Следом за комиссаром в избу протиснулись три красноармейца в коротких шинелях без погон и грубых солдатских ботинках. У каждого - винтовка наперевес с угрюмо посверкивающим жалом штыка, на боку - шашка. Вошли и встали как вкопанные, с любопытством озираясь, рассматривая, кто и что перед ними лежит. Первым открыл рот комиссар.
- Ну что затихли, вашблагородь? В штаны, что ль, от страха наложили? Он сделал шаг вперед, блуждающий взгляд наткнулся на рыжеусого ротмистра. Ты кто?
- Конного генерала Маркова офицерского дивизиона ротмистр Строев.
- Много наших положил?
- Хватит
- Откровенный дядя. - Взгляд переметнулся на поручика, выделил на груди два Георгиевских креста. - Где отличился, господин поручик?
- На германском фронте.
- Где именно?
- Под Кржешовом и у Новой Александрии.
- За Россию, значит, воевал?
- За Россию.
- А сейчас за кого?
- Тоже за Россию.
- Единую и неделимую?
- Единую и неделимую.
- А мы... - Комиссар хватил себя кулаком в грудь. - За единую, неделимую, советскую! Понял?
- Если вы хотите продолжать со мной разговор, то обращайтесь, пожалуйста, ко мне на "вы", - спокойно процедил поручик. Ни один мускул не дрогнул на его бледном чеканного профиля лице.
- На "вы"?! - Комиссар сплюнул и завертелся волчком, ища, на ком бы сорвать злость. И нашел. Взгляд упал на юного прапорщика.
- А ты куда, сопляк, лез? Славы захотел?
- Прошу на меня не кричать, - тихо, но достаточно твердо ответил безусый мальчик. - У вас свои убеждения, у меня - свои.
- Так... - Комиссар озадаченно изогнул бронь, рука непроизвольно легла на эфес шашки. Вытащив на треть клинок, он задумался и с треском загнал его обратно. - Ну и подыхайте за ваши убеждения! - Выругался и пошел прочь.
- Господин комиссар!
Комиссар будто на столб налетел - замер, медленно повернулся, рыская взбешенными глазами в поисках обидчика.
- Кто?
- Не горячитесь, комиссар. Слово "товарищ" для меня столь же чуждо, как для вас "господин", - вежливо проговорил поручик. - У меня к вам просьба... - Он вытащил из кармана шинели конверт. - Бросьте где-нибудь в почтовый ящик, авось дойдёт...
Комиссар долго молчал, пристально, не мигая рассматривая протянутую руку, наконец решился, взял конверт, подошел к окну, где было посветлее, вскрыл, и глаза быстро забегали по бумаге. Поручик дёрнулся, лицо превратилось в маску презрения.
- Вам разве не говорили, что читать чужие письма - занятие непристойное для порядочного человека?
Комиссар не обратил на его слова ни малейшего внимания. Но от письма всё-таки оторвался: его вывела из себя жужжавшая на стекле муха. Он щелкнул по ней пальцем, убедился, что цель поражена, и продолжил чтение. Закончив, вонзил в поручика острый, как лезвие клинка, взгляд карих, с любопытной усмешечкой глаз.
- Здесь всё правда?
- Перед смертью врать бессмысленно, - не поворачивая головы, ответил поручик.
- Вы какое училище кончали?
- Московское Александровское.
Комиссар кивнул и направился к выходу. Вслед за ним высыпали на свежий воздух красноармейцы.
- В овраг? - спросил первый. У него было широкое лицо с плоским утиным носом и вялые, бесформенные губы - простодушное лицо. Зверя в нём выдавали лишь глаза - бесцветные, немигающе-пустые.
- В овраг, - сказал комиссар. - А поручика - в обоз. Влейте в него стакан самогонки, и пусть храпит. Я с ним потом разберусь. - Он спрятал конверт во внутренний карман кожанки, кашлянул в кулак и зашагал к следующей хате.
Шифротелеграмма. Совершенно секретно.
Ставка В. С. Ю. Р. *. Часть разведывательная.
Настоящим докладываю:
1. После неудачи августовского наступления советское
командование изменило план операции.
К началу октября в штабе армии под руководством Троцкого закончена подготовка для нового, решительного контрудара. Образованы две группы: первая - из резерва главкома и части 14-й армии к северо-западу от Орла для действия на Курско-Орловскую железную дорогу; вторая - к востоку от Воронежа, из конного корпуса Буденного, который должен разбить противника под Воронежем и ударить в тыл Орловской группе в направлении на Касторную.
Цель операции: разъединить - стратегически и политически Добровольческую и Донскую армии.
2. На нашей стороне сочувствие подавляющего большинства населения и, в частности, всего, или почти всего, крестьянства. Против Красного террора восстало Поволжье - около 100 тысяч крестьян; поднялись на борьбу казаки верхнедонских станиц - 30 тысяч; в Орловской, Курской, Воронежской и Тверской губерниях по сводкам ПУРа РККА зарегистрировано 238 восстаний крестьян. Причины восстаний - непосильная тяжесть многочисленных повинностей, произвол, насилие, массовые расстрелы, бесчинства и использование служебного положения советскими и партийными работниками в корыстных целях. Этим надо незамедлительно воспользоваться... Ангел.
---------
* Вооруженные силы Юга России.
ГЛАВА II
Дорога шла лесом, была узка, беспрерывно петляла, но хорошо накатана, и ординарец командира полка Федор Машков, которого за услужливую исполнительность все звали просто Феденька, высказал предположение, что где то поблизости село, и повеселел, хватил плетью своего рыжего, с белой отметиной на лбу дончака, не желавшего бежать рысью, беззлобно проворчал;
- Потерпи, милый! Сегодня в тепле заночуем, водички колодезной попьем, овса поедим... Насыплю - не пожалею!
- А если там красные? - поддел его второй ординарец вахмистр Нестеренко.
В отличие от Машкова, который больше занимался хозяйственными делами добывал провиант, кашеварил, бегал в поисках ночлега, - Нестеренко был, так сказать, полевым адъютантом командира полка, его телохранителем, поэтому чувствовал себя рангом выше и частенько подтрунивал над коллегой. Но не зло: в бешенстве Машков доходил до точки и мог люто расправиться с любым обидчиком - шашкой он тоже владел неплохо.
- А мы их порубаем, - улыбнулся в заиндевевшие усы Машков. - Пущай они блины на морозе трескают.
- Порубаем... - скептически вздохнул Нестеренко. - Мы их уже два года рубаем, а они... Ты про Змея Горыныча сказку знаешь?
- Бабка рассказывала.
- Так вот, ему одну башку снесешь, а вместо нее три новые вырастают. А красные, в рот им печень, той же породы.
- Порода у них змеиная, - согласился Машков. -- Плодятся здорово! - Он задумался, потрепал по холке коня. - А при чем здесь Змей Горыныч? Это бабы, сучье вымя, во всем виноваты - рожают да рожают!
- Красненьких?
- И красненьких, и беленьких, и зелененьких, - загоготал Машков. - А не уследишь - так она тебе и черненького подкинет.
- А у тебя какой?
Машков враз помрачнел, сдвинул брови, и Нестеренко, сообразив, что наступил па больную мозоль (жена Машкова умерла во время родов), мгновенно переменил тему разговора.
- Однако темнеет, - сказал он, достав из нагрудного кармана вороненые часы с боем. - И мороз... Градусов двадцать будет?
Ему никто не ответил. Машков сворачивал самокрутку, а полковник, положив руки в теплых кожаных перчатках на луку седла, дремал - сказалась усталость и предыдущая бессонная ночь.
- Будет, - убежденно проговорил Нестеренко. - У меня пальцы на левой ноге совсем занемели.
- Они у тебя что, заместо градусника? - спросил Машков.
- Подметка отлетела.
Нестеренко взглянул на крепкие, офицерские, смазанные салом полковничьи сапоги и отвернулся. Мечта, а не сапоги!
Через два часа они выехали на опушку леса. Дончак под Машковым навострил уши и радостно заржал. Машков хватил его кулаком по шее ("Молчи, скотина!"), вытянул вперед и влево руку, и лицо озарилось улыбкой.
- Ну что я вам говорил!
Полковник Вышеславцев привстал на стременах. Действительно, в двух-трех верстах (точнее определить было трудно - расстояние скрадывали сгустившиеся сумерки) виднелись тусклые, будто смазанные, огоньки большого селения. Что оно большое, догадался бы и дурак: на фоне черного, усыпанного редкими звездочками неба
ясно проглядывал церковный крест. Это обстоятельство одновременно обрадовало полковника - его вконец измотавшиеся люди могли бы хорошенько отдохнуть - и огорчило, заставило задуматься: а что если Нестеренко прав - в селе красные?
Год назад Вышеславцев не придал бы этому и значения, бровью бы только повел, - и его уланы в мгновение ока превратили бы противника в шинкованную капусту. Но это год назад, а сейчас... Полковник бросил взгляд за спину, и его охватил озноб. Не от холода - от чувства брезгливости и жалости: из леса выкатывалось... стадо баранов. Иначе назвать два измученных, обессиленных долгим преследованием противника эскадрона было
просто нельзя. И не верилось, что это стадо не так давно с. гордостью именовали 2-м уланским полком. И что этот полк считался одним из лучших в армии Деникина. Он принимал участие в боях под Курском, Воронежем, он должен был первым ворваться в Орел, но... Под Воронежем Буденный неожиданно догнал Мамонтова и разделал, как бог черепаху. От семи дивизий осталось две, да и те при отступлении сильно поредели: донские и кубанские казаки разбежались по родным станицам и хутором. Большие потери понес и полк Вышеславцева, который бросили на помощь Мамонтову. Погибли лучшие из лучших - уланы. Позорному бегству они предпочли смерть на поле боя. Только благодаря их мужеству Вышеславцеву удалось вырваться из окружения и уйти на Харьков.
Два месяца полк залечивал раны, но полностью оправиться - обрести прежнюю силу духа и уверенность в победе - так и не смог. Пополнение - а это зачастую были случайные, обиженные Советской властью люди - плевать хотело и на честь мундира, и на святая святых - знамя полка. Они пришли не сражаться за Отечество, а мстить, убивать, грабить. И вот результат: поражение под Новочеркасском, разгром под Ростовом. Дальше отступать некуда Новороссийск. А они все драпают и драпают...