— Снова Тереза! А ты не принимаешь во внимание, в какой ситуации оказалась Анка? Ее разыскиваешь ты, милиция и, что самое худшее, те убийцы! Неплохая охота за одной девушкой!
— Бедняжка со светлыми локонами, невинной мордочкой и пачкой украденных денег в украденной сумке. Если она была столь ловка и на это решилась, пусть такой и остается, тогда ее не поймают.
— И ты тоже?
— Но я ведь ей ничем не угрожаю. Пусть только вернет сумку и пальто.
Мы еще немного поговорили об этом деле. И когда в комнате дневной свет стал мешаться с электрическим, Кароль провел рукой по лицу и поднялся из кресла.
— Пора идти. А что ты собираешься делать?
— Отправлюсь по следам открытки и фотографии.
— Помощь тебе не нужна?
— Пока нет. Но в случае необходимости, я надеюсь, ты мне не откажешь, несмотря на разницу во взглядах.
— Договорились. А когда добудешь сведения об Анке, дай мне знать.
Простившись с Каролем, я прилег на тахту и, едва прикоснувшись головой к подушке, тотчас заснул. Вечером я выехал в Сопот…
Пожилой мужчина, гладко выбритый и хорошо одетый, сначала осмотрел маленький зал и направился в дальний угол кафе, где за столиком сидел человек его возраста, тоже седой, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, свидетельствовавшими о пережитых житейских бурях.
— Это ты… — сидевший протянул кончики пальцев.
— Рад, Земба, что вижу тебя в добром здравии. — Пришедший медленно опустился на стул. — Чай, — обратился он к официантке, которая подошла принять заказ.
— Да, давно не виделись. Но старые друзья — надежные друзья. Ты хотел меня видеть, вот я и пришел.
— Хотел. У меня к тебе дело. Пусть цыпочка сначала принесет чай, тогда поговорим.
— Ты знал, где меня искать?
— При твоей профессии это нетрудно. Посетителей у вас много, наверно, и деньги гребешь лопатой?
— Сейчас не сезон, осень теплая. Вот станет похолодней, тогда начну заколачивать свое.
— Ну а теперь за дело. — Пожилой мужчина сменил тему, когда чай был подан. — Мне надо отыскать девицу Яблочка. Зовут ее Анка. Она наверняка бывает и у вас, да ты ее, конечно, знаешь?
— Конечно, знаю. Ничего себе краля.
— Давно была?
Гардеробщик задумался.
— А знаешь, что-то в последнее время ее не видно. В чем дело?
— Она мне должна деньги…
— Тебе? Как бы не так. И не думай, что я поверю. Вроде на тебя не похоже давать взаймы.
— Я и не давал взаймы. Она украла.
Земба тихонько присвистнул.
— Очевидно, не знала, с кем имеет дело!
— После этой кражи где-то прячется, надо узнать где. Адрес Яблочка ничего не даст, она не настолько глупа. Наверное, скрывается у какой-нибудь подруги.
— Хорошо, все сделаю. Потревожу коллег из других кабаков, дам знать официантам. Ho…
— Знаю. — Старик полез за пазуху и, вытащив конверт, положил его на стол. — Здесь деньги для тебя, остальное получишь, когда ее найдешь.
— А где искать тебя?
— На конверте номер телефона. Спроси Густава. А теперь мне пора, — старик вынул из кармана жилета старомодные часы, — у меня сегодня еще одна встреча.
Он положил деньги за выпитый чай и направился к выходу. Взгляд, брошенный на часы, был предлогом прервать беспредметный разговор, ибо его предложение было уже принято. Хотя та, вторая встреча, о которой он упомянул, не была выдумкой. Только времени до нее оставалось вполне достаточно: назначена она была на одиннадцать вечера. Следовало только сменить костюм, правда, условленное место находилось довольно далеко. Это был бокс сборного гаража, стоящего вблизи комплекса жилых домов в отдаленном квартале города.
Могло показаться, что близкое соседство жилых домов не слишком способствует тайной встрече. Но гараж стоял несколько в стороне и к окнам был обращен задней стеной, которую, кроме того, загораживали деревья и кусты. А ворота боксов выходили на маленькую площадку, прилегающую к улочке без построек и названия. Это была заранее асфальтированная дорога, поскольку предусматривалась дальнейшая застройка района.
Войти в гараж и выйти из него, особенно в такое позднее время, не привлекая ничьего внимания, не составляло труда. Бокс и стоявшая в нем машина не были собственностью старика. Тем не менее у него были ключи от гаража и от машины и водительские права. Он мог всем пользоваться, когда хотел.
Светя фонариком, старик открыл дверь и проник внутрь. До встречи еще оставалось немного времени, он сидел в темноте и размышлял. Незадолго до назначенного часа зажег свет, вытащил тряпку и протер стекла машины. Вскоре он услышал снаружи осторожные шаги. Он не прерывал занятия, пока не раздался условленный стук. Старик повернулся и произнес вполголоса:
— Заходи. Я один.
Дверь приоткрылась, и на темном фоне мелькнул силуэт человека. Вошедший был в шляпе и пальто с поднятым воротником. Он вошел в освещенный бокс и приблизился к машине.
— Хорошо, что ты уже здесь, а я боялся, что придется ждать.
— Привет, Урбаняк, садись в машину, расскажи, в чем дело. Я погашу свет, и нас не будет видно, а мы заметим, если кто подойдет…
Когда они сели в машину, Урбаняк подробно рассказал о допросе.
— Хорошего мало, — отозвался из темноты голос старика. — Но если не потеряешь голову, они тебе ничего предъявить не смогут.
— Черт их знает! Я начинаю бояться. Скажи, зачем вы прикончили Яблочко? — Голос Урбаняка выдал плохо скрываемое возмущение.
— Он обворовал друзей. Надеюсь, достаточно?
— Да, конечно! Но когда мне об этом сказали, мне стало нехорошо. Я не видел никаких причин…
— А теперь видишь? Но это дело еще не окончено, так как деньги прихватила его девчонка.
— Анка? — В голосе Урбаняка прозвучало недоверие.
— Да, она. Но это разговор другой. Говоришь, вызывают на завтра?
— Да. Но я думаю, лучше будет смыться. Кто знает, что они еще пронюхали, выглядит так, что знают много.
— Если боишься, что сдадут нервы, то действительно лучше слинять. А у тебя есть куда?
— Я уже все обдумал. В Гданьске у меня приятель, свой парень. Деньги есть, а остальное он организует. Это недешево обойдется, но меня он переправит. Однако часть доли мне надо в валюте, все равно по какому курсу.
Какое-то время старик молчал. Наконец спросил:
— А если тебя поймают? Тогда уж не сможешь отрицать. Такое бегство — это уже признание вины!
— Если хорошо заплачу, не поймают. Об этом не беспокойтесь.
— Правда, была договоренность, что в течение полугода никто из нас деньги не тронет, но твоя ситуация требует уступок. Если боишься, что не справишься, то лучше беги. Ты готов?
— Готов. Возьму только небольшой чемодан, он уже на вокзале.
— Хорошо посмотрел? Никого не было на хвосте, когда шел сюда?
— Даже если и был, то я от него оторвался. В этом переходе на Маршалковской, который ты нам показал.
— Ну, хорошо… Деньги получишь, но за ними надо съездить в Юзефов.
— Часть валютой?
— Может быть, и найдется. А курс заплатишь такой, как следует, и ни грошем больше. Приятеля в такой ситуации обирать не стану. Подожди, я выведу машину…
Через город проехали молча. Только на Медзешиньском валу Урбаняк произнес:
— Подбросишь меня на вокзал?
— Но не слишком близко. В котором часу уезжаешь?
— В четыре с минутами.
— Лучше на вокзале не сиди. Задержимся немного у меня, так чтобы в вагон сел прямо перед отходом поезда.
Снова воцарилось молчание. Машина, тихо шурша шинами, двигалась среди ночи, разрезая ее остриями фар. Они давно были за городом, когда в какой-то момент старик начал судорожно хвататься за руль, который, казалось, неловко подпрыгивал у него в руках. Он резко нажал на тормоза, и машина с писком остановилась.
— Черт подери! Передняя покрышка. Придется заменить.
Старик вылез из машины и наклонился над колесом. Потом обошел капот, появившись на миг в резком свете фары, и осмотрел следующую покрышку. Наконец выпрямился и кивнул приятелю.
— Выходи, ты должен мне помочь. Посмотри, как ее продрало…
Урбаняк вылез из машины и подошел к колесу. А когда он нагнулся, ища повреждение, над головой его взметнулся большой французский ключ. И опустился, вминая шляпу в кости раздробленного черепа.
Потом старик столкнул тело с насыпи, по которой в этом месте проходило шоссе. Оно покатилось вниз между растущими там кустами. Старик постоял минуту, стараясь взглядом проникнуть сквозь темноту. Наконец сел за руль и двинулся вперед. Вскоре он разглядел боковую дорогу, подал машину назад и, развернувшись, покатил в сторону города…
Вернувшись после осмотра трупа, Выдма сел за стол, вынул сигарету и пододвинул пачку поручику. Тот кивнул и, ничего не говоря, протянул майору зажженную спичку. Только когда первый дым рассеялся в воздухе, майор прервал молчание:
— Итак, это уже номер второй. Наш противник заметает следы, и довольно поспешно. Кто обнаружил труп?
— Крестьянин из ближайшего хозяйства. У него луг возле Вислы.
— Неплохо проломили череп…
— Чистая работа… Никаких следов.
— Ваш вчерашний выстрел попал в цель, но вызвал слишком быструю реакцию. На свое несчастье, Урбаняку удалось уйти из-под нашего наблюдения.
— Дорого ему это обошлось, но и нам тоже. Я не думал, что был так близко от этой щуки, которая кружит где-то в темной глубине. Я нарочно не дожал Урбаняка до конца. Хотел дать ему время раскаяться. Меня интересовало, с кем он поделится впечатлениями…
Поручик кивнул:
— Ну и поделился с кем-то, но мы не знаем с кем. Однако в вашем объяснении мне чудится немного самокритики, извините, начальник…
Выдма усмехнулся:
— Это правда. Ибо, к сожалению, учитывается только положительный результат. Не удалось — ты халтурщик, удалось — почти гений.
— Будет и на нашей улице праздник. И, возвращаясь к делу, я хотел бы еще раз прочитать протоколы и рапорты. Может, где-то там ухватимся за конец нити.
— Я даже знаю где.
Герсон с интересом посмотрел на майора. Тот встал из-за стола и направи