Приложение № 1
Проект «Положения о Совете Министров», разработанный накануне «административной революции» В. Н. Пепеляева. Октябрь – ноябрь 1919 г.
Учреждение Совета Министров.
1. На Совет Министров возлагается рассмотрение и одобрение законодательных предположений и актов Верховного Управления, направление и объединение действий Главных Начальников Ведомств по предметам высшего государственного управления, а равно и разрешение некоторых категорий дел, в статье 10 и приложении к примечанию к статье 2 сего Учреждения перечисленных.
Примечание I. Из состава Совета Министров образуются: Политический Совет и Комитет Экономической политики Правительства для предварительной разработки вопросов, означенных в особых Положениях, при сем приложенных.
Примечание II. При Совете Министров состоит Комитет по обеспечению законности и порядка в управлении (Правительственный Вестник. 1919 г. № ст.).
2. Совет Министров состоит из непосредственно Верховным Правителем избираемого Председателя Совета Министров и приглашаемых Председателем Совета Министров и назначаемых Указами Верховного Правителя: Товарища Председателя Совета Министров, Министров, Главноуправляющих и лиц, пользующихся равными с Министрами правами и именующихся Членами Совета Министров.
Товарищи Главных Начальников Ведомств участвуют в Совете Министров только в случаях вступления в Управление Ведомств по Указу Верховного Правителя.
Примечание. Председателю Совета Министров, Министрам и Главноуправляющим предоставляется замещать себя Товарищами при рассмотрении и разрешении в Совете Министров таких категорий дел, которые Председатель Совета Министров признает не имеющими общеполитического значения, а равно и дел, в приложении к настоящему примечанию означенных.
3. В случаях, когда в Заседаниях Совета Министров участвует Верховный Правитель, он является Председательствующим, Председатель же Совета Министров участвует в нем на правах Члена.
4. Во время отсутствия Председателя Совета Министров за болезнью или по иным причинам Товарищ Председателя Совета Министров пользуется всеми правами Председателя Совета Министров и исполняет все его обязанности без особого Указа о сем Верховного Правителя.
В случае же отсутствия за болезнью или по иным причинам и Товарища Председателя Совета Министров место Председателя Совета Министров заступает один из Членов Совета Министров, особым Указом Верховного Правителя к сему назначенный.
5. Все вопросы, подлежащие рассмотрению Государственного Земского Совещания, восходят в Совете Министров.
Совет Министров, по рассмотрении мнений Государственного Земского Совещания, выносит Постановления о своем согласии с этими мнениями, или об отклонении их целиком, или об их изменении или дополнении.
6. Совет Министров может возбуждать предположения об отмене или изменении действующих и издании новых законов.
7. Никакая, имеющая общее значение, мера управления не может быть принята Главными Начальниками Ведомств помимо Совета Министров.
8. Из числа текущих дел Управления представляются в Совете Министров от Министерств дела, разрешение которых превышает пределы власти, вверенной в особенности каждому Министру, а равно и дела, требующие утверждения Верховного Правителя.
9. Все предположения о замещении должностей III и IY классов в Центральных и местных учреждениях поступают на одобрение Совета Министров.
Правило это не распространяется на должности по Управлению армией и флотом, за исключением должностей Командующих Войсками тех военных округов, которые не включены в театр военных действий.
10. К предметам ведомства Совета Министров, кроме указанных в статьях 1, 5–9 этого Учреждения, относятся также нижеследующие дела:
А) Подлежащие утверждению Верховного Правителя:
I. Отпуск кредитов на расходы, не подлежащие оглашению, если эти расходы предусмотрены специальными узаконениями;
II. Дела, подлежащие рассмотрению Совета Министров на основании соответственных специальных указаний, равно как и дела, вносимые на рассмотрение Совета Министров Верховным Правителем.
Б) Разрешаемые окончательно Советом Министров:
I. Утверждение уставов Акционерных Компаний, когда требуется одно дозволение на учреждение компании и не испрашивается никаких изъятий из действующих законов;
II. Разрешение постройки железных дорог не казною и не за ее счет;
III. Штаты таких временных установлений, кои учреждаются на определенный срок или для исполнения какого-либо временного поручения;
IV. Отпуск сверхсметных кредитов в пределах до 15 000 000 рублей на каждое ассигнование;
V. Передача от одного ведомства другому казенных недвижимых имуществ в случае, если между Главными Начальниками подлежащих ведомств не последует соглашения о передаче;
VI. Установление порядка и сроков представления отчетов Управляющими губерниям/областями, а также:
VII. Дела, отнесенные к окончательному разрешению Совета Министров или Второго Департамента бывшего Государственного Совета подлежащими специальными узаконениями.
11. Председатель Совета Министров по тем, подлежащим ведению Совета делам, кои требуют утверждения Верховного Правителя, входит к Верховному Правителю с личным докладом, а о прочих предметах докладывает Верховному Правителю в случаях, заслуживающих особого внимания.
12. Председатель Совета Министров вправе на тех же основаниях, как установлено для Министров, участвовать по делам всех ведомств в Государственном Земском Совещании и заступать каждого из Главных Начальников Ведомств.
13. Предположения Главных Начальников Ведомств, равно как Особых Совещаний, Комитетов и Комиссий, по всем вопросам законодательства, а также по всем иным предметам, подлежащим обсуждению Государственного Земского Совещания, вносятся в сие Совещание по предварительном одобрении Председателем Совета Министров главных оснований этих предположений и существенных их частей.
14. Председателю Совета Министров принадлежит право поручать отдельным ведомствам разработку относящихся до них законодательных предположений в первую очередь.
15. Председателю Совета Министров доставляются Министрами, Главноуправляющими отдельными частями безотлагательно сведения о всех выдающихся, происходящих в государственной жизни событиях и вызываемых ими мерах и распоряжениях. Таковые меры или распоряжения Председатель Совета Министров, если признает нужным, предлагает на обсуждение Совета.
16. Председателю Совета Министров, в случаях несоответствия принимаемых отдельными ведомствами мероприятий общей политике Правительства, или взаимного противоречия сих мероприятий друг другу, предоставляется приостанавливать их исполнение до обсуждения в Совете Министров.
17. Председателю Совета Министров принадлежит право устанавливать для Главных Начальников Ведомств периодические, по его указанию, доклады о положении дел в их ведомстве.
18. Председателю Совета Министров предоставляется обращаться ко всем правительственным местам и должностным лицам о предоставлении необходимых ему сведений и объяснений.
19. Председателю Совета Министров заблаговременно сообщаются Главными Начальниками Ведомств письменные доклады Верховному Правителю по предметам, имеющим общеполитическое значение или затрагивающим интересы других ведомств.
Председателю Совета Министров принадлежит право присутствовать при личных докладах Главных Начальников Ведомств Верховному Правителю.
20. В обстоятельствах чрезвычайных, требующих быстрых и решительных мер, подлежащих одобрению Верховного Правителя, которое по какой-либо причине не может быть безотлагательно испрошено, Председатель Совета Министров уполномочивается действовать всеми способами, не ожидая сего одобрения, причем Председатель Совета Министров обязан немедленно принять меры к оповещению Верховного Правителя о принятых мерах и о причинах их настоятельности.
21. Председателю Совета Министров предоставляется, если он признает это нужным, поручать Товарищу Председателя Совета Министров ознакомление с деятельностью отдельных ведомств, принятие докладов Главных Начальников Ведомств, присутствие при сих докладах Председателю Совета Министров, а равно и при приемах им представителей иностранных держав и различных общественных и частных групп и организаций, а также осуществление всех прочих прав Председателя Совета Министров.
22. В открытых заседаниях Совета Министров участвуют: Председатель Совета Министров, Товарищ Председателя Совета Министров, Министры, Управляющие Министерствами и Члены Совета Министров, причем Министры не вправе замещать себя их Товарищами, и присутствуют: Главноуправляющий Делами Верховного Правителя и Совета Министров, его Товарищи, Директор Канцелярии Совета Министров, Директор Общей Канцелярии Управления Делами Российского Правительства и чины Канцелярии оного по указанию Главноуправляющего Делами Верховного Правителя и Совета Министров.
23. В закрытых заседаниях Совета Министров участвуют: Председатель Совета Министров, Товарищ Председателя Совета Министров, Министры, Управляющие Министерствами и Члены Совета Министров, причем Министры не вправе замещать себя их Товарищами, и присутствуют: Главноуправляющий Делами Верховного Правителя и Совета Министров и те из его Товарищей, кои заведуют делами Канцелярии Совета Министров и Общей Канцелярии Управлении Делами Российского Правительства.
24. При обсуждении отдельных дел в Совет Министров могут быть приглашаемы, по распоряжению Председателя Совета Министров, с правом совещательного голоса или для представления объяснений, лица, содействие коих разрешению дела может быть полезным.
25. Подробности рассмотрения дел в заседаниях Совета Министров и производства дел в Канцелярии Совета Министров устанавливаются инструкцией, составляемой Главноуправляющим Делами Верховного Правителя и Совета Министров и утверждаемой Председателем Совета Министров.
Приложение (к примечанию к статье 2 Учреждения Совета Министров).
Дела, подлежащие окончательному разрешению Совета Министров в порядке примечания к ст. 2 Учреждения Совета Министров, буде с решением, в таком порядке принятом, согласится Председатель Совета Министров:
I. Отпуск сверхсметных кредитов в пределах до 5 000 000 рублей на каждое ассигнование.
II. Увеличение или сокращение числа предусмотренных законами или штатами должностей V класса и ниже Центральных и местных учреждений и перечисление сих должностей из одного класса в другой.
III. Назначение пенсий и единовременных пособий, когда сие назначение превышает власть отдельных Министров.
IV. Издание правил в развитие действующих законов, редакционные в них изменения или исправления, а равно продление и временная приостановка действия существующих законов, если сие продление или временная приостановка не затрагивают основ Государственного устройства.
V. Утверждение списка должностей по государственной службе, несовместимых с участием в частно-хозяйственных предприятиях.
VI. Разрешение учреждения товарных складов железнодорожными и пароходными предприятиями.
VII. Изменение границ уездов в пределах губернии.
VIII. Разрешение отчуждения собственных домов Государственного Банка, служащих для помещения его учреждений.
IX. Дело об употреблении имуществ или капиталов, пожертвованных для определенной надобности казне, земству, городу или какому-либо обществу, организации и т. п., если употребление сих имуществ или капиталов, сообразно указанному жертвователем назначению, сделается, по изменившимся обстоятельствам, невозможным.
X. Одобрение мероприятий по охранению памятников культуры.
Старший Юрисконсульт проф. И. Антропов.
ГАРФ. Ф 195. Оп. 1. Д. 25 Лл. 1–4.
Приложение № 2
Доклад Г. К. Гинса на заключительном заседании Государственного Экономического Совещания в Иркутске 8 декабря 1919 г.
Господа члены Государственного Экономического Совещания. Еще не прошло полутора месяцев с тех пор, как была прервана наша работа в Омске, но этот непродолжительный период был наполнен таким трогательным содержанием и дал такие мучительные переживания, что невольно кажется, будто мы перенеслись не только в другой город, но в другую эпоху. Вы помните обстановку, при которой происходила эвакуация Омска. Красные перебросили на наш фронт восемь дивизий, подкреплений в наших частях было достаточно, но они были не обучены, не были снаряжены, поэтому они оказались мало устойчивыми и фронт наш подался. Снабжение войск в этот тяжелый момент было в совершенно неудовлетворительном состоянии. В это самое время река Иртыш упорно не замерзала. Казалось, сама природа усугубляет бедствие. Переброска резервов, которые находились к востоку от Омска, не могла происходить, и поэтому решено было Омска не защищать. Это решение, вынужденное решение, не могло не повлиять на психологию сражавшихся на фронте: оставление Омска, с которым соединялось представление о всей нашей государственности, несомненно, подействовало на психику войск, и начавшееся наступление приняло самые тяжелые формы. Насколько велико было бедствие, вы можете судить из тех слов, с которыми Верховный Правитель обратился к населению Сибири: «Я объявляю Родину и все русское национальное дело в опасности». Господа, скрывать истину – преступно. Скрывать истину в настоящее время значило бы отказаться от признания своих ошибок, значило бы продолжать все по-старому, значило бы не идти на необходимый путь обновления. Но если преступно скрывать горькую правду, то не менее преступно было бы и впадать в малодушие. Силы есть, и если разлагающий дух соглашательства, если лозунги капитуляции не разложат окончательно психику населения, то защищаться еще можно и должно.
В истории всех народов в разные эпохи мы имеем примеры, когда в те тяжелые минуты, когда некуда было отступать, когда оставалось только бороться, поднимались все от мала до велика, отказывались от имущества, отрывались от семей и, в конце концов, побеждали. Наша современность напоминает мне в значительной степени мрачные страницы давно прошедших времен и вы не удивитесь, если я приведу примеры из эпохи, предшествовавшей нашей на две тысячи лет. Я хочу взять пример древней мировой столицы Рима. Когда полчища Ганнибала перешли Альпы, когда Рим, казалось, стоял на краю гибели, что произошло тогда? Сенаторы отказались от преимуществ, которые предоставлял им закон, отказались от освобождения от военной повинности и вышли на поле битвы. В упорном бою при Каннах двадцать один военный трибун (генерал) и 80 сенаторов было убито. Огромные размеры несчастья подняли силы народа, и Рим победил. Что спасло тогда Рим? Самопожертвование, настойчивость и решимость. Много ли было проявлено ее у нас? Господа, мы отказывались от жертв за неделю до того, как мы теряли все. Да, господа, мы отказались от жертвы и тогда потеряли все.
Через 10 лет после того, как Рим спасся, он снова был на краю гибели. Колонии отказывались от поставки войск, финансы Рима были в отчаянном состоянии, оба консула были разбиты, Ганнибал перешел в Галлию и грозил вторгнуться в Италию.
Таким образом, в Риме: отвратительное положение снабжения войск, тяжелое положение финансов, разбитые войска. Что же делает тогда Рим? Он призывает к власти непримиримых врагов – Ливия и Клавдия Нерона и заставляет их мириться. Наступает гражданский мир, и Рим опять побеждает.
Господа, единение и гражданский мир внутри страны, которая находится на краю гибели, – вот необходимое условие, чтобы победить. Было ли у нас единение? Ответим на это честно: нет, единения у нас не было. Раздоры разлагали нас всех сверху донизу. Кто был виной этому? Не будем искать виновную сторону, но я считал бы, что было бы несправедливостью, если бы эта вина всецело приписана была правительству. Для того чтобы единение наступило, существенную помощь оказывает всегда правительству поддержка народного представительного органа. Его не было. Почему? Вспомним те полтора года, которые многим из членов нынешнего правительства пришлось провести у власти, вспомните, что Сибирское Правительство, выдвинутое Сибирской Областной Думой, с первого дня своего существования поставило своей задачей опираться на эту Думу. Но это представительное учреждение, избранное по самой несовершенной системе, бывшее односторонне партийным, могло ли оно оказать поддержку власти, которая должна была быть центром между двумя борющимися течениями: с одной стороны, духом реакции и реставрации, поднявшими голову после свержения большевизма, а с другой – неугасшими симпатиями к социалистическим экспериментам со стороны партийных органов. Конечно, такая Дума не могла оказать поддержки Сибирскому Правительству. Что сделала затем Директория? Она хотела опереться на остатки Учредительного Собрания первого созыва. Что же помешало ей в этом? Тот же односторонне партийный состав. Как бы ни были государственно объективны отдельные члены учреждения, но если учреждение в целом носит партийный характер, то оно неизбежно стремится к партийной гегемонии. В эпоху гражданской войны такие представительные органы поддержать правительство не могли, неудача же первых попыток помешала новым.
Надо при этом заметить, что Омск стал центром национального стремления создать Всероссийскую власть и Всероссийская власть создалась. Конечно, она не могла опереться на представительный орган, избранный одной Сибирью, так как для решения широких общегосударственных проблем местный областной орган был бы недостаточен. Совокупность этих обстоятельств, из которых первые я назвал бы несчастными, помешала правительству найти опору в представительном органе. Но длительное существование временной власти, длительная борьба требовали, чтобы какие-нибудь нормы представительства были найдены. И вот общественная мысль упорно работала над идеей создания Государственного Совета. Вместо Государственного Совета с весны текущего года было организовано Государственное Экономическое Совещание. Конечно, это не было представительное учреждение, но оно должно было служить мостом к представительству. Об этом было определенно заявлено при открытии Совещания. Не прошло и месяца работ последнего, как, совершенно неизбежно, оно перешло к обсуждению политических вопросов на частных совещаниях членов Государственного Экономического Совещания. На этих совещаниях была определенно поставлена проблема скорейшего созыва представительного органа, и это заявление членов Государственного Экономического Совещания встретило самое благожелательное отношение власти. Но произошло опять несчастье. Тяжелое положение фронта отвлекало внимание правительства, разрешение такой ответственной задачи, как создание представительного органа, невольно затягивалось, отодвигалось перед теми задачами, которые ставило текущее положение на фронте, и только 16 сентября эта идея была определенно выражена предложением созвать Государственное Земское Совещание.
К сожалению, надежды на то, что положение фронта будет улучшаться и в дальнейшем, оказались напрасными, и работы по рассмотрению Положения о Государственном Земском Совещании, которое разрабатывалось при видном участии членов Государственного Экономического Совещания, невольно затягивались. Но, как бы то ни было, Государственное Земское Совещание имеет быть созванным: до созыва его остается месяц. Я должен отметить здесь одну основную черту Положения о Государственном Земском Совещании: в нем преобладает элемент крестьянства, представительства от хлеборобов. Эта идея является в настоящее время весьма важной, ибо нет спасения ни для кого из нас, если мы не сможем пойти навстречу народу. В его руках сейчас все. Что представляет сейчас из себя вся наша культура? Маленький корабль посреди грозного океана. Что представляют собой сейчас все наши распри? Это борьба на корабле – посреди бушующих волн, которые без сожаления поглотят сейчас всех нас и тех, кто имеет привилегию быть в оппозиции.
Единственное средство спасти его – вовремя понять положение и дружными усилиями помочь его отстаивать. Но что нужно для этого сделать? Мало созвать народных представителей, надо дать такое направление правительственной работе, чтобы оно было всем совершенно ясно не только из деклараций и заявлений Правительства, но и из всей работы, что она направлена на благо народа.
Административные реформы, экономически хозяйственные мероприятия должны быть в настоящее время сосредоточены на одной этой цели, и нам, членам Государственного Экономического Совещания, в остающийся последний месяц нашей работы надлежит не устремлять своего внимания на законодательные вопросы, не заниматься реформами, рассчитанными на нормальное время или улучшенное положение. Нам надо устремить все наше внимание на вопросы продовольствия и снабжения, на вопросы товарообмена, на вопросы повышения производительности хотя бы каменноугольных копей, на вопросы транспорта. Эти вопросы важнее всех прочих. Само собой разумеется, что нам придется вернуться к тем вопросам, которым мы уже уделяли много внимания и которые поставлены обновленному Правительству как основные задачи. Эти задачи – увеличение содержания солдатам и офицерам, действительно несущим боевую службу на фронте, о наиболее полном обеспечении офицеров и солдат, утративших трудоспособность, и другие вопросы, которые касаются наших воинов. Но эти задачи могут быть решены только в том случае, если все население откликнется на нужды воинов, а это самое главное.
Мы должны определенно понять, что большевизм самый страшный общий наш враг, что вся наша культура, все наше национальное достояние, все наши святыни погибнут, если победит большевизм. Весь культурный мир должен понять, что если большевизм задавит национальную Россию, то затем он обрушится на современную Европу. Пусть же в этот тяжелый момент государственной жизни Государственное Экономическое Совещание придет на помощь власти своими советами, пусть поддержит Правительство в его работах, и пусть оно вновь, как оно сделало летом, при начале неудач на фронте, решительно и твердо заявит, что борьба с большевизмом должна быть доведена до конца.
Правительственный вестник.
Иркутск, № 293, 13 декабря 1919 г.
Приложение № 3
Телеграмма министра иностранных дел С. Д. Сазонова в Иркутск о необходимости передачи власти Верховного Правителя России.
Секретно. 18 декабря 1919 г. № 3336/381
Лежащая на нас обязанность отстаивать русское национальное дело перед другими государствами побуждает нас доложить, что с международной точки зрения величайшей опасностью грозило бы положение, при котором достигнутое объединение всех борющихся с большевиками сил под одной властью было бы нарушено. Для обеспечения этого единства необходимо издание акта, который утверждал бы условия законного преемства власти Верховного Правителя не только в области военного командования, как это было сделано законом 24 июля, но в отношении признания полноты принадлежащих Правителю полномочий. Акт о преемстве власти Верховного Правителя мог бы выразиться, по нашему мнению, в следующей примерной форме: «Для обеспечения непрерывности и преемства всероссийской власти повелеваю: верховная власть осуществляется впредь до созыва Учредительного Собрания Верховным Правителем. Во-вторых, Верховный Правитель постановлением, объявленным во всеобщее сведение, назначает преемника Верховного Правителя. В случае его смерти, тяжкой болезни, отказа от власти или невозможности ее осуществления переходит к лицу, являющемуся преемником Верховного Правителя». Обстоятельства, над которыми люди не властны, заставляют в ближайшем будущем считать крайне желательным, чтобы такого рода закон был ныне же издан и чтобы одновременно последовало назначение преемника в лице генерала Деникина».
Приложение № 4
Постановление Совета министров о передаче Верховной власти.
22 декабря 1919 г.
В целях обеспечения непрерывности и преемства Всероссийской власти Совет министров постановил: возложить обязанности преемника Верховного Правителя на случай тяжкой болезни или смерти Верховного Правителя, а также на случай отказа его от звания Верховного Правителя или долговременного его отсутствия на Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России генерал-лейтенанта Деникина.
Приложение № 5
Указ Верховного Правителя России о передаче Верховной власти на Востоке России атаману Семенову.
4 января 1920 года, г. Нижне-Удинск.
Ввиду предрешения мною вопроса о передаче Верховной Всероссийской власти Главнокомандующему Вооруженными силами Юга России, Генерал-Лейтенанту Деникину, впредь до получения его указаний, в целях сохранения на нашей Российской восточной окраине оплота Государственности, на началах неразрывного единства со всей Россией:
1). Предоставляю Главнокомандующему вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского Военного Округа, Генерал-Лейтенанту Атаману Семенову, всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной окраины, объединенной Российской верховной властью.
2). Поручаю генерал-лейтенанту Атаману Семенову образовать органы Государственного управления в пределах распространения его полноты власти.
Подписан – Верховный Правитель Адмирал Колчак Председатель Совета Министров В. Пепеляев Директор Канцелярии Верховного Правителя Генерал-Майор Мартьянов
Приложение № 6
Доклад Н. И. Астрова Особому Совещанию о положении на фронте и в тылу Вооруженных Сил Юга России (26 ноября 1919 г.).
1. В условиях гражданской войны, явившейся следствием государственного переворота, революции и захвата власти большевиками, при разрушении государственности и при полном расстройстве народного хозяйства, в пору великой народной смуты – неизбежно проявление и нарастание анархического настроения среди наиболее неуравновешенной и в то же время наиболее активной части населения.
Отрицание власти, сопротивление, противодействие всякой власти, откуда бы она ни происходила, уверенность в возможность «управиться» без власти – составляет и характеризует особенность движения в тылу армии.
Это движение соприкасается с местным и самостийными течениями и служит благоприятной почвой для развития разрушительных начал в тылу армии, восстанавливающей русскую государственность и стремящуюся к водворению в стране порядка.
2. Анархическая программа и большевизм как извращение воли присущи не только широкой массе по преимуществу сельского населения. Они охватили все слои населения и позорно проявляются в забвении долга и обязанности перед государством, в отвращении от благородно созидающего труда, падение дисциплины, стремление к легкой наживе, своекорыстное служение личному интересу, забвение интересов Родины – России – это проявление той же анархии, того же большевизма, которые разрушают дело созидания государства.
3. Наряду с ростом анархии растут крайние реакционные течения, руководители и вдохновители которых помышляют о восстановлении старого порядка в его полноте и об использовании сил, борющихся за восстановление государства, ради мести и возвращения утраченных привилегий.
4. Как анархия, так и реставрация одинаково враждебны великой цели восстановления Единой, Великодержавной, Неделимой России, ибо анархия противоречит идее государства, а реставрация делает попытки вернуть старые формы управления и восстановить старые сословные и классовые интересы, защиту которых не берут на себя Новая Власть и армия.
5. Новая Власть – «национальная диктатура» – самыми решительными и беспощадными мерами борется и будет бороться с анархией и стремлениями к реставрации как проявлениями разрушительных начал, противодействующих делу воссоздания государства.
Сила и устрашение, суровое возмездие должны быть ответом на насилия палачей и руководителей анархических движений.
6. Все внимание Власти и поддерживающего Власть населения должно быть обращено на Армию. Только забота о ней может устранить или свести до минимума эксцессы, проявляемые отдельными ее элементами. Только связь населения с армией может остановить в ней преторианские течения.
7. Наряду с этим Власть тем с большим вниманием и заботливостью должна относиться к тому населению, которое встречает армию как освободительницу, жаждет проявления действий, имеющих целью установление порядка, и будет служить опорой для новой власти и новой государственности.
Интересы этой части населения, как ни сложны они и как бы ни были они противоречивы, должны быть поняты новой Властью, должны быть приняты ею под защиту от посягательств, откуда бы таковые ни возникали. Только таким путем Власть будет расширять базу, на которой она будет утверждаться и будет приобретать органическую связь с населением (исправлено: на которую она будет опираться и будет приобретать отсутствующую ныне связь с населением).
8. В целях привлечения к делу строительства государства разрозненных ныне, но кровно заинтересованных в установлении порядка слоев населения. Власть должна преподать своим местным представителям точные указания того политического курса, исполнение которого она будет неукоснительно от них требовать.
9. Преподав эти указания и оставив в то же время широкий простор для самодеятельности и согласованности образа действий представителей Власти на местах с мнением и интересами местного населения и органов местного самоуправления, Власть должна привлечь местное население к активному участию в обороне, водворению порядка на местах, к восстановлению хозяйственной жизни. Население охотно примет участие в установлении порядка, когда для него станет ясно, чего от него хочет новая Власть, что его интерес понят и взят под защиту и что нарушители этих интересов, кто бы они ни были, несут суровую и скорую кару.
В этом отношении особенное внимание Власти должно быть сосредоточено на связанном с землей крестьянстве на всех элементах, занятых производительным трудом в области промышленности и торговли, на служилый элемент, на городское население с его забытым мещанством и мелким ремесленничеством.
Опора на одну какую-либо часть населения и отбрасывание всего остального населения было бы большой и непоправимой ошибкой.
10. Словом и действиями центральная Власть и ее местные органы, Армия и ее вожди должны обнаружить перед населением и внушить ему основные начала, которые определяют политический курс новой Власти.
Основные начала политического курса:
1. До Учредительного Собрания на Юге России законодательная и исполнительная власть осуществляется единой Национальной Диктатурой в лице Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России, действующего по уполномочию Верховного Правителя России.
2. Власть эта в единении с Армией, казачеством и населением освобожденных от большевиков местностей воссоздает Единую, Неделимую Россию, ведя беспощадную борьбу с Советской властью и всеми поддерживающими ее образованиями и течениями.
3. Эту борьбу и воссоздание Государства Главнокомандующий ведет в единении с союзниками России в мировой войне, в тесном сотрудничестве с славянскими народами и по-прежнему видит в Германии врага России, насадительницу большевизма и расчленительницу России.
4. Власть осуществляет свои мероприятия путем децентрализации управления, при широкой областной автономии с признанием местных национальных особенностей, отвергая всякую мысль об отторжении областей от России.
5. Национальная Власть решительно отвергает восстановление старого порядка в стране и прежних классовых и сословных привилегий, а всякие самочинные действия, направленные в эту сторону, рассматривает как акты, враждебные делу воссоздания Русского государства.
Вопрос о монархии и республике должен быть снят с очереди. Внимание населения должно быть сосредоточено на хозяйственно-экономических вопросах. Идея монархии не должна быть скомпрометирована преждевременным ее провозглашением, ибо реализация этой идеи может еще стать жизненно необходимой для России.
6. Власть приступает к укреплению за крестьянами-земледельцами на правах частной собственности, за плату, частновладельческих и иных земель, на основе выработанного Особым Совещанием и утвержденного Главнокомандующим закона.
Власть берет под свою защиту профессиональные интересы рабочих.
7. Власть стремится к становлению правового порядка в стране, гражданского равенства всех без различий национальностей и вероисповеданий и призывает все население, желающее прекращения смут и междоусобиц, к поддержанию мероприятий власти по установлению порядка.
8. Власть отвергает произвол, самоуправство и насилие над мирным населением, какой бы национальности и вероисповедания оно ни было бы.
Насильников и грабителей, кто бы они ни были, Власть рассматривает как врагов святого дела восстановления Русского государства и порядка.
9. Власть призывает всех к труду, подвигу и самоограничению ради достижения великой цели борьбы с заклятым врагом России, разрушителем государства и растлителем души народа.
Пусть всякий примет участие в этой борьбе действием, жертвой, направит свою волю и энергию к одной цели – спасению России.
Определив свой курс, уяснив его для населения, Власть должна приступить к действиям и ставить население перед новыми фактами, выражающими волю Власти и реализующими ее курс.
Тогда в населении начнутся процессы расслоения, процессы отбора элементов за и против Власти, начнется дисциплинирование воли тех, кто хочет порядка, хочет быть с властью и всемерно поддерживать ее. Тогда появятся и люди, которые будут проводить в жизнь новые идеи в сложном процессе созидания разрушенного государства.
Как пример таких «действий» и «фактов» (подобных, по впечатлению произведенному «кубанскому действию») можно было бы указать:
Преобразование центрального органа управления.
Пересмотр назначений на высшие административные посты.
Установление гарантий при представлении кандидатов на высшие административные посты.
Преподание инструкций политического курса представителям власти на местах.
Материальное обеспечение всего административного аппарата.
Упрощение и ускорение форм судопроизводства.
Несколько ярких судебных приговоров по наиболее тяжким по времени преступлениям: измена, сдача городов, взятки,… (порушенное) доверие.
Привлечение населения к самообороне.
Земские выборы – что можно…
Ликвидация учреждений, содействующих врагу.
Преобразование Контр Разведки – Подвижные Комиссии (?), наделенные чрезвычайными полномочиями по надзору за Краевой Радой.
Решительные (?) меры борьбы с проявлениями всего того, что враждебно политическому курсу, принятому Властью: германофильство (агитация Пуражнева), грабежи, погромы.
ГА РФ. Ф.5913. Оп.1. Д.53. Лл. 12–17.
Приложение № 7
«Взгляд с Запада» на причины поражения Белого движения в России. Передовая статья газеты Orient news. Лондон.
«Положение на Юге России в данную минуту не имеет примера в истории. Большевистская армия продолжает ломиться к Черному морю, и если Деникин даже сможет остановить нажим, он все же окажется не далее исходного положения прошлого года (…)
Советская власть перевернула весь социальный порядок в России, благодаря чему класс людей, стоявший прежде у власти, ныне спасается из одного города в другой, разбитый и развороченный. Примеров тому я видел много.
Беспомощное положение населения, отсутствие контроля и общий упадок нравов способствует невероятному развитию спекуляции. В Ростове, городе, переполненном жидами и спекулянтами, за английский фунт давали 2 000 рублей. Падение рубля вызвано не политическими причинами, а тем, что спекулянты согласны дать любую цену за иностранную валюту, на которую приобретают за границей товары и затем перепродают их своим же согражданам за еще более баснословные цены. Рубль упал до цены в полпенса. Все это не могло бы случиться, если бы страна была управляема разумно. Как большевики, так и борющиеся с ними силы довели действие станков, печатающих деньги, до слишком большого напряжения, в надежде обеспечить страну достаточным количеством бумажных денег, и вообще деньги перестали иметь какую-либо цену.
Деникин ворвался в советскую Россию в течение лета таким ходом, что не мог найти ни времени, ни личного состава для организации провинций, которые он завоевал. Все города оказались переполнены беженцами. Люди были скучены невероятным образом, не имея ни белья, ни лишней одежды, благодаря чему известные насекомые, проводники тифа, быстро распространились и смертность достигла колоссальных размеров. Полицейской силы не существовало, порядка на станциях и железных дорогах не было никакого, чем пользовались мешочники, заполнившие все площадки, буфера и крыши вагонов. Это могло бы быть устранено, если бы существовала полиция и учет продовольствия. Но положение, до которого Россия опустилась, не дает возможности провести в жизнь даже такие простые меры. Когда началось отступление, к этим бандам присоединились интеллигентные люди, единственное стремление коих было бежать от красного террора. В своем бегстве они старались захватить с собой возможно большее количество своего имущества, что еще больше загружало железные дороги.
В 1915 году нам сообщили, что Россия прекратила пить водку, благодаря чему она выиграет войну. Россия никогда не бросала пить водку, и она не выиграла войны.
Несчастье России заключается в том, что она постоянно возносится к высоким идеалам, но никогда не пытается создать кадр администраторов, могущих провести их в жизнь. Разница между Россией и Англией так велика, что я могу объяснить ее лишь примерно: если бы любой английский городской совет был призван управлять Россией, он справился бы с этой задачей лучше, чем все теперешние русские законодатели.
Распущенность, спекуляция и пьянство в данное время такие же враги России, какими были и раньше. Добыть настоящую водку со времени войны стало все более и более затруднительно, благодаря чему ее заменяют крепчайшими и вреднейшими продуктами алкоголя.
Вся страна нуждается быть взятой в крепкие руки. По моему мнению, строгая и справедливая диктатура наиболее подошла бы к моменту. Идея царизма до сих пор живет в сердцах народа, что подтверждается многочисленными примерами. Так, в одной из донских станиц, в бытность ее под большевистской властью, комиссар произнес длиннейшую речь, рисующую прелести большевистского рая; казаки единогласно приняли большевистскую программу, и комиссар, обрадованный блестящим результатом митинга, заявил, что, если у кого есть какие-либо вопросы – он разъяснит их. После долгого перешептывания, один из стариков вышел и заявил следующее: «Мы приветствуем советскую власть и новую республику, мы чувствуем, что они поведут нас к силе и благополучию. Один только вопрос мы хотели бы выяснить – когда все это будет установлено, кто будет царем».
Orient news/ 10 января 1920 г. Передовая статья майора Годжсон; ГА РФ. Ф. 446. Оп.2. Д. 114. Лл. 1–4.
Приложение № 8
Речь генерала Деникина перед делегатами Верховного Круга Дона, Кубани и Терека. Екатеринодар, 16 января 1920 г.
1). В дни наших неудач все ищут причин, поколебавших фронт. Правые видят их в недостаточно твердом проведении своей программы; левые – в реакционности правительства; одни – в самостийных устремлениях; другие – в нетерпимости к новым «государственным образованиям»; третьи – в главном командовании. И все – в грабежах и бесчинствах войск – даже те, кто толкал их на это, заменяя недостаток патриотизма – жаждой наживы.
2). Теперь, когда все горит в огне политических страстей, трудно найти истину. Я отметаю поэтому всякие личности, всякие ошибки, всякую социальную и политическую нетерпимость… Умудренные печальным опытом прошлого, мы должны напречь все силы, чтобы искупить свои большие и малые, вольные и невольные вины перед Родиной, в безысходных страданиях ждущей избавления.
3). Что же случилось на фронте?
Если в Харьково-Воронежском районе мы имели против себя огромные силы большевиков, стянутые со всех сторон, под напором которых сдвинулся наш фронт, то уже под Ростовом и Новочеркасском, к стыду нашему, мы сами имели превосходство над противником и в технике, и в силе. Но дух был подорван: и отступлением, и наживой, и безудержной пропагандой, подрывавшей авторитет командования и затемнявшей цели борьбы. И вот в начале декабря южнее Купянска рассыпалась сильная конная группа, которая должна была решить участь всей операции… Когда шли горячие бои под Ростовом, я видел у Батайска безконечные вереницы веселых, здоровых всадников на хороших лошадях с огромными обозами… И еще больше болело сердце за тысячи погибших Добровольцев, которые имея возможность безболезненно уйти в Крым, жесточайшими боями пробивались к Дону, чтобы с Донцами грудью прикрыть Кубань и Кавказ. Болело сердце за тысячи казачьих жизней, павших безрадостно, не дождавшись победы.
4). Но это прошлое.
Фронт поправился и стал прочно. На Донском фронте даже численный перевес противника не велик… Конница казачья и Добровольческая разбила недавно Буденного и потрепала Думенку. Вчера Донцы вновь разбили Думенку, который бросил большую часть своей артиллерии. Добровольцы в двухдневном бою отбили многократные атаки и отбросили большие силы противника. Терцы отбросили большевиков далеко за Кизляр. Крым и Новороссия прикрыты. Возможны, конечно, еще неудачи; но даже дальнейший отход не страшен при данной силе и настроении главного нашего фронта и при непременном условии немедленного выхода на фронт кубанских частей для наступления и прикрытия некоторых направлений, совершенно обнаженных и угрожаемых.
В самом деле, не кажется ли вам странным, что в час самой грозной опасности из всего кубанского казачьего войска на боевом фронте дерется всего лишь 8 ½ тысяч бойцов?
К сожалению, преступная пропаганда продолжает свое злое дело, и нежелание некоторых полков идти на фронт, большая утечка из других частей, медленное формирование – это лишь отзвуки нездоровой жизни Екатеринодара.
Если так пойдет дальше, то на успех рассчитывать трудно.
5). Какую же силу представляет из себя ныне большевизм? Я не стану излагать своего мнения и ограничусь оценкой, данной Троцким на заседании революционного военного совета Южного фронта.
Отсутствие продовольствия, расстройство транспорта, голод, холод, глухое и открытое недовольство нами масс – все это грозит последствиями, которые до конца напряженная власть не в состоянии будет ликвидировать. Наш противник также совершенно выдохся, и весь вопрос в том, кто из нас в состоянии будет выдержать эту зиму. Мы не в состоянии воевать, они тоже; поэтому во что бы то ни стало надо наступать.
Неужели вы не понимаете, что, невзирая на все видимые блестящие успехи большевиков – это крик отчаяния зарвавшегося игрока, и от нас требуется лишь последнее сильное напряжение, чтобы покончить с ним?
И если мы не напряжем всех сил своих, чтобы свергнуть большевиков, то окажемся такою слякотью, которая недостойна тех вольностей, о которых так много, горячо и красиво говорят во всех представительных учреждениях. Ибо рабам подобает ярмо, а не свобода.
6). Что же делает тыл для воодушевления борцов?
Екатеринодар устранил Россию, создал казачье государство, формирует самостоятельную армию и готовится принять всю полноту власти военной и гражданской на юго-востоке. Одно только не приняли во внимание, что Добровольческая Армия и главнокомандующий служат России, а не Верховному Кругу.
Тем не менее екатеринодарские речи сделали свое дело. На фронте явилась неуверенность в возможности продолжать при таких условиях борьбу. Весь командный состав, работая тяжко над фронтом внешним, принужден оглядываться на внутренний. Мысли казачества отвлекаются от борьбы. Сначала шепотом, потом все громче бросаются в армию новые лозунги, разрушающие всю идею борьбы, за которую тысячи людей безтрепетно сложили свои головы. Наконец, неумелыми руками разрушают военную организацию, ставя стратегию в полную невозможность исполнения своих планов. К таким больным вопросам относится и требование самостоятельных армий.
7). Вся наша борьба шла под флагом Единства России и Единства Армии. Корнилов, Алексеев, Каледин, Марков и прочие великие и малые русские люди умирали за эту идею. Только эта идея могла спаять небольшой отряд Первого Кубанского похода. Только она могла создать армию, двинуть с большим трудом кубанцев на север, соединить бурлящие народы Северного Кавказа.
И только забвение этой идеи могло привести здесь к такому факту, как исключение самого имени России из официального акта.
Единство России… Только этим единством – колеблемым, оспариваемым, быть может призрачным – мне удалось заставить уважать достоинство русского имени, получить огромную помощь и оградить от посягательств извне. Оградить от той судьбы, которая уготована всем мелким, враждующим, спорящим и поглощаемым иноземцами окраинам.
Эту политику считают нетерпимостью. Но разве может жить великая наша страна без Балтийского и Черного морей? Разве может она допустить переход во враждебный стан своих окраин, за которые пролито столько русской крови и особенно казачьей, вложено столько русского труда и народного достояния?
На просьбу союзников определить отношение к окраинам я дал ответ, дальше которого идти невозможно.
Ввиду того, что позиция, занятая конференцией по отношению к Азербайджану и Грузии, дала последним повод думать, что речь идет о признании независимости этих новообразований, я заявил протест. Но сегодня получил официальное разъяснение, что державы признали самостоятельность фактических правительств, а не самих окраин.
Это не нетерпимость, а соблюдение высших интересов русской державы, и этим не исключается вовсе возможность установления добрососедских отношений на тех именно основаниях, которые приведены в моем заявлении…
9). И если Верховный Круг все же найдет возможным принять рискованное решение – откажется от организации общерусской власти, создаст казачье государство, отдельную армию и поставить ей задачу только самозащиты, то ни мне, ни Добровольческой Армии здесь не место. Надо искать других путей для освобождения России.
Я постараюсь нарисовать вам картину ближайшего будущего, основанную на ярких, образных докладах всех казачьих и добровольческих старших военачальников.
Я с Добровольческой Армией уйду. Русские офицеры и Добровольцы, заполняющие почти все технические части казачьих войск, уйдут с нами. Уйдет и значительное число казачьих начальников и того казачества, которое не в силах пойти под большевиков или не ждет от них пощады. Помните, что нет той силы, которая могла бы воспрепятствовать движению этой армии людей, связанных единой целью, общей опасностью, озлобленных крушением своих надежд…
В тот же день рухнет весь фронт. Большевики зальют Задонье и Кубань и выместят на них свои злоключения. Не забудут ни чрезвычайных судов, ни порки, ни выселения… Пощады не будет. Для Европы они ведь недавно торжественно отменили смертную казнь, а сами заливают кровью Ростов, Новочеркасск и Донские станицы. А через два-три месяца казаки, ограбленные дочиста, униженные, не досчитывая многих умученных, восстанут вновь и начнут борьбу, поминая проклятием тех, кто их сбил с толку.
Не скрою от вас и того, что, если мне придется уходить, я сделаю это с глубокой скорбью в душе, со жгучей болью за разрушенные надежды и за тяжкую долю того честного казачества, с которым так долго делил и радость, и горе.
10). Зачем же нужно разрушать жизнь, какие непримиримые противоречия возникли между казачеством и главным командованием, почему рождавшееся в таких долгих муках положение конференции об общегосударственной власти оказалось неприемлемым, зачем нужно расчленять юг России на призрачные «государства», лишенные силы и голоса в международной политике?
Я веду борьбу за Россию, а не за власть. Но, к моему сожалению, борьба за Россию немыслима без полноты власти главнокомандующего. Эта власть, конечно, не может быть ни капризом, ни произволом.
В основе ея я мыслю следующие положения:
1. Единая, Великая, Неделимая Россия.
2. Донская и Кубанская армии составляют нераздельную часть единой Русской армии, управляемой одними законами и единой властью.
3. Борьба с большевиками до конца.
4. Автономия окраин и широкая автономия казачьих войск, историческими заслугами оправдываемая. Широкое самоуправление губерний и областей.
5. Правительство, ведающее общегосударственными делами, из лиц честных, деловых и не принадлежащих к крайним воззрениям. Полное обеспечение в нем интересов казачьих войск вхождением казачьих представителей.
6. Представительное учреждение законосовещательного характера.
7. Земля – крестьянам и трудовому казачеству.
8. Широкое обеспечение профессиональных интересов рабочих.
9. Всероссийское Учредительное Собрание, устанавливающее форму правления в стране.
10. Наконец, тем, кто хочет непременно читать в душах, я могу облегчить труд и совершенно искренно высказать свой взгляд на самое больное место нашего политического символа веры.
11. Счастье Родины я ставлю на первом плане. Я работаю над освобождением России. Форма правления для меня вопрос второстепенный. И если когда-либо будет борьба за форму правления – я в ней участвовать не буду. Но, нисколько не насилуя совесть, я считаю одинаково возможным честно служить России при монархии и при республике, лишь бы знать уверенно, что народ русский желает той или другой власти. И поверьте, все ваши предрешения праздны. Народ сам скажет, чего он хочет. И скажет с такою силою и с таким единодушием, что всем нам – большим и малым законодателям – придется только преклониться перед его державной волей.
Вот те мысли, которые я с полной откровенностью счел необходимым изложить вам. Если возможно идти дальше рука об руку с казачеством, пойду с радостью и с глубокой верой в конечный успех. Если же нельзя, разойдемся, и пусть Бог и Россия рассудят нас.
Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1926, т. 5., с. 299–302.
Приложение № 9
Письма В. А. Маклакова А. А. Нератову о перспективах внешнеполитического положения Белого движения в начале 1920 г.
Париж, 12 января 1920 г.
Милостивый Государь Анатолий Анатольевич.
Пользуясь отъездом Чайковского в Варшаву и Константинополь, а может быть и в Россию, чтобы послать Вам несколько слов. Делаю это кратко, почти телеграфным стилем, не только потому, что оказия идет через несколько часов, но потому, что хочу только наметить те главные вопросы, который сейчас ставятся жизнью за границей.
В течение последнего месяца, когда начались ваши неудачи, я все время спрашивал вас, насколько они серьезны и поправимы, – сама жизнь отвечала за вас. Может быть, отсюда издали и преувеличивают размеры катастрофы, но в глазах правительств Англии и Франции все происшедшее представляется катастрофой, и непоправимой. А все это, в свою очередь, до такой степени не соответствовало оптимизму наших уверений за последнее время, что никакие наши попытки объяснить и успокоить цели не достигают. Наши союзники начинают думать о том положении, которое создастся, когда фактически большевики будут хозяевами во всей России, когда все антибольшевистские фронты будут сломаны.
Вы понимаете, конечно, в каком направлении начинает работать у нас мысль. Те, которые ставили ставку на Вас, чувствуют себя посрамленными; те, которые мешали этой ставке, уверяя, что из нее ничего не выйдет, предлагали иные меры, включительно до соглашения с большевиками, – подняли голову; кредит тех, кто вел борьбу с Колчаком и Деникиным, укоряя их за разрыв с демократией и за реакционность, поднялся в ущерб нашему. Словом свершилось то, что всегда в таких случаях свершается, и чем больше вы вините за неудачу союзников, тем больше они, и вполне искренне, винят вас. При этом настроении становится бесконечно трудно, чтобы не сказать безнадежно, настаивать на продолжении прежней помощи; хотя они от нее и не отказываются, но у них являются сомнения, чтобы она не попала в руки большевиков, и создается та выжидательная политика, которая под разными предлогами воздерживается от решительных действий.
Конечно, как только фронт где-нибудь стабилизируется, появится уверенность, что где-то сохранилась антибольшевистская Россия с возможностью распространиться дальше, союзникам будет возможно стать на прежнюю позицию и продолжать помогать. Тогда хоть на некоторое время мы вернемся к прежней позиции. Однако нельзя закрывать глаза на то, что эта позиция не будет вполне прежней. Быстрое крушение Сибирского и Южного фронтов, особенно обстановка этого крушения, т. е., с одной стороны, волнения в тылах, с другой – враждебное отношение всяких самостийников, укрепили бесповоротно мысль в глазах союзников, что в неудачах национального движения виноваты мы сами. Мы не сумели сделать из него движения достаточно национального, и вместо того, чтобы объединять всех в борьбу против большевиков, им большевиками помогали. Если раньше всякая попытка союзников вмешиваться в наши внутренние дела, навязывать нам программу и приемы действий можно было устранить заявлением, что это их не касается или что мы лучше знаем, что нужно России – то эта позиция теперь вероятно станет невозможной. С одной стороны, в глазах союзников жизнь доказала, что они были правы, а не мы, а с другой – они вообще не считают себя обязанными давать деньги и помощь на дело, которому больше не верят. Если Деникину удастся где-либо удержаться, то непременным условием продолжения помощи будет не только известный тон внутренней политики, особенно в том, что касается вопроса крестьянского и аграрного, отношения к демократии и т. д., но главным образом отношение к инородцам. Союзники глубоко убеждены теперь, что если Добровольческая армия уцелеет в какой-нибудь части России, то сломить большевиков она не сможет одними своими силами, что для этого нужно будет привлечь инородцев Прибалтийских провинций и соседей – поляков и финляндцев. При этих условиях речь пойдет только о создании общего фронта из Добровольческой армии и всех западных соседей. Добиться этого фронта, т. е. сотрудничества с нами, можно только этими уступками. Эти уступки еще не так давно казались для нас неприемлемыми, но если мы останемся на этой позиции, то я убежден, что союзники нас бросят, они уже не верят в возможность возрождения России силами одной Добровольческой армии.
В чем те уступки, которые от нас потребуют, я сейчас не берусь предсказать. По отдельным разговорам, которые происходят здесь с отдельными людьми, можно думать, что для инородцев это будет означать федерацию их с Россией, т. е. то самое слово, из-за которого у нас шла борьба, а для Польши – уступку в границах. Я по-прежнему думаю, что возможно будет пока не указывать границ России и Польши, а ограничиться принципиально признанием арбитража в момент создания общей русской власти. Я думаю, что, признавая этот арбитраж сейчас, мы ничем не рискуем, так как когда Россия воскреснет, никто нас на Польшу не променяет. Словом, вот тот минимум уступок, на которые возможно было бы склонить союзников. Если он для нас неприемлем, нам нужно будет строить свои планы, уже не считаясь с помощью союзников.
Что же будет тогда, когда мы потеряем эту помощь, или, что то же самое; если Южный фронт последует участь Сибирского фронта. На это здешние правительства ответа еще не дают и, вероятно, не дадут его и завтра; однако мысль уже работает и нам нужно быть готовыми к целому ряду возможностей.
1). Не исключена вовсе возможность, что, считая большевизм не русской, а мировой опасностью, союзники объявят ему эту войну. Но она, конечно, меньше всего будет вестись своими собственными силами, но они поддержат тех же наших соседей и инородцев. То что было так легко и просто, пока Деникин был в Харькове и Курске, будет бесконечно трудно, когда против этих инородцев будет уже вся большевистская Россия. Этого мало; Россия едва ли поверит в бескорыстие той помощи, даже если она будет обещана. Может оказаться в этом случае, что война большевиков с коалицией приобретет характер не войны большевизма с цивилизацией, а войны России с иноземным вмешательством. Спрашивается теперь, каково же отношение к этому походу на Россию Добровольческой армии, если даже она задержится в каком-либо уголке России? Спрашивается, на каких условиях мы должны на нее согласиться и в каком случае против нее протестовать. Я намечаю только этот вопрос, чтобы Вы знали, что может перед нами встать.
2). Вторая возможность серединная и потому самая вероятная: союзники откажутся от похода в Россию и будут поддерживать цепь окраинных государств в их борьбе против большевизма, т. е. Румынию, Польшу и Прибалтику. Они признают за одними независимость, за другими право на русские территории. Это будет разрыв с нами, Россией, уплата русским достоянием за то, что они образуют санитарный кордон. В результате большевики бросятся на этот кордон; война опять получит характер войны за собирание России, хотя бы под советским флагом. Большевики будут одновременно и сражаться с польскими войсками, и разлагать их большевистской пропагандой. Спрашиваю Вас, на чьей стороне тогда окажется наша симпатия. Предпочтем ли мы потерю Белоруссии и Прибалтики за победу над большевизмом или наоборот.
3). Может произойти еще и третье, как результат самостоятельной политики, так как и результат второй политики. Большевики откажутся от завоевательной войны, признают потерю Прибалтики и Польши и с помощью немцев начнут по-своему устроение России. Видя, что опасность большевизма Европе больше не грозит, нуждаясь в русском сырье и вообще в прекращении гражданской войны, союзники, после некоторых колебаний, помирятся с большевизмом. Тогда станет ясно, что гражданская война больше невозможна, что большевизм может быть перерожден и даже задушен только изнутри. Но вся та помощь, которую могли бы нам оказать союзники, может быть только помощью мирной, ставящей большевизму условия как за признание, так и за разного рода экономическую поддержку. Тогда наступит торжество преступления, торжество преступников, величайший моральный и политический разврат. Но избавиться от него Россия в целом будет не в силах, а каждому отдельному русскому останется поступать сообразно своему темпераменту. Одним капитулировать, другим идти в террористы, третьим – превратиться в типичного русского эмигранта.
4-я и последняя. Четвертую я упоминаю только вскользь и только потому, чтобы быть полным. Есть еще одно новое течение, которое исходит не из французской сферы, наоборот, к нему здесь относятся с враждебностью и нетерпимостью. Но есть течение среди Англии и Америки; оно заключается в том, что победу большевизма начинают рассматривать как победу Германии. Из этого делают такой вывод: только заинтересовав Германию в уничтожении большевизма, только оторвав Германию от большевизма, можно рассчитывать с ним справиться, а потому нужно с ней сговориться. Они не говорят пока о чем. Что заключить с Германией мир, мир за счет России – невыгоду этого они понимают, – а пока только о том, чтобы вообще смягчить условия мира. Но логическим путем эта мысль может привести к сговору с Германией за счет России. Говорю об этом только для полноты, т. к. во Франции об этом нельзя говорить даже вслух.
Вот краткая информация того, что здесь происходит, той смуты в умах, которую внесли неуспехи Колчака и Южного фронта.
Мне нечего Вам прибавлять, но если бы военное счастье круто переменилось, то Европа вероятно бы склонилась перед ним. Пока же общее мнение: из антибольшевистского фронта не сумели стать народным движением.
Мы же, пока Вы существуете, стоим твердо на прежней позиции; но, однако, помощь или, по крайней мере, сочувствие заграницы становится сейчас еще настоятельнее, чем раньше, и если оно может быть легче достигнуто при термине и даже понятии «федерация» – союзники не смогут понять нашей непримиримости. Она только удивляла их, пока у нас было достаточно силы, чтобы обходиться без инородцев; но если мы будем обнаруживать ее, не имея достаточно силы, мы ускорим те процессы, которые сейчас дают полное разочарование Европы в нашей политической дальновидности и в возможности нашей победы.
Примите уверение в совершенном уважении и преданности. В. Маклаков.
Париж, 21 января 1920 г.
Милостивый государь Анатолий Анатольевич.
Посылаю Вам это письмо с генералом Боссолино; он едет неожиданно сегодня же, и у меня нет времени, чтобы написать Вам подробно; многое он расскажет Вам сам и, думаю, расскажет правильно; но вкратце хочу указать на главное.
Главное – это вопрос, сумеете ли вы где-либо удержаться, стабилизироваться, закрепить хотя бы часть своей армии. Теперь дело именно в армии, а не в территории. Как бы ни мала была та территория, на которой вы сосредоточитесь, если у вас сохранится армия – сохранится и надежда, и тогда с вами будут считаться, как с реальной силой. За последнее время мы с вами ничего не имеем. Нам слишком легко представить последствия военных неудач, скопление беженцев, упадок духа, измену со стороны всех колеблющихся, удары в спину и т. д.; словом, мы можем и должны допустить, что может быть, Вы совершенно не устоите, а это так важно для дальнейшего, что я буду просить Вас не поздно, при первой возможности дать нам какие-либо указания об этом вопросе.
Официальный указ о назначении Мильерана появился только сегодня, поэтому его я еще не видал; кое-что о его намерениях знаю через посредников; но у меня была подробная беседа с одним из главных наших друзей – Черчилля, который находится в Париже. Из этой беседы можно вывести представление о тех возможностях, которые нас ожидают.
Если вы не устоите и, таким образом, большевизм станет владыкой во всей России, союзники признают, что их политика провалилась, что то дело, которому мы здесь служили, т. е. низвержение большевизма извне, окончилось неудачей. С этого момента отношение к России изменится. Союзники поставят ставку на окружающие Россию народности и соседей; вся их задача будет состоять только в том, чтобы большевизм их не захватил, чтобы они защищали свои границы. Им они будут помогать и более щедро, чем они помогали нам. В этом случае они, вероятно, их признают, возможно, что признают за ними даже русские территории. Вся ставка союзников в это время будет, с одной стороны, на то, что они не допустят у себя большевизма, а хорошо предвидят, что такая позиция переменит и ориентацию России, что в войне большевиков с Польшей на русской территории большевики явятся носителями национальной идеи и сочувствие перейдет к ним. Они понимают также, что победа большевизма над Россией есть победа Германии над Антантой. Все это понимают умные и дальновидные политики, и тем не менее в этом случае они окажутся бессильными перед теми, кто захочет дать какой-либо ответ в ближайшие дни.
Возьмем теперь другую возможность, – что если Деникин где-то закрепится, как военная сила; тогда возможна надежда на поворот военного счастья, который был. Тогда ставка будет по-прежнему на вас; но она уже не будет безусловной; союзники слишком глубоко уверовали, что причина ваших неудач лежит в вас самих, в неправильности политического курса и если этот курс останется прежним, то они не поверят в возможность прочного успеха, и сейчас никакими словами вы их с этого пути не сдвинете. В чем они вас упрекают?
Главные пункты почти те же, что были раньше, следующие: во-первых, ваша аграрная политика, по их мнению, раздражила и еще больше испугала крестьян. Необходимо сейчас же легализовать «завоевания» революции и отдать захваченную землю в собственность тем, кто ее захватил путем купчих крепостей. Во-вторых, необходимо изменить отношение к инородцам. Воевать с большевиками, не имея на своей стороне инородцев и соседей, с их точки зрения бесполезно. У вас до сих пор считалось преступным понятие федерации; союзники же больше всего возвращаются к этому пункту своих прежних советов, и их точка зрения – именно федерация, т. е. соглашение, которое не может состояться, пока на фактические правительства инородцев мы будем смотреть не как на союзников, а как на изменников. Необходимо, наконец, приемлемое соглашение с Польшей и с Румынией (особенно с Польшей). Союзники поймут, что постольку… мы опустим национальное знамя, поскольку его поднимут большевики. Тут вопрос такта и меры. Но принципиально нужно согласиться и внести в это наибольше уступчивости. Наконец, третье и последнее – неудача того движения, которое мы здесь представляли, вернуло кредит тем нашим левым партиям, социалистическим, которые предрекали ваше крушение. Эти левые партии в значительном большинстве сейчас склоняются к примирению с большевиками. Конечно, идти с ними вместе при таких условиях невозможно, но зато, по мнению Европы, все те левые партии, которые не хотят мира с большевиками, должны быть вместе с вами. Одной из причин ваших неудач вообще считают вашу исключительность как в национальном, так и в политическом вопросе; вашу мысль, что вы можете обойтись своими силами, отвернувшись от социалистов даже тогда, когда они не рекомендовали примирения с большевиками. Верно ли это или неверно, но никакими словами вы сейчас в этом их не разубедите. Наши слова в последнее время были так неожиданно радикально опровергнуты событиями, что им более не поверят. Сейчас, когда речь идет о борьбе с большевиками, а не о примирении с ними вообще, наблюдается новая картина. Партии умеренные и буржуазные, по крайней мере лица этих классов и направлений, рекомендуют настойчиво помириться с большевизмом. На Англию произвело колоссальное впечатление, что послом для переговоров с Эстонией от большевиков явился не только Литвинов, но и сын покойного Бенкендорфа, которого хорошо знали в лондонском обществе. Так если большевики умеют пользоваться всякими услугами, объединяя столь широкий фронт, то Европа не поймет, что антибольшевистские силы отталкивают социалистов только оттого, что они социалисты. Вот почему союзники будут ждать перестройки самого правительства на новых началах; другого тона, в официозной прессе, вообще некоторых иных политических лозунгов. Если даже после всех испытаний такая политика окажется невозможной и неприемлемой для ваших правых элементов, для офицеров, и политический курс останется прежним, с резким отмежеванием от левых элементов, то я предвижу, что здешние левые элементы, которые с нами боролись, одержат над нами безусловный и решительный верх.
Вместе с тем, со слов Черчилля, я могу вас заверить, о чем он обещал вам лично телеграфировать – что они продолжают и будут продолжать посылать вам вооружение. Они просят особенно не смущаться тем, что блокада с России (РСФСР. – В.Ц.) снимается. Это вообще очень сложный вопрос. Неожиданное решение принято по настоянию Ллойд-Джорджа, ни с кем из нас они предварительно не посоветовались. Сами кооператоры были приглашены в Высший Совет и вышли оттуда с решением в их пользу. Главное дело в том, что масса русских и иностранцев этому сочувствуют. Многие русские считают преступлением возражать против этого. То, с чем можно было мириться, когда ожидалось скорое освобождение России от большевиков, с их точки зрения становится преступлением, когда эта надежда исчезла. Многие иностранцы, с другой стороны, убеждены, что восстановление экономических отношений и вообще отношений с иностранцами поведет к видоизменению большевизма. Словом, эта мера одна из тех, помешать которой в данном положении дела, было бы абсолютно невозможно. Черчилль мне сказал, что ясно учитывает гибельные моральные последствия этого – падение духа у вас, мысль о том, что вас совершенно оставляют, и что с этим надо бороться, так как это неверно. Но удержать блокаду сейчас не смог бы никто. Единственно, что может быть будет возможно, – это использовать кооперативы в наших интересах или, по крайней мере, помешать им служить большевизму более открыто и явно, чем они это намерены делать. Не скрою, что предположения Ллойд-Джорджа шли гораздо дальше и вели к неприкровенному признанию большевизма. Этому пока удалось помешать. Точно так же признание Азербайджана и Грузии только фактическое, а не юридическое, не закрывает возможности соглашения с ними; если этой возможности мы не используем, то они пойдут дальше.
Я резюмирую общее настроение. Сейчас – разочарование в том пути, которым они шли под нашим влиянием, разочарование в наших советах и в вашей политике. Отсюда искание новых путей. Если мы поможем их найти, они пойдут вместе с нами, если мы останемся на прежней позиции, они будут искать их без нас. Мы им должны сделать или много уступок или должны избрать дорогу, по которой пойдем уже без их помощи. Среднего пути я больше не вижу.
Примите уверение в совершенном уважении и преданности.
В. Маклаков.
ГА РФ. Ф. 5827. Оп.1. Д. 246.
Приложение № 10
Секретное донесение представителя Южнорусского правительства при Грузинском правительстве полковника Ден министру иностранных дел генералу от кавалерии Баратову (копии генералу Деникину, генералу Слащову).
2 (20) марта 1920 г., г. Тифлис.
Изложив Вашему Высокопревосходительству в моем докладе политическую обстановку в Закавказье за последние дни, я беру на себя смелость предложить Вашему вниманию некоторые соображения, совершенно не относящиеся к кругу моей деятельности в Закавказье, но случайно вызванные знакомством моим с одним лицом, на которого, быть может, полезно обратить некоторое внимание, несмотря на его причастность к враждебному к нам до сих пор лагерю. Человек этот полковник Чалый, самостийный украинец, боровшийся и против большевиков, и против нас, один из братьев которого повешен большевиками, а другой добровольцами. Полковник Чалый имеет связь с Петлюрой и многими другими влиятельными лицами. Не имея, конечно, никакой возможности, не зная его, ручаться за его искренность, я все же полагаю возможным прислушаться к высказываемым им соображениям, со многими из которых я вынужден согласиться. Основная точка зрения полковника Чалого следующая: добровольцам, ввиду их почти безнадежного положения, необходимо для дальнейшей борьбы с большевиками помощь украинцев, но эта помощь будет дана лишь при условии признания «де-факто» независимости Украины. Украинцы никогда не примирятся с господством большевиков, казаки тоже не долго выдержат большевистский гнет, и тогда, по образному выражению Чалого, имея на правой пристяжке казаков, на левой украинцев и в корню добровольцев, успех с большевиками обеспечен. С Махно сговориться можно, так как он творит чисто украинское дело, борясь против большевиков. Вот основа предложенная Чалым. Полагаю, что создавшаяся тяжелая обстановка заставляет нас обратить внимание на высказанные им соображения. По моему глубокому убеждению и на основании опыта русских окраинных новообразований, можно и прийти, мне кажется, к заключению, что злейшим врагом большевизма является национальная идея. Страны, в которых наиболее ярко проявилась идея национальная, более других застрахованы от большевизма. Следовательно, идя навстречу национальному самолюбию, мы культивируем национальную идею, наиболее верное оружие против большевизма, так как она является антиподом классовой борьбы, объединяя классы между собой одним общим для всех стремлением. Признав, хотя бы «де-факто» независимость Украины, мы этим создадим украинцам новый лозунг для объединения их в общей борьбе против большевицкого засилья. Казаки, почувствовав новых деятельных союзников, вновь поднимутся для завоевания отнятых у них автономий и вольностей. И тогда, опираясь на правом фланге на казачьи области, на левом фланге на Украину и использовав затруднения, созданные большевикам махновщиной, мы смело можем выступить из Крымского плацдарма и двинуться на Харьков, Курск и Воронеж к Москве, одухотворенные великорусской национальной идеей, которая несомненно привлечет к себе сердца всех, стонущих от ига жидовских комиссаров и латышских опричников и видящих ясно на примере Украины и других образований всю силу и мощь национальной идеи. А потом, устроившись на своих территориях и оправившись от прежних экономических потрясений, можно с уверенностью сказать, что все народности, населяющие Россию, потянутся к центру и не утрачивая своей самобытности, своих национальных традиций, сольются в один мощный организм, спаянный уже одной исторически обоснованной идеей – общерусской.
Если Вы сочтете нужным и полезным обратить внимание на все вышеизложенное и будет признано возможным, если не принять этот план целиком, то по крайней мере не оставить его без внимания, внося, если нужно, в него необходимые поправки, то полковник Чалый готов выехать в Ставку, конечно получив только полную гарантию своей неприкосновенности. Полагаю, что это дело не терпит отлагательств, а потому прошу Вас не отказать меня спешно уведомить о последующем решении по этому вопросу.
И. О. Представителя Полковник Ден.
ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 719. Лл. 147–149.
Приложение № 11
Земство или Советы.
Захватывая власть, большевики повсюду заменили уездные и волостные земства советами. Спрашивается, какой смысл и значение имела эта перемена? Для того чтобы сознательно ответить на этот вопрос, необходимо разобраться в том, какая разница между земствами и советами.
Как известно, земские учреждения введены были в Европейской России в 1864 г. для заведывания местными делами. На них возложена была забота о народном здравии, о дорогах, о народном просвещении, об усовершенствовании сельского хозяйства, о ветеринарной помощи и пр. Правительство предоставило местным людям, хорошо знающим потребности населения, самим заботиться об этих делах. Для покрытия расходов на эти нужды земствам предоставлено было собирать с населения земские сборы в том размере, в каком постановит земское собрание, состоящее из выбранных населением гласных.
К сожалению, Правительство очень ограничило участие крестьян в выборах земских гласных. Земские Собрания состояли по преимуществу из землевладельцев. Вследствие этого население не могло полностью сжиться с земством и продолжало считать его чужим.
Работа земских учреждений внесла многое в темную русскую жизнь. Земства широко развили медицинское и ветеринарное дело. В некоторых губерниях врачебная помощь стала вполне доступна для народа. Народное просвещение в виде начальных, сельскохозяйственных, ремесленных и других школ стало проникать в деревню. Стала завоевывать доверие крестьян и агрономическая помощь. При старом режиме до революции земское дело не могло получить полного простора. Правительство относилось подозрительно к самостоятельности населения, видело в ней подготовку к революции и стесняло работу земских учреждений. Правительство не могло равнодушно смотреть на деятельность земских учреждений, состоящих из выборных людей. Развитие таких учреждений неминуемо приводило к необходимости заменить и верховное самодержавное Правительство властью избранной самим народом. Вследствие этого земские деятели и земские работники (врачи, статистики, агрономы и пр.) подвергались преследованиям правительственных властей.
Земские люди оказали большое влияние не только на местную жизнь, но и на развитие всего государства. Еще при первой русской революции в 1905 г. съезды земских деятелей добивались того, чтобы выбранные народом депутаты допущены были к управлению государством. Это им отчасти удалось. Царь вынужден был уступить часть своей власти и созвать Государственную Думу.
Вторая русская революция показала, однако, что уступки, сделанные народу царем, были далеко недостаточны для спокойного разогнать силой земские учреждения, избранные на основании всеобщего избирательного права, как только убедились, что в лице этих учреждений весь народ борется с их властью.
Земские учреждения они заменили советами.
В чем же разница?
1. Земские учреждения, как мы говорили, основаны на всеобщем избирательном праве. Все население данной местности участвует в избрании земских гласных без всяких исключений. В советах к выборам допускается только беднота. Более обеспеченные, а следовательно и более образованные люди устраняются в Советах от выборов. Для чего это делается? Большевики говорят, что для защиты прав трудящихся. На самом деле это не так. Ведь большинство населения составляют повсюду не «буржуи», а трудящиеся, следовательно, при всеобщем избирательном праве за ними всегда будет большинство на выборах. При выборах в советы большевики стремятся к другому, а именно к тому, чтобы: 1) устранить образованных людей, которые способны разобраться в проделках комиссаров, потребовать с них отчета в расходовании народных денег и призвать их к ответу; 2) дать вес и значение на выборах разным случайным проходимцам, той голытьбе, которая до революции не занималась честным трудом и не могла создать себе благосостояния, а во время революции выдвинулась грабежом и хулиганством. На них большевики опираются в советах, устраняя от участия на выборах лучший слой крестьянства – трудовой, обеспеченный и честный.
2. Выборы в земские гласные происходят в установленном законом порядке. Выборы в члены советов производятся как вздумается. Какой же порядок установлен для земских выборов? До производства выборов составляются списки избирателей. Чтобы быть избранным в гласные, необходимо заранее быть выставленным кандидатом. Выборы производятся тайные – путем подачи записок с именами желательных кандидатов. По окончании подачи записок производится подсчет. Избранными считаются те, за которых подано большее число записок. Этот правильный порядок установлен для того, чтобы выборы происходили спокойно и не из случайных людей, а людей известных и местных. При выборах в Советы все это не соблюдается. Списки избирателей не оставляются. Любой проходимец, никому неизвестный и случайно оказавшийся в данном месте, может подать голос. Выборы в советы производятся толпой, среди которой всегда имеет больше веса не более разумный и знающий, а тот, кто громче кричит, охальничает и против которого все боятся слово сказать. При таком порядке лучшие люди и не ходят на выборы, ведь разумного человека всегда в толпе перекричит хулиган, да еще натворит ему угроз и оскорблений. Вследствие этого лучшая часть населения не участвует в выборах Советов. В них исключительно попадают каторжники, хулиганы, лодыри и прочая голытьба. А это-то и нужно комиссарам. С этими людьми у них общее дело – грабеж и дележ России, общая цель: набить карманы и скрыться куда-нибудь подальше.
3. Земские гласные и земские управы избираются на продолжительный срок – на три года. За это время народные избранники успеют близко ознакомиться с порученным им делом, а следовательно, будут делать его лучше, чем новички. Иное в Советах. Выборы там производятся всего на несколько месяцев, и это установлено большевиками, конечно, для того, чтобы иметь возможность немедленно выбросить из Совета людей, которые показали бы себя противниками комиссарского своеволия. До народных нужд им дела нет. Их забота лишь о том, чтобы при помощи Советов, во всем им послушным, сохранить подольше свою власть.
4. Права и обязанности земских учреждений точно указаны в законе. Этим законом земства обязаны строго руководствоваться в своей деятельности. Для Советов никакой закон не писан, власть их ничем не ограничена. Они и грабят («реквизируют»), и женят, и разводят, и контрибуции накладывают, и землю делят, и хлеб отбирают, и дома захватывают.
Словом, через посредство Советов население оказывается всецело в полной власти тех темных сил, которые когда-то обещали русскому народу мир, хлеб и народное право, а дали междуусобную войну, голод и неограниченное ничем самодержавие комиссаров.
Российское Правительство, родившееся в Сибири и возглавляемое Верховным Правителем Адмиралом Колчак, поставило себе целью освободить Россию от кровавой власти большевиков. Оно имеет задачу, как заявил Верховный Правитель, «собрать разрозненные части государства, внести в него успокоение, дать стране, измученной бурями революции, правопорядок и законность и таким путем дать возможность русскому народу без давления и насилия каких-либо партий выявить свободно волю свою через Национальное или Учредительное Собрание». «Правительство не мыслит своей работы без широкого участия в ней земских и городских самоуправлений».
Во всех местностях, освобожденных от власти большевиков, Правительство, поставившее своей целью возрождение единой Великой России, уничтожает большевистские Советы и восстанавливает деятельность городских и земских учреждений, избранных на основании всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права. Конечно, необходимо заставить Правительство произвести новые выборы в эти учреждения. Выборы в них были произведены очень давно, еще летом 1917 года. С тех пор слишком многое изменилось, много воды утекло, некоторые гласные запятнали себя службой у большевиков, народ за время большевистского хозяйничания сам во многом изменился и во многих деятелях разочаровался. Необходимо, чтобы земские учреждения отвечали теперешнему народному желанию. Перевыборы земских учреждений необходимы.
Правительство верит, что в делах местных сам народ лучше разберется и доверяет ему ведение этих дел через своих избранников. К выборам земских учреждений будут допущены все граждане. Избрание будет происходить на основании установленного законом порядка, при котором решающий вес на выборах будут иметь не увлекающие толпу темные личности, а лучшие, известные всему народу люди, стоящие за порядок, честный труд и народную свободу.
Русский народ может быть уверен, что земские учреждения, им самим избранные, горячо примутся за великую работу по восстановлению разрушенной большевиками местной жизни. Труд предстоит немалый, но будем надеяться, он приведет к желанной цели и при сотрудничестве местных людей, – Россия выйдет после мрака самодержавия и кровавых ужасов советской власти на широкую дорогу просвещения, порядка и истинного народоправства.
Новониколаевское отделение Русского Бюро печати.
Приложение № 12
Секретная телеграмма поверенного в делах в Лондоне Е. В. Саблина на имя генерала Миллера.
Лондон, 28 января 1920 г.
…Среди союзников, которые правильно или нет считают, что ими было все сделано, чтобы помочь русским силам, чувствуется полное разочарование. Не будем закрывать глаза на это. Будут ли они нам дальше помогать? Думаю, что нет. Даже самая расположенная к нам часть английского общественного мнения находит, что бесполезно посылать нам военные припасы, раз они рано или поздно переходят к большевикам. Возможно, что Черчилль под полой будет оказывать нам поддержку, но долго ли он продержится при наличии того провала русской политики, который мы ныне наблюдаем. Трудно сказать, что выйдет из новой политики Ллойд Джорджа. Ходят слухи, что большевики не согласятся войти в торговые сношения с союзниками при помощи кооперативов и потребуют заключения хотя бы перемирия. Здесь все больше и больше укореняется мнение, разделяемое и многими русскими, что красная армия, руководимая ныне старыми офицерами, произведет в конце концов переворот и избавит Россию от главнейших неприемлемых для белых комиссаров. Кто может за это поручиться.
Общее впечатление: большевизм нельзя победить силой оружия. Русские белые организации доказали свою несостоятельность. Русский народ устал, не хочет воевать. Желает лишь получить клочок земли и трудиться под каким угодно режимом при условии личной и имущественной обеспеченности. Ни красные, ни белые ему этого не дают: он ненавидит первых, не доверяет вторым. Вообще изверился. Влияние и сила заграничных организаций труда возрастают ежедневно. Ни одно Правительство в мире не сможет мобилизоваться для интервенции в Россию. Разве что большевики будут угрожать непосредственно границам. Везде брожение, агитация, стачки. Экономическая разруха принимает угрожающие размеры. Простите, что не могу дать Вам более утешительных сведений…
Саблин.
ГА РФ. Ф. 5867. Оп.1. Д. 23. Лл. 171–171 об.
Приложение № 13
Доклад генерал-майора О. А. Крузенштерна Главнокомандующему всеми вооруженными силами Северной области генерал-лейтенанту Е. К. Миллеру о новой тактике антибольшевистского движения. г. Гельсингфорс, 12 февраля 1920 г.
Ваше Превосходительство.
В начале сентября минувшего года я отбыл из Ревеля за границу, для выполнения ряда поручений Главнокомандующего Северо-Западным фронтом военного и финансового характера. Вместо предположенных 5–6 недель мое пребывание за границей затянулось, и в настоящее время, после 5-ти месячного отсутствия, я наконец возвращаюсь в Ревель, однако в обстановку, ни в чем не похожую на ту, из которой я отбыл. Деятельность моя в должностях сначала Начальника Штаба Северного Корпуса, а затем Главного Начальника Тыла фронта не давала мне возможности ознакомиться с организацией русской работы в Европе, и лишь настоящее мое пребывание там позволило с ней познакомиться и составить себе представление как об общем положении русского вопроса, так и о причинах проигрыша нами кампании 1919 года.
Движимый желанием сделать все возможное для выхода русских белых элементов из переживаемого в настоящее время кризиса, я позволяю себе обратиться к Вашему Превосходительству с настоящим письмом, представляя на Ваше усмотрение нижеследующие мои соображения. К сему добавляю, что в Копенгагене я виделся с генералом Марушевским и смог несколько ознакомиться с ходом возникновения командуемого Вами фронта и общим военным и политическим положением Русского Севера.
1. Причинами неудач белой противобольшевистской России я считаю: 1). Отсутствие общего систематического плана действий и ясной программы практической внешней и внутренней политики. 2). Недостаточный контакт с работой противобольшевистских сфер внутри России. 3). Недооценка большевистских сил и, в связи с этим, слишком оптимистическая оценка поставленных себе задач. 4). Несогласованность численности и организации белых вооруженных сил с размерами и характером подлежавших выполнению задач. 5). Неразработанность вопроса военного снабжения, недостаток которого явился началом дезорганизации армий. 6). Недостаток офицеров и надежных административных деятелей. 7). Ряд причин, относящихся к области внутренней и экономической политики, имеющих чисто местное значение. 8). Неправильное функционирование русского заграничного военно-дипломатического аппарата, не только не оказавшего существенной политической поддержки, но неоднократно причинявшего вред предвзятостью и нереальностью выдвигаемых точек зрения. Причины эти в своей совокупности дали характерную и одинаковую для всех трех пострадавших фронтов историческую картину их расцвета и разложения (…).
2. (…) Под влиянием неясной восточно-европейской политики Англии, Франция решила, по-видимому, с большей самостоятельностью приняться за работу по ограждению Западной Европы от большевистской заразы. В Париже возбуждена мысль о необходимости создания общего фронта против Советской России, и некоторые из русских деятелей, например Савинков и Чайковский, кажется, примкнули к этому течению. В этом направлении производится давление на Польшу, с расчетом на то, что ценою выгодных ей уступок удастся убедить ее на открытое выступление.
На почве восточно-европейской политики создается усиливающееся разногласие между Англией и Францией. Первая идет по пути прекращения военных действий с Совдепией, и под ее влиянием Эстония заключила мир; Франция считает соглашательство с большевиками неприемлемым.
Одновременно с этим русские сферы в Финляндии и Германии стали получать сведения о серьезной национальной работе внутри России. Данные эти требуют самого серьезного отношения к себе, во избежание повторения тех печальных результатов, которые явились следствием необдуманного движения Северо-Западной армии на Петроград и уничтоживших всю произведенную в Петрограде национальную работу.
В настоящее время положение большевиков, под влиянием их военных успехов, настолько усилилось, что открытие новой кампании без основательной военной и политической подготовки не может не грозить новым поражением. Поражение же нового общего фронта (Финляндия, Польша, Румыния) или одной Польши, в случае придания ему значения европейского, – означает победу большевиков над Европой.
Усиление положения большевиков проявляется и в усилившемся влиянии их агитационной работы. Месяца через два-три Эстония, вероятно, превратится в коммуну, этой же участи, надо полагать, подвергнется и Латвия. Внутреннее положение Польши вовсе не благополучно. Несколько лучше положение в Финляндии и в Литве. Однако выдвинутое положение Финляндии угрожает ей нашествием.
Изложенным я хочу сказать, что время для создания общего активного фронта от Финляндии до Румынии упущено.
Однако возможно и крайне необходимо организовать тот же фронт в смысле оборонительного барьера, ведя эту работу в самом широком масштабе, не только в военном отношении, но главным образом на базе оздоровления и укрепления его в отношениях политическом и экономическом.
Интересы русских культурных элементов и Европы вполне совпадают в отношении необходимости локализации большевизма и недопущении его в Западную Европу. Наши интересы требуют правильной организации противобольшевистской борьбы в самом широком смысле.
Я считаю, что современные обстоятельства заставляют прийти к заключению, что главной позицией надлежит избрать фронт Германия – Чехословакия – Венгрия, придавая Финляндии и Польше (может быть и Румынии) значение авангардов в военно-политическом смысле.
Русские Северный и Южный фронты должны выполнять роль (первоначально) фронтов уступных и флангов.
Изложенная точка зрения, по-видимому, начинает находить себе почву и в Лондоне, и Париже. По крайней мере, английский военный представитель в Берлине генерал Малькольм стал на точку зрения необходимости привлечения Германии к общей борьбе Европы против большевизма.
3. В течение 1919 года обязанности военно-политического рабочего центра, представляющего русские белые фронты в Европе, должны были выполняться Русским Политическим Совещанием с С. Д. Сазоновым во главе.
Не позволяя себе критику общей политики последнего, я не могу не высказать сложившегося у меня, на основании массы фактов, убеждения о полной несостоятельности этого центра как аппарата связи и осведомления. Стоявшие во главе Парижского Совещания лица не сумели создать удовлетворяющую потребности фронтов осведомительную сеть, а существовавшее с прежнего времени русское представительство не имело никакого систематического руководства.
В настоящее время, в связи с утратой под влиянием неудач части своего прежнего престижа, русский Париж еще менее чем прежде в состоянии выполнять сложные функции органа связи. Я полагаю не ошибиться, думая, что и Генерал Деникин, и Вы особенно болезненно чувствуете это именно теперь, в обстоятельствах, когда Ваша связь с Верховным Правителем особенно необходима.
С другой стороны, то тяжелое положение, в котором оказались сейчас русские противобольшевистские элементы, требует настоятельного принятия новых определенных решений. Я считаю совершенно немыслимым рассчитывать на какой-нибудь успех без принятия широко поставленного и основательно разработанного военно-политического плана действий, и я предполагаю, что эта мысль, конечно, существует, однако «утерянное время смерти подобно», почему я позволяю себе настоящим сделать ряд конкретных предложений, во имя выигрыша времени и ускорения продуктивной работы.
С одной стороны, принятие решений требует выяснения существующей обстановки. Я почти уверен, что Русский Париж обладает столь скудными сведениями о военном, политическом и экономическом положении на фронтах, что материал этот никоим образом не может являться достаточным. Необходимым представляется возможно скорее подвести итоги по каждому фронту и итоги эти свести вместе, в общую картину общего положения.
Я считаю неправильным, при теперешней обстановке, ждать приказа Верховного Правителя или инициативы Русского Парижа для начала той работы, без которой наше дело двинуто вперед быть не может. Я полагаю, что действую в интересах дела, выдвигая вопрос о скорейшем предоставлении в распоряжение Верховного Правителя материала.
Сделать же это возможно командированием двух-трех лиц из числа хорошо знающих обстановку своего фронта. Один из них должен быть в состоянии, опираясь на имеющийся с собою документальный материал, в полной мере осветить вопрос в военном отношении, другой, также, в отношениях внутренней политики и экономическом.
Эти уполномоченные от Севера должны были бы встретиться с лицами, командированными Северо-Западным фронтом, для совместного продолжения пути в Ставку Верховного Правителя или для встречи с уполномоченными последнего, в месте по его указанию.
С другой стороны, я выдвигаю вопрос об улучшении связи между Северным и Южным фронтами. Я придаю значение тому, чтобы в современной обстановке стало бы возможным Северу сноситься с Верховным Правителем без корректирующего влияния Русского Парижа, каковое влияние, на мой взгляд, существовало, и не думаю, чтобы приносило много пользы.
Сколько мне известно, Северный фронт имел возможность сноситься радиотелеграфом с Николаевым и оттуда со Ставкою. В настоящее время всякая непосредственная связь с Югом прервана, и на восстановление в скором времени надежд не имеется. Я считаю возможным установить телеграфную и курьерную связь по линии Архангельск – Гельсингфорс – Копенгаген – Берлин – Вена – Белград – Константинополь – Новороссийск. Последний перегон требует установления или переноса одной средней мощности радиостанции в Новороссийске, однако и без этого может быть создана линия вполне надежная и достаточно быстро работающая.
Для организации этой связи я считал бы полезным использовать тот элемент надежных работников, который освободился в настоящее время вследствие прекращения существования Северо-Западного фронта. Максимум пользы – те несколько привычных к подобной работе офицеров Северо-Западной армии могли бы дать именно будучи примененными таким образом, т. к. в Европе толковых, надежных, русских работников более чем мало.
Вообще, я хотел бы указать на ту пользу, которую могли бы принести, при правильном применении, освободившиеся интеллектуальные силы Северо-Западного фронта, в вопросе работы их именно в Европе, путем внесения в русскую военно-политическую деятельность дисциплинированности и системы.
Третий выдвигаемый мною вопрос касается связи с внутренними национальными элементами, продолжающими тем или другим способом борьбу против большевистской диктатуры. Сколько я знаю, между всеми национально чувствующими элементами, способными к признанию эволюционного прогресса, установлено единство взгляда на необходимость замены теперешней деспотии единоличным военно-политическим главенством, впредь до выражения народной воли выборным собранием.
Есть основания полагать, что работа национальных элементов прогрессирует, однако контакт с ними, в общем, был чрезвычайно слаб по причине той же неорганизованности.
Я считаю так же, как и многие русские, с мнением которых можно считаться, что при настоящих обстоятельствах работа по нашему делу в Европе без связи и без знакомства с планами национальных сфер в России крайне рискованна и может нанести непоправимый вред. Связь эта может быть улучшена, и пути для этого существуют и намечены, однако, независимо от такой работы из Европы, уже теперь желательным мне представляется принятие мер к упрочению этой связи на Северном и Южном фронтах. Впрочем, не сомневаюсь, что вопрос этот для Вас не является новым, почему перехожу от него к последнему, представляющимся мне важным и заслуживающим внимания.
Как Вашему Превосходительству известно, в распоряжение генерала Юденича переведена была адмиралом Колчаком сумма в один миллион фунтов стерлингов, депонированная в Лондоне. Средства эти получили различное, согласно потребностям фронта, назначение, и в последнее время около 200.000 ф. ст. было переведено в распоряжение Ликвидационной Комиссии, созданной в Ревеле для окончания расчетов по Северо-Западной армии одновременно со сложением с себя генералом Юденичем командования фронтом. Из этой же общей суммы генералом Юденичем были отпущены авансы некоторым из военно-дипломатических представителей за границей, на предмет уплаты по заказам и пр.
В настоящее время Парижский русский центр, в связи с прекращением существования Северо-Западного фронта, объявил все остающиеся суммы перешедшими в его распоряжение, мотивируя такое распоряжение тем, что денежные средства эти общие, отпущены адмиралом Колчаком, а посему имеют поступить в его, Парижского центра, распоряжение.
Сколько мне известно, генералом Юденичем еще никаких указаний от настоящего Верховного Правителя не получалось; я подозреваю, что указанное распоряжение Парижа сделано по своей инициативе и, не имея оснований считать, что Париж сумеет использовать оставшиеся небольшие средства для целей связанных с исправлением положения русской работы в Европе, я считал бы значительно более полезным, чтобы остатки от сумм, бывших в распоряжении генерала Юденича, поступили в распоряжение Вашего Превосходительства и могли бы быть использованы для изложенных мною выше целей, в случае признания их Вами заслуживающими внимания. В этом отношении определенное ходатайство перед Верховным Правителем могло бы дать желательные результаты. В общей сложности речь может идти о 10–12 тыс. ф. ст., сумме самой по себе незначительной, могущей, однако, принести немалую пользу в деле восстановления противобольшевистской работы.
Перед моим отъездом из Копенгагена я передал генералу Марушевскому письмо, обращенное мною к нему, содержание которого я просил его сообщить Вам. Оно явилось результатом обсуждения способов оказания поддержки Северному фронту и содержит отчасти те же вопросы, что я касаюсь здесь.
В письме этом я затронул идею придания Северному фронту характера самостоятельного государственного образования. Хотя подобное развитие политической организации Северного фронта могло бы дать определенные выгоды, однако я сознаю всю трудность и сложность движения по такому пути, особенно в отношении согласования этого метода с принципиальными основаниями работы белых фронтов, почему и считаю необходимым, в целях устранения возможного неправильного толкования моих политических взглядов, просить Ваше Превосходительство к этой мысли отнестись, как к простому упоминанию лишней возможности к улучшению положения Северного фронта.
Может быть, впрочем, письмо мое генералу Марушевскому, в связи с затруднительностью сообщений, до Вас и не дойдет и упоминание о нем излишне.
Все вышеизложенное я написал из желания сколько-нибудь приложить к делу все то, что вынесено мною из моего заграничного пребывания, стоившего больших денег и вследствие печальной судьбы, постигшей Северо-Западный фронт, – к созданию которого была приложена и моя доля труда, – обречено стать лишь архивным материалом…
ГА РФ. Ф. 5867. Оп.1. Д. 25. Лл. 165–175.
Приложение № 14
Письмо А. В. Карташева К. Н. Гулькевичу о перспективах Белого движения и о новой «политической платформе».
Гельсингфорс, 18 февраля 1920 г.
Глубокоуважаемый Константин Николаевич.
Посылаю Вам обещанный текст политической платформы, на которой мы здесь объединяем общественно-здоровые элементы ради твердости и определенности работы по вопросам государственным и в предохранение от разложения, которому легко поддаются неустойчивые обывательские круги. Эта платформа есть синтез того, на чем стоят «Национальный Центр» и «Союз Возрождения» внутри Совдепии, где они объединены в один орган (возможно, имеется в виду Тактический Центр. – В.Ц.).
Активная борьба с большевиками, с легкой руки близорукой Европы, сейчас не в моде. Тем с большим сознанием мы будем ее пропагандировать и вести. Каковы бы ни были привходящие элементы, могущие разложить большевизм (пусть будет таким и снятие блокады), но спор между комиссародержавием и национальной Россией может быть в конце концов разрешен не эволюционно, а только революционно, т. е. только оружием.
До сих пор революция (т. н. «контрреволюция») шла извне. Но очевидно она была недостаточно революционна по духу и по методам и потому, между прочим, и не имела еще победы. Теперь начинает казаться, что вооруженная борьба, т. е. революционный акт свержения комиссаров, может быть, в первую очередь пойдет изнутри, после некоторого периода созревания. Орудием переворота может стать «победоносная» красная армия, бессознательно могущая совершить пред тем национальное дело объединения России.
Такая сложность обстановки перед многими затемняет смысл существования белых фронтов. Между тем факт их существования доказывает, что нация не умерла, что совесть ее жива. Если бы последняя умерла и добровольно продала себя насильникам – это было бы симптомом конца духовной жизни нации, забывшей свою святыню. Белые могут быть убиты, но не должны сами над собой ставить крест. В этом их исторический священный долг. Но и утилитарно остатки их сил, приведенные сейчас только в оборонительное положение, могут сыграть в своем роде решающую роль. Момент красноармейского переворота не есть еще начало порядка и власти, а как раз наоборот, начало нового хаоса, анархии и, может быть, новой гражданской войны. Вот тут-то организованная и неразложенная, «извне» идущая белая сила, идущая под мирным знаком слияния с наконец-то вступившей на национальный путь Россией, и может сыграть роль единственного фактора, создающего порядок и кристаллизующего около себя национальное притяжение. Мы должны всячески беречь белые фронты, как маяки национальной совести и как дрожжи национального восстановления России из красного месива Совдепии. Миллер с севера и Деникин с юга могут в нужную минуту явиться в Москву молниеносно, как свои родные спасители.
Горе в этот момент национализирования самой красной армии очутиться каким-либо русским силам на чужих фронтах с чужими войсками. Белые не смогут оказаться морально ниже красных с точки зрения единственного критерия и фактора – восстановления России, т. е. с точки зрения национальной. Уже и в порядке опыта все попытки союза с «чужими» силами изъяты и оказались предательскими. Строить на этом гнилом основании более непозволительно. Предадут все, как предали Англия и Эстония.
Нет друзей у великой России, кроме нас самих. Непозволительны фронты литовские, польские, германские. Надо всем остаткам белых сил собираться только на русской территории, которая если и предаст, то в порядке внутреннего фронта, а не в порядке вражды к русскому, как к таковому.
Наш активизм, в смысле пропаганды революционного отношения к большевизму в европейской среде и в среде малодушных русских, возрастает сейчас во сто крат сравнительно с прошлым
Вот общая позиция нашей работы…
ГА РФ. Ф. 6094. Оп.1. Д. 72. Лл. 7–8 об.
Приложение № 15
Выступление генерала Врангеля перед представителями крымской печати.
Севастополь, 10 апреля 1920 г.
…После тяжелых шестидневных боев мы овладели плацдармами Крыма и прочно их за собой обеспечили.
Армия, после пережитых испытаний, спешно приводится в порядок, переформировывается. В самом ближайшем будущем я проведу целый ряд мер организационного характера, которые должны устранить часть недочетов, значительно затруднявших управление армией. Проведены уже отчасти в жизнь целый ряд мер для повышения нравственного уровня в войсках. В частях введены суды чести для офицеров, коим предоставлены широкие права до разжалования штаб-офицеров включительно.
Наравне с заботами об армии будет проведен целый ряд мер к разрешению наиболее назревших вопросов государственной жизни.
Трехлетняя анархия, неоднократная смена власти, из которых каждая провозглашала программы, имеющие целью увлечь за собой симпатии населения заманчивыми обещаниями, исполнить каковые физически не могла никакая власть, – настолько усложнили целый ряд отраслей промышленно-экономической жизни, что разрешить это сразу нет никакой возможности.
Примером может служить хотя бы земельный вопрос.
Я стремлюсь к тому, чтобы разрешить наиболее назревшие вопросы, не превышая пределов фактической возможности.
Создание для населения Юга России, занятого моими войсками, такого правопорядка, при котором население могло бы быть удовлетворено в своих чаяниях возможно шире, – вот основные задачи власти.
Мною намечен целый ряд мер, чтобы наибольшее количество земли могло бы быть использовано на правах частной собственности теми, кто в эту землю вложил свой труд. Мелкому крестьянину-собственнику принадлежит сельскохозяйственная будущность России, крупное землевладение отжило свой век.
Улучшение материального благосостояния рабочих и удовлетворение их профессиональных нужд является одной из моих главнейших забот.
Теперь о причинах наших бывших неудач.
Причины эти чрезвычайно разнообразны. Резюмируя их, можно сказать, что стратегия была принесена в жертву политике, а политика никуда не годилась.
Вместо того чтобы объединить все силы, поставившие себе целью борьбу с большевизмом и коммуной и проводить одну политику, «русскую» вне всяких партий, проводилась политика «добровольческая», какая-то частная политика, руководители которой видели во всем том, что не носило на себе печать «добровольцев», врагов России.
Дрались и с большевиками, дрались и с украинцами, и с Грузией и Азербайджаном, и лишь немногого не хватало, чтобы начать драться с казаками, которые составляли половину нашей армии и кровью своей на полях сражений спаяли связь с регулярными частями. В итоге, провозгласив единую, великую и неделимую Россию, пришли к тому, что разъединили все антибольшевистские русские силы и разделили всю Россию на целый ряд враждующих между собой образований.
Я вижу к воссозданию России совершенно иной путь. Несколько дней тому назад мною заключено соглашение с представителями всех казачьих войск, коим между мною и казаками установлены определенные взаимоотношения. Казачьи области остаются в своем внутреннем самоуправлении самостоятельными, их же вооруженные силы полностью подчиняются мне.
В областях не казачьих я объединил всю полноту гражданской и военной власти без всяких ограничений, причем при разрешении вопросов внутренней жизни, я намерен широко обращаться к помощи общественных сил.
Мы в осажденной крепости, и лишь единая твердая власть может спасти положение. Надо побить врага прежде всего, сейчас не место партийной борьбе.
Когда опасный для всех призрак большевизма исчезнет, тогда народная мудрость найдет ту политическую равнодействующую, которая удовлетворит все круги населения. Пока же борьба не кончена, все партии должны объединиться в одну, делая внепартийную деловую работу. Значительно упрощенный аппарат управления мною строится не из людей какой-либо партии, а из людей дела. Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда.
На такой же точке зрения я стою в отношении к вопросу о так называемой «ориентации». С кем хочешь, но за Россию, – вот мой лозунг.
В частности, касаясь германской ориентации, о которой так много пишут и говорят за последнее время, я не могу придавать ей серьезного значения. Германия, истощенная войной и занятая внутренними делами, едва ли может оказать реальную помощь другим странам.
Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа.
Врангель П. Н. Записки. Кн.2. // Белое дело. Летопись Белой борьбы. Берлин, 1928, с. 43–44.
Приложение № 16
Телеграмма российского поверенного в делах в Лондоне Е. В. Саблина С. Д. Сазонову
Лондон, 17 мая 1920 г.
№ 266
Я был бы очень признателен, если бы Вы совместно с членами делегации и иными лицами, принимающими участие за границей в воссоздании нашей родины, обсудили следующие пункты программы незамедлительных действий, программы, которая по утверждении ее всеми нами могла бы, мне кажется, заинтересовать британское правительство.
1. Создание из Крыма с некоторым хинтерляндом и из территории казачьей конфедерации (Дон, Терек, Кубань) суверенного русского государственного образования.
2. Для чего просить союзников потребовать от Советского правительства устранения какого бы то ни было воздействия и влияния на казачество Дона, Терека и Кубани, а равно и Крыма с некоторым хинтерляндом. В результате этого объявить эту территорию на основании договорного соглашения союзников с большевиками независимой и изъятой из-под претензий большевиков.
3. Объяснить союзникам необходимость этой меры тем, что лишь этим путем будет достигнута на деле торговля с Россией, одинаково нужная им и нам, вывоз за границу русского сырья. Объяснить также союзникам, что в видах этого они могут воспользоваться уже начатыми ими помимо нас для той же цели – торговля с Россией – переговорами с большевиками. Мы не допускаем, чтобы союзники этими переговорами заведомо преследовали расчленение России. Еще больше очевидно, что они не питают симпатий к коммунистическому строю. Действительная их цель – открытие торговли. Об этом многократно заявлял английский премьер. Об этом твердит ежедневно каждая газета. Та же необходимость продиктовала за последнее время резкий поворот в итальянской политике в сторону разговоров с большевиками.
В таком случае мы сами для достижения той же цели предлагаем им наиболее практическую комбинацию, благодаря которой они на самом деле могут получить русское сырье. Практична эта комбинация потому, что наиболее плодородной частью России является юг, где большевики наиболее сильны. При предлагаемом нами способе иностранцы будут получать нужное им из чистых рук.
Наконец, с точки зрения чисто политической образование русской Крымско-казачьей территории установит барьер между большевиками и младотурками и обеспечит спокойствие Кавказа и Северной Персии.
4. Назвать это государственное образование Крымско-казачьей федерацией.
5. Официально объявить, что форма правления будет «строго демократическая».
6. Немедленно и радикально разрешить на этой территории аграрный вопрос и рабочее законодательство.
7. Немедленно же заняться восстановлением торговли с Англией и Европой вообще, предложить им помочь оздоровить транспортный и промышленный аппараты путем вывоза сырья, создания валюты и ввозом локомотивов, вагонов, сельскохозяйственных машин, мануфактуры и т. п.
8. С этой целью предложить, в частности Англии, отправить в Крым, Кубань и далее особую комиссию с задачей войти в переговоры с установившейся местной властью, устроить товарообмен и т. д.
9. Указанное Крымско-казачье государственное образование могло бы по мере надобности постепенно входить в политико-экономические соглашения с соседними государственными образованиями. Устанавливая с ними по ходу требований самой жизни «модус вивенди», оно тем самым способствовало бы разложению назревающего в настоящую минуту кольца окружения России – не Советской, а просто России – союзом враждебных «бордер статс».
10. В казачестве независимой Крымско-казачьей федерации упомянутое государственное образование могло бы войти в формальное соглашение и с Советской Россией для достижения этим путем необходимых ему практических выгод, подобно тому как это делали доселе Эстония, Латвия и другие, не впавшие из-за этого сами в большевизм.
11. При этих условиях Крым и казачество могут стать тем же жизненным очагом национальной демократической России, откуда можно будет впоследствии и постепенно протягивать руку помощи великороссам.
12. Все это не ново и вряд ли утопично. Но почему же не привлечь к разработке тезисов мудрых и компетентных лиц, выработать детальную программу, призвать к осуществлению ее людей, пользующихся несомненным доверием среди своих соотечественников и в кругах союзников, и начать, наконец, созидать Россию? Серьезно продуманный, деловой, проникнутый демократическими принципами план несомненно заинтересует союзников, и в особенности англичан, которые любят и охотно помогают всяким дельным и серьезным начинаниям.
13. Разумеется, выступая с подобным предложением перед союзниками, нам самим следовало бы в собственной среде произвести радикальную «унификацию» фронта на чисто деловой программе. Последние два года показали, что всесильные события вырвались из-под контроля людей и идут своими предначертанными путями. Все же крупнейшую роль в том, что мы не можем повернуть их в свою сторону, сыграла наша неспособность сговориться между собою.
Ныне нам, быть может, дается последняя возможность самим сыграть активную роль в возрождении России. И если мы в своих рядах не сумеем добиться патриотической дисциплины, железные правила коей продиктовали бы каждому, что прежде всего нужен порядок, для чего от всякого не может не потребоваться известного самопожертвования, тогда незачем вообще и выступать с новыми праздными предложениями. Предлагаемый же мною на этих страницах план, думается, имеет в фактической обстановке на юге России шансы на успех. Таковые я усматриваю из соглашения, состоявшегося там между генералом Врангелем и руководителями нашего казачества.
В заключение скажу, что не могу не чувствовать себя в известной степени обиженным, ибо в то время, как некоторые документы за подписью Струве с юга России ходят по рукам проживающих здесь русских, мне, официальному представителю, лицу ответственному, у которого должна быть сосредоточена вся информация юга, мне этих документов до сих пор сообщено не было.
Из архива организаторов интервенции в России. // Исторический архив, № 6, 1961, с. 102–103.
Приложение № 17
Из письма К. Н. Гулькевича дуайену российского дипломатического корпуса, российскому послу в Италии М. Н. Гирсу о советско-польских переговорах и перспективах боевых операций в Таврии, 14 сентября 1920 г.
…1) Исход наших переговоров в Варшаве зависит исключительно от доброй воли большевиков. Сочтут они выгодным для себя надеть лишний раз маску лицемерия, временно умерив свои требования, и поляки предпочтут мир, в непрочности коего они едва ли могут сомневаться – всякому соглашению с нами. Крым поляками несомненно будет использован в смысле давления на большевиков – но для Белой России не получится, опасаюсь, никакой от этого выгоды. Родичев и Савинков – о Кутепове (российский посол в Варшаве. – В.Ц.) я и не упоминаю – не смогли (и не смогут) достичь успеха, боюсь, что и я не буду счастливее их. Наша беда, что Правительство Юга России еще не располагает той реальной мощью, которая позволяла бы учитывать вероятный исход переговоров от того или иного выбора уполномоченных. В Варшаве в настоящую минуту мы не являемся правомочными субъектами возможных соглашений…
2). Другое препятствие рисуется мне чисто субъективного свойства: я не сомневаюсь ни минуты в опасности, которую несет большевизм мировой культуре. Я счастлив, что генерал Вейган помешал большевикам расширить площадь преступных «экспериментов». Но у меня нет уверенности, я не могу себя в том убедить, что, призывая ляхов, вековых врагов России, мы творили бы национальное дело… Мы единомышленники, когда касаемся кошмарного ужаса, губящего Родину. Мы расходимся немедленно, как только переходим к применению Польши как целебного средства. Если бы Вы могли убедить меня, что я не прав… Но, по моим сведениям, страдающая, умирающая Россия судит так, как я пытаюсь толковать ее чувства.
Из ответного письма Гирса Гулькевичу. 22 сентября 1920 г.
…Наша цель договориться с поляками по вопросам, неопределенность которых толкает Польшу на путь предприятий, грозящих нам крупными осложнениями, и дает большевикам возможность отождествлять себя с национальной Россией. Необходимо выделить большевиков из русско-польского вопроса и создать условия, при которых сотрудничество с поляками против большевиков было бы всем понятно. Мы не имеем права игнорировать, что всякое польско-советское соглашение, ныне заключенное, будет временным, и должны сделать все возможное, чтобы отнять у будущего столкновения между ними характер национальной войны, в которой на карту будут поставлены жизнь и интересы России. В достижении этого крайне трудного результата рассчитываю на Ваш патриотизм, способности и опыт…
ГА РФ. Ф. 6094. Оп.1. Д. 40. Лл. 6–8.
Приложение № 18
Секретная телеграмма С. Д. Сазонова управляющему делами министерства иностранных дел Российского правительства И. И. Сукину о проблемах «восточной границы Польши».
19 сентября (2 октября) 1919 г. г. Париж.
Верховный Совет должен вновь возбудить вопрос о временной восточной границе Польши. Намечается линия составляющая северную часть Сувалкской губернии вне Польши, но отдающую последней часть Гродненской губернии с Белостоком, но без Гродны и Брест-Литовска, и идущая далее приблизительно до границы бывшего Царства Польского. Отдачу Холмщины Польше объясняют вековой принадлежностью оной к составу последней и фактом оппозиции в Государственной Думе против правительственного проекта ее выделения в 1911 г. Державы считают, что эта линия соответствует заявлению Временного правительства 17 марта 1917 г. о размежевании на этнографической основе и что притязания поляков на дальнейшее расширение на Восток могли бы быть удовлетворены только с согласия Российского Учредительного Собрания. Если Верховный Совет примет решение в означенном смысле, возникает вопрос о нашем отношении. Нужно обсудить дело, руководствуясь нежелательностью сейчас обострять отношения с поляками. Все члены Делегации (Русской Политической Делегации. – В.Ц.) полагают, что нам нужно будет заявить, что решение Держав вступить на почву этнографическую вполне отвечает видимому нами взгляду, но что суждение, насколько намеченная линия соответствует указанному нами, принадлежит Учредительному Собранию. Причем надо предъявить необходимость известных исправлений относительно Холмщины и Белостока. Таковая постановка представляется для нас благоприятной, так как, ничего не предрешая, мы этим закрепим признание Державами этнографии основой разделения. Понимая это, некоторые видные поляки относятся отрицательно к предложению наперед начертить намеченную границу, опасаясь ее окончательного закрепления в таковом виде. Прошу заблаговременных указаний Верховного Правителя.
Сазонов.
ГА РФ. Ф. 5827. Оп. 1. Д. 182.
Приложение № 19
Воззвания Совета Государственной обороны Польской Республики.
К солдатам!
Солдаты Республики!
Великая война, которую в течение нескольких месяцев вы ведете с врагом, угрожающим нашим священным идеалам, за которые в безымянных могилах белеют кости пяти мученических поколений, приближается к концу. От результатов этой войны будет зависеть, станет ли Польша сильным и свободным Государством, великим и светлым домом, в котором всякому из ее граждан будет хорошо и безопасно и в которой хозяевами будете вы сами, – или же станем слабой и малой страной, убогой хижинкой, в которой будет хозяйничать, так же как у себя, враг и в которой не найдется места для лучших сынов.
Не Русский народ является этим врагом, бросающим в бой все новые силы; этим врагом является большевизм, который твердым ярмом новой ужасной тирании опутал Русский народ и хочет навязать нашей земле, земле Костюшко и Траугута, свое кровавое господство.
От самой мысли об этом содрогается сердце поляка – содрогаться должно сердце солдата, который видел на измученных окраинных землях кошмары чрезвычаек, который присматривался к ужасному господствованию «советов», который провожал в темную могилу столько братьев и товарищей, павших за Великую, Свободную, светлую и счастливую Польшу.
Солдаты Республики! С вас Польша начала! С вашего труда и стойкости, со стального могущества ваших штыков родилась и окрепла ее молодая свобода. Не пропала даром ваша кровь. Не напрасен ваш труд. Не напрасной была смерть тех, которые остались в могилах. Еще одно ваше великое и могучее напряжение в этот исторический момент, когда решается судьба Польши, и будет совершено великое дело.
Солдаты Республики – Родина ваша, которая вас любит, гордится вами, сегодня в своем полном величии смотрит на вас и шлет вам нашими устами приказ: «Вы должны победить! Вы должны разбить врага – уничтожить его покушение на свободу вашей Родины и на вашу солдатскую честь».
К народу!
Враги, окружающие нас со всех сторон, напрягли все свои силы, чтобы уничтожить отвоеванную трудом и кровью польского солдата нашу независимость. Полчища захватчиков, стягиваемые даже из глубокой Азии, стремятся сломить наши героические войска, чтобы обрушиться на Польшу, потоптать наши поля, сжечь деревни и на польском кладбище начать свое ужасное господство. Как единая, несокрушимая стена, мы должны встать для защиты. О грудь всего народа должна разбиться волна большевизма. Единство, дружба, напряженная работа пусть объединят нас всех для общего дела!
Польский солдат, обливающийся кровью на фронте, должен быть уверен в том, что за ним стоит весь народ, готовый в каждый момент прийти ему на помощь. Момент этот наступил. Призываем всех способных к ношению оружия, чтобы они добровольно поступали в ряды армии, доказывая этим, что всякий в Польше готов добровольно пожертвовать кровью и жизнью.
Пусть спешат все: и те, которые чувствуют в жилах молодость и силу, которые железом будут отражать нашествие врага, и те, которые могут стать к труду в военных учреждениях, чтобы освободить тех, которые нужны на фронте. Пусть на призыв Польши не будет недостатка ни в ком из ее верных сынов, которые по примеру отцов и дедов дружно повергнут врага к стопам Республики.
Все для победы! К оружию!
От имени Совета Государственной обороны, воззвания подписаны Начальником Государства и Верховным Вождем Й. Пилсудским.
Варшавское Слово, Варшава, № 148, 6 июля 1920 г.
Приложение № 20
Приказ Правителя Юга России и Главнокомандующего Русской Армией.
№ 179. Севастополь. 12 (25) октября 1920 г.
Полгода работы лиц и учреждений, призванных мною к задачам гражданского управления, прошли в трудных и суровых условиях. Самыя жизненныя потребности тыла властно урезывались войной. Но данные мною гражданскому управлению указания исполнялись, даже и при этих условиях, успешно и всегда в дружном единении с армией.
Программу свою я объявил и от проведения ея не отступлю. Благо и свобода народа; внесение в русскую жизнь оздоровляющих начал гражданского строя, чуждых классовой и племенной ненависти; объединение всех уцелевших от разгрома живых сил России и доведение военной и идейной борьбы до того желанного часа, когда русский народ властно выразит свою волю: как быть России.
Для проведения этой программы мне нужны люди, сильные духом, знающие народную жизнь и умеющие ее строить. Партийная или политическая окраска их для меня безразлична: были бы преданы родине и умели бы разбираться в новых условиях. Подбору таких стойких и умелых людей – на всех ступенях государственной лестницы – я придаю коренное значение. В правительственной работе, как и на фронте, вся суть в людях.
На первом месте из всего, сделанного гражданским управлением за шесть месяцев, я должен поставить труды по разработке реформы земельной и местного земского самоуправления. Этими актами заложены основы государственного строя новой России, прочно закреплен мир с народом, необходимый для успеха войны с его поработителями.
Образование земельных советов и начавшееся укрепление земель за новыми собственниками стали фактами. Земельная реформа, обещанная разными правительствами, впервые осуществляется на территории Русской армии. В свою очередь, земская реформа призвала новые широкие слои народа заново налаживать русскую жизнь.
Начато исполнение долга совести нашей – помощи жертвам войны: инвалидам, вдовам и сиротам. Приступлено к устройству трудовой помощи бедствующим в Крыму беженцам.
Восстанавливается правосудие. Расширена деятельность мировых судей; преобразованы и объединены учреждения государственного и уголовного розыска; обезпечен надзор за точным соблюдением закона и моих приказов.
В области торговой политики – введена правительственная организация заграничного вывоза зерна. В ней я вижу начала реального сближения с западом и способ извлечь из вывоза валютные средства для снабжения армии. Я знаю, что мера эта стесняет частную предприимчивость, но временно она неизбежна. Лишь постепенно удастся подойти к предрешенному мною восстановлению полной свободы торговли и промышленной деятельности.
В области политических отношений – обезпечено взаимное понимание и заключены братские соглашения между правительством юга России и правительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани. Налаживаются дружеские связи с Украиной. С Дальнего Востока откликнулся атаман Семенов, добровольно подчинившийся со своей армией моему политическому руководству, как всероссийскому.
За это же короткое время достигнуто признание власти Правителя юга России со стороны дружественной нам Франции, – сделан первый шаг к возвращению России в семью культурных европейских держав.
Сделано многое. Но еще больше предстоит сделать.
Главная задача, на которую нужно теперь налечь со всей энергией и упорством, – это задача воссоздания разрушенной экономической жизни. Конечно, во всей полноте задача эта будет разрешена не нами, а временем и самим народом. Но и нам надо не ждать, а действовать.
Обезценение денежных знаков приняло характер народного бедствия. Бытовые условия жизни тяжелы для всех без различия, от рядового обывателя до члена правительства.
Недостаток товаров замедляет поступление из деревень хлеба. Грозит опасность дальнейшего сокращения запашек. Необходимо привлечь крестьянские товарищества и союзы к непосредственному участию в обмене зерна на привозимые из-за границы товары.
Еще более тревожит меня положение городских жителей. Равновесие между городом и деревней нарушено. Положение рабочих требует серьезнейшего внимания и участия. Общие условия культурной городской жизни разстроены; дороговизна пропитания делает положение интеллигентных тружеников еле переносимым. Выход должен быть найден – помимо общих финансово-экономических мер – и путем организации деятельной самопомощи, при широком содействии государства, которое я заранее обещаю.
Состояние транспорта железнодорожного и пароходного, а также почтово-телеграфного дела требует неотложных, решительных мероприятий. Нетерпимым является отсутствие на дорогах личной и имущественной безопасности; разбоям должен быть положен предел. Необходимо последовательно улучшать все стороны хозяйственного быта и управления.
Съехавшиеся в Севастополь, на мой зов, видные деятели финансового и промышленного мира подтвердили правильность намеченного нами пути. Советы их, я надеюсь, ускорят достижение нашей цели: дать населению главное – хлеб и порядок.
В заботах материальных не забудем, что не менее хлеба насущного России нужна здоровая жизненная энергия. Будем беречь ея источники – религию, культуру, школу; будем готовить для России деятельную и знающую молодежь и ревностно оберегать святыню народных надежд – Церковь.
Намеченные задачи требуют усиленной работы, плечом к плечу с земством, при поддержке государственно настроенной научной и общественной мысли. Результаты правительственной деятельности только начинают сказываться. Но я не могу не отметить их с чувством благодарности к моим сослуживцам и высоко ценю их усилия, тем более что единственным побуждением к работе, при исключительно тяжелых условиях, является только сознание честно исполненного долга их перед родиной.
Мой долг и мое живейшее нравственное побуждение – выразить горячую признательность помощнику моему А. В. Кривошеину, совету правительства и всем сотрудникам моим по гражданскому управлению – за их неизменную помощь Русской армии в деле воссоздания России.
Генерал Врангель».
Врангель П. Н. Записки. Кн.2. // Белое дело. Летопись Белой борьбы. Берлин, 1928, с. 219–221.
Приложение № 21
Из письма председателя ЦК кадетской партии П. Д. Долгорукова в Омск В. Н. Пепеляеву и сибирской кадетской группе.
23 июля 1919 г. г. Екатеринодар
Дорогой друг.
Наши сношения так нерегулярны и требуют столь продолжительного времени, что приходится больше останавливаться не на фактах, которые ко времени получения писем всегда делаются устаревшими, а на выводах, которые, если они не были ошибочными, являются интересными и жизненными. Эта затрудненность сношений нередко дает повод для совершенно неверных представлений о том, что происходит в разделенных пространством центрах. Мы, вероятно, все-таки плохо представляем себе настроения Московских кругов, очень мало, почти ничего, не знаем о вас. У вас, вероятно, туманные представления о юго-восточной работе (Слава Богу, теперь уже не Юго-Восток, а Юг). И мы очень опасаемся, что ваше представление о работе ваших друзей здесь, с Деникиным, может быть создастся на основании шаблонных, непроверенных слухов, иногда сплетен, часто создаваемых заведомо нашими врагами. И мы хотим в этом письме поставить некоторые точки над «i».
Во-первых, что касается фигуры нашего диктатора А. И. Деникина. Всякое сомнение надо отбросить и считать окончательно выясненным, что он крупный человек широкого государственного масштаба, мудрый, искренний, честный, беспредельно любящий Россию, не фразер и, как видите, крупный военный талант и организатор. Он определенно внепартийный человек, и называть его реакционером, реставратором и т. д. могут или ничего не понимающие люди, или наши враги. Так относимся мы к Деникину. Так оцениваем его все мы, ваши политические друзья, и «правые» и «левые», и более или менее радикально настроенные, мы ему безгранично верим. И если мы к этому прибавим, что он пользуется огромной популярностью среди войск, и что население отвоеванных городов встречает его как освободителя, со слезами на глазах, то для вас станет ясно, что России посчастливилось получить одновременно двух великих сынов – Колчака на востоке и Деникина на юге.
Как рады мы были узнать из писем, что Колчак и Деникин, не сговариваясь, стоят оба на одной точке зрения, что очень многие из проектируемых вами мер (городовое положение и т. д.) почти идентичны, кроме мелочей. Всякие намеки на то, что у нас преобладает местный патриотизм, что Деникин и какие-то группы около него стремятся к соперничеству с Колчаком, – все это или полная неосведомленность или злостная клевета. Всем нам так дорога наша общая идея, мы все так дружно думаем о конечной цели – о восстановлении Единой России, что мы, с тем же полным счастья сердцем будем приветствовать освободителя Москвы, придет ли он с юга или востока. Мы акт Деникина от 30 мая искренне и торжественно приветствовали. Верьте, дорогой друг, что мы одинаково радуемся вашим и своим успехам и вместе с вами болеем за ваши и свои неудачи. Верьте, что в общем движении к великой цели им мы действительно представляем общий фронт и нам перед лицом колоссальной задачи просто не приходят в голову соображения маленьких честолюбий и самолюбий. Затем мы очень просим вас положить конец легенде о знаменитой «реакционности» деникинской армии и его правительства. Выше мы вам указали, что из себя представляет Деникин. Мы не отрицаем, что в армии есть монархисты, что во всем воздухе разлито много антисемитизма, что кое-кто из стоящих близко к Деникину мечтает о возврате старого положения и возмещении всех убытков, но все это не характерно, не типично, при общей оценке Правительства Деникина, а если на местах отдельные дураки и негодяи дискредитируют самые лучшие намерения, то, к сожалению, мы так же, как и вы, страдаем от отсутствия людей. Мы боремся и будем бороться и с реставрацией, и с безобразниками. Наши отношения к партиям справа и слева вы увидите из тезисов последней конференции, принятых единогласно; из них вы увидите, что мы возражаем против исключительно партийной деятельности, а работали мы над расширением политического фронта всю зиму…
Библиотека-фонд «Русское Зарубежье». Ф.7.
Архив Всероссийского Национального Центра. Оп.1. Папка «Сибирь». Лл. 78–78 об.
Приложение № 22
Записка Парижского комитета партии Народной свободы о деятельности Врангеля в Крыму (май 1920 г.).
Парижский Комитет партии Народной Свободы с чувством живейшей радости за восстановление генералом Врангелем русской армии и всеми силами готов содействовать успеху предпринятого им дела возрождения России на началах права и свободы. Зная, в какой мере содействие и сочувствие наших союзников необходимо в предпринятом генералом Врангелем деле, партия стремится разъяснить перед общественным мнением Европы и Америки преследуемые им задачи и свидетельствовать гласно, что деятельность его встречает поддержку среди умеренных демократических кругов России.
Но именно эта задача налагает на нас обязанность указать на затруднения, которые создались в последнее время для деятельности партии в указанном направлении.
Во всех заявлениях генерала Врангеля ясно подчеркивалась решимость построить управление на новых демократических началах и не повторять ошибок прежнего режима, за которые наша несчастная родина теперь платит потоками крови, уничтожением вековых культурных сокровищ и умалением своего государственного достоинства. Эти заявления встречались с восторгом всеми, кто искренне любит Россию; они же обусловливали благожелательное отношение к деятельности генерала Врангеля со стороны иностранных держав. Однако исполнение программы, заявленной неоднократно от имени генерала Врангеля заграничными его представителями, все более и более переходит в руки людей, вся прежняя деятельность, все навыки и симпатии которых связаны с тяжким прошлым нашим, от которого генерал Врангель решительно желает себя отделить. Общественное мнение прогрессивных кругов не питает доверия к этим людям; с большим еще недоверием относится к ним общественное мнение союзных стран, находящееся под сильным влиянием враждебной нам агитации. Новый путь, на который генерал Врангель решился вступить, представляет и сам по себе большие трудности, возможны на нем неудачи независимо от доброй воли исполнителей; и даже благоприятные результаты предпринимаемых мер могут сказаться не скоро. А между тем доверие к этим начинаниям необходимо немедленное и полное. И такое доверие может быть завоевано прежде всего подбором лиц, готовых идти по новому пути, не из минутного расчета выгоды, а с глубокой верой в спасительность тех начал, которые желательно положить в основу деятельности. Слуги старого режима, которыми почти исключительно пополняется состав крымской администрации, никогда этого доверия не внушат. И если технические их достоинства имеют некоторую ценность, то этими их преимуществами необходимо в настоящую минуту поступиться ради того главного, без чего вся, выпавшая на долю русских сил, задача окажется невыполнимой. Необходимо привлечь к государственному строительству людей с безупречной репутацией, искренних патриотов, людей известных в качестве убежденных сторонников демократического строя, широких социальных реформ и далеко идущей системы управления. Такие люди имеются – они есть и на местах – люди, пользующиеся несомненно доверием и могущие своим участием в правительстве поднять его престиж. Едва ли есть надобность подчеркивать, что при выборе лиц ни в коем случае не следовало бы ограничиваться пределами какой-либо одной партии – правой или левой: есть партии, искренне борющиеся с большевизмом и стремящиеся к созданию истинно-демократической России, они должны быть привлечены к участию в государственном строительстве.
Необходимо поэтому немедленно устранить от управления наиболее ярких представителей старого строя и привлечь к деятельности людей, выбор которых служил бы показателем искренних намерений генерала Врангеля. Тогда только все сторонники южнорусского правительства сумеют оказать ему поддержку, которая необходима для выполнения его намерения. Продолжение нынешней политики пополнения состава правительства одними правыми чиновничьими элементами оттолкнет от него все сочувствующие ему круги.
В тесной связи с подбором лиц самое исполнение заявленной программы вызывает целый ряд серьезных сомнений. Политика правительства в аграрном вопросе имеет совершенно исключительное значение. Она предполагает отношение населения к движущейся вперед армии – она обусловливает в наибольшей мере и настроение политических кругов в союзных странах. Представители генерала Врангеля за границей неоднократно заявляли, что земельная реформа имеет в виду легализацию и охрану возникшего в процессе революции мелкого крестьянского землевладения. Эта решительная программа правительства представляется единственно правильной. Спасение России немыслимо без искреннего и безоговорочного ее исполнения. И если к применению ее призваны люди, не питающие этого убеждения, не отрекшиеся от гибельной мечты о восстановлении крупного помещичьего землевладения, то на деле создается такое положение, при котором крестьянское население России вправе будет усматривать в законе замаскированный возврат к старым порядкам. Приказ о земле от 25 Мая 1920 г. открывает широкий простор влиянию администрации в деле применения закона. Во главе уездных земельных советов стоят назначенные правительством уездные посредники по земельным реформам. (ст. 10 Временного положения о земельных учреждениях). Наряду с губернскими посредниками действуют их помощники, назначенные равным образом правительством (та же статья). В уездном земельном Совете участвует и представитель от ведомства финансов. На уездные земельные Советы возлагается самая ответственная задача; они утверждают предложения о распределении земель каждого имения между обрабатывающими их хозяевами (ст. 12 Правил о передаче земель); их постановления служат, как сказано в ст. 13 Правил, бесспорными актами владения землей новыми собственниками. Уездные земельные Советы утверждают «представления о размерах, в каких действительное пользование отдельных хозяев может быть закреплено за ними в собственность». Уездным земельным Советам предоставлено выяснение размеров среднего за последние 10 лет урожая (ст. 9 и 2) и решение вопроса об отсрочке причитающихся за землю взносов (ст. 6). Окончательное утверждение размеров урожая предоставлено особому Центральному Правительственному органу – Совету при Главнокомандующем. На утверждение высшей правительственной Власти представляются также через земельные уездные Советы представления о предельном размере владения, менее которого не может быть оставлено у всякого земельного собственника (параграф 1 ст. 14 Правил).
Приведенных данных, далеко не полных, достаточно, чтобы уяснить себе, в какой мере может сказаться влияние администрации на ход и результаты земельной реформы. Отдельные нежелательные результаты уже сказались. Так в некоторых уездах Таврической губернии норма владения установлена неодинаковая для крестьян и помещиков: для крестьян норма землевладения установлена до 100 десятин, для помещиков до 400 и даже 600 десятин. Это различие двух норм и чрезвычайно высокая помещичья норма, несомненно, будут истолкованы крестьянской Россией как возврат к крупному помещичьему землевладению, устранение которого, однако, весьма разумно положено в основу всех правительственных заявлений. А такое убеждение, раз укрепившись в крестьянской массе, может оказаться губительным для успеха всех начинаний Южно-Русского правительства.
Земельная реформа представляется не только одной из важнейших, но одной из практически наиболее сложных и труднопроводимых в жизнь. Как бы ни был совершенен закон, конечный успех реформы всегда будет в огромной степени зависеть здесь от искренности намерений его исполнителей, от неуклонного и нелицемерного следования основным началам закона. При дальнейшем применении закона, особенно в областях, в которых предстоит продвижение армии вперед, все резче будет сказываться несоответствие между программой и ее исполнением, и это несоответствие будет относиться на счет сознательного подбора неискренних исполнителей. Поздно будет тогда устранять зло: впечатление, которое сложится в населении под влиянием неизбежно-неудачных первых опытов, окажется роковым, и, невзирая на наилучшие намерения генерала Врангеля, земельный вопрос и на сей раз окажется камнем преткновения на пути к основной его задаче – к восстановлению России.
Особое внимание общественного мнения, как русских, так и западноевропейских кругов, привлекает в последнее время усилившаяся в Крыму программная антисемитская агитация. Безнаказанность этой агитации, сеющей рознь между отдельными частями населения, порождает представление об общем бессилии власти, а власть, не умеющую справиться с антиобщественным движением, никто поддерживать не станет. Безнаказанность этой агитации не может быть оправдана тем, что агитация свидетельствует о сложившемся общественном настроении. Общественное настроение, ведущее к человекоубийству и анархии, не может не быть подавляемо всеми ресурсами, присвоенными сильной властью. Комитет партии приветствует потому только что появившееся в печати известие об изданном генералом Врангелем приказе, коим агитация подобного рода воспрещается под угрозой наказания, независимо от сана, чина или звания виновных…
Доходящие из Крыма сведения свидетельствуют об очень тяжелом положении свободной печати. Доверие к сообщаемым из Крыма сведениям об успехах армии и о благожелательном отношении населения к принимаемым правительством мерам подрывается слухами о стеснениях, испытываемых печатью. Письма, получаемые из Крыма, указывают, что необходимая ввиду нынешних условий поддержка, оказываемая правительством газетам, распределяется весьма неравномерно, что та часть печати, которая желает сохранить свободу суждений, лишена правительственной поддержки и подвергается неосновательным преследованиям цензуры, а остальные органы печати, субсидируемые и поощряемые цензурой – а таких большинство, – весьма не полно и пристрастно отражает общественное настроение. Правительству, действующему в согласии с намеченной программой, нечего бояться гласности, не переходящей в антигосударственную агитацию, а разрешение свободной критики может только укрепить веру в искренность его намерений.
В этом смысле нельзя не пожалеть о появившемся только что приказе, коим газетам воспрещается, под угрозой наказания, общая критика правительственных мероприятий. Весьма энергичные термины этого приказа отдают всю печать на бюрократическое усмотрение представителя административной власти, воскрешая наихудшие воспоминания старого режима.
Отрицательные явления, намечающиеся в области дел церковных, справедливо привлекают к себе также всеобщее внимание.
Церковь, как организация с учением универсальным, стремящаяся охватить и проникнуть своим духом всю жизнь, частную и общественную, фактически не бывает абсолютно нейтральной и в отношении к политике. Но наряду с другими свободными духовными силами общества – наукой, литературой, искусством, имея свою собственную область видения и творчества, церковь, в случае выступления ее со своими духовно-моральными оценками в сфере государственной политики, должна помнить, что она выступает здесь в сфере, ей не принадлежащей, даже чуждой, прямым распорядителем которой является государство. И как наука, искусство, литература, применяя их критерии и истины к практической политике, выходят из пределов их собственной интимной свободы и подлежат суду государственной власти, так и церковь в ее политических экскурсах подпадает под регулирующий надзор той же власти.
Доходящие до нас известия о некоторых выступлениях церковного управления и церковных деятелей в Крыму, на темы общественные и политические, могут внушать тревогу и ставить некоторую задачу перед правительством. Со стороны особенно ясно, что эти выступления нарушают меру и такт, какими должна была бы ограничиваться церковная деятельность в чувствительной атмосфере созидающейся государственной власти.
Как показывают данные, идущие из глубины Советской России и из самого Крыма, повышенный религиозный интерес в массах и обществе тем не менее отличается там необыкновенной внутренней тишиной и скромностью. Воинственная крикливость чужда этому внутреннему тону нарастающей религиозности. Посему даже с чисто церковной точки зрения всякого рода боевые и страстные призывы проповедников и вождей церковного стада являются сами по себе неудачными, не отвечающими духовным запросам масс, нарушающими и без того с таким трудом достигаемое внутреннее равновесие и успокоение. С политической точки зрения вопрос ясен до элементарности. Преждевременное и искусственное вытаскивание, да еще не призванными к политической работе служителями церкви, на суд народных кривотолков далеко не первоочередной проблемы о форме правления в грядущей России, или тем более неприличествующее носителям евангельского знамени возбуждение вредных всегда и особенно теперь, когда разбужен человек-зверь, страстей националистической вражды – суть акты нарушения гражданского мира на территории Южно-Русского правительства, первейшей задачей коего, обусловливающей самое бытие его, и является этот мир. Не говорим уже о том крайне неблагоприятном влиянии, какое подобные факты оказывают на вторичные условия существования развития молодой русской власти, т. е. правительства наших слишком немногих союзников.
Мы твердо уверены, что правительство Юга России не разойдется с нами в этом деле ни в исходной точке зрения, ни в практическом выводе, и, с неотъемлемым правом блюстителя над всеми политическими выявлениями общественных сил и в то же время блюстителя истинной свободы самой церкви благожелательно преподаст автономному управлению последней необходимую на сей предмет директиву, внушения и предостережения, а если нужно, осуществит неизбежные пресечения. В исконной и столь характерной для русской (бывшей государственной) церкви лояльности ее иерархии и внутренней ее дисциплинированности мы черпаем уверенность, что правительству не придется в указанном направлении прибегать к какой-то крайности.
Из всего сказанного с полной очевидностью вытекает, что осуществление главной задачи, стоящей ныне перед Южно-Русским правительством, снабжения предметами первой необходимости населения и восстановления железнодорожного транспорта, не может быть осуществлено без иностранной финансовой поддержки в форме заключения займа за границей. Не скрывая от себя всех трудностей производства ныне кредитных операций от имени Южно-Русского правительства, вполне учитывая исключительно тяжелое финансовое положение большинства европейских и вне европейских государств, и в особенности Франции, где таковой заем по политическим условиям мог бы иметь наибольшие шансы на успех, мы считаем своим долгом подчеркнуть, что указанные трудности не могут считаться неопределенными. В деловых западно-европейских кругах существует полное единогласие насчет того, что столь необходимое в интересах мирового хозяйства экономическое и финансовое положение России не может иметь место без осуществленной финансовой и экономической поддержки со стороны заграницы (манифест Высшего Экономического Совета Брюссельской Финансовой Конференции). Для того чтобы такая поддержка была оказана Южно-Русскому правительству, необходимо укрепить к нему доверие со стороны западно-европейских экономических и финансовых кругов, последнее же в свою очередь зависит в значительной степени от того курса Южно-Русского правительства, которое оно возьмет в области финансово-экономической внутренней политики. Мы подчеркиваем особое значение в этом вопросе политики внутреннего управления, ибо в широких общественных и деловых западно-европейских кругах существует совершенно твердая и определенная уверенность, что возрождение России возможно только на широком демократическом фундаменте, что лишь такое Русское правительство может рассчитывать на поддержку этих кругов, которое искренне и последовательно будет проводить такую политику в жизнь. Все изложенные соображения исходят из мысли, что дело, предпринятое генералом Врангелем, должно и может еще быть доведено до благополучного конца. Они покоятся также на убеждении, что при решимости генерала Врангеля исправить замеченные недостатки найдется достаточно патриотически настроенных людей, готовых прийти к нему на помощь, где бы их деятельность не потребовалась – в Крыму или вне его. Но мы считаем своим долгом откровенно заявить, что вера в такую решимость правительства Врангеля за последнее время значительно ослабла и что правительству необходимо выявить в действиях то ценное, что было отражено в его первоначальной программе и что при осуществлении на деле было извращено.
Необходимо, чтобы проведение аграрной реформы никому не давало права думать, что восстанавливаются старые помещичьи формы землевладения; необходимо, чтобы решительными мерами против агитации, сеющей вражду между национальностями, подавлены были анархические тенденции некоторых кругов населения и восстановлено было доверие всех граждан к новой власти, устраняя ее неизбежные подчас ошибки; необходимо, чтобы церковь, очистившись от разъедающей ее человеконенавистнической агитации, приобрела должный авторитет и влияние на население, поддерживая его творческие, а не разрушительные инстинкты; необходимо рядом экономических и финансовых мер, сведенных в единообразную систему, дать почувствовать населению и его хозяйственной жизни силу государственного строя, основанного на правовых началах и на защите личной инициативы. Но прежде и главнее всего необходимо соответственным подбором лиц засвидетельствовать перед всем миром, и в особенности перед истерзанным многолетними страданиями населением России, что на смену варварскому режиму большевиков идет не повторение старых методов управления, приведших Россию к большевизму, а нечто новое. Это новое, сформулированное правильно генералом Врангелем в торжественных заявлениях, искажается на деле людьми, исполненными неискоренимых симпатий к старому строю, с которыми связана была вся их жизнь. Эти люди ненавидят всех, кто видят первопричину наших зол в ошибках старого строя, готовы извлечь урок из тяжких переживаний наших и желают строить новую Россию новыми путями – в чьих устах слово «демократия» и «свобода» являются не минутными демагогическими лозунгами, а истинными символами веры. Эти люди уверяют, что способны делать «левую политику правыми руками». Это глубокая неправда, и следовать ей, значит, вести Россию к гибели. Никакая политика не может дать положительных результатов, если она делается чужими руками. Безразлично, как именовать политику Южно-Русского правительства: левою или правою – но важно, чтобы она делалась теми людьми, которые считают эту политику своею, а не чужою. Только когда Крымская администрация будет пополнена такими людьми, восстановится и доверие к ней; только тогда поддержка правительства генерала Врангеля всеми прогрессивными кругами даст плодотворные результаты.
ГА РФ. Ф. 7506. Оп.1. Д. 15. Лл. 11–27.