Старейшина племени встал последним. В его руках по-прежнему был бронзовый меч, но теперь он служил новому господину. Древний воин склонил голову в знак покорности, и тусклый металл клинка отразил холодный свет мёртвых глаз.
Тридцать новых слуг присоединились к его армии. Тридцать душ, которые теперь принадлежали ему до скончания времён. Поселение превратилось в мёртвый лагерь, где синие огоньки глаз мертвецов заменили тёплое пламя очагов.
Он забрался обратно на спину медведя и посмотрел на догорающие руины. Это было только начало жатвы, которая ждала впереди. За Стеной прятались сотни таких поселений, тысячи одичалых, которые ещё не знали о том, что их час пробил.
Но они узнают. Все узнают.
Армия мертвецов двинулась дальше на юг, оставляя за собой лишь дым и пепел. Впереди их ждали новые поселения, новые жертвы, новые пополнения для растущего воинства смерти. Каждая капля пролитой крови приближала его к заветной цели — к Стене и тёплым землям за ней.
Долгая ночь только начиналась.
Глава 2
Молодая женщина, которая ещё час назад кормила грудью своего младенца, теперь стояла перед ним с безжизненными синими глазами. Кровь на её разорванном платье уже замёрзла, превратившись в бурые пятна на грубой ткани. Волосы спутались и покрылись инеем, но она держалась прямо, ожидая приказов своего нового господина.
Он слез с медведя и подошёл к ней ближе, разглядывая своё творение. В жизни она была красивой — высокие скулы, правильные черты лица, сильные руки, привычные к тяжёлому труду. Смерть исказила её облик, но не полностью. Плоть ещё не начала разлагаться, сохранив человеческое подобие.
Любопытство — одно из немногих чувств, что остались в нём от прежней жизни. Мертвецы всегда были послушными, но тупыми орудиями. Они выполняли простые команды: идти, стоять, убивать. Но способны ли они на большее? Могут ли они учиться, развиваться, становиться более совершенными орудиями его воли?
— Подними руку, — сказал он негромко.
Женщина тут же подняла правую руку, её движения были резкими, механическими. Как кукла, дёргающаяся на невидимых нитях.
— Опусти.
Рука упала. Слишком просто. Он попробовал нечто сложнее.
— Возьми камень.
Она наклонилась и подняла булыжник с земли. Пальцы сжались вокруг него с такой силой, что послышался треск — кости мертвеца были крепче живых.
— Брось его в то дерево.
Женщина повернулась к указанной сосне и метнула камень. Бросок был неточным — булыжник пролетел мимо ствола на добрую сажень. Но сам факт того, что она поняла команду и попыталась её выполнить, заинтриговал его.
— Подойди к дереву, — приказал он. — Коснись его рукой.
Мертвецы обычно двигались по прямой, не обращая внимания на препятствия. Но эта женщина обошла лежащий на пути валун, ступила через ручеёк и аккуратно положила ладонь на кору сосны. Значит, она не только слышала команды, но и думала о том, как их выполнить.
Интересно. Очень интересно.
Он подозвал её обратно жестом. Она подошла, двигаясь всё так же неуклюже, но в её походке появилось что-то новое. Словно она начинала вспоминать, как это — быть живой.
— Как тебя звали? — спросил он, хотя не ожидал ответа.
Губы мертвецы дрогнули. Из горла вырвался хрип, затем что-то похожее на звуки. Слова она произнести не могла — голосовые связки были повреждены — но попытка была налицо.
Он положил ледяную ладонь ей на лоб и влил в неё ещё немного своей силы. Синие огни в глазницах вспыхнули ярче, а тело выпрямилось. Когда он убрал руку, женщина словно стала более живой — движения сделались плавнее, а взгляд обрёл подобие осмысленности.
— Попробуй ещё раз. Как тебя звали?
— Ир...ра... — хрипло выдавила она. — Ирра.
Имя. Она помнила своё имя. Это означало, что память не исчезала полностью при воскрешении — она лишь погружалась глубже, но её можно было извлечь.
— Хорошо, Ирра, — сказал он, и в первый раз за долгое время в его голосе промелькнуло нечто похожее на одобрение. — Теперь покажи мне, где лежит твой ребёнок.
Боль мелькнула в синих глазах мертвецы — настоящая боль, человеческая. Она помнила. Она знала, что случилось с её малышом. Но приказ был приказом, и она не могла ослушаться.
Ирра подвела его к небольшому сугробу у разрушенной хижины. Под снегом лежало крошечное тельце — младенец не старше года, закутанный в звериные шкуры. Смерть пришла к нему быстро и почти безболезненно.
— Подними его, — велел он.
Руки мертвецы дрожали, когда она наклонилась к ребёнку. Материнский инстинкт боролся с принуждением нового господина, но магия была сильнее. Ирра взяла мёртвого младенца на руки и прижала к груди в точности так же, как делала это при жизни.
Слеза скатилась по её щеке — настоящая слеза, солёная и тёплая. Мертвецы не плакали. Но эта плакала.
Эксперимент превзошёл все ожидания. Мертвецы не только сохраняли память — они могли чувствовать. А значит, их можно было обучать не только простым командам, но и сложным действиям, требующим понимания и сообразительности.
Он отошёл на несколько шагов и указал рукой на группу обычных мертвецов, стоявших поблизости.
— Ирра, подойди к ним. Научи их идти строем, как это делали воины твоего племени.
Она колебалась — команда была слишком сложной для обычного мертвеца. Но через мгновение кивнула и направилась к скелетам и разложившимся трупам. Младенца она по-прежнему держала на руках, словно живого.
То, что произошло дальше, поразило даже его. Ирра начала расставлять мертвецов в боевой порядок, показывая им движения руками. Она не могла говорить достаточно внятно, но её жесты были понятны. Постепенно хаотичная толпа превратилась в нечто похожее на боевое построение.
Конечно, это было далеко от совершенства. Мертвецы двигались медленно и неуклюже, часто сбивались с шага. Но сам факт того, что они могли перенимать навыки друг у друга, открывал невероятные возможности.
Он подозвал к себе ещё нескольких свежих мертвецов — тех, кто умер недавно и чьи тела ещё не начали разлагаться. Влив в каждого дополнительную порцию своей силы, он превратил их в нечто среднее между обычной нежитью и полноценными разумными существами.
— Вы будете моими сержантами, — объявил он. — Будете обучать остальных, передавать им знания и навыки. Каждый из вас возьмёт под командование десяток простых мертвецов и сделает из них воинов.
Усиленные мертвецы кивнули в знак понимания. В их глазах теперь горел не просто синий огонь повиновения, но и искра разума. Они могли думать, планировать, учиться.
Следующие несколько часов он провёл, наблюдая за их работой. Сержанты-мертвецы оказались удивительно способными учителями. Они показывали своим подчинённым, как правильно держать оружие, как двигаться в строю, как координировать свои действия. Прогресс был медленным, но заметным.
К полуночи его армия изменилась до неузнаваемости. Вместо хаотичной толпы скелетов и гниющих трупов перед ним стояли организованные отряды. Они по-прежнему были мертвецами, но теперь — мертвецами дисциплинированными и обученными.
Ирра подошла к нему, всё ещё держа на руках своего ребёнка. За прошедшие часы она изменилась больше всех — движения стали почти человеческими, а в глазах появилось подобие личности.
— Хо-хо-рошо? — с трудом выговорила она.
— Очень хорошо, — ответил он, и впервые за долгое время позволил себе улыбнуться. — Ты превзошла мои ожидания.
Он погладил её по голове, как хозяин гладит особенно умную собаку. Прикосновение его руки заставило синие огни в её глазах вспыхнуть ярче.
Эксперимент удался. Мертвецы могли учиться, развиваться, становиться лучше. А это означало, что его армия будет не просто многочисленной — она будет эффективной. Вместо бездумной орды он получит дисциплинированное войско, способное на сложную тактику и координированные действия.
***
Третье поселение оказалось крупнее предыдущих — почти сотня душ, живших в долине у подножия железной горы. Именно гора привлекла его внимание. Даже под толстым слоем снега и льда он различал характерные рыжие потёки на склонах — верный признак залежей железной руды.
Резня прошла по уже отработанной схеме. Мёртвые сержанты командовали отрядами, координируя атаку с нескольких направлений одновременно. Одичалые сражались отчаянно, но организованное наступление не оставляло им шансов. К рассвету все защитники лежали мёртвыми в снегу, окрашенном их кровью.
Но на этот раз его интересовали не только новые пополнения армии. Обходя тела убитых, он внимательно изучал их орудия и ремёсла. Большинство одичалых были охотниками и скотоводами, но среди них оказался и кузнец — коренастый мужчина с мозолистыми руками и ожогами на предплечьях.
Кузница представляла собой жалкое зрелище — земляная печь, мехи из козьих шкур и несколько примитивных инструментов. Но главное было в другом — этот человек знал тайны обработки металла. А знания, как он уже убедился, могли передаваться от мёртвых к мёртвым.
Воскрешая кузнеца, он влил в него особенно большую порцию своей силы. Мужчина поднялся с земли, тяжело дыша ненужным ему воздухом. Синие огни в его глазах горели ярче обычного — почти как у Ирры.
— Как тебя звали? — спросил он.
— Торн, — хрипло ответил мертвец. — Торн... Железнорукий.
— Хорошо, Торн. Покажи мне, как ты работал с металлом.
Следующие часы кузнец-мертвец демонстрировал свои навыки. Движения были медленными и неуверенными поначалу, но постепенно руки вспоминали привычную работу. Он разжёг горн, расплавил кусок железа и выковал простой нож. Лезвие получилось кривым и неровным, но это было настоящее железо, обработанное мёртвыми руками.
— Научи других, — приказал он, указывая на группу свежевоскрешённых мертвецов. — Передай им своё мастерство.
Торн кивнул и принялся за обучение. Сначала он показывал простейшие операции — как развести огонь, как держать молот, как бить по металлу. Мертвецы-ученики повторяли движения с механической точностью, постепенно усваивая навыки.