Хоть роды и сильно своенравны, одно в них остается строго определенным: этапы.
Роды делятся всегда на три этапа: схватки, потуги, послед. (И на это можно опираться как на хоть какую-то предсказуемость.)
На самом деле между потугами и последом есть прекрасный этап, который медицина за этап не считает, потому что он не столько касается физического процесса, сколько психики. Этап импринтинга, когда малыш только родился и знакомится с мамой, первый контакт кожа к коже, глаза в глаза, и здесь я буду про него писать. Но вы имейте в виду, что обычно его в отдельный этап не выделяют.
Итак: схватки, потуги, послед.
Схватки
Схватки в свою очередь также делятся на три периода.
• 1-й период: латентный, скрытый. Раскрытие 1–4 см.
• 2-й период: активный. Раскрытие 5–8 см.
• 3-й период: переходный. Раскрытие 8–10 см.
Первый период схваток – латентный.
Его потому так и называют, что он самый скрытный, самый легкий, почти незаметный. Он же самый уязвимый, стеснительный, пугливый на воздействия. Как правило, схватки в этом периоде идут легкие, секунд по 25–35, а интервал между ними может быть минут 10–15. Это переживается нежно и трепетно. Здесь важно создать максимально комфортные условия и при этом не слишком направлять софиты на свои схватки, а то они застеняются и начнут таять.
Правда, бывает и так, что роды сразу начинаются с болезненных схваток и именно первые пару сантиметров даются особенно тяжело. Это значительно реже, но об этом важно знать, чтобы не паниковать, не злиться на свои роды и не расстраиваться, если что.
Это период, когда матка начинает активно сокращаться, интервалы укорачиваются до минут 5–7, длительность близится к минуте – чуть меньше. В этот период уже хочется проживать схватки – как-то. Ищутся позы, хочется определенно как-то специально дышать, разговаривать с другими сложнее, да и не нужно это. Вся задача – найти такой способ, чтобы было менее ощутимо.
Главный вопрос, когда вступаешь в этот период, – «Куда себя деть?»
Может начаться озноб – это нормально, это такая реакция организма на выработку окситоцина – главного гормона родов. Может подташнивать, или даже сильно тошнить, или рвать. Эфирное масло мяты или мятные леденцы помогут справиться с этими ощущениями.
Фитбол, подушки под колени, под живот, на глаза, канаты из слингов для поз в висе, опоры на кровати, столы, тумбочки – это все тут.
Ищите. Не закрывайтесь от родового ощущения, сотрудничайте с ним и уважайте его, берегите. Не тратьте силы и нервы попусту, будьте, но уже не «просто будьте», как в латентной фазе, а будьте в себе, в своих ощущениях, действуйте в согласии с ними.
Да, и не удивляйтесь, например, такому раскладу. Интервал между схватками может быть и такой: 5 минут, 1 минута, 5 минут, 1 минута – но строго так, то есть должна быть симметрия, а не хаос.
А еще бывает так, что схватки идут сдвоенными – одна из которых будет сильная, полноценная, а дальше ее будет догонять более легкая, будто наслаиваясь – знаете, так ведь бывает и с волнами на море?
Схватка
Главная ассоциация – волна. Ты чувствуешь ее приближение, нарастание, пик и постепенный откат вплоть до утихания. В промежутках – отдыхаешь и готовишься. В ней – можешь только быть. И ничего, кроме нее.
Она кажется жестокой, неумолимой, усиливающейся с каждым разом.
Однако она добрая и мудрая, и с ней можно быть осознанно, т. е. активно.
Своей постепенностью она дает возможность понять, что она приходит, подготовиться к ней, сделать глубокий вдох. Дойти до пика и ощутить, что это самое сильное, что может быть сейчас, а вторая ее половина – только на облегчение.
Хотя, воспринимая ее как кару, можно зажиматься, ведь она такая неостановимая, такая бесконтрольная. Можно хаотично кричать, бояться и даже ненавидеть ее, мечтая, чтобы это скорее закончилось. Чтобы пришел Кто-то и сделал хоть что-нибудь, чтобы они скорее закончились или не были бы такими ощутимыми. Однако от этого они будут только дольше и болезненнее.
А можно, и это лучшее, что можно сделать, это принять ее, каждую. Такой, какая она есть. Она ничего тебе не должна – не обязана быстрее приближать рождение, быть щадящей к тебе или быть слабой, потому что еще ведь только самое начало родов. Она не обязана быть упорядоченной и предсказуемой. Она делает благое дело – ведет к Рождению, самым мудрым путем, видным только ей, исходя из совокупности всего, всех процессов, происходящих в тебе на физическом и душевном уровне, процессов, происходящих у ребенка.
С каждой схваткой – приближение новой жизни.
Нужно раскрыться этой лавине, смириться с ее властью над тобой, посмотреть ей в глаза, пойти навстречу – и тогда идет настоящее Раскрытие пути для ребенка.
Сама поза женщины, какой бы она ни была, инстинктивно принимаемая ею в схватках, выражает покорность либо смирение. Это опущенная голова. Поникшая. Как будто в этом физическом проявлении так и выражается, что голова – разум, власть над собой – сейчас не должны быть у дел. Смирение – любовь к схваткам – двигает роды вперед, помогает плавно и легче переживать ощущения. Покорность сквозь сжатые зубы зажимает, защемляет, мешает раскрываться шейке матки.
Схватка ведет тебя, и к ней нужно приспосабливаться. И в этом твоя абсолютная свобода. В этом должна быть абсолютная свобода, на фоне безграничной власти схватки. Свобода – умение. Умение слышать себя, что говорят тело и душа, что просят, что требуют, и ДЕЛАТЬ это. Без оценки.
Схватка может быть адской болью и удовольствием вплоть до оргазма.
Как такое может быть?
Схватка – это как твои дни и годы в жизни. Это твое зеркало.
Схватка – это твоя схватка с жизнью, это Бог, это жизнь. Ты строишь ее своими мыслями, но мало кто об этом догадывается. Ты взаимодействуешь с ней и чувствуешь ее как Нечто, как Бога, который кажется жестоким, но все его действия, ее действия, с умыслом Любви, рождения.
Этот период считают самым трудным, и он с точки зрения силы ощущения таковым и является. В этот момент сила схваток набирает свой максимум, интервал становится совсем коротким, а схватка достигает своей длины – примерно минута через минуту. Но может быть и короче интервал – секунд 30–40, и длиннее схватка – полторы минуты. Но при таком яром потоке обычно это компенсируется временем. Тогда и сам процесс идет куда быстрее.
В этот период особенно важно не впадать в панику, истерику, а продолжать опираться – на дыхание или на те мысли, что приносят вам чувство заземленности, безопасности: что это скоро кончится, что скоро вы встретитесь со своим малышом, что все идет хорошо.
«Я больше не могу!», или Три ступени сомнения в родах
«Я больше не могу», «Сделайте со мной что-нибудь», «Я уже согласна на все, лишь бы это поскорее кончилось», «Мне страшно, я не справляюсь» – все женщины мира знают эти мысли, звучащие очень похоже всегда или почти всегда в пиковые моменты родов.
В эти моменты принимаются решения. Меняется сценарий. Это развилка. Проявляются истинные отношения между людьми. О них говорят часто с сожалением, горечью, чувством вины, сомнения в собственной силе или разочарования в ней, про эти моменты говорят с обидой. Всегда – как о самом сокровенном, потому что в этот момент Сила-которая-больше-нас, сама жизнь – обнажила нас, и каждая увидела себя такой, какая она здесь и сейчас.
Я молча киваю, стараюсь теплом своих глаз передать все сочувствие, на которое только способна, все приятие… стараясь излучать умиротворение и чувство правильности оттого, что так было. И каждый раз, каждый раз я рассказываю, что испытанное тобой – это совершенно нормально.
– Если бы я знала… – звучит в ответ. – Как бы мне не забыть это в следующих родах…
Чаще всего мы знаем, что этот тонкий момент испытания нашей силы и веры случается в конце родов, в переходные схватки – когда их длина и интенсивность максимальны, а потуги еще не пришли. И тем ярче порой бывает самобичевание или же просто удивление, когда такие моменты случаются в середине родов, а иногда… и в самом начале.
На самом деле ступеней таких три. Не у каждой женщины они случаются все, не в каждых родах они проявляются четко и последовательно. Иногда какая-то одна, иногда две. Но имеет смысл знать о каждой из них, потому что как раз ответом на вопрос – как бы мне в следующий раз так не… – является старый добрый принцип – «Предупрежден – значит, вооружен».
Иногда сам факт того, что ты знаешь, что с тобой происходит, дает много сил и ресурса пережить сложные моменты на своем максимуме, так, как тебе и хотелось бы поступить, а не под влиянием момента.
Боль в родах часто сравнивают с волнами. Схватка приходит, плавно нарастая ощущением, доходит до пика, держится на нем некоторое время и вновь утихает, отпуская. И в этом плане боль действительно – волнобразная, плавно нарастающая. Но действует это описание только относительно ощущения внутри самих схваток.
Что же касается процесса усиления родового ощущения в принципе, относительно всех схваток – тут как раз движение дерганное, прерывистое, поэтапное. То есть сначала к нам приходят первые схватки, они отличаются субъективно от предыдущих тренировочных, имеют свой ритм, и ты понимаешь, что входишь в роды. Подстраиваешься под ощущение, наблюдаешь за схватками, организовываешь последние моменты для полной готовности к родам. Но – вдруг! – пришедшая спустя пару часов очередная схватка приносит удвоенное ощущение и длину, значительно сильнее всех предыдущих. И могут возникнуть испуг, растерянность, неуверенность и даже паника. И вновь приспосабливаешься к уже новым волнам, захватывающим тебя. С трудом – в прямом смысле слова – обнаруживаешь подходящие позы и способы помощи себе для того, чтобы приноровиться к схваткам. И вот, процесс идет, ритмично, медитативно, больно, но уже все налажено, и тут – бац! – иногда после даже какого-то затишья, типа – что-то давно схватки не было… – приходит. Сильная, новая. Сбивающая все так тщательно выстраиваемое в течение долгих часов. И это тоже страх и слабость: тааааак больно, я не выдержу этого больше!!!
С физиологической точки зрения происходит так. В связи со схваткой мы испытываем сильное ощущение, с которым сложно просто жить, как обычно. Чаще всего это ощущение принято называть болью. Так вот на ощущаемую боль тело посылает сигнал SOS! – а он, в свою очередь, из секретных кулуаров мозга быстро высылает агентов – эндорфинов, призванных эту же самую боль естественным образом смягчать и субъективно легче ощущать, – на помощь. Так вот, чтобы сигнал о помощи дошел до головы и бравые спасатели собрались в путь и прибежали во все остальное тело, – на это требуется время. В зависимости от темперамента этих очаровательных хелперов – времени на это у них уходит в одну-две, а иногда схваток семь. Но они обязательно приходят! (Если их не отпихивают зловредные синтетические «аналоги», тьфу.) И это время – усиления схваток и ответа на них естественным обезболиванием организма – и является «тонким», сложным, искушающим наши силы и веру в себя, в природу. И является этими самыми ступеньками боли, так называемыми «плато».
По сути каждой из ступеней соответствуют три этапа схваток: ранние (1–4), активные (5–7), переходные (8–10 см раскрытия).
На ранних схватках пришедший такой момент психологически связан со страхом: а справлюсь ли? Женщина часто охает, изумляется и говорит, если это первые ее роды, что она совсем не так себе все представляла, что ощущения сильно (в прямом смысле, хе) отличаются от тех, что она уже себе представила в связи с описаниями и тренировочными. И вот это новое, удивляющее сбивает ее с толку, ослабляет первичный вдохновенный настрой – «все получится!» Как же получится, если в начале – уже так трудно? А ведь впереди еще все самое сильное… Это просто тело еще не «привыкло» к тому, что рожает, сонастраивает все системы, нужно просто чуточку подождать, не выносить мгновенных решений из момента – здесь и сейчас – обо всех своих родах. Не прибивать их своим суждением, как пыльным мешком, тормозя к черту все. Это просто начало, сейчас все наладится, правда…
Активные схватки призывают нас к поиску. Поиску удобного положения, комфортного пространства, «небольного» освещения, именно вот этих рук и с таким нажимом, хочу аромата – нет, не хочу ничего! Мне то жарко, то холодно – откройте все окна и срочно дайте мне шерстяной плед. О, я умаялась уже вся. И вот в какой-то момент наступает перелом – иногда слезный, дружелюбный, человеческий. Иногда – болезненный, не без слез и злости, но потом – приятия. Перелом – по принятию именно – ЭТИХ – своих родов. Не тех, что представляла себе всю беременность, не тех, на которые настраивалась. А вот этих, настоящих, твоих, которые все еще твои и все еще могут стать любыми – улыбающимися тебе божественным светом или холодными и хаосными. Никуда с подводной лодки не деться. Лучше всего – расслабиться и получать удовольствие!:) Да-да. Сдаться. Отдаться. Уйти в Поток. Волны вынесут на берег, обязательно. И на этой новой земле будет новая жизнь, точно.
Переходные схватки. Знаменитые по роддомовским жутким байкам. Лезть на стенку и грызть кровать. А лучше из кожи собственной вылезти. Невозможно-невозможно вынести, и пиливать я хотела на все. Иногда просто плачешь от бессилия перед этой Силой. Понятия – «справиться – не справиться», якобы примерная роженица, умница-красавица-комсомолка, умеющая мужественно переносить боль. Многое летит в тартарары. А надо-то просто – погладить. (Иногда – руки прочь, как кошка зашипит и укусит:)). Ну, тогда просто скажу: все правильно сейчас, так у всех. Ты такая молодец огромная, такой огромный путь проделала, самый большой. Конец-то уже совсем близко, раз так больно. Часто – выныривающие оттуда огромные глаза Девочки – Даааа??? – Конечно… – ласково шепчу я. Ты со всем справишься, я знаю.
Как не забыть это? Как унести эти знания, как консервную баночку, и вовремя открыть? Там, когда накроет с головой? Я предлагаю просто – Узнать Момент. Как минимум, но это уже – очень-преочень эффективно. Это помогает проживать развилку осознанно, не сворачивая, ведомая страхом туда, куда душа не хотела бы.
Иногда креативно придумываю – красную ниточку на запястье, колечко, браслетик, подвесочку – что-то, что сможет быть с тобой и напомнит. «Заговорить ее!»;-) Из своего состояния Силы, здесь, на этом еще берегу, сказать себе той, испуганной и потерявшейСЯ (потерявшей себя, чуете?) – те слова, которые нужны именно тебе, которые только ты и знаешь, самые точные. Расставить маячки силы в океане родового потока. Какие мысли-напоминания о себе ресурсны? В беременность эту силу, этот маяк можно нарисовать. Нарисовать его можно красками на бумаге, танцем в свободном движении, словами на листе или спрятать в сокровищницу-память мужа… боже мой… жить так азартно, рожать так интересно! Это – ТВОЕ – Творчество.
А ступени ведут к себе, всегда.
О нем, мне иногда кажется, в роддоме просто слыхом не слыхивали. То ли потому, что там все направлено на производство младенцев – скорость, результат – основные цели, и у них нет идеи ждать в принципе. То ли потому, что сами врачи практиковались и учились также на роддомовских родах.
Но главное, что вы это читаете и у вас самих есть возможность узнать, что пауза, внезапно наступающая на уже полном раскрытии, не просто нормальна и совершенно физиологична (тело набирается сил перед последним решающим рывком), но еще и совершенно подарочна.
Она случается не всегда, но довольно часто: схватки, идущие в полную силу, вдруг совершенно внезапно сменяют темп – на длинные интервалы, а то и просто наступает резкое стоп, нет никаких схваток. К этому моменту вымотанная женщина просто ложится в ту позу, в которой отдыхала, и может даже заснуть минут на 15, полчаса – очень редко – час. Ни в коем случае не надо ее ни тормошить, ни стимулировать, ни тревожить. Тело очень хорошо знает, что делает! Мне кажется, в этот момент спящая женщина просто невероятно, божественно прекрасна… Это такое замирание, как перед рассветом – когда все птицы умолкают и в воздухе стоит мистическая тишина перед рождением Солнца. И сейчас – каждым ребенком – рождается его личное солнце, которое будет потом светить из груди людям, освещать нашу жизнь…
Уважайте этот период. Будьте благодарны ему, если он наступил.
Потому что дальше начинается само рождение – потуги.
Родовой поток
Бывает таким разным.
Вхожу в квартиру, запыхавшаяся, с ходу переодеваюсь, молниеносно мою руки, параллельно пытаясь разговаривать с уже скоро «старшей» сестрой, а по факту малышкой, объясняя, что происходит с мамой и где папа, не успеваю надеть перчатки, потому что – … голова, несколько секунд и уже тельце новорожденной девочки у меня на руках. И пока все это происходит – до нутра продирает – ничем, никем, не подходящий в ни в какие городские условия настоящий инстинктивный крик женщины-медведицы… Он такой, такой этот крик – честный. Несдерживаемо-открытый. Смелый. «Пропустить через себя то, что больше меня и с чем невозможно бороться». Рождественская Лидочка.
Сдержанные стоны, сила, найденная в опоре на мужа, на отца рождающегося сейчас человека. Мирный, стройный рык с перерывами на «Ну что там?». И вновь – ритмичный труд в, казалось бы, почти тишине. Но… под красивейший шустрый ритм славянских барабанов!! «Сделай побыстрее, не знаю что, включи там у меня что-нибудь, чтобы быстро, чтобы энергично!!!» Девочка… ну надо же! Я все еще ошибаюсь иногда в форме животов. Предновогодняя.
Абсолютная тишина. Сосредоточение и пряди волос. Запах мокрого бортика ванной и полумрак. Так тиииииихо, что даже муж, сидевший тут же, рядом, не понял, что у него родилась дочь, пока она не запищала. Ан-на – звук того потока, внутри. Анна – имя той девочки, пришедший оттуда сюда всего за 2 часа с первой схватки.
Руки, впивающиеся в меня, кажется, всю. Перерыв между волнами, и мы отдыхаем, я тоже. И снова накатывает, и снова я вижу тянущиеся ко мне будто в отчаянии руки – найти опору, срочно, быстро, без – невыносимо. Крик, срывающийся в визг, но нет – и снова старательное звучание. Мальчонка, имя которому пришло через меня (гордо), – Дарий.
Много рук и звучат все вместе – ты, роженица, твой муж, твоя ближайшая подруга и я, доула. Мы все – будто вместе рожаем, мы все – будто вместе живем эту потугу – вместе гудим, вместе рычим, вместе дышим, вместе выдыхаем. «Давай-давай-давай!!! Умница, молодец, да!» Девочка, первая моя, благословившая мои руки, выбравшая меня, – Гретхен.
Слабые потуги, уплывающие глаза. «Ну постарайся, вниз, внииииииз, внииииииииииз…» – почти шепотом, почти просто губами. Тихо, только кошки за дверью шумят. Сложно, странно. Кажется, будто тут этой силы маловато. Но нет – она пульсирует гейзерами в воздухе, она разлита как электрический ток – в ожидании – ее тааааак много, что… да, происходит взрыв. И не так, как мы его себе обычно представляем. Самые мощные роды. Мальчик, который снился мне как до своего рождения, так и после, – Илья. Девочка, чье рождение имеет силищу, как она сама.
Поток надутого, как воздушный шар, света, идущего через меня, – мальчик Лукьян. Полотно, внутри которого я и нить, и игла, и ушко, и пространство между нитями, и не-я – растворяюсь и отслеживаю – одновременно – мальчик Юра. Счастье первого настоящего и честного, поддерживающего и любовного – сотрудничества с другим человеком, с сыном; сонастройка идеального танца – я с телом, я с сыном, я с мужем, я со своей жизнью, я с собой и я с Богом – мальчик Рой.
И одно остается везде одинаковым – запах. Запах, с которым приходит сюда человек – крови и сырости, труда и выполненности, запах женской силы. Запах родового потока.
Потуги
Потуги – это схватки, к которым примешивается совершенно новое – распирающее ощущение, с которым хочется что-то сделать, будто избавиться, изверг-нуть. Меняется состояние сознания – очень часто – с уплывшего, расплавленного – в ясное, трезвое.
Интервалы могут быть такими же, как на последних переходных схватках, а вот переживаться это уже может совсем по-другому.
Кому-то потуги даются как долгожданное разрешение. Это некий выход из фрустрирующих нас схваток, с которыми ничего не поделать, а просто мириться и быть, в то, что можно активно действовать, со-действовать и понимать, что тут результат-то есть ого-го какой! А кому-то все же тяжко – и больнее. Но последнее – реже. Все же потуги – такой позитивный момент, яркий, ярый.
И он особенно здесь мало кому что должен в смысле времени. Потуги не длятся 15 минут, как этого подспудно требуют в роддоме, и если нет результата, назначив их неэффективными, врачи переходят к активным и травмирующим действиям – для женского тела и для ребенка.
Они могут длиться в среднем от 40 минут до 2 часов, и это все будет нормой. (Не, ну 15 минут тоже могут.) Ребенку требуется время, чтобы приспособиться и аккуратно, нетравматично для себя и для мамы родиться.
Здесь особенно важно делать все точно в согласии со своими ощущениями – тужиться вместо максимального напряжения, с той силой, к которой побуждает вас потуга, не меньше, но и не больше. Тужиться – на потуге.
Это важно, я говорю об этом, потому что часто считается, что здесь-то как раз надо слушать, что говорит врач, и следовать его указаниям, чтобы «правильно» родить. Врачи и акушерки так часто и говорят: «А теперь слушай меня и делай, как я говорю». И выходит, что они вне вашего тела – не знают интенсивности и позывов именно ваших – и говорят тужиться с той силой, к которой у вас сейчас нет настроя (и это не про слабость ваших потуг и их неэффективность, это про их мерку в 15 минут и про то, что ваше тело настроилось сделать это за час, например).
И именно это – неслышание своих позывов – и приводит чаще всего к разрывам, которых, если женщина строго слушает свои именно ощущения, практически никогда не бывает.
И вам может хотеться делать это со звуком, а не на задержке дыхания, и ваше желание – здесь куда важнее. Конечно, если речь идет не о чем-то мегаэкстренном и критическом.
Когда прорезывается голова – жжение. Дальше ребенок совершает поворот плечиками, вы прямо изнутри можете это почувствовать. Кажется, будто кто-то снаружи это сделал, но это не так. И на следующей потуге выскальзывает весь человек. Правда, иногда выпуливается не поэтапно, так тоже бывает.
И тут наступает Самое Главное:
ВСТРЕЧА
Традиционно роды делят на три периода: схватки, потуги и послед. Люди, которым близок естественный подход к ним, часто выделяют четвертый, особенный, идущий хронологически между вторым и третьим периодами. Это время импринтинга – запечатлевания мамой малыша, а малышом – мамы. Их знакомство друг с другом, первая встреча.
Ее интимность практически всегда нарушена. Сакральность – не проявлена. Время это – не уважается.
Все знают про «выкладывание на живот матери» и прикладывание к груди, которое часто ограничивается символическим выдавливанием капли молозива на ротик малыша. И это в большинстве случаев – еще удачно сложившийся вариант в рамках роддома.
Когда-то, 10 лет назад, на курсах для беременных я услышала сравнение от ведущей: «Представьте, – говорила она, – будто ребенок – это инопланетянин, внезапно оказавшийся на нашей планете, где ему ново – ну абсолютно все! Вот что вы делаете, когда оказываетесь в новом месте, окружении, городе или стране? Мы пытаемся найти что-то похожее на то, что у нас уже было в опыте, что-то, что напоминало бы нам уже знакомое, родное. Из этого у нас бы росли безопасность и доверие этому новому. У малыша есть опыт тесноты, тепла, шума – голоса матери, стука ее сердца, запаха, ритма ее ходьбы. Когда он рождается, базовое ощущение доверия к этому миру ему можно подарить за счет сигнала – смотри, малыш, здесь все по-другому, но Главное не изменилось: мама рядом. Вы кладете его к себе на грудь, и уже снаружи он слышит стук сердца матери, ее особенные прикосновения руками – снаружи, ее голос, ее запах, новый и родной одновременно. Так формируются доверие, связь, так не рушится чувство изначального счастья».
Незначительно позже я читала уже про опыты Лоренца, который установил, что новорожденные утята того назначают своей мамой и следуют за ней, кого увидели первыми с момента рождения. Его исследования и образовали понятие «импринтинга», который также правомерен и для человека. Ребенок запоминает на самом глубоком уровне, кто его мать, – когда видит ее сразу после рождения.
У Мишеля Одена в книгах много посвящено тому, что окситоцин, вырабатывающийся в теле матери в течение родов, пиковую концентрацию имеет сразу после рождения и призван формировать не меньше, чем… материнскую любовь у женщины. Как важно в этот момент – держать на руках своего малыша! Как важно гладить его, трогать, разглядывать!
Я догадываюсь, что вы в большинстве своем или в абсолюте знаете написанное до этих строк все это наверняка.
Я знаю, что каждая из вас, рожающая ли в роддоме, или особенно дома, ставит огромной ценностью именно этот момент – Встречи.
Но этот текст я затеяла вот для чего: для напоминания, для концентрации в одной очень важной точке.
Мне хочется с горечью рассказать, как профукивается этот момент в родах при всем знании его важности.
Помимо классического невнимания к этому моменту – в потоковости роддома. Хотя это самая значимая составляющая «профукивания». Или? Быть может, львиная доля зависит все же от нас?
Этот момент наступает не тогда, когда малыша уносят на обработку, взвешивание и измерение. Не тогда, когда нужно встать с пола или из ванны и перейти на застеленную чистую кровать – гнездиться с малышонком.
Самое скользкое, ускользающее в моменте, когда малыш лежит у вас на груди.
И неважно, где это происходит – в роддоме или дома. Хотя дома – вдвойне обиднее, там есть все возможности – идеально, наполненно провести этот период.
Когда после решающих тяжелых рывков последнего часа, после изматывающего безвременного периода схваток, после напряжения, которое сопровождало ожидание целых 9 месяцев, а иногда – значительно больше, – на груди у тебя наконец лежит Результат, – наступает мощнейший выдох. Выдох этот случается и у окружающих, которые либо просто боялись, либо бдели и держали руку на пульсе, либо несли ответственность за процесс. Это случается даже у врачей в роддоме, у которых родов по несколько штук за смену на протяжении десятков лет, – я видела.
И все начинают болтать. Чушь полную нести. Вообще не о том, не о главном. А ты смотрела новости, и что там на Майдане? А ты огурцы солила этим летом? А на дачу поедешь? Ой, а папа как перенервничал! Ну, какая ты молодец, мамочка! (Последнее – это лучший случай такого профукивания.)
В особых случаях просто трендеж превращается еще в… жалобы на жизнь акушерки. Энергия высвобождается столь мощная, что попитаться любовью свеженародившейся Матери в этот момент не меньше чем самой матери-земли ну ой как хочется! Поэтому тут вполне уместно рассказывать, да как ты устала от своей профессии, да какой у тебя случай на родах, когда тебя обидели и т. д. и т. п.
А ребеночек в это время лежит на груди у матери и ищет ее взгляда. А мамины глаза – снаружи. Иногда она пытается занырнуть, инстинкты и душа – зовут, внутрь, к дочери или сыну, но снаружи ее старательно выдергивают рассказами о том, что они пережили за ее роды, или вообще посторонними вещами.
С ребенком-то все ж в порядке, вот он, на мне – почти как внутри, только снаружи, ничего еще не требует, вот и хорошо – и происходит сбегание. Обкрадывание происходит.
Ребенок ИЩЕТ глаза. Я – дцать раз это видела. Ребенок ушки на макушке держит. Ребенок впитывает всем собой – не только микрофлору матери, он впитывает сейчас в себя весь мир, надевает весь мир на себя, таким, какой он есть здесь и сейчас, как невидимую кожу на свою душу.
Что лучше – слушать про огурцы или услышать голос матери: «Здравствуй, дорогой мой человек! Мы так рады тебе здесь. Как здорово, что ты родился! С днем рождения, любимый! А вот и твоя сестренка пришла знакомиться! Мы тебя здесь так ждали, мы тебя здесь так любим!!!»
Даже если ребеныша унесли под лампу на какой-то черт греться, будто у мамы нет для этого тепла ее тела. Даже если малыша унесли на реанимационные действия и он якобы не слышит и не видит, он – душой – здесь. Говорите с ним. Стучите сердцем – ему. Глазами, взором – внутренним и внешним – будьте с ним. Ему важно это, жизненно важно, на всю жизнь – важно.
Будьте бдительны в роддоме, постарайтесь сами проявить инициативу – просить себе своего ребенка. Использовать доступные вам на тот момент способы контакта. Пусть даже первым прикосновением для него станет ваш голос или ваша мысль. Пусть они. Чем вообще ничего и не о нем.
Будьте бдительны в домашних родах, не позвольте чувству гордыни – ведь вы родили так правильно, так в контакте с малышом – вот этой расслабленности – украсть у вас главный контакт, ради которого все и затевалось так волшебно.
Будьте внимательны – не позволяйте никому перехватить ваше внимание от малыша. Не обращайте внимание на слова окружающих даже из вежливости, в сад их. Они потом все вам расскажут, они тут не первые минуты жизни.
Родив ребенка, не забудьте встретить его! Это главная его Встреча. Встреча человека – с Жизнью.
Источник
Когда мать только родила ребенка, она видит его на пике своей любви к нему. Самый большой уровень гормона любви – окситоцина – присутствует в ее крови в момент импринтинга – первые часы и сутки, когда она видит своего малыша. Так формируется связь.
Что в сердце матери в этот момент? Любовь, которая может покрыть все и принять все. Нежность, которая может растопить все. Мир, который она готова подарить всей собой. Всю себя, самую лучшую, на самом максимуме себя, высветив в себе ту искру жизни, что сама Жизнь, Бог, суть Любовь – Ее она предлагает человеку.
Невообразимым кажется – злиться когда-нибудь на него. Отвергать. Устать. Отчаяться. Усомниться. Разочароваться. Испытать раздражение. Неприязнь. Отвращение. Желание ударить. Ударить. Причинить боль. Сладко наказать. Не поддержать. Отвернуться. Бросить. Предать. Проявить слабость. Спрятаться. Зажать. Ущемить. Пожадничать. Завидовать. Ревновать. Соревноваться. Унижать.
Но будет. Не все и не так, но будет. Боль будет в отношениях, теряющаяся связь будет. Невинность слой за слоем – дальше и дальше превращаться начнет просто в человечность материнства, божественное – в земное.
Когда мужчина и женщина только встречают друг друга, они видят друг друга самыми прекрасными. «Такими, какими нас задумал Бог».
Мы полны уверенности и сил – справляться с любыми трудностями, принимать другого в его боли, видя в этом боль, а не зло, непрогретое солнце видя. Есть много мечтаний и амбиций, чего хотелось бы вместе и что мы можем. Во влюбленности мы на пике окситоцина и запоминания друг друга – красивыми, в высшем значении этого слова. Каждый оргазм подкрепляет это, как каждое кормление грудью – связь матери и малыша. У нас общий язык, у нас полный контакт. Мы счастливы вместе.
Потом – наступают разногласия. Разные голоса и разные слова. Разные стороны и разный язык. Первые обиды и даже травмы. Холод и разъединение. Бессилие, опущенные руки. Страх. Отвержение. Разочарование.
Каждый раз, когда в бессильной злобе мне хочется ударить своего ребенка, каждый раз, когда есть импульсивное желание обжечь холодом от собственной слабости, я вспоминаю его – лежащего на моей груди, мокрого, горячего, кряхтящего свое первое «А-а-а!» в этой жизни и мое – «Все отдам». И… я не делаю этого. Каждый раз, когда хочется отвернуться, сдаться и пробурчать детское: «Я тоже человек, я устала», я вспоминаю запах роз, крови и молока у меня дома в первое утро его жизни, и это дает мне сил – быть Мамой – быть Любовью.
Сколько горечи и боли в циничных выражениях «конфетно-букетный период», «маленькие – все хорошенькие…», сколько несправедливо закрытого сердца и отчаявшейся замерзшей души в этом!.. Я думаю, что движение НАС – мужчина и женщина, родитель и ребенок, мое детство и моя жизнь, я и мир – идет не по плавно спиралями нисходящим линиям в точку – в сужение, в уменьшение, от максимума любви и связи – к потери ее.
Мне кажется, все это время мы движемся К. По спирали, с каждым витком расширяясь и расширяясь, пока не обнимем бесконечную Вселенную. Мы движемся в Любовь.
То, что было в начале – это маяк. Это пролог нашей главной истории. Это ее итог. Итог, который нам был виден в самом начале. В самом начале был Бог и была Любовь. Нам дано было видеть это как то, к чему дальше мы все время будем идти.
Запоминайте каждый миг. Не оциничивайте его тяжестью прошлого опыта. Знанием, как оно дальше бывает. Запечатлевайте. Это – Источник.
Рождение плаценты и пересечение пуповины
В норме плацента отделяется, и ее нужно вытужить (сама она не рождается) примерно в течение минут 40 после родов, но есть немало случаев, когда это происходит в течение двух часов после родов. Важно, чтобы пуповина отпульсировала, потому что, проходя через родовой канал, ребенок настолько сжимается, что отдает большой объем своей крови обратно в плаценту, как в запасной мешочек, из которого, когда он уже здесь, родился, ему передается кровь обратно.
Это – его кровь, и дать отпульсировать пуповине – это дать ребенку его объем крови, а значит, предотвратить возможные анемию, желтуху и в принципе сделать малыша таким здоровым и сильным, каким он изначально и задумывался.
К тому же по пуповине ребенок получает кислород, что в первые минуты жизни, пока его дыхание земное только регулируется, является дополнительной подушкой безопасности, доброй подстраховкой и поддержкой.
В роддоме пуповину в подавляющем большинстве случаев перерезают или накладывают на нее зажим сразу же. В родах по контракту и по озвученной просьбе женщины можно добиться того, чтобы пуповину перерезали после того, как она отпульсирует или даже после рождения плаценты.
Все взращивание ребенка сводится к тому, что мы передаем ему его самого в свое управление – начиная с самых простых вещей в детстве, заканчивая более глобальными в уже более взрослом возрасте. Процесс отделения ребенка от матери – сепарация – это и есть процесс взросления. И, пожалуй, самым первым его проявлением, а потому – настолько «плотным», материальным – является пересечение пуповины – самой явленной, наглядной связи матери и ребенка, отпускание его в отдельную жизнь. (Сколько еще слоев, только уже незримых, тонких, будет перерезаться раз за разом на протяжении всей жизни, но самая-самая – золотая нить – никогда.)
В традициях разных народов пересечение пуповины сопровождалось ритуальными действиями, именно потому, что само это действо считалось сакральным. Пуповину может перерезать папа, с пожеланиями ребенку доброго пути на дороге жизни. Есть разница и в том, кто родился: для девочки использовали ножницы, для мальчика – нож. Делали это тоже в зависимости от пожелания ребенку и его пола на каком-нибудь ремесленном предмете. А в некоторых индейских племенах пуповину пережигали, считая это действительно наиболее экологичным способом отделения.
А что делают с плацентой?
В условиях роддома она чаще всего остается по умолчанию в учреждении, где в зависимости от ситуации она либо утилизируется (что чаще всего), либо отдается на исследования, научные эксперименты или используется для получения ряда полезных веществ.
В домашних родах чаще всего вопрос ставится так – куда девать плаценту?
В традиционном обществе плаценте отводилось также священное место в связи с тем, какую значимую роль она играет в развитии и формировании ребенка. Эта благодарность не позволяет ее уничтожить просто так. Ведь плацента – это и способ ребенка получать кислород, и питание, а также она защищает его от множества вредных веществ, служа сильным фильтром.
Чаще всего плацента хоронится – а как иначе можно сказать о части организма человека, которая выполнила свою функцию?
Мне кажется, в этом и есть разница. Когда плацента просто выбрасывается, уничтожается – в этом есть проявление нашей современной культуры, ориентированной на потребительство. Отслужила свое вещь – в утиль.
Когда мы совершаем какое-то действо по прощанию с ней, в этом есть признание и благодарность. А когда мы умеем быть благодарными, это всегда перекликается с нашим умением ощущать ценностью и себя, и свою жизнь.
Обычно плацента закапывается под плодовое дерево – есть даже приметы, про хвостиком вверх – к следующему мальчику, а вниз – к девочке. Иногда дерево не ищут, а сажают, и получается, что это дерево – вашего ребенка, удобренное именно веществами из плаценты.
Плаценту также сжигают, засушивают и даже съедают. Считается, что она обладает сильнейшими регенерирующими функциями, потому вещества из него часто используют в фармакологии и косметологии.
Но главное, что мне бы хотелось тут обозначить, это то, что уважение к плаценте – это экология отношения к самой жизни, конечно. И плаценту можно забрать даже из роддома: вы имеете на это полное право.
Древо Жизни
В древних культурах отношение к ней было священным и пропитано уважением и трепетом.
Сейчас эту традицию некоторые родители поддерживают.
Плаценту хоронят как брата-близнеца ребенка, ведь у него совершенно такой же биологический «состав», как и у малыша.
Но главное, именно благодаря ей ребенок прожил у мамы в утробе до рождения.
Рисунок плаценты чрезвычайно похож на дерево, отчего ее называют Древом Жизни.
И так же как уникален отпечаток ладошки или ступни малыша, линии которых не повторяются во всей Вселенной, так и узор ветвей (вен) плаценты уникален.
И прежде чем попрощаться с плацентой навсегда, поблагодарив ее за чрезвычайно важную роль, с нее иногда делают отпечаток. И получается, что самой плаценты нет, но ее натуральный размер, вид, толщина пуповинки остаются запечатленными!
В нашей культуре это еще непривычно, но когда я предлагаю сделать отпечаток плаценты родителям, те, кто пробуют, всегда остаются в детском восторге и радости.
Когда родился Лукьянка, я тоже порадовала себя таким отпечатком на память!:-)
А некоторые родители «доделывают» отпечаток, привнося в него свою любовь и творчество.