– Вот-вот! – воскликнула торговка с изюмным компотом. – Работала я у одних, так после бала начиналась свистопляска… А где колье? А где серьги? Всю прислугу на уши, а в итоге на те-с, пожалуйста, соседка вышивает в хозяйских серьгах и не стесняется!
– Да вы знаете, – хозяин посмотрел по сторонам. – После вот таких заварушек мне столько всего приносят… а рожи-то вижу, всё хозяйские горничные. Явно не сами идут. А потом приходит другая горничная и те же драгоценности выкупает втридорога. Аристократия… – хозяин снова вернулся к гарнитуру. Эмме его даже жаль не было. Фамильные украшения хороши, когда есть семья, а Эмма теперь сама по себе.
– Ну что, много хошь? – спросил хозяин.
– Да ну, мне б на обмундирование, да на хлеб с ночлегом. Я в порт хочу на корабль какой устроиться. Страсть, как о море мечтаю! Знаете, что стоит в порту?
– Как же! – подскочил один из мужчин, неопределенной профессии. – Так “Гордость Танната” набирает моряков! Они конечно… почти бандюки, не удивлюсь, если они-то на аристократов и напали, те ещё пьянчуги, но не пираты. Мы у них закупили отменный шёлк, а теперь путь держат в Пино, уж не знаю, зачем им туда надобно…
“Зато я догадываюсь… “ – Эмма чуть было не закусила губу, но сдержалась и вместо этого снова вытерла нос.
– О-о, эт мне подходит. Всю жизнь мечтал те края глянуть…
– Да, – мечтательно вздохнула прачка.
– Кто ж не мечтал… водники, не доведёт господ до добра то, как они этих водников со свету сживают… опять жеш девочку давеча казнили ироды… Раньше хоть прикрывались, а тут всем ясно, обвинение липовое, а дочка Гриджо сама от этого дьявола сбежала с детективом!
– Где ж тот детектив? – махнул рукой тучный торговец, а Эмма вытаращилась на присутствующих.
Она не подозревала, что её история известна народу, да ещё и в таких правдивых подробностях. Неужели только она и ей подобные считали, что все верят в эти бесконечные спектакли и публичные выезды?
– Знал бы кто… – вздохнула торговка с компотом. – Но есть слух… что он на той самой “Гордости”..
Эмма чуть было не встрепенулась, дёрнулась и тут же сделала вид, что просто чихает.
– Фу, дрянь, эта зола, – выругалась она. – Ну что, хозяин, хватит мне на постой с королевскими ванными? – как могла беззаботно хохотнула она.
– Та-ак, – с довольной улыбкой протянул хозяин. – Вот тебе на обед, который предложит вот эта дама-а, – он кивнул на товарку с компотом, которая, видимо, держала харчевню.
– Отужинаете как те аристократы, – сообщила она. – Ещё и позавтракаете!
А потом сгребла выделенные деньги.
– Новый костюмчик вам выделят, да этот постирают вот за это-о, – хозяин выложил ещё золотых, и за ними потянулся уже тучный торговец.
– Соберём тебя, парень, будешь мечту исполнять! – ему поддакнула пьяненькая прачка, подмигнув при этом Эмме.
– А королевские хоромы эт уже тебе к нам, – и хозяин выложил на стойку ключ. – И на вот, ещё золота…
– Да что вы, оставьте, на что моряку деньги! И продайте это подороже, пусть не скупятся жадюги! – подмигнула Эмма, но приняла всё-таки мешочек от доброго хозяина.
Она знала, что не выручила и шестой части от цены, но от этого была ещё больше довольна. А потом почесала затылок, совсем как настоящий мальчишка-бедняк, и попросила:
– А знаете что… ежели придут к вам покупать да заплатят как положено… не пошлёте ли вы деньжат подруге моей. Она в доме Гриджо работает горничной. Марла Католина Нуар.
– Маро-о! – воскликнул хозяин, и люд радостно загалдел. – Как же, пошлём!
– Может, бросит она тогда этот дурной дом, – продолжила Эмма. – Её их молодая хозяйка, – она понизила голос до шёпота и все склонили головы, притихнув. – Ой, как наградила… браслет сняла! И научила кой-чему.
– Да ты что… – восхищённо прошептал кто-то.
– Да-а… революция грядёт.
Хозяин восторженно смотрел на Эмму, а потом вдруг произнес:
– Мы верим!
– Не бойтесь, – чуть не плача, выдавила Эмма и отвернулась.
Глава про посудину «Гордость Танната»
По утру Эмма уже была уверена, что победа у неё в кармане. Проснувшись едва рассвело, она обнаружила и новую одежду, и выстиранную старую. Пошитый комплект был слишком чистым, на наряд бедняка не тянул, но Эмма не удержалась и схватила камзол. А рубашку отложила про запас, чтобы не оказаться однажды обнажённой и без смены.
В номере имелся умывальник и, оттерев грязь и краску, Эмма с восторгом предвкушала, как явится перед Глером, а в том, что он сейчас в порту Небиолло, она не сомневалась ни секунды.
Глер и она – снова будут вместе.
Революции быть!
И до Пино они доберутся, а потом король их непременно выслушает.
Эмма уже видела, что уж тут, как является перед двором, как отдаёт доказательства, которые так нужны короне, а потом высказывается насчёт секты отца, насчёт браслетов и прав бедняков. Насчёт магии, школ, детей…
И король верит им, и отец хмурится, но признаёт свою неправоту.
Мечты должны были сбыться, и Эмма это знала!
Она переоделась и распушила посильнее волосы, сделав висящую над глазами вьющуюся щёлку. Так не носили господа, так носили уличные мальчишки, а ещё это помогало скрыть лицо от посторонних, а тем более знакомых.
Только… кто знал её такой? Светловолосой, зеленоглазой, без юбок и корсетов?
Глер узнает. Непременно.
Эмма отправлялась в порт Небиолло с лёгким сердцем и свято верила, что не вернётся нынче в лавку ломбардщика, в Бовале и уж точно на улицу Авильо, где стоял ненавистный особняк.
Другое дело улица Авильо в Небиолло, которая как и несколько месяцев назад обрывалась набережной, переходящей в порт и широкую пристань. Даже издали громадная посудина привлекала взгляды своей чернотой и почти пиратским лоском. Были и нелепо торчащие пушки, и фигура на гальюне с похабно обнажёнными грудями. Всё это волновало народ Небиолло, а офицеры, бродящие туда-обратно вдоль набережной, недобро поглядывали на посудину.
Сплетни ходили среди народа, и, обедая в таверне, Эмма наслушалась достаточно. Значит, набирают людей в трактире, что стоял прямо у причала. Там нужно было искать боцмана, которого именовали Кэпом, и проситься матросом.
Брали всех подряд без разбору, но не связывались с преступниками и шулерами.
Пиратами себя команда не считала, хоть нынче ночью и вернулись они шумной компанией из Бовале и даже нехорошие слухи пошли по городу, мол не просто так они там были и как-то это да связано с грабежом во время свадьбы дочки графа Гриджо.
Капитаном на «Гордости» был некий Свияр, помощником его тот самый Кэп. А ещё среди народа поговаривали, что некий молодой человек с какой-то крайне скандальной историей занимал важное место в верхушке командного состава. И Эмма даже не сомневалась, о ком речь.
В этот раз она была счастлива оказаться в Небиолло и с радостью и спокойствием шла старой дорожкой по Авильо, глядя по сторонам и нежась в лучах тёплого солнца.
В мужском костюме было удивительно легко и приятно идти. Ничего не мешало и никак движения не стесняло. Голове было легко без парика, а фуражка защищала от солнца. Лицо не чесалось от краски, корсет не мешал дышать, а ботинки не натирали и не цокали по тротуару, как лошадиные подковы. И Эмма могла даже бежать, а не идти, и слова никто не скажет! Красота, как ни крути.
Перед отъездом из Бовале ей сообщили, что действительно приходили господские слуги и выкупили драгоценности за немалую сумму. Значит, пропажу дочки Неро обнаружил, как и пропажу колье с подвесками.
А вот хозяин ломбарда приятно удивил, он отдал Марле, которую нашли в городе тем же утром, все деньги и записку от Эммы:
«Распорядись правильно. Научи их магии!»
Теперь Эмма была свободна и спокойна. Даже если её не ждёт удача, дело не умрёт. Магия обязана жить в этом мире, а не спать под серебряными браслетами.
И она верила, что Небиолло, встретивший ясной погодой, и ещё не отчалившим судном, добрый город, с которого всё началось, и которым всё закончится, благословляет этот путь.
Единственный, откуда они не бежали, а уплывали честными людьми.
В порту и правда стояла «Гордость Танната». Большая чёрная посудина с уродливой массивной женщиной на носу. Всюду сновали матросы, грязные и будто бы уже не трезвые. Они что-то таскали с корабля на сушу и обратно, торговались с местными и шумели. Тут же Эмма замерла в страхе: если почудилось, если Глера нет, а дом Гриджо стал случайной жертвой этих пиратов, то она может ввязаться в страшное предприятие и оказаться на борту в открытом море с этими животными в соседях.
Но что уж тут попишешь, торчать тут, пока «Гордость» не уйдёт, никак нельзя. Эмма откашлялась, набралась смелости и пошла прямиком к таверне, в которой по слухам сидел боцман, принимавший новых матросов.
– Добрый день, – сначала совсем тихо произнесла Эмма, но поняв, что её не услышали, откашлялась. – Здрасьте!
Боцман, тучный и усатый, в грязной серой рубахе, пропахшей потом, поднял голову от листка, на котором записывал имена.
«Какой тщательный учёт, надо же!» – усмехнулась про себя Эмма.
– Я желаю на борт «Гордости Танната» матросом!
– Ха! Слышали? – гаркнул боцман, но никого рядом, чтобы поддержать, не оказалось.
Потому он лично посмеялся, а потом пристально всмотрелся в лицо Эммы.
– Больно ты юн, пацан! Как звать?
– Ларс.
– Фамилия?
– Нет фамилии, – как можно скорее отозвалась Эмма. Она ничего так и не придумала, чтобы отвести от себя подозрение.
– Нет фамилии? – протянул боцман. – Уж не с тюрьмы ль сбежал, пацан?
«Это что… фамилия что-то значит?» – Эмма переступила с ноги на ногу и медленно покачала головой.
– Ларс Сэддиданс, – пробормотала она тихо, но боцман не удовлетворился. – Я эт… из дома ушёл. Понимаете? В море хочу, душа лежит.
Фамилия бабушки пришла на ум случайно, и Эмма тут же за неё ухватилась. В Траминере таких не водилось, но и судно шло в другое королевство. Приятно было оставить себе хоть что-то “семейное”, пусть и фамилию родственницы, которую отец так бездарно и нагло предал.