Ощущаю ли я, что кольцо вокруг меня сжимается, что снаряды падают все ближе? Это, на мой взгляд, достаточно абстрактный вопрос. Здесь, в Лондоне, я не чувствую, что свободы мои как-то сузились, считаю себя защищенным всей мощью британской правоохранительной системы и сбавлять критику российской власти не собираюсь. Тем более что она сегодня находится на переходном этапе.
То, что говорит в последнее время Медведев, не вдохновляет меня абсолютно, но выбор у него небогат: либо, покрывая преступления, которые совершил лично Путин и его режим, он станет их соучастником, либо от них отмежуется. В конечном счете, я думаю, возобладает-таки здравый смысл: не просто прагматичные соображения, а желание выжить, и в победе Медведева над всей той структурой, которую Путин искусственно вокруг него создал, чтобы подчинить президента России своим эгоистическим интересам, не сомневаюсь. Я за Медведева спокоен: как человек разумный, он сделает правильный выбор.
Вернемся, однако, к нашему с Дмитрием интервью: после его публикации с большим удивлением я узнал, что некоторые читатели усмотрели в моих высказываниях заочную полемику с бывшим руководителем службы охраны Ельцина Коржаковым, а особенно поразило, что он сам воспринял это таким образом. Поверьте, я не пытался бросить ему перчатку и вообще не знал ничего о том, что его интервью тоже готовится.
Повторяю: я никак не хочу комментировать слова Коржакова, который предал всех, с кем когда-либо имел серьезные отношения, и прежде всего, конечно, первого президента России. Он, безусловно, вправе высказывать свои суждения или предположения, однако мне его мнение безразлично, я не испытываю ни потребности в мщении (в общепринятом понимании), ни чувства соперничества, да и сам Коржаков как личность для меня не существует.
Меня совершенно не задевает, что он в четвертый раз избран в Госдуму, тогда как мне перед самым уходом оттуда Путин сделал «подарок» в виде шести лет заключения. Напомню: в 2000 году я добровольно сдал мандат депутата, и, насколько известно, впервые в новейшей российской истории этот шаг не был вызван переходом на другую работу. Это был открытый демарш, предпринятый в знак протеста против того, что Дума превратилась в кремлевский придаток, в орган или отдел, который штампует решения, принимаемые в Кремле, поэтому сравнение мотивов, движущих мною, с процессами, происходящими в душе и в уме Коржакова, кажется мне неуместным.
Также в своем интервью Гордону я утверждал, что от власти Путин полностью не отойдет, и время, как видите, мою правоту подтвердило. Не считаю, заметьте, свое мнение истиной в последней инстанции, поскольку мои выводы основываются не на колдовстве, не на каком-то сверхъестественном даре, на который претендует астролог Глоба, а исключительно на ощущении состояния общества и на знании исторических закономерностей. Тем не менее, будущее Украины вижу ясно: она навсегда распростилась с рабством, это свободная отныне страна. Большинство граждан сделали абсолютно сознательный выбор, и не только тем, за кого отдали на президентских выборах-2004 свой голос, — сотни тысяч людей, стоявших на Майдане в снег и мороз, определили будущее всей нации.
В самом начале этих событий я написал статью, которая называлась «Судьба России решается в Украине», и именно Украина показала, каким путем должна продвигаться Россия, чтобы стать эффективной страной и занять подобающее ей место в цивилизованном мире.
Кстати, рассуждать о борьбе цивилизаций совершенно неправильно — сегодня идет борьба цивилизации против варварства, и Украина, по существу, с варварством, слава богу, порвала. Особенно показательны в этом плане результаты недавних выборов киевских мэра и горсовета, поскольку противостояние шло уже не между оранжевыми и бело-синими, а скорее, внутри демократических сил и теми, кто позиционировал себя нейтрально. Куцые четыре процента, полученные Партией регионов, — яркое свидетельство вектора, который выбрала Украина, поэтому поводов для беспокойства, мне кажется, нет. Вопрос только в скорости процесса, а она в значительной степени зависит от личностей и их чувства ответственности.
Несмотря на все претензии к Ющенко, у меня нет ни малейших сомнений в его добрых намерениях и уж, тем более, в абсолютно однозначной позиции Юлии Тимошенко — вызывает лишь сожаление, что раскол оранжевого лагеря подменяет важнейшие аспекты демократического продвижения Украины вперед и, как следствие, этот процесс тормозит.
В заключение еще пару слов о постыдном закрытии на Первом Национальном программы «В гостях у Дмитрия Гордона». Давать Дмитрию советы как «старший товарищ» я не берусь (не считаю себя даже равным, поскольку моя профессия — не журналистика), но, если исходить из гражданской позиции, у журналистов, в моем понимании, может быть только одна задача: правдиво доносить информацию, которой они располагают, до общества, чтобы оно могло само принимать решения. В этом широком смысле то, что делает Дмитрий Гордон, абсолютно указанному критерию соответствует.
Я передаю Дмитрию привет и ни в коем случае не соболезнования: он сильный человек и в состоянии самостоятельно определить, что делать дальше. Не сомневаюсь: из сложившейся ситуации ему удастся найти выход.
Виталий Коротич
Интервью Дмитрия Гордона бесценны — это летопись, без которой лицо эпохи выглядело бы иначе.
Известный писатель-историк Юрий Тынянов говорил, что он начинает там, где заканчиваются документы, и таких возможностей было, к сожалению, слишком много, потому что диктаторы, узурпаторы и просто бандиты прежде всего уничтожают свидетелей. Более того, они уже не раз нанимали так называемых мастеров пера, которые ваяли толстые книги, не только оправдывающие любой поток преступлений, но и объясняющие их важность для нации, передергивающие в связи с этим факты и по заказу вгоняющие их в казенную логику.
История, увы, пишется под присмотром, создается вычеркиваниями, и вопреки известным словам Михаила Булгакова рукописи все же горят. Древние завоеватели в охотку сжигали книгохранилища захваченных народов, но и немногие сохранившиеся тексты подробностью не грешат, оставляя простор для домыслов. В большинстве уцелевших летописей страницы подчищены или вырваны (я уж не стану напоминать, что и совсем недавно, в XX веке, костры из книг пылали в гитлеровской Германии, в Советском Союзе, в Китае, Камбодже)…
Так повелось: мы привыкли жить в океане лжи. История, излагавшаяся в советских учебниках, сочинялась вначале для императорского Дома Романовых, а затем подтасовывалась для партийной большевистской потребы, подгоняя события под ответы, нужные власти.
Одним из достоинств цивилизованного народа является умение соединить опыт истории с собственным опытом. Для этого нужны свидетельские показания, и именно поэтому тома интервью, взятых Дмитрием Гордоном, бесценны. Ничего подобного им нет ни в одной из послесоветских стран, и мне кажется, что политические деятели и историки пока не очень хорошо понимают смысл подвижничества выдающегося журналиста, создающего эту летопись без всякой государственной поддержки, своими силами и за свои деньги.
Я убежден: без бесед Дмитрия Ильича с наиболее яркими представителями нашего времени лицо эпохи выглядело бы иначе. Сейчас вы держите в руках плоды общения Гордона с персонами, влияние которых на судьбу России (и Украины) бесспорно, — это те самые «невидимки», приводившие к власти удобных людей и формировавшие их взгляды на жизнь и страну. Что ж, степень допуска к начальственным ушам определяла место в обществе с древних времен, а президенты — люди занятые. Им некогда читать, слушать радио и смотреть теленовости — главную информацию они получают в пережеванном виде от помощников и приближенных и перед ними же вынуждены бывать самими собой.
Вслед за этими предисловиями вы прочтете откровения деятелей, у которых Борис Ельцин кушал с ладошки, как дрессированный попугай (следующего российского президента герои Гордона тоже отлично знают). Кстати, еще одна деталь для понимания этой книги важна: разжалованные слуги безжалостны — больше, пожалуй, никто не мог бы рассказать о российской власти так, как Александр Коржаков. Он ведь не только поднимал обмочившегося пьяного президента с пола или лез с ним в ледяную воду: по службе присутствовал при решении судеб целых народов — когда распадался Советский Союз или разгоралась чеченская война.
Он, безусловно, слуга — циничный, но приблизившийся к самому верху вплотную, а все подробности о картонных ящиках с долларами — часть общей повести о беспределе и не подверженной общественному контролю власти. Сотрудничавший на заре перестройки с «Огоньком» журналист Костиков стал позже пресс-секретарем Ельцина и, в дополнение Коржакову, рассказывал мне, как однажды, в присутствии своей свиты, Борис Николаевич велел выбросить его с прогулочного теплохода в Волгу, а затем вознаградил за унижение участком драгоценной земли в элитном районе Подмосковья. Барство партийного вождя, ставшего «демократом», было до ужаса безнаказанным, и тот же Борис Березовский доказательно формулирует тезис о глубочайшем презрении постсоветских правителей к своему, так сказать, электорату.
Одновременно возникает еще одна важная тема — о нас с вами, о механизме и скорости трансформации раба в свободного человека. Березовский обрадован тем, насколько успешнее движется в этом направлении Украина, и делает вывод, что украинцы идут к свободе даже с опережением инициаторов «оранжевой революции». Коржаков о таких сложностях почти не говорит, но вспоминает о кучминско-ельцинских застольях как воплощении стиля руководства, который вроде бы очень медленно, но уходит.
Иногда собеседники Гордона противоречат друг другу, однако от этого количество грязи, плывущей по фарватерам власти, не убывает. Оба они отрицают свое интриганство, но постоянно твердят о предательстве, столь свойственном первым лицам (тема убийства как вполне допустимого метода в достижении властной цели звучит не однажды, и она особенно страшна своей обыденностью).