теплую и упругую. Оптический биомеханизм меняет настройку, дает плавное приближение объекта. Забор из профнастила с кирпичными столбами. Откатные ворота. За забором — двухэтажное здание с плоской крышей. Ничего примечательного: стандартный нанобетон унылого болотного цвета. Справа от дверей стену украшает разухабистое объемное граффити: из-под земли выбирается исполинский ядовито-розовый червяк, готовясь проглотить безмятежного человечка. Рисунок обрамляет стилизованная надпись на унилингве: «Природа полна сюрпризов!» Со слов Бхимасены гуру знает: ларгитасский бункер снаружи выглядит именно так. Остроумная маскировка, надо отдать техноложцам должное. Кто заподозрит секретный военный объект в невзрачной халабуде, изрисованной граффити?!
Широкие окна второго этажа без всяких признаков решеток или иной защиты. Они криком кричат: добро пожаловать! Забраться в здание — раз плюнуть! Окна — обманка, они ведут в наглухо замурованные ниши. Устаревшая камера над входом. Скучают двое охранников, вооруженные парализаторами. Региональный офис экологического надзора? Егерская служба заповедника? Что угодно, только не бункер-лаборатория, чьи помещения уходят на двадцать ярусов вглубь земли.
Гуру не знает, как брамайнской разведке удалось вычислить местонахождение Натху на Ларгитасе. Данные разведки заслуживают доверия: без точной информации, где держат мальчика, вся затея лишается смысла.
— Они ведут наблюдение за окрестностями?
— Разумеется. Но стараются не слишком себя обнаруживать. Камеры и датчики на каждом дереве, туча дронов в воздухе — это выглядело бы подозрительно. Секретность, секретность и еще раз секретность! Это нам на руку. Эксперты утверждают: у нас есть шанс подобраться незамеченными на сто метров к зданию.
— Экспертам можно доверять?
— Можно. При том способе доставки, который мы наметили…
Генерал резко меняет тему:
— Видите кусты с желтыми цветами? Они — наш рубеж атаки.
— Как обычно действуют ваши люди?
До прибытия спецгруппы остается двадцать минут.
— Скрытно выдвигаются на рубеж, броском преодолевают забор. Дистанционно нейтрализуют наружную охрану, ослепляют камеры — и рывок к объекту. Тут возникает первая сложность: насколько быстро удастся вскрыть наружные двери.
Горакша-натх в бинокль изучает вход в здание. Он хорошо помнит, что скрывалось под трухлявым деревом дверей, ведущих к обиталищу Мирры Джутхани.
— Что в этом случае делают ваши люди?
— Мощным электромагнитным импульсом выводят из строя запорные устройства.
— В бункере срабатывает сигнал тревоги?
— Да. С этого момента каждая секунда на счету.
— А если сигнализация не сработает?
— У вас есть знакомый волшебник?
— И все же?
— Если такое случится, охрана внутри не узнает о проникновении. Значит, они не станут подниматься наверх, чтобы выяснить, что происходит, не вызовут подкрепление, не заблокируют нижние уровни. Короче, мы застанем ларгитасцев врасплох. Но для этого нужен хакер, каких еще не рождалось в Ойкумене. Или, если угодно, чудо.
— Мы можем подойти к рубежу атаки? — теперь уже меняет тему йогин. — Я хочу посмотреть вблизи.
Генерал бросает взгляд на часовой браслет-татуировку — шестнадцать минут до прибытия группы — и кивает, поднимаясь из укрытия. Гуру следует за Бхимасеной. Сегодня Горакша-натх одет в серую военную форму без знаков различия — такую же, как у бойцов на записи. Форма непривычна, но на удивление удобна. Хмыкая от восхищения, Бхимасена наблюдает, как его спутник ловко скользит меж деревьями, сливаясь с тенями, возникает там, где его, по идее, не должно быть, и вновь пропадает. «Не знаю, что приобрела йога, — отмечает Бхимасена, — но разведка много потеряла, лишившись этого человека».
У генерала рябит в глазах.
Добравшись до кустов, пестрящих гроздьями соцветий, Горакша-натх опускается на землю и принимает позу лотоса — столь естественно, словно родился в ней. Генерал не удивился бы, узнав, что так оно и было. Свойственных новичкам попыток выглянуть из-за кустарника, рискуя обнаружить себя, гуру не предпринимает. Он вообще не шевелится, как если бы погрузился в глубокую медитацию. Время идет, генерал все чаще косится на браслет-татуировку, но, когда до прибытия группы остается три минуты, Горакша-натх оживает и поворачивается к Бхимасене:
— Надеюсь, вы позволите мне внести коррективы в сегодняшние учения?
Генерал колеблется не больше секунды.
— Со всем уважением и припаданием к вашим лотосным стопам, гуру-махараджа…
Поджарого бородача представили йогину как субедар-майора Марвари. Субедар — само почтение, но на дне глаз старшего группы прячется ирония.
— …хочу заметить: разве вы разбираетесь в военном деле? В спецоперациях?
— Пожалуйста, не называйте меня так. Вы не мой ученик, между нами нет отношений наставника и последователя.
— Да? — Бородач изумлен. — А по-моему, есть! Кто тут собрался учить нас воевать, если не вы, гуру-махараджа?
Бойцы ухмыляются. Впервые гуру не знает, что ответить. Субедар прав, с такой точки зрения Горакша-натх ситуацию не рассматривал, и зря. За плечом звучит грозное сопение. Гуру спешит вскинуть руку в упреждающем жесте: генерал Бхимасена вознамерился призвать бойцов к порядку, а это лишнее.
— Хорошо, Марвари-бхай. — К имени собеседника йогин добавляет приставку «старший брат», вслух признавая его старшинство. — Зовите меня так, как вам будет удобно. И поверьте, что я далек от мысли учить вас тому, чего сам не знаю.
— Вижу, легенды о вашей честности не врут.
— Честность — добродетель. Но цель важнее. Если для достижения цели потребуется солгать, я солгу.
— Это по-нашему! — Сжав кулак, субедар с одобрением оттопыривает большой палец. — Итак, вы, духовный учитель, ни разу не державший в руках оружие, хотите изменить план штурма. Полагаете, ваш план сработает лучше? Почему?
Йогин молчит.
— Он хакер! — хохочет молодой боец. — Круто!
Йогин улыбается. Боец бледнеет.
— Давайте попробуем. — Субедар задвигает шутника, утратившего дар речи, себе за спину. — Наш рекорд — минус пятый уровень. Если с вашей помощью мы выйдем на минус шестой, я куплю вам пива. Вы пьете пиво, гуру? Если нет, я куплю вам молока. Ваш план?
Генерал Бхимасена мог просто отдать приказ, поставив группу перед фактом. Но у гуру имелись свои соображения на сей счет, и генерал пошел ему навстречу.
— Он не слишком отличается от вашего, субедар, за исключением трех моментов. Первое: мы вместе выдвигаемся на рубеж атаки. Вы не выдаете своего присутствия, что бы я ни делал. Действовать вы начинаете по моему сигналу.
— Какому?
Йогин поднимает вверх правую руку:
— Ардха патака мудра, символ жизни и благословения. Это сигнал. Второе: вы забываете про технические системы бункера. Они — иллюзия, майя, призрак. Вы не тратите время на взлом и нейтрализацию, вы идете вперед. Ваша задача — добраться до Натху. Он — единственная реальность. Иллюзию я беру на себя.