— Тем не менее, даже при такой температуре воздуха асфальт промерзает очень и очень прилично, благодаря чему в прошлые зимы уличные гонщики либо прекращали ночные забавы, либо перебирались на юга. В этом году все иначе — вашими стараниями вся дурная молодежь столицы пытается строить из себя водителей от бога…
— Сегодня утром ты посмотрел запись гонки Игната Даниловича четыре раза подряд, а потом заявил, что в восторге от продемонстрированной техники вождения… — проворчала Светлана Валерьевна, кстати, заговорив первый раз с момента нашего появления в кабинете.
Ее батюшка пожал плечами:
— Игнат Данилович чувствовал и свою машину, и дорожную ситуацию, поэтому вел «Стрибог», как по ниточке, не тормозя, не совершая «лишних» маневров и не создавая аварийных ситуаций. А тот же Гришка Синицин видит либо дорогу, либо знаки, либо попутные автомобили, либо себя-любимого. В зеркале заднего вида. Так что дергается, как припадочный, и регулярно бьется. Впрочем, мое мнение об этом недоумке ты слышала не одну сотню раз, так что повторяться не вижу смысла. Тем более, что поднял эту тему совсем по другой причине…
Тут он сделал небольшую паузу, сообщил, что кабинет «чист», так что в нем можно обсуждать все что угодно, и озадачил:
— Игнат Данилович, я посмотрел видеозапись вашей сегодняшней гонки не четыре, а шесть раз. Два последних — у себя в кабинете и под десятикратным замедлением. После чего пришел к выводу, что вы водите так же надежно, как промышляете, сотрудничаете с деловыми партнерами или строите отношения с теми, кто близок по духу. Поэтому заслужили уважение ряда достойнейших личностей разных поколений. Последнее, пожалуй, радует больше всего. Ведь если вызвать интерес у ровесников вроде Павла Демьяновича Максакова или Егора Борисовича Лемешева теоретически несложно, то личностей калибра Ольги Максимовны Максаковой, Ксении Станиславовны Веретенниковой и, тем более, полковника Дмитрия Львовича Ляпишева на мякине не проведешь. Далеко не просто получить и статус Поставщика Двора Его Императорского Величества, а вы и ваша супруга его уже обрели и считаетесь одними из самых перспективных молодых добытчиков Канцелярии.
Судя по реакции его дочурки на последнее предложение, об этом она даже не подозревала. Вот и потеряла дар речи. А Валерий Константинович продолжил излагать свои мысли:
— Как вы уже догадались, я подключил все свои связи для того, чтобы выяснить, что вы из себя представляете, далеко не просто так. Дело в том, что мы, Уфимцевы, пользуемся довольно своеобразной славой. С одной стороны заслуженно считаемся одними из лучших артефакторов страны, а с другой — отшельниками, общающимися со сравнительно небольшим числом людей и игнорирующими всех остальных. На самом деле все гораздо хуже: мы даже сотрудничаем с единицами. В смысле, создаем по-настоящему серьезные артефакты и артефактные комплексы только для личностей, которых уважаем и считаем друзьями рода…
— Не врет, не преувеличивает и не набивает себе цену… — вдруг сообщила Дайна через гарнитуру и замолчала, так как Уфимцев перешел к выводам:
— В общем, теперь, зная, что вы за личность, с удовольствием предлагаю вам полноценное сотрудничество. А для того, чтобы вы смогли составить хоть какое-то представление о наших возможностях, установлю на любую из ваших машин артефактную защиту… на порядок серьезнее «Периметра», который вам ставят в Полоцком «Пределе». Само собой, бесплатно, ибо, помнится, оставил за собой право ответить добром на добро. Упираться будете?
Я отрицательно помотал головой:
— Нет: вы руководствуетесь жесткими принципами и делаете только то, что должно, а мне такое по душе.
Он удовлетворенно кивнул, пожал мне руку в знак заключения своего рода союза, спросил, когда и куда я смогу доставить автомобиль, описал три варианта, выслушал мое решение и пообещал, что его мастера будут ждать. А потом покосился на дочку, продолжавшую пребывать в состоянии ступора, и криво усмехнулся:
— Отношение дворянства Империи к нам, Уфимцевым, многогранно — старших представителей рода, изредка появляющихся в столице, как правило, сторонятся, моих сыновей и их ровесников регулярно испытывают на излом, а младших всеми силами пытаются обаять. Последнее «счастье» не обошло стороной и Свету: из двадцати девяти ее постоянных ухажеров только один видит в ней личность, а все остальные — ресурс. То есть, возможность получить хоть какие-то знания нашего рода или опосредованный доступ к его ресурсам. Что самое неприятное, абсолютное большинство парней, появляющееся в ее окружении, подводится аналитиками глав своих родов, поэтому не совершает ошибок. И дочка частенько принимает игру во влюбленность за настоящие чувства. Нередко ошибаются и наши безопасники, ведь девочка она толковая и видная, соответственно, вызывает и настоящий интерес, и вполне понятные желания. В результате только за прошлый год Светлана пережила два очень серьезных разочарова— …
— Ну, па-ап!!! — возмущенно воскликнула она и вызвала неожиданную реакцию:
— Дослушай мой монолог, ладно? Даю слово, что он тебя не уязвит и не обидит.
Девушка, успевшая покраснеть до корней волос, недовольно поджала губы, немного поколебалась и кивнула. Впрочем, поднимать взгляд не стала. Ибо, вне всякого сомнения, чувствовала себя крайне неловко.
Уфимцев вздохнул, ласково погладил ее по голове и снова повернулся к нам:
— Дочка у меня одна, и я ее очень люблю. Поэтому позволяю жить своим умом, но присматриваю со стороны и переживал все ее трагедии вместе с ней. А вчера днем придумал, как показать ей жизнь с правильной стороны и подарить немного спокойного счастья: я куплю ей коттедж в вашем поселке и разрешу отдыхать так, как заблагорассудится…
— Боюсь, что с покупкой коттеджа возникнут сложности… — сказал я. — Их в поселке всего де— …
— Прошу прощения за то, что перебиваю, но эту проблему я уже решил… — заявил он и объяснился: — Выяснил, что последний свободный коттедж был продан вчера днем, изыскал возможность получить список владельцев, еще раз убедился в правильности принятого решения и незадолго до выезда на эту встречу уговорил профессора Огарева продать мне свой.
— И чем отдых в этом поселке лучше отдыха в нашем домике под Белыми Песками? — язвительно спросила Светлана Валерьевна.
— Компанией, доча… — усмехнулся он. — После того, как Игнат Данилович и Ольга Ивановна поселились в Бухте Уединения, все соседние коттеджи были раскуплены, как последняя партия наших «Лезвий». Две штуки взял тот самый Павел Демьянович Максаков, которого не смогла совратить и женить на себе Марина Пискарева. По одному — Егор Борисович Лемешев и Антон Игоревич Чирков, выпустившиеся из Академии ИСБ одновременно с мужем Янки, и их друг Виталий Васильевич Фомин, парень из тех самых Фоминых.
Девушка задумчиво хмыкнула, а ее батюшка нанес добивающий удар:
— Кстати, Лемешев обручен с Дарьей Давидовной Бажовой, а Чирков — с Ларисой Алексеевной Вольской.
— О-о-о!!! — восхитилась Светлана, заметила в моих глазах недоумение и весело хихикнула: — Эти особы закончили мою Академию в прошлом году. За пять лет учебы вдребезги разнесли самооценку всем ее записным сердцеедам, включая двоих Воронецких, отбили гениталии чуть ли не сотне непонятливых ухажеров, а одного особо тупого выбросили из окна четвертого этажа!
— Юлия Комарова — тоже не подарок… — ухмыльнулась Ольга, поймала вопросительный взгляд Уфимцевой и сделала небольшой шаг навстречу: — Это невеста Виталия Фомина и, по совместительству, близкая подруга Ларисы и Даши. По рассказам последних — основной генератор самых отвязных идей и воплощенный кошмар для парней, не понимающих слова «Нет».
— Вы… дружите?
— Только познакомились: эта компания купила три коттеджа перед днем рождения Павла Демьяновича и, тем самым, устроила ему приятный сюрприз. Увы, на следующий день Егор с Антоном вернулись в Мурманск, на службу, а их невесты остались. И продолжают отдыхать. Ибо в Бухте Уединения по-настоящему спокойно.
Тут Светлана Валерьевна изрядно удивила, извинившись за недостойное поведение во время нашего визита в магазин их рода. При этом попросила прощения не только у меня, но и у Оли. И не в двух словах, а полноценно. А после того, как закончила, попросила не держать на нее зла и… продолжила удивлять:
— Папа прав: я пережила два очень серьезных разочарования и теперь ищу второе дно всегда и во всем. Искала его и в вашем визите. А теперь сгораю от стыда и считаю, что не вправе принимать предложение папы и приезжать в ваш поселок без вашего согласия. Далее, я не ищу выгоды от возможных знакомств с парнями и девушками, которые приобрели коттеджи по соседству с вашим. Я просто знаю, что эти личности заслуживают уважения, уверена, что ни они, ни вы в принципе не способны на недостойный поступок, и теперь понимаю, почему папа решил, что пребывание в вашем поселке подарит мне спокойное счастье. И последнее: я бы хотела заслужить ваше уважение и, если получится, дружбу. Так что я для вас просто Света. Вне зависимости от того, захотите вы продолжить со мной знакомство или нет.
— Душой не кривит… — прокомментировала этот монолог Дайна. А через мгновение добавила: — Но самое интересное не это: девочка открылась как бы не первый раз в жизни и, судя по кое-каким физиологическим реакциям, дико боится услышать отказ. Не отталкивай — может и сломаться.
Я это чувствовал. Кроме того, прекрасно помнил себя почти в такой же ситуации, только закончившийся… неважно. Поэтому задвинул куда подальше неприятные воспоминания и криво усмехнулся:
— Так уж получилось, что я верю не словам, а поступкам. Извинение — Поступок. Решение не принимать предложение батюшки без нашего согласия — второй. Столь многоплановая декларация намерений — третий. Личностей с подобными принципами очень и очень немного, так что мы с Олей не держим на тебя зла, будем рады твоему соседству и искренне надеемся на то, что у нашей семьи появится такая же близкая подруга, как Ира.