Один из бандитов по приказу Абдуллы влез по лестнице на нефтяную цистерну, стоявшую поодаль на путях, отвинтил крышку люка и заглянул внутрь.
Цистерна была наполнена нефтью.
— Нефть! — крикнул он. — Много! Абдулла зловеще усмехнулся.
Внутри бака было темно.
Шум и крики, доносившиеся снаружи, вдруг стихли. И тогда стали слышны слабые всхлипывания женщин. Сухов зажег спичку, поднял ее над собой. Он сидел посереди бака. Вокруг сидели женщины.
— Только не реветь, — предупредил Сухов.
Женщины притихли.
Подозрительная тишина снаружи не нравилась Сухову… Спичка потухла. Сухов зажег еще одну, ободряюще улыбнулся женщинам. Тишина угнетала его.
— Абдулла! — крикнул Сухов. Ему никто не ответил.
— Абдулла! — позвал он еще.
— Ну? — послышалось после паузы.
— Там Рахимова не видно? Он должен скоро прибыть.
— Ничего, — ответил Абдулла. — Я еще успею тебя поджарить.
Снаружи раздался скрежет лопат о стенки бака.
— Быстрей!.. Быстрей!.. — подгоняли помощники Абдуллы бандитов, которые по цепочке передавали ведра с нефтью от цистерны к баку, в котором сидел Сухов. Бак уже опоясывала канава. Больше чем наполовину она была заполнена нефтью. Измазанные с головы до ног бандиты опоражнивали в нее ведро за ведром, поливали нефтью стенки бака…
Метрах в двухстах от берега качалась на волнах лодка Верещагина. Верещагин сидел на веслах. Настасья торопливо бросала в воду гранаты, пулеметные ленты…
— Житья от них нет, — ворчала она, тяжело переводя дыхание. — Тем гранаты, этим пули, чтоб их чума унесла…
Последним был потоплен пулемет…
Бандиты продолжали поливать бак нефтью.
— Быстрей, быстрей!.. Да не расплескивай, рожа! Я те морду расквашу! — прыгал вокруг них унтер.
От моря к баку подошел Верещагин.
— Давненько тебя не видел, Абдулла, — сказал он, с удивлением наблюдая за суетой бандитов.
— Давно, — согласился Абдулла.
— Все кочуешь? Стреляешь?
— Старый стал, — улыбнулся Абдулла. — Ленивый. А помнишь, какой я был?
— Были времена, — сказал Верещагин. — А что это, люди твои, никак запалить что хотят?
— Да вот забрался один приятель — не выходит.
Тут только Верещагин понял, что задумал Абдулла.
— Федор, — позвал он Сухова. — Федор, Петруха с тобой?
— Убили Петруху, Павел Артемьич. Зарезал Абдулла, — ответил из бака голос Сухова.
Верещагин обернулся к Абдулле. Глаза его недобро сверкнули… Но тут его позвала с берега жена.
Верещагин помешкал некоторое время и все же пошел к берегу.
— Иди, иди, — одобрительно сказал ему вслед Абдулла. — Хороший дом, хорошая жена — что еще надо человеку, чтобы встретить старость?…
Верещагин пришел домой.
Он сидел на скамейке во дворе, а Настасья хлопотала по хозяйству.
— Засиделись мы… Первым же баркасом в Астрахань пойдем. Могилку сыну поправить пора. Позаросла, поди, совсем, ну кто за ней смотрит? А в церкви, почитай, второй год как не были. Грех ведь. А рубаху наденешь с вышивкой.
Настасья вошла в дом. Верещагин, очнувшись от одолевавших его раздумий, встал, посмотрел ей вслед.
— Я как тебя в этой рубахе увижу, так сразу все в памяти встает. И как в Царицыне, в лазарете, свиделись, и как с германской ты вернулся… — доносился из комнаты ее голос.
Верещагин неслышно поднялся по лестнице, повернул ключ в замке и спрятал его под половик.
— Паша, а ты пароход „Князь Таврический“ помнишь? Ой! А в Казани на ярмарке-то как ты этого штабс-капитана… — продолжала говорить за запертой дверью Настасья.
От баркаса к нефтяным бакам бежали несколько бандитов с огромными факелами…
По Пустыне медленно ехал Саид. Худое лицо его было мрачным. Оглянувшись, он увидел пламя и черный столб дыма, возникший в небе. Постояв, он повернул коня и напролом помчался назад, к Педженту.
Вокруг бака бушевало пламя.
Сухов и женщины задыхались от жары. Они сгрудились, тяжело дыша, в центре бака, подальше от горячих стен.
— Абдулла! — из последних сил закричал Сухов. — У тебя ласковые жены!.. Мне с ними хорошо!
— Я дарю тебе их!.. — так же весело ответил Абдулла. — Сейчас я подбавлю им огня, и тебе будет совсем хорошо!
Женщины теряли сознание.
А нефть подливали и подливали…
Абдулла наслаждался. Но тут сквозь треск огня до него донесся хриплый голос. Это кричал Верещагин с баркаса.
— Слышишь, Абдулла! — кричал таможенник. — Не много ли товару взял? И все, поди, без пошлины?
Оторвавшись от огня, Абдулла увидел На баркасе, среди тюков с награбленным добром, могучую, облепленную мокрой рубахой, фигуру Верещагина.
— Так нет же никого в таможне. Кому платить — неизвестно. Хочешь, мы заплатим золотом? — спросил Абдулла.
— Ты ведь меня знаешь, Абдулла, я мзду не беру. Мне за державу обидно! — прокричал в ответ Верещагин.
Абдулла соскочил с коня.
— Аристарх, — обратился он к бандиту в красной рубахе-косоворотке, — договорись с таможней.
Аристарх выстрелил. Пуля разбила стекло рубки прямо над головой Верещагина. Осколок стекла порезал ему лоб.
Верещагин вытер кровь с лица и усмехнулся. Несколько бандитов бросились к баркасу. К Абдулле подъехал унтер, измазанный с ног до головы нефтью.
— Надо отчаливать, ага, Рахимов скоро будет, — сказал он Абдулле, склонившись к нему с седла. — Они и так подохнут.
— Нет, — покачал головой Абдулла. — Я должен увидеть их мертвыми.
Он хотел добавить еще что-то, но умолк, потому что откуда-то сверху раздался голос Саида:
— Абдулла, потуши огонь! Это говорю я, Саид!.. Я жду!
Абдулла вздрогнул, повернулся. Бандиты замерли.
На крыше ближайшего к бакам дома стоял Саид с пулеметом.
— Разве мы с тобой враги, Саид? — спросил Абдулла и, сделав глазами знак унтеру, упал на песок.
Унтер вскинул винтовку, но Саид, опередив, срезал его короткой очередью.
Абдулла перекатился за бак.
Часть бандитов, открыв стрельбу, бросилась к дому.
Саид залег на крыше и длинной очередью расстрелял несколько человек.
Бандиты, разделившись на две группы, пошли в обход.
Пламя вокруг бака опало.
— Нефть!.. Лейте нефть! — закричал Абдулла. Бандиты снова бросились к цистерне с нефтью, но Саид прицельным огнем не давал им забраться на нее.
Обессиленный, полузадохшийся Сухов с трудом добрался по внутренней лесенке бака до люка и долго выдергивал из скобы лом, которым была закрыта крышка изнутри. Когда ему наконец удалось это сделать, он поднялся еще на одну ступеньку и, упершись головой в крышку, откинул ее. Вывалившись на половину из люка, он несколько раз жадно глотнул воздух, пришел в себя, посмотрел вокруг, оценил обстановку…
Саид уже кружил на коне между баков, преследуемый десятком бандитов…
На баркасе с упоением сражался Верещагин. Он встречал влезающих на борт бандитов то кулаком, то выстрелом, снова отправляя их в море.
Сухов припал к пулемету. Первой же очередью ему удалось разметать преследователей Саида.
И тут же шквал огня обрушился на него. Сухов завертелся в люке, как в танковой башне, стреляя по бросившимся к баку бандитам.
— Верещагин, уходи с баркаса! — крикнул он что было сил, воспользовавшись коротким затишьем. Но Верещагин не слышал его, упоенный боем.
Сбив огромной бочкой двух бандитов за борт и бросив им вслед: „Помойтесь, ребята!“, он продолжал перестрелку с остальными…
Настасья выбралась из дома через окно. Плача навзрыд и ругая сквозь слезы мужа, она побежала к берегу, на выстрелы.
Вокруг бака лежали убитые. Заслон из пяти бандитов не давал Сухову соскочить с бака на землю. Остальные бандиты во главе с Абдуллой решили отступить к баркасу. Абдулла первым заметил, что баркас относит в море. Он уже болтался метрах в двадцати от берега.
— Пусти их… Да пусти ты их на борт!.. — кричал ему Сухов. — А сам уходи!.. Уходи!..
Но в шуме боя Верещагин так и не услышал его.
Саид, уложив коня за нефтяной цистерной, отстреливался от трех бандитов, пытавшихся с разных сторон подобраться к нему.
Сухов задумал опасный маневр. Он подполз с пулеметом к краю бака и, выждав момент, вскочил на нога — тут же раздались выстрелы.
Сухов дернулся, выронил пулемет и, взмахнув руками, повалился с пятиметровой высоты на песок.
Бандиты бросились к нему. Сухов лежал ничком, широко разбросав руки. Пулемет лежал в полуметре от него.
Подпустив бандитов поближе, Сухов схватил пулемет. С обеих сторон загремели выстрелы.
Бандиты упали, срезанные очередью, — на доли секунды Сухов опередил их.
Бандиты во главе с Абдуллой, разделившись на две части, бросились в море и полезли на баркас одновременно с двух бортов.
От баков к берегу бежал Сухов с пулеметом в руках.
…Только троим бандитам и Абдулле удалось взобраться на баркас. Одних перестрелял Верещагин; другие, не умевшие плавать, попав на глубину, повернули к берегу, где их встречал пулеметными очередями Сухов.
Настасья, добежав к лодке, с трудом столкнула ее в воду и поплыла вдоль берега к баркасу.
Трое бандитов и Абдулла засели на носу. Верещагин лежал на корме за тюком с коврами и стрелял оттуда, не давая людям Абдуллы спуститься в люк и завести мотор.
Абдулла приказал поднять парус.
Бандитам удалось выполнить его приказ, но это стоило им, жизни — Верещагин стрелять умел.
Теперь на баркасе оставались в живых лишь два человека: Верещагин и Абдулла.
Они были ранены. Верещагин в руку, Абдулла в левый бок.
Рана, не беспокоившая Абдуллу вначале, теперь причиняла страдания, кровь лилась из нее, не останавливаясь, и уже окрасила халат от пояса до подола. Абдулла тяжело дышал.
Увидев ползущего в его сторону Верещагина, он выстрелил несколько раз кряду, но промазал.
Верещагин неумолимо надвигался на него…
Потерявший управление баркас медленно кружил по воде.
Абдулла прикрыл глаза — боль в боку, затруднявшая дыхание, и потеря крови дали о себе знать. Небо, море, палубные надстройки, Верещагин, появляющийся из-за них то тут, то там, сместились, потеряли цвет и очертания и слились в одну размытую цель, в которую Абдулла одну за другой всаживал пули…