– Бегите, обещайте, что вернётесь за мной…
– А вы меня ждите, вы обещали.
Эмма спускалась с чердака так, как не делала этого в гостиной своего отца перед толпой высокопоставленных благороднейших гостей.
Она придерживала грязные шёлковые юбки, будто это был великолепнейший наряд. А голову держала высоко и ровно, не дав себе ни обернуться, ни дать слабину и хотя бы нахмуриться.
“Ох, Глер, беги, прошу тебя… Я не сказала тебе главного, чтобы ты смог сбежать!”
“Всё кончено?!”
“Мне почём знать?..”
“Мы пропали?”
“Нет. Аристократки не пропадают, если не захотят”.
Эмму увозили из Нардинского леса, и ехала она с комфортом, а мечтала оказаться на той лошадке, что надрывалась под двумя наездниками, и проклинать судьбу и Глера за то, что вынудил передвигаться с такими неудобствами.
– Леди, вам нужна помощь? – голос пожилой компаньонки, которую предоставила служба королевской стражи Нардина, вызывал раздражение, и Эмма только и сделала, что дёрнулась в ответ.
Она не спустилась, пока не увидела, что Глер бежал.
Он выставил хлипкое окошко, спустился на землю, благо приземистый домик позволил сделать это почти бесшумно, и, обернувшись лишь трижды, скрылся в лесу. Спустя пару секунд даже ветви перестали трепетать там, где Глер искал тропинки для бегства.
– Вы, должно быть, в ужасе, такой кошмар! – и компаньонка, имени которой Эмма не запомнила, протянула очередную склянку с зельем.
Этими зельями леди Гриджо поили уже не в первый раз за какой-то час пути. Стража, решившая, что Эмма находилась под воздействием чар, торопилась избавить несчастную от наваждения до того, как она попадёт к отцу.
Никто, вопреки страхам, не решил, будто Эмма по своей воле попала в переплёт. Тот факт, что из домика её отца пропали вещи, деньги и яхта – натолкнул всех на мысль, что её слабостью и беспомощностью просто воспользовались. То, как стража услышала, что Глер заставлял Эмму править лодкой, доказало, что она не сама решила идти с преступником. Сплетни, подогретые сплетнями, да ещё попавшие на страницы газет, превратили ложь в правду, домыслы в факты, и вот – Эмму спасли.
Из утренней газеты
“Я видела, к сожалению, что с этой леди Эммоджен что-то неладно, но увы, не распознала чар. Так жалко бедную девочку. Она же всё делала против воли! Если её не спасут доброе имя отца и любящее сердце жениха – она пропала!”
Графиня Черасская
Эмма с отвращением отпихнула газету и откинулась на спинку.
Невыносимо и немыслимо. И что же с ней теперь сделают?..
“Радуйся, если нас выдадут замуж!” – вздохнул голос.
Эмма тут же ощутила, как волосы стали накручиваться, всю ночь они вели себя как самые обыкновенные человеческие локоны, а теперь не находили себе места.
“А в каком же случае рыдать?” – холодно поинтересовалась Эмма и отвернулась, чтобы слишком живой мимикой не испугать компаньонку.
“Ну… нас же могут… обвинить во всяком…”
“Пусть делают, что хотят. Я не собираюсь замуж. Я – замужем!”
“Да-да, расскажи это папочке, девочка…”
“Глер скоро меня найдёт…”
”Да - да… Верь ему!”
”И это ты между прочим всегда был на стороне Глера!”
“А я и не против него, но ставочки-то выросли. И не в его пользу”.
Эмма и рада была бы уснуть, отключиться прямо тут, в экипаже королевской службы безопасности, нагретом при помощи пары огненных артефактов, но всякий раз, как закрывала глаза, дурные предчувствия начинали терзать грудь.
– Куда меня везут? – спросила она у компаньонки, и та вся всполошилась, готовая услужить.
– В Гриджо, конечно!
– Как? Экипажем?
– Я… я не знаю… но мне сказали, что… что мы послезавтра будем на месте. Ночь мы проведём уже в Бовале, до того остановимся и поедим, сменим лошадей. А потом поедем и… – компаньонка была женщиной лет пятидесяти. Сухой и тонкой, как лист бумаги. Одета скромно, но чисто. Просто идеальная гувернантка.
Эмме бы даже могла понравиться такая женщина, будь обстоятельства несколько иными.
– Благодарю, – просто ответила Эмма, и компаньонке этого хватило, чтобы разулыбаться и даже пересесть со своего места напротив Эммы, к ней на сиденье.
– Вы не бойтесь, с вами теперь всё будет хорошо, – Эмма кивнула. – Вы поспите и наберитесь сил… – Эмма кивнула. – Меня зовут миссис Риз.
Эмма кивнула в последний раз и сделала вид, что спит.
С закрытыми глазами было куда хуже, но зато миссис Риз, наконец, замолчала.
“Только беги быстрее, Глер… Не дай себя сцапать! А я что-нибудь придумаю”.
Глава про дом на улице Авильо в Бовале
Дом на улице Авильо в Бовале, принадлежащий семье Гриджо – был произведением искусства, примером великолепного вкуса и образцом для подражания.
Когда же к нему подъехал экипаж, принадлежащий королевской страже, и из него вышла дурно одетая, в грязном платье и с растрёпанными волосами молодая леди, дом сразу будто бы стал ещё выше и значимее.
Леди Эмма Гриджо гордо смотрела на место, которое покинула так недавно, и думала о том, что вернулась туда совершенно другим человеком.
– Родители дома? – спросила она миссис Риз, а та покачала головой.
– Меня просили передать вам это по приезду в Бовале, – ответила миссис Риз и протянула письмо подписанное рукой отца.
Эмма кивнула и пошла по ступенькам, но была остановлена окликом компаньонки.
– Леди Эмма, позвольте…
– Да? – Эмма обернулась.
– Мне велели провести вас… не этим входом… простите.
Эмма только кивнула и мельком окинула свои криво обрезаные юбки взглядом.
Кошмарно!
Кошмарно, но родители явно стеснялись собственной любимой дочери!
Всё было совсем не так, как она могла бы себе представить. Её не встречали радостными улыбками, стоя на крыльце, напротив: экипаж прибыл среди ночи, да к тому же простоял почти три часа на станции под предлогом смены лошадей. Только вот Эмма видела, что никто никого не менял. Экипаж просто задержали, чтобы графская дочка не явилась средь бела дня или того хуже вечером, когда улица Авильо переполнена людьми, вышедшими на прогулку.
У чёрного хода, который использовали для прислуги и то, самой простой, ждала Эллария – личная горничная графини.
– О, о, миледи! – защебетала она.
– Я устала. Могу я выпить чаю, – мрачно произнесла Эмма, не глядя на Элларию.
– Я подготовила одежду, чтобы вы… переоделись…
– Что, простите? – Эмма замерла на пороге, вглядываясь в тёмный узкий коридор, которого прежде и в глаза-то не видела.
Там, в самой глубине стояла молоденькая девушка в чепце, она держала несколько свёртков на вытянутых руках, а на плече её висел чехол с одеждой.
– Что это? Мне нельзя войти в пустой дом, где даже нет моих родителей, пока не переоденусь?
Эллария опустила глаза и вся осунулась. Тон Эммы был властным и строгим, но очень уверенным. Раньше молодая хозяйка была просто капризной, но никогда не приказывала так, будто точно знает, что говорит.
Каждая горничная смотрела на Эмму Гриджо с улыбкой и снисхождением. Теперь же она внушала… страх.
– Миледи, я…
– Идите вон. Обе, – спокойно велела Эмма. – И в свой дом я войду как пожелаю. А если это не устраивает графа, он может лично мне это сказать!
И Эмма решительно переступила порог, так что и горничная, и девушка в чепце сгинули с дороги.
В доме было сумрачно, но свет в гостиной горел. Новомодные светильники, присланные из огненного королевства Фрага, укутали всю комнату в витиеватые кружевные тени, а лица выстроившихся вдоль стеночки горничных скрыли во мраке.
Эмма окинула присутствующих ревнивым взглядом. Даже они тут на месте, а она, дочь Графа, должна прятаться. И даже отец не встретил! И мать не дождалась.
– М-мы… накроем, – пролепетала Эллария.
– Накройте, – кивнула Эмма, переведя дух.
– Эллария, – остановила она горничную. – Ты пользуешься магией? – вопрос пришёл сам собой при виде этих беспомощных бедных людей, которые боялись Эмму только оттого, что она их хозяйка.
– Нет, миледи, я ношу браслет, – Эллария склонила голову. – Как и все в этом доме.
Эмма кивнула, пересекла гостиную и отпустила присутствующих, велев позаботиться о компаньонке, и не сомневаясь, что и без приказов все знали, кто прибудет, а комнаты были уже готовы. Кому нужно мнение девчонки, если есть её отец?
Эмма встала у камина, любезно растопленного заранее, и распечатала письмо.
“Дорогая, Эмма!
Надеемся, что ты…”
И письмо отправилось в огонь недочитанное.
– Какой кошмар… – шепнула Эмма, падая на пуфик у огня.
“Мерзость!” – возмутился внутренний голос.
Всё, что успела прочитать Эмма, это то, что родители надеются, что она не потеряла честь. Совесть. И выглядела прилично, когда вошла в гостиную. Ах, и ещё, разумеется, что она прибыла в ночи, а не при свете дня.
“Я хочу отсюда уйти… и поскорее!” – внутренне провыла Эмма, сжимая виски и надеясь, что всё это окажется дурным сном.
“Соберись! Иначе мы точно отсюда не выберемся!”
“О, кто-то вернулся на мою сторону?”
“Ну это же ужасно… они совсем по тебе не скучали и не беспокоились…”
“Не трави душу…”
– Миледи. Ваш чай и комната готовы…
– Иду, Эллария. Спасибо.
Эмма ещё с минуту понаблюдала за тем, как распадается на серую пыль бумага вместе со злыми словами отца, а потом встала с пуфа и пошла к себе, надеясь, что хоть там будет что-то знакомое и родное, что вылечит душевные раны. Только Глера там, увы, не будет.