Мак поставил бутылку на стол.
— Все эти убийства связаны, — тихо продолжал я. — Наверняка имеется какая-то связь, только в полицейских протоколах она не отображена. А вот магической братии она известна. Поэтому они все так и напуганы.
Мак хмуро смотрел на свою бутылку. Потом перевел взгляд на табличку «НЕЙТРАЛЬНАЯ ТЕРРИТОРИЯ» на стене.
— Я знаю, — тихо сказал я. — Ты не хочешь впутываться в это. Но кто-то или что-то убивает женщин. И оставляет при этом мне послания — лично мне, никому другому. И кто бы это ни был, он или оно будет продолжать это, пока я его не найду.
Мак не пошевелился.
Я продолжал давить на него — осторожно, но давить.
— Сюда приходит куча народа. Приходит поесть, выпить. И поговорить. Ты готовишь еду, наливаешь питье, но ты для них почти что невидимка. Я же знаю, Мак, ты слышишь гораздо больше, чем кажется большинству. Мне кажется, тебе известно что-то такое, что могло бы помочь мне.
Некоторое время он молча смотрел на меня с непроницаемым выражением лица.
— Это не ты? — спросил он наконец.
Я чуть не расхохотался и только тут сообразил, что он совершенно серьезен.
Наверное, целая минута ушла у меня на то, чтобы переварить это. С тех пор, как я открыл свое дело в Чикаго, я уйму времени потратил, пытаясь помочь здешнему сверхъестественному сообществу. Я занимался экзорсизмом, разруливал проблемы с призраками, обучал молодежь и прочих обладающих магическими способностями умению справляться с этим своим потенциалом. Ну, и еще кое-что делал — помельче, попроще, не обязательно связанное напрямую с магией: советовал, как уладить проблемы с дружественными, но потусторонними существами, что часто имеют дело с магически одаренными смертными; советовал родителям, что делать с ребенком, ненароком поджигающим силой мысли хвост любимой кошке… в общем, оказывал всякую посильную помощь.
И несмотря на все это те самые люди, которым я помогал, боялись меня.
Даже Мак.
Пожалуй, я не могу обижаться на них за это. Я и впрямь сделался последнее время не таким доступным, как прежде — и из-за войны, и из-за моих новых обязанностей Стража, и со всеми этими хлопотами, связанными с моей ученицей. Получалось, что на людях я появлялся только в случаях, когда дело пахло керосином и кто-то умирал. Как-то забываю я иногда, какими жуткими бывают сверхъестественные дела. Сам-то я обладаю кое-какой силой. Я не тешу себя иллюзиями насчет того, что справлюсь с любым врагом, но и беззащитным меня не назовешь. Немного здравого смысла, опыта и способностей достаточно для того, чтобы представлять при необходимости угрозу даже довольно могущественным существам.
Эти же ребята не могли и этого. В некотором роде они нищие сверхъестественного мира, и защититься им в случае чего нечем. И, в конце концов, кому, как не мне, положено защищать людей от всяких сверхъестественных напастей? Если им известно о всех этих погибших женщинах, это означало для них либо то, что я достаточно жесток, чтобы совершить это, либо то, что я недостаточно старался, охраняя их, раз допустил такое. В обоих случаях это характеризовало меня не слишком хорошо. Добавьте к этому вполне естественный страх, и их реакция покажется вам вполне разумной.
Впрочем, это все равно причиняло мне боль.
— Это не я, — тихо сказал я ему.
Мак внимательно посмотрел на меня и медленно кивнул.
— Хотелось услышать от тебя.
— Конечно, — кивнул я. — Я не знаю, кто за этим стоит. Но даю тебе слово, когда поймаю того, кто это сделал, он дорого заплатит, кем бы он ни был, на кого бы ни работал. Обещаю тебе, Мак.
Он сделал еще глоток пива, подержав его немного во рту.
Я перелистал лежавшие передо мной страницы, открывая одну жуткую фотографию за другой. Мак видел их. Он со свистом втянул воздух сквозь зубы и чуть отодвинулся от стола, подальше от фотографий.
Я отодвинул последнюю пустую бутылку и развел руками.
— Помоги мне, Мак. Пожалуйста.
С минуту Мак молча смотрел на свою бутылку. Потом снова покосился на свое объявление. Потом снял со стопки бумаг верхний лист. Он перевернул его чистой стороной вверх, достал из кармана фартука карандаш, написал несколько слов и протянул мне.
Я прочитал. «Анна Эш, Ordo Lebes, завтра в четыре дня».
— Что это? — спросил я.
Он взял свою бутылку и встал из-за стола.
— Отправная точка.
Глава ПЯТАЯ
— Ordo Lebes, — повторила Мёрфи. Она сняла крышку со стаканчика кофе и сдула с его поверхности завиток пара. — Что-то у меня не очень с латынью.
— Это потому, что ты не спец по магии, как я.
Она закатила глаза.
— Верно. И что?
— Lebes означает большую кастрюлю, — объяснил я, пытаясь (без особого, впрочем, успеха) подогнать кресло ее машины под свой рост. Купе «Сатурн» явно проектировались не для людей моего калибра. — Переводится как «Орден Большой Кастрюли».
— А может, «Орден Котла»? — предположила Мёрфи. — Звучит не так идиотски, да и с ведьмами как-то больше ассоциируется.
— Пожалуй, — согласился я.
— Спец по магии, — фыркнула Мёрфи.
— Я ведь осваивал латынь по самоучителю, не забывай. Надо было нам ехать в моей машине.
— В «Фольксвагене-Жуке» теснее, чем здесь.
— Зато я знаю, что там и где, — буркнул я, пытаясь высвободить правую ногу, по ощущениям запутавшуюся в железяках автомобильного кузова.
— Чародеи всегда такие нытики? — Мёрфи сделала глоток кофе. — Ты сам хотел вести машину. Мне казалось, это у тебя бзик руководить.
— Бзик руководить?
— Бзик руководить, — подтвердила она.
— Разве не ты ни за что не нашла бы адрес этой тетки, если бы я пустил тебя за руль — и это у меня после этого бзик?
— У меня это не бзик, а просто жизненный фактор, — невозмутимо возразила она. — И потом, эта твоя клоунская тачка неважно растворяется в среде, что существенно при выездах вроде этого.
Я свирепо уставился в ветровое стекло и молча сидел так до тех пор, пока впереди не замаячил дом, в котором Анна Эш предположительно устраивала собрание Ордена Большой Кастрю… пардон, Большого Котла. Мёрфи нашла у тротуара просвет, достаточный для того, чтобы припарковаться — порой мне кажется, что она все-таки не лишена магических талантов. Трудно иначе объяснить то, что мы сумели остановить машину прямо перед домом, в тени и с отличным видом на входную дверь.
— Который час? — поинтересовался я.
— Пять минут назад было три, — отозвалась Мёрфи. — Не берусь утверждать наверняка, но по моим расчетам выходит пять минут четвертого.
Я скрестил руки на груди.
— Ты же знаешь, я не азартный игрок. Не буду спорить.
— Мне показалось, тебе, возможно, приятно будет сменить ритм. Не все же тебе вышибать двери и жечь дома.
— Я не всегда вышибаю двери, — возразил я. — Иногда просто сквозь стену проламываюсь.
— Короче, пока у нас неплохая возможность следить за тем, кто заходит в дом. Может, узнаем чего-нибудь полезного.
Я подозрительно хмыкнул.
— Чего-нибудь полезного, говоришь?
— Минута-другая ничего не решает, — Мёрфи пригубила кофе и кивнула в направлении женщины, подходившей к подъезду. Женщина как женщина, в обычном летнем платье, поверх которого была накинута белая мужская рубаха. Лет на вид тридцать пять-сорок, седеющие волосы собраны в пучок. Сандалии, темные очки.
— Знаешь эту?
— Угу, — кивнул я. — Знаю. Видел несколько раз у Бока в книжной лавке.
Женщина быстрой, уверенной походкой подошла к парадному и скрылась в дверях.
Мы с Мёрфи подождали еще. На протяжении следующих сорока пяти минут в дом вошло еще четверо женщин. Я узнал двоих.
Мёрфи сверилась с часами — настоящими карманными часами, с пружиной и колесиками, а не какими-то там микрочипами на батарейке.
— Почти четыре, — сообщила она. — Ты говорил, человек пять-шесть, не больше?
— Типа того, — согласился я.
— И явных злодеев ты не обнаружил?
— У злодеев есть одна неприятная черта: они не обязательно явные. Они забывают нафабрить усы и бакенбарды, рога оставляют дома, а черные колпаки отдают в чистку. Забавно, но это так.
Мёрфи посмотрела на меня в упор, и у меня создалось впечатление, что шутка не показалась ей слишком смешной.
— Ну что, идем?
— Еще пять минут. Во всей Вселенной не найдется такой силы, что смогла бы заставить сборище людей, взявших себе латинское название, сделать хоть что-нибудь вовремя. Если все они соберутся здесь к четырем, мы уж наверняка будем знать, что во все это вовлечена черная магия.
Мёрфи фыркнула, и мы подождали еще несколько минут.
— Ну, — спросила она, заполняя паузу. — Как у вас дела на войне? — она помолчала секунду-другую. — Господи, ну и вопрос.
— Ни шатко, ни валко, — ответил я. — Со времени нашей экспедиции в Арктис-Тор и последовавшего за ней поражения вампиров все как-то попритихло. Весной я выбирался в Нью-Мехико.
— Зачем?
— Помогал Люччо готовить будущих стражей, — ответил я. — Когда учишь огненной магии, да еще групповой, лучше держаться подальше от цивилизации. В общем мы провели там два дня, превращая тридцать акров песчаной пустыни в стекло. Потом туда наведалась пара вурдалаков из Красной Колегии и убила двоих наших юнцов.
Мёрфи вопросительно покосилась на меня.
При одном воспоминании об этом я невольно стиснул зубы. Впрочем, этим ребятам все мои переживания уже не помогли бы. Поэтому я сделал вид, будто не понимаю, что она дает мне шанс выговориться.
— Ну, а серьезных боевых действий, если подумать, не было. Так, мелочь. Мерлин предпринимает попытки усадить вампиров за стол мирных переговоров.
— По твоему тону не похоже, что ты в восторге от этого, — заметила Мёрфи.
— Король Красных все еще силен, — сказал я. — Начнем с того, что вся эта война — его рук дело. Если он сейчас и пойдет на перемирие, так только для того, чтобы вампиры смогли зализать раны, пополнить свои ряды и с новыми силами обрушились на нас.