мара.
Вокруг горы и через город прошли они и приблизились к воротам караван-сарая, где их встретил часовой.
— Что вы хотите, — спросил он.
— Мы видели и слышали чудесное этой ночью, — ответили они.
— Мы тоже видели чудесное, но не слышали ничего. Что слышали вы?
— Позволь нам пройти к пещере за изгородью и убедиться, тогда мы расскажем все. Пойдем, и увидишь сам.
— Что за дурацкие выдумки!
— Нет, Христос родился.
— Христос! Откуда вы знаете?
— Позволь нам сначала пройти и увидеть.
Человек обидно засмеялся.
— Вот еще, Христос! Как же вы узнаете Его?
— Он родился этой ночью и лежит в яслях — так нам было сказано; а в Вифлееме есть только одни ясли.
— В пещере?
— Да. Пойдем с нами.
Они прошли через двор незамеченными, хотя некоторые до сих пор не спали, обсуждая чудесный свет. Дверь в пещеру была открыта. Внутри горел светильник, и они бесцеремонно вошли.
— Мир вам, — сказал часовой Иосифу и человеку из Бес-Дагона. — Вот эти люди ищут ребенка, рожденного нынче ночью, которого узнают по тому, что Он, завернутый в пеленах, лежит в яслях.
На мгновение лицо назаретянина дрогнуло, и он сказал, отвернувшись:
— Ребенок здесь.
Их провели в ясли, и там был ребенок. Фонарь светил ярко, и пастухи сгрудились вокруг младенца. Малыш был таким же, как любой новорожденный.
— Где его мать? — спросил часовой.
Одна из женщин взяла младенца, подошла к Марии, лежащей рядом, и положила ребенка в ее руки. Все окружили их.
— Это Христос! — сказал, наконец, пастух.
— Христос! — повторили они все, падая на колени. Один из них повторил несколько раз:
— Это Господь, и слава Его превыше земли и неба.
И простые люди, ни минуты не сомневаясь, поцеловали край платья матери и удалились с радостными лицами. В караван-сарае немедленно окружившим их постояльцам пастухи рассказали свою историю; через город и всю дорогу до мара они пели услышанное от ангелов: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!»
Рассказ распространился по всему городу, подтвержденный виденным всеми светом, и на следующий день, и многие дни потом в пещеру заходили толпы любопытных, некоторые из которых верили, но большинство смеялось и издевалось.
ГЛАВА XIIМудрецы прибывают в Иерусалим
На одиннадцатый день после рождения младенца, перед наступлением вечера, три мудреца приближались к Иерусалиму по дороге из Сихема. После того, как дорога пересекла Кедрон, они встречали многих людей, и каждый останавливался, чтобы рассмотреть их.
Иудея по необходимости была тогда международным перекрестком; через ее узкую возвышенность, сжатую пустыней с востока и морем с запада, проходил торговый путь между востоком и югом, на чем и было основано благосостояние страны. Другими словами, богатства Иерусалима создавались и пополнялись торговыми пошлинами. Соответственно, ни в каком другом городе, кроме, может быть, Рима, чужестранец не привлекал меньшего внимания, чем в стенах и окрестностях Иерусалима. И тем не менее этих троих .замечали все встречные.
Ребенок на руках у одной из женщин, сидевших близ дороги напротив Гробницы Царей, увидев приближающихся, захлопал в ладоши и закричал: «Смотрите, смотрите! Какие колокольчики! Какие большие верблюды!»
Колокольцы были серебряными, а верблюды, как мы видели, — необычайных размеров и белизны; движения их были величественны, а снаряжение говорило об огромных пустынных просторах, а также и об огромном богатстве владельцев. Но не колокольчики, не верблюды, не их снаряжение и не внешность чужестранцев вызывали наибольшее удивление, а вопрос, задаваемый человеком, который ехал первым.
С севера к Иерусалиму ведет дорога по долине, доходящей до Дамаскских ворот; по обеим ее сторонам простирались в прежние времена плодородные поля и красивые оливковые рощи, которые должны были особенно радовать глаз тех, кто только что покинул безводные пустыни. На этой дороге мудрецы и остановились перед группой людей, направляющихся к Гробницам.
— Добрые люди, — сказал Балтазар, поглаживая свою заплетенную бороду и нагибаясь из седла, — не Иерусалим ли там?
— Да, — отвечала женщина, на чьих руках свернулся калачиком ребенок. — Будь те деревья пониже, ты бы видел отсюда башни на Рыночной площади.
Балтазар взглянул на грека и индуса, затем спросил:
— Где родившийся Царь Иудейский?
Женщины молча переглянулись.
— Вы не слышали о нем?
— Нет.
— Тогда скажите всем, что мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.
После этого друзья поехали дальше. Другим они задавали тот же вопрос, и с тем же результатом. Повстречавшаяся им толпа была так изумлена загадкой, что прервала свой путь к пещере Иеремии и, повернув, последовала за путешественниками обратно к городу.
Трое были настолько заняты мыслями о своей миссии, что не обращали внимания на разворачивавшиеся перед ними чудесные виды: ни на селения, ни на стену с сорока мощными башнями, число которых объяснялось отчасти требованиями обороны, а отчасти требовательным вкусом царя-строителя; ни на Сион — высочайшую из близлежащих гор, увенчанную мраморным дворцом; ни на сверкающие террасы храма на Мории, признанного одним из чудес света; ни на величественные горы, обрамляющие священный город.
Наконец они приблизились к высокой башне, в которой находились ворота на месте нынешних Дамаскских и перед которой сливались три дороги: из Сихема, Иерихона и Гаваона. Вход охранял римский стражник. К этому времени народ, следующий за верблюдами, образовал процессию, достаточную, чтобы немедленно привлечь к себе зевак у ворот, так что, когда. Балтазар нагнулся к часовому, мудрецы оказались в центре тесного кольца желающих услышать его слова.
— Мир тебе, — ясным голосом сказал египтянин.
Часовой не ответил.
— Мы прошли огромные расстояния в поисках родившегося Царя Иудейского. Можешь ли ты сказать нам, где Он?
Солдат поднял забрало шлема и громко позвал. Из помещения справа от прохода показался офицер.
— Дорогу, — крикнул он толпе, и поскольку та не спешила выполнять приказ, двинулся вперед, яростно расталкивая людей своим дротиком.
— Что тебе, — спросил он Балтазара на городском жаргоне.
Балтазар ответил все тем же:
— Где родившийся Царь Иудейский?
— Ирод? — спросил офицер в замешательстве.
— Царство Ирода от Цезаря; не Ирод.
— Нет другого царя иудейского.
— Но мы видели звезду Того, кого ищем, и пришли поклониться Ему.
Римлянин задумался.
— Проезжайте, — сказал он наконец. — Проезжайте. Я не еврей. Спросите у книжников в Храме или же у Анны, первосвященника, а еще лучше у самого Ирода. Если есть другой царь иудейский, он найдет его.
Он пропустил чужестранцев, и те проехали в ворота. Но прежде, чем углубиться в узкие улочки, Балтазар помедлил, чтобы сказать своим друзьям:
— Мы достаточно известили о себе. К полуночи весь город будет знать о нас и нашей миссии. Направимся же теперь в караван-сарай.
ГЛАВА XIIIСвидетельство перед Иродом
Вечером того же дня, перед закатом, несколько женщин стирали белье на верхних ступеньках лестницы, ведущей к Силоамскому пруду. Они стояли на коленях каждая перед своей глиняной лоханью, а снизу им приносила воду в кувшине весело распевающая девочка. Временами прачки садились на пятки и обводили взглядом склон Офела и вершины, называемые теперь гора Соблазна, освещенные садящимся солнцем.
К стирающим приблизились две женщины с пустыми кувшинами на плечах.
— Мир вам, — сказала одна из новопришедших.
Работающие отряхнули воду с рук и ответили на приветствие.
— Скоро ночь — пора кончать.
— У работы нет конца, — был ответ.
— Но пришло время отдохнуть и…
— Послушать новости, — вставила другая.
— Что же вы слышали интересного?
— Так вы не знаете?
— Нет.
— Говорят, Христос родился.
Лица работниц осветились интересом, что, однако, не помешало наполниться кувшинам.
— Христос! — воскликнула одна из слушательниц.
— Так говорят.
— Кто?
— Все. Все говорят об этом.
— А верит кто-нибудь?
— Сегодня по дороге из Сихема приехали три человека на белоснежных верблюдах, таких больших, каких еще не видели в Иерусалиме.
Глаза и рты слушательниц широко раскрылись.
— Чтобы вы могли представить, насколько богаты эти люди, — продолжала рассказчица, — скажу вам, что они сидели под шелковыми балдахинами, пряжки на их седлах золотые, и такая же бахрома на уздечках, а колокольцы серебряные и играют настоящую музыку. Никто их не знает, а выглядят они так, будто приехали с края земли. Говорит только один из них, и у всех, кого встречает, даже у женщин и детей, спрашивает: «Где родившийся Царь Иудейский». Ответить никто не мог — никто не понимал, о чем он спрашивает, и они проезжали, говоря: «Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему». То же они спросили у римлянина в воротах, и он оказался не умнее, чем простые люди на дороге. Он послал их к Ироду.
— Где они теперь?
— В караван-сарае. Уже сотни приходили, чтобы посмотреть на них, и сотни еще идут.
— Кто они?
— Никто не знает. Говорят, персы — мудрецы, беседующие со звездами, может быть, пророки, как Илия и Иеремия.
— Кого они называют Царем Иудейским?
— Христа, который родился.
Одна из женщин рассмеялась и вернулась к работе, сказав:
— Не поверю, пока не увижу его.
Другая последовала ее примеру:
— А я — только когда увижу, что он оживляет мертвых.
Третья сказала тихо:
— Он давно обещан нам. Мне будет достаточно увидеть, как Он исцелит прокаженного.
И женщины обсуждали новость до ночи, когда холодный воздух разогнал их по домам.
Позже вечером, в начале первой стражи, во дворце на горе Сион собралось человек пятьдесят, которые могли встретиться все вместе только по приказу Ирода, и только когда ему требовалось узнать о какой-то из глубочайших загадок еврейской ис