Ветер, зажатый в скалах, набрал силу горной реки. Он мог столкнуть в пропасть и быка. Семеро шли, время от времени припадая к скалам, пережидая, когда стихнет порыв ветра. Тьма, окружавшая их, двигалась и бурлила. Может быть, это вырвались злые духи из киферонских пещер или Артемида[23], разгневанная тем, что смертные вошли в ее царство, мечет в них свои свистящие стрелы? Где-то здесь ее увидел Актеóн, и богиня превратила охотника в оленя. Несчастного разорвали собственные собаки.
— Друзья! — вдруг послышался голос Дамоклида. — Бы слышите, там кто-то стонет?..
Все остановились и прислушались.
— Идемте, — сказал Мелон, — Это гудит ветер в меловых скалах. Идемте, нам надо прийти до рассвета.
— Нет, я слышу, кто-то стонет! — крикнул Пелопид. — Это человек. Он где-то близко. Здесь, внизу. Дайте мне конец веревки, я спущусь.
— Не делай этого, Пелопид, — молвил Андроклид. — Ты погибнешь. А мы без тебя не найдем дорогу в Фивы.
— Дайте веревку, быстро! Там человек. Он нуждается в помощи, — взволнованно проговорил Пелопид.
И ему дали конец веревки. За другой ее конец взялись Мназипп и Десмот. Край веревки терся об острые камни. Веревка натянулась под тяжестью человеческого тела. Но не прошло и двух мгновений, как она ослабла. Видимо, Пелопид спустился на ровную площадку.
— Я его нашел, — послышалось снизу. — Он упал с тропы.
В это время на мгновение в разрыве туч показалась луна. Пелопид внизу вскрикнул как обожженный.
— Что с тобой, Пелопид? Отвечай? — забеспокоились друзья.
Пелопид молчал.
— Где ты, Пелопид? Отзовись!
— Я привяжу его. Тяните веревку. Только осторожнее, — послышался наконец голос Пелопида… — Хватайте, когда я крикну «раз!»… Раз!
Мназипп, Десмот и пришедший им на помощь Ференик стали вытягивать пострадавшего.
— Поосторожнее! Тут острые камни! — кричал снизу Пелопид.
Видимо, он сам поднимался рядом с человеком, привязанным к веревке, и поддерживал его тело.
— Погодите! — крикнул Пелопид. — Сейчас я поднимусь сам, потом вытащим его.
Пелопид подтянул свое тело и перевалил его на тропу. Он тяжело дышал.
— Тяните! — сказал он, хватаясь за веревку, чтобы помочь друзьям.
Голова человека показалась на краю обрыва. Глаза у него были закрыты. Губы сведены в мучительной гримасе.
— Клитий! — в один голос вскрикнули Мназипп и Десмот.
Да, это был Клитий. Но как он здесь оказался? Почему он не явился в назначенное место? Почему он решил идти в Фивы один, не дожидаясь друзей?
— У меня больна мать, — быстро проговорил Клитий, словно боясь этих вопросов, — Вчера мне снился дурной сон. Я видел ее на коне. А конь — к смерти.
— Почему ты нас не предупредил? — сурово спросил Пелопид, — Из-за тебя мы задержались.
— Как — не предупредил! — воскликнул Клитий, открывая глаза. — Я послал к вам своего раба Сира.
— Ты посвятил раба в наши планы? — с угрозой сказал Мелон.
— Твой раб к нам не приходил, — молвил Пелопид.
— Это был верный раб, — сказал Клитий, — Он вырос в доме моего отца. Правда, в последние месяцы я его плохо кормил. У меня не было денег.
— Ты хочешь сказать, что он сбежал? — недоверчиво произнес Ференик.
— Куда он убежит в это время года! — сказал Мелон.
— Друзья! — решительно произнес Пелопид. — У нас нет времени спорить, куда делся раб Клития. Нас ждут в Фивах. И мы не можем оставить здесь Клития одного.
— Не можем! — подтвердил Мелон. — Холод усиливается. Клитий замерзнет.
— Да! Да! — послышались голоса. — Мы не бросим его в беде.
— Обхвати мою шею, Клитий! — сказал Пелопид, — Я понесу тебя на спине.
— А когда ты устанешь, Клития понесу я, — подхватил Мелон.
— И мы тоже! сказали в один голос Мназипп и Десмот.
И они двинулись в путь. Несмотря на холод, струйки пота стекали по лицу, груди и спине Пелопида. Руки Клития сдавливали горло. Трудно было дышать. С каким наслаждением Пелопид сбросил бы со спины этот груз и распрямил бы окаменевшие плечи! Но он знал, что Клитий должен быть спасен. Пусть он нарушил клятву и не явился, но ведь он сделал это из любви к матери. Пелопид готов был его понять. Он потерял свою мать, когда ему не было двенадцати лет. Но и теперь при воспоминании о ней сердце сжимала боль, и он едва сдерживал крик, вырывающийся откуда-то изнутри.
Потом Клития понес Мелон. Клитий начал стонать. Может быть, ему было нестерпимо больно, а может быть, он страдал оттого, что являлся для друзей обузой.
— Потерпи, Клитий… — шептал Мелон. — К рассвету мы будем в Фивах, и исклепиад займется тобою. У тебя, кажется, сломана нога. Это не страшно.
Но Клитий не умолкал. Его вопли сливались с завыванием ветра. Ветер все усиливался. Стал падать мокрый снег. Он бил людям в лицо. Ослеплял их. «Только не остановиться! Только не остановиться! — думал Мелон. — Если остановишься, не хватит сил идти дальше».
На занесенном снегом перевале живой груз принял Мназипп. Начался спуск. И стало еще холоднее. Киферон зимой задерживал теплые южные ветры. Согревала лишь мысль, что они на земле родной Беотии. Еще несколько часов ходьбы, и они будут в городе Кадма. Там их ждут вооруженные друзья. Эта ночь решит судьбу их отчизны, а может быть, и всей Эллады.
Мназиппа сменил Десмот. Затем Клития понесли Ференик, Дамоклид и Андроклид. Вновь наступил черед Пелопида.
— Обхвати меня крепче, Клитий, — сказал Пелопид, — Скоро конец твоим мучениям.
— Опусти меня на землю, Пелопид, — глухо молвил Клитий.
— Потерпи, друг. Осталось еще немного.
— Нет, я хочу объясниться. Опусти меня.
Пелопид остановился и бережно опустил Клития на землю. Остановились и другие.
— Я обманул вас, — сказал Клитий, — Мне не снился конь. Мне снилось золото, которое обещал Архин. Два года я провел в нужде. Я больше не мог ждать. Мы вышли с Сиром на рассвете. Но боги были против меня. Я оступился и упал с тропы. Негодный раб мог меня спасти, но он рассудил, что, если явится один, полемарх даст ему свободу. Раб оставил меня и отправился в Фивы. Не идите дальше. Вас ждет там засада. Сир опередил вас. Он был налегке.
Несколько мгновений друзья молчали, потрясенные тем, что они услышали. Клитий — презренный предатель! Его прельстила награда, обещанная полемархом. Но, видимо, в нем пробудилась совесть, когда он увидел, что его не бросили те, кого он предал.
Мелон вынул кинжал и занес его над предателем, но Пелопид отстранил его руку.
— Смерть для него слишком легкая кара, — сказал он. — Пусть его судьбу решит народ.
Семеро сели в круг, повернувшись спиною к ветру. Восьмой лежал рядом и стонал от стыда и боли. Надо было решать, что делать. Возвращаться назад, когда до Фив осталось не более часа пути? Остаться здесь до рассвета? Или идти вперед?
— Друзья! — молвил Пелопид. — Два года мы готовились к схватке с врагами. Два года мы ждали этого дня. Можем ли мы отступить, когда цель так близка?
— Ты прав, Пелопид, — сказал Мелон. — Нам надо идти. Но перед городом мы отправим двух человек в разведку. Я уже немолод, но пойду первым.
— И я с тобою! — крикнул Ференик.
И они снова двинулись в путь, неся по очереди Клития.
Приоткрылась дверь. Пьяные олигархи захлопали в ладоши.
— Танцовщицы идут! Танцовщицы идут!
— Смотрите, — сказал Архин, икая, — я не бросаю слов на ветер. Сказано — и сделано.
Прикрываясь большой еловой веткой, в пиршественный зал вошел Пелопид. За ним следовали Мелон, Мназипп, Десмот, Ференик, Дамоклид и Андроклид. Они закрывали лица веерами, словно стыдливые женщины.
Подойдя к самому столу, Пелопид бросил ветвь и обнажил меч. Архин застыл с разинутым ртом.
— Умри, тиран! — сказал Пелопид, вонзая меч в грудь Архина.
Кровь хлынула на стол, залив остатки еды и смешавшись с вином.
Гости бросились к двери, но она была закрыта. Олигархи заметались по залу, как крысы в поисках щели. Но всюду их настигали удары. Через несколько мгновений все олигархи были связаны. По одному их выводили наружу, где их ждала разъяренная толпа фиванцев, собравшихся на зов заговорщиков. Им и предателю Клитию предстояло ответить за свои преступления.
Пелопид брезгливо переступил через труп Архина и подошел к столу, где лежал измятый клочок папируса. Он развернул его и пробежал глазами.
— Раб Клития опередил нас, — сказал он, улыбаясь,
— Он был налегке, — молвил Мелон.
— Но Архин пировал и не нашел времени, чтобы принята раба или хотя бы прочесть эту писульку.
— Воин, которого полемарх послал за моей женой, рассказал мне, как это произошло, — молвил Ференик, — Тиран не стал читать этой записки, а бросил ее на стол, сказав: «До завтра!»
— «До завтра»… — повторил Пелопид, — А завтра для них не наступило. Завтра — наше. Смотрите! Из-за моря встает солнце, освещая поля и горы нашей прекрасной родины. Слышите, как шумит толпа? Она требует смерти для олигархов и предателя. Люди натерпелись за эти годы. Их можно понять. Теперь всё позади. Распрямите плечи, друзья! Спартанцы еще в Кадмее, но недалек тот час, когда они покинут священную землю наших отцов. А потом и мы двинемся в Пелопоннес, чтобы освободить от спартанского ярма другие народы.
— И спартанские женщины увидят дым наших костров, — молвил Ференик на этот раз серьезно.
— Клянусь богами, увидят, — закончил Пелопид, поднимая кулак над головою.
РАЗГОВОР С ОСЛОМ
Дверь медленно, как бы нехотя отворилась, выпустив на порог плотного невысокого человека лет сорока пяти. Лицо его измято сном, глаза округлы и красны, как у белого кролика.
— Что тебе надо? — спросил человек, зевая.
Надсмотрщик низко наклонил голову. Плеть заерзала у него в руке.
— Прости меня, Клеандр, — сказал он, — Я не знал, что ты отдыхаешь. Я…
— Ну, выкладывай! Что там стряслось? Опять скала обрушилась? Скольких придавило?