— Таки нашел кое-что, я вас умоляю! — шептал он мне, когда мы оставались одни. — Бумага — первый сорт! И краску синюю раздобыл, почти как на тех фантиках амбаньских. И чернила тутовые, черные, как душа грешника. Осталось с печатью разобраться…
Через пару дней после нашего прибытия на пыльный двор ганзы въехал небольшой караван, и среди прочих мы с удивлением увидели знакомые фигуры — мистера Джорджа Тэкклби в его неизменном котелке и поляка Станислава Тарановского. Англичанин, видимо, изменил свои планы или имел дела и в этом городке.
Увидев нас, Тэкклби лишь важно кивнул, но в его глазах мелькнул острый интерес. Тарановский же подошел поздороваться. Как бы ни презирали друг друга поляки и русские, в глубинах Азии, увидев европейское лицо, волей-неволей захочешь пообщаться с его владельцем.
— Не ожидал вас здесь встретить, панове, — произнес он с легкой улыбкой, подходя ближе. — Думал, вы уже ушли на восток!
— Планы изменились, пан Станислав, — ответил я уклончиво. — Дела задержали. А вы какими судьбами?
— У мистера Тэкклби здесь тоже имеется коммерческий интерес, — пояснил поляк. — Местный амбань, говорят, большой ценитель… гм… хорошего товара.
Я понял — англичанин приехал снабжать местного правителя опиумом. И тут у меня мелькнула дерзкая мысль. Это был шанс. Шанс избавиться от нашего проклятого серебра и одновременно сыграть на главной страсти англичанина — его мечте о собственной шахте.
Вечером я подошел к Тарановскому, когда тот был один.
— Пан Станислав, у меня есть предложение к вашему хозяину. Очень выгодное. Но конфиденциальное.
Поляк выслушал меня внимательно.
— Речь идет о той самой шахте, о которой вы упоминали? — догадался он.
— Именно. Мы ее немного… разведали. И знаете, пан Станислав, она оказалась богаче, чем мы думали. Намного богаче. Но у нас нет ни средств, ни опыта для ее серьезной разработки. А добывать серебро, а потом таскать по этим диким местам в надежде продать — сами понимаете… Мы готовы уступить наши права на эту шахту. Тому, кто оценит ее по достоинству. И заплатит хорошую цену.
Тарановский перевел мой разговор мистеру Тэкклби. Англичанин слушал сначала настороженно, но по мере того, как поляк переводил мои слова о «богатой жиле» и «неожиданных находках», глаза его загорались алчным огнем. Мечта о собственном руднике, о несметных богатствах, была слишком сильна.
— Он хочет видеть шахту! Немедленно! — передал Тарановский слова своего хозяина. — И хочет видеть доказательства ее богатства.
На следующий день мы отправились к нашему «прииску». Экспедиция была небольшой: я, англичанин с поляком, Софрон и Захар — как самые надежные и знающие дело. Очира и остальных мы оставили на постоялом дворе для охраны нашего имущества.
Дорога к шахте заняла пару часов. Тэкклби пыхтел и отдувался, с трудом взбираясь по каменистым склонам, но азарт гнал его вперед. У входа в штольню, которую мы немного расчистили, англичанин остановился, с сомнением оглядывая убогие развалины.
— И это ваша богатая шахта? — спросил он скептически через Тарановского. — Выглядит… заброшенной.
— А это чтобы любопытные не лазили, мистер Тэкклби, — ответил я спокойно. — Главное — внутри. Прошу.
Мы зажгли факелы и полезли в темный, сырой провал штольни. Захар шел первым, освещая путь и наметанным глазом выбирая направление. Воздух был спертым, пахло мокрой землей и плесенью. Мы продвигались медленно, лавируя между обвалившимися камнями и гнилыми остатками крепи.
И тут началось представление. Захар «случайно» пнул ногой камень у стены. Раздался глухой стук. Он наклонился, посветил факелом.
— Гляди-ка! Никак серебро! — воскликнул он с неподдельным удивлением, поднимая увесистый, бугристый кусок металла — один из наших переплавленных «самородков».
Тэкклби выхватил находку, поднес к факелу. Его глаза расширились.
— Серебро! Чистое серебро! — пробормотал он, взвешивая «самородок» на ладони.
Мы двинулись дальше. Через несколько шагов Софрон, осматривая стену, «заметил» еще один кусок, застрявший в трещине. Потом Тарановский, споткнувшись, обнаружил третий, поменьше, лежащий прямо под ногами. Англичанин уже не скрывал своего возбуждения. Он сам полез в боковой отнорок, светя факелом, и вскоре издал торжествующий вопль — наткнулся на самый крупный из подброшенных нами «самородков».
— Невероятно! Богатейшая жила! — бормотал он, выбираясь из отнорка с сияющим лицом. — Сколько же здесь серебра! Целое состояние!
Он продолжал бормотать про «немыслимое состояние» всю дорогу обратно из шахты на постоялый двор. Мы с Левицким многозначительно переглянулись: наше представление явно удалось на славу. Тэкклби был полностью убежден, что наткнулся на сказочно богатое месторождение. О примитивности шахты и трудностях разработки он уже не думал — в конце концов здесь, на Востоке, все решают многочисленные рабочие руки. Перед его глазами стояли горы серебра.
Вернувшись на постоялый двор, англичанин был готов заключить сделку немедленно.
— Я покупаю ваши права на эту шахту! — перевел поляк. — Назовите цену!
И я оскалился, готовясь к переговорам, птичка попалась. И мне совсем не было жаль этого англичанина, торговца дурманом и смертью.
Глава 8
Глава 8
Мы начали торговаться. Или, вернее, это Тэкклби начал излагать свои условия через Тарановского, который, запинаясь и подбирая слова, пытался смягчить откровенно грабительские предложения своего нанимателя.
Англичанин развалился на грубо сколоченной лавке, которую ему притащили слуги, и, обмахиваясь своим серым котелком, словно веером, излучал смесь скуки и высокомерия. Каждое его слово, переведенное поляком, сочилось презрением к нам, «этим русским оборванцам», как, я был уверен, он нас называл в своих мыслях.
«Терпи, Курила, терпи, — мысленно повторял я себе, сжимая кулаки. — Сейчас не время показывать гонор. На кону слишком многое».
Тэкклби проявил всю ту звериную, бульдожью неуступчивость, которая, видимо, и делала таких, как он, хозяевами положения в этом диком краю. Он ломал цену, придирался к каждой мелочи, которую ему излагал Тарановский по моей указке, фыркал, пожимал плечами, всем своим видом показывая, что делает нам огромное одолжение. Тарановский метался между нами, как челнок, его лоб блестел от пота.
Я же, в свою очередь, тоже упирался, где мог, стараясь отыграть хоть малую толику.
«Главное, не показать ему нашу нужду, — думал я. — Он должен верить, что у нас есть и другие варианты, что мы не цепляемся за него, как за последнюю соломинку».
Торг шел мучительно долго. Воздух, казалось, загустел от напряжения и невысказанных угроз. Однако, когда солнце уже начало клониться к закату, окрашивая пыльный двор в багровые тона, мы, вымотанные и злые, в конечном счете сошлись на сумме, которая в пересчете на английские деньги составила бы шесть тысяч фунтов. Не та блестящая победа, на которую я рассчитывал, исходя из ценности нашей мифической «шахты», но и не полный провал. По крайней мере, это были серьезные деньги, способные обеспечить нам будущее.
Не откладывая дела в долгий ящик, англичанин с видом человека, только что совершившего чрезвычайно выгодную покупку за бесценок, лениво кивнул Тарановскому. Тот с поспешностью достал из дорожного саквояжа своего хозяина пухлую чековую книжку в кожаном переплете и набор для письма. Тэкклби, приняв перо, с каким-то даже удовольствием быстро выписал вексель на предъявителя на оговоренную сумму от имени своего торгового дома, базировавшегося где-то в Гонконге или Шанхае, и жирно, размашисто поставил свою подпись, похожую на запутавшийся клубок змей.
— Вот! — коротко бросил он, протягивая бумагу Тарановскому, а тот уже передал ее мне.
Я взял вексель. Бумага была плотной, дорогой, с водяными знаками. Название торговой компании, выведенное витиеватыми английскими буквами, выглядело солидно. Внизу красовалась внушительная рельефная печать с изображением какого-то геральдического зверя, внушавшая доверие. «Кажется, не обманул, — с облегчением подумал я. — По крайней мере, с виду все чинно». Но меня смутил один момент…
— Мистер Тэкклби, — обратился я к нему через Тарановского. — Я немного удивлен: вы покупаете шахту для себя, как я понял. Но платите векселем компании, вашего нанимателя. Как же так?
Англичанин снисходительно улыбнулся, похлопывая себя по полному животу.
— Это просто деловая формальность! Компания временно кредитует мистера Текклби. Он быстро возместит эти средства из доходов от добычи серебра. Это будет выгодная инвестиция и для него, и для компании в конечном итоге! Не беспокойтесь, вексель абсолютно надежен. Любой крупный торговец чаем в Урге или Кяхте примет его без вопросов, — заверил меня Тарановский
Его объяснение показалось мне крайне сомнительным, но спорить я не стал.Главное — у меня в руках был документ, который можно было превратить в реальные ценности. И сделать это нужно было как можно быстрее, пока мистер Тэкклби не опомнился или его компания не узнала о предприимчивости своего представителя.
Я не стал терять ни минуты. Вексель от крупной гонконгской компании — это был серьезный аргумент в торговых кругах. На следующий день с помощью Очира и Изи нашел крупного китайского торговца чаем, который как раз формировал караван в Кяхту. После недолгих, хотя и напряженных переговоров и проверки подлинности векселя через знакомых приказчиков, китаец согласился принять его в уплату за большую партию хорошего листового чая — самого ходового товара на русском рынке.
Сделка состоялась быстро. Мы обменяли вексель Тэкклби на десятки тюков с чаем, упакованных в специальные ящики — цыбики. Так еще и четыреста лянов наличкой получили. Тут же наняли у местных монголов дополнительных верблюдов и погонщиков. И вот наш скромный отряд превратился в небольшой, но солидный торговый караван.
Груженные чаем, мы катили по пыльным, разбитым дорогам. Путь в Россию был еще долог и, несомненно, опасен, но теперь у нас был законный, ходовой товар, и это вселяло толику уверенности.