– Вы что имеете ввиду? – Глер, чистый и отдохнувший, но страшно голодный, сидел перед Эммой за кухонным столом.
Они нашли на большой пыльной кухне крупы, поеденные мышами, пропавший, слежавшийся кофе и дырявые мешки со специями. Негусто. Потому довольствовались фруктами из сада. От кислых яблок, персиков и недозрелого винограда сводило желудки, но это лучше, чем ничего.
– Я нашла, пока вы принимали ванну, довольно приличную одежду. Там есть чем поживиться и вам, и мне! Оденемся как богатые господа, документы у нас есть, они на новые имена! Поедем… ну в Молинаре нам точно делать нечего… Что у нас тут поблизости?.. Может, какой-то курорт?..
– Лавалле не так далеко… – пробормотал Глер, уже обдумывая план. – Мы возьмём яхту вашего отца. Только нужно будет хорошенько её подготовить. Мы должны выглядеть, как супружеская пара, которая путешествует… что-то вроде свадебной поездки!
– О! Мне нравится! Мы возьмём ту белую яхту. Она небольшая, но там есть всё для жизни на воде. Мама и папа дважды плавали на ней и… Лавалле – это изумительно! Это курорт, там нет никому дела до нас! Но… мы оба такие… заметные.
Эмма критически оглядела Глера. Его длинный хвост был очарователен и действительно привлекал внимание. Мужчины носили подобные причёски, но не настолько длинные. А тут просто удивительная шевелюра.
– Ваши волосы хороши, но… много вы знаете мужчин… которые бы носили такое?..
Глер сокрушенно кивнул.
– Я не уверен, что готов к этому, но ваши слова… вы правы.
– Мы укоротим, но не сильно. Так, как носят сейчас молодые люди, хорошо? Примерно по лопатки. Как вам это?
– Хорошо! Хорошо…
Эмма закусила губу с жалостью глядя на длинные чёрные волосы Глера. Такое богатство… Ей было ужасно их жаль, и теперь сильнее прежнего ощущался стыд.
Это она его во всё это втянула.
Она. Она. Она. Она.
Ножницы нашлись в кухонном шкафчике, и Эмма принялась стричь, призывая все свои таланты, коих было немного, по её мнению, да что уж там, и всеобщему тоже.
Она собрала волосы Глера в хвост и решила стричь их прямо так, не распуская. К дьяволу аккуратность, они должны прилично выглядеть и не более того.
Вчерашняя тоска отступила с рассветом, и теперь, представляя, как мило они будут выглядеть вместе на улицах Лавалле, Эмма была снова полна энтузиазма.
Гай называл это непостоянством…
Интересно, что думал Глер?
“Он считает меня сумасшедшей, это точно!” – подумала про себя Эмма, сдула со лба прядь и срезала последний ненужный волосок.
Так… из потрясающе заметного (а это Эмма отрицать не могла, и даже шёпотом проговорила про себя “привлекательного”) мужчины, Глер стал обычным городским модником.
– Мы поженились три месяца назад, – заявил Глер, пока Эмма завязывала у основания его хвоста бархатный бантик.
– И я настояла, чтобы мы совершили морское путешествие до Лавалле! По итогу мы прибудем в наш свежепостроенный домик…
– В регионе Анчеллота! У нас там будет милое поместье… скажем… на берегу! – пожал плечами Глер. – Вам нужно… что сделаем с вашими волосами? Вы больше не можете ходить в платке. Я бы предложил парик, но вам будет в нём жарко в Лавалле.
– Я могла бы потерпеть… Но быть может я заплету причёску потуже, я так делала во время конных прогулок, и намотаю бирюзовых лент… И шляпку с полями пошире.
– Сойдёт. Я обычно зову вас Дженни. Эммоджен – Дженни.
– А я вас… Ларри… Фотилер – Ларри.
– Мило, дорогая жёнушка! Вы – дочь барона… или виконта?
– Барона. Но богатого! А вы – виконт. И я теперь виконтесса!
– Наши документы говорят об обратном… и у нас нет…
– Бросьте! Никто ни о чём не спросит, если ваши туфли будут за пару сотен клерет!
– Не бывает таких туфель.
– О, поверьте… я вас удивлю. О! А ещё ваша матушка настояла, чтобы мы непременно посетили Пино!
– Ах да, как я мог забыть. Такая досадная нелепица, она уверена, что там “место силы нашей семьи”.
– И, я буду говорить это шёпотом, но она рассчитывает, что это поможет нам поскорее завести наследника! – Эмма подмигнула, в очередной раз давая ужасный намёк и не замечая этого.
Глеру хотелось сделать ей замечание, но от этой безумной идеи он сам стал мыслить неразумно, и даже эта шутка показалась смешной!
– Идёмте искать одежду, мне не терпится сделать из вас Виконта Гри!
– Идёмте, миссис Гри… сделаем это… хорошо бы было ещё раздобыть помимо туфель за две сотни клерет новый сундук с артефактами.
– М-м… вы могли бы порыться в вещах моего папы. В конце концов, он сильный маг, быть может, и артефакты кое-какие у него были. В этот домик стали свозить всякую всячину, когда дачи вышли из моды. В чулане можно найти скелет моей прабабки, я вас уверяю. А сундук… он был просто очаровательным малым, но увы, тут мы раздобудем только пару-тройку чемоданов. Зато! Они будут модными и как раз подходящими для морских путешествий.
– А что, для морских путешествий нужно что-то особенное?
– Как же! Для всех видов путешествий есть мода. Так вот. Родители обычно добирались сюда на небольшой яхте, тут брали вещи, яхту для прогулок и всё остальное, а потом отправлялись в путешествие. Мы тут та-ак собер… – Эмма застыла на пороге гардероба, её глаза загорелись недобрым блеском. Ровные ряды летних костюмов, всё в чехлах. Она сделает из Глера красавца!
Тут главное не влюбиться в собственного “муженька”!
Глава о Лавалле
Пино лежал в совершенно другую сторону, и теперь Эмма и Глер от него удалялись, направляя свою шикарную прогулочную яхту в Лавалле. Но оно того стоило, как ни крути! Любому молодому пижону стоило раз в сезон засветиться на берегу курорта, пройтись босыми ступнями по белому песочку и поулыбаться официантам в дорогих ресторанах на побережье.
В Лавалле всё стоило бас-но-слов-но дорого. Сюда приезжал весь бомонд, молодняк и непременно супружеские пары без детей. Всё лето в Лавалле гремели невиданные вечеринки, тут снимали крошечные комфортабельные домики, только лишь для того, чтобы отсыпаться после бурно проведённых ночей. Крошечные яхты скользили по водной глади залива Лавалле, а на них стояли молодые дерзкие аристократы в коротких брюках и лёгких рубашках. Дамы тут носили летние шляпы с широкими полями и пили не чёрное, а розовое шипучее вино.
И именно отсюда круизный лайнер "Земляная змея", большая сенсация и новинка этого года, отправлялся до самого берега Пино, чтобы молодые прожигатели жизни поглазели, не сходя на берег, на погребённый под песком город-призрак.
– О, святые, святые, – пропищала Эмма, стоя на борту яхты. Вдвоём они с Глером разобрались, как управлять ею без капитана, а когда ситуация становилась совсем уж невыносимой, Эмма всё брала на себя. Правда, двигать яхту оказалось в десять раз труднее, чем лодочку.
– Тише, тише, – не сдержал улыбки Глер, понимая, что говорит без должного яда в голосе. Он уже почти не замечал, как становится терпимее к сумасшедшей напарнице.
– Нет же, мистер Мальбек…
Глер прокашлялся. Как только эти двое ступили на борт своего судна, то договорились забыть настоящие имена или по крайней мере фамилии.
– Ларри, милый, – улыбнулась Эмма и закусила губу. – Это так странно звать вас по-имени… – она вдруг стала задумчивой и так и не отвернулась, смотрела Глеру прямо в глаза, не отрываясь, и он не мог не отвечать тем же.
До берега Лавалле оставалось всего ничего, и Глер не мог себе позволить надолго отвлекаться от дороги, но каких-то десять секунд уделил внимательно смотрящим на него ярко-бирюзовым глазам. И Эмма застыла. Она не замечала будто до этого момента, что у Глера глаза зелёные. Потрясающего оттенка, будто крона молодого дерева, сквозь которую пробивается яркий солнечный свет.
– … да ещё и чужое имя. Ларри… Быть может Фотилер… лучше Фот? Тиль? Лер? Лар? – она перебирала имена, будто ждала, когда одно из них отзовётся внутри чем-то знакомым. Эмме казалось, что Глер уже утвердился как некий нерушимый образ и она его предаёт, называя простым и глупым именем Ларри. – Ларс?
– Ларс, – кивнул он.
Глер теперь смотрел на приближающийся берег, ругая себя за десятисекундную слабость, но тем не менее чувствовал и очень явно, что Эмма на него смотрит как и прежде, причём её взгляд будто дыры в нём прожигал. Хотелось приосаниться, проследить за собственной мимикой и стараться не улыбаться из последних сил.
– А вам очень идёт имя Дженни.
– Почему? – она сложила руки, затянутые в кремовые кружевные перчатки, на фальшборт яхты.
– Оно очаровательное, очень милое. И вы теперь… ему соответствуете, – он мельком окинул взглядом новый наряд спутницы.
Кремовое платье, тонкие кружева. Оно было лёгким, летним и почти дерзким, потому что Эмма самолично выбросила все подъюбники, заявив что в Лавалле так не носят! Волосы были заплетены в косы и стянуты на затылке, и плетёная шляпка на макушке, широкие поля, вуаль. Эмма казалась такой юной, правильной и прекрасной, будто Глер смотрел на какую-то картинку, а никак не на стоящую рядом девушку, до которой можно дотянуться.
Эмма отвернулась и снова уставилась на берег, который только что вызывал в ней такую бурю эмоций. Теперь побережье Лавалле стало казаться обычным, будто кто-то сдул с первых впечатлений загадочную пыльцу новизны.
Эмма стала улыбаться, ей чертовски нравилось то, что она слышала, видела, чувствовала. Глер смущался, а она снова и снова этого требовала своими жестами, улыбками и словами. Потому что никогда ещё не ощущала такой острой необходимости в эмоциях человека. Её напарник так редко смеялся вместе с ней, а не над ней, так редко это было по-доброму, что стало на вес золота. И Эмма собирала это золото, бережно, осторожно, а потом шла на новые поиски.
Она гордилась ими, их новыми лёгкими отношениями, не замутнёнными злобой. Их дистанцией, которая не стала неприлично короткой после ночи, проведённой в одной комнате. Их естественным флиртом, смущением и трогательными секундами заботы. Как это всё вышло? Неужели за те часы, когда измученные голодом, они маскировали яхту под свою, собирали чемоданы и искали артефакты?