Первый бой — Олин — хоть как-то оправдал этот энтузиазм: она атаковала журналистку через несколько мгновений после команды Князя, назначенного судьей, и почти полминуты превращала журналистку в мешок с дроблеными костями. При этом работала, как на тренировке, то есть, расчетливо, спокойно и… красиво, так как понимала, что запись этой дуэли будет изучаться чуть ли не под электронным микроскопом. А вот с жесткостью, на мой взгляд, слегка переборщила. Но возмущаться я и не подумал — дождался завершения схватки, поймал взгляд супруги, коротко кивнул в знак того, что доволен результатом наказания злоязыкой суки, и неспешно спустился с трибуны.
Пока живой тренажер для целителей-травматологов грузили на носилки и уносили к одному из двух реанимобилей, предусмотрительно вызванных из какой-то клиники Южного, стоял, подставив лицо теплому вечернему солнцу. Услышав свое имя-отчество, открыл глаза, обнаружил, что здоровяк успел занять противоположную «стартовую» метку,
снял верх костюма автогонщика и поднял руки. Чтобы судье было удобно крепить на моем торсе что-то вроде «паутинки» с металлическими бляшками в точках пересечения некоторых нитей.
Эффект аструмовой блокировки почувствовал еще до того, как Князь защелкнул боковые замки, и мысленно усмехнулся: до начала тренировок с ее продавливанием эта «паутинка» наверняка «отключила» бы мое ядро. А на нынешнем уровне магической мощи не доставляла даже легкого дискомфорта. Тем не менее, я поморщился. И едва заметно пошатнулся. Изобразив обычную реакцию Одаренных на непривычное воздействие. Не стал отказываться и от десяти минут адаптации, положенных по дуэльному кодексу, и сделал легкую разминку. Причем начал ее крайне неуверенно, а «более-менее пришел в себя» только на последних мгновениях.
На традиционное предложение судьи решить конфликт миром ответил отказом, добрался до своей метки и поймал взгляд громилы, державшегося как бы не наглее Вдоводела — одиннадцатикратного чемпиона Китежа по унибосу в абсолютной весовой категории.
Когда мужик расплылся в предвкушающей улыбке, холодно усмехнулся, подтвердил судье свою готовность к началу боя, дождался соответствующей команды и мягко скользнул вперед.
На втором шаге немного разогнал восприятие, хотя был уверен, что мне за глаза хватит и скорости реакции, обретенной благодаря усилению нервной системы. Поэтому вошел противнику в две ноги чуть ли не раньше, чем увидел начало раскрутки таза под пристрелочный левый прямой, облегчил подпоркой тушку противника раза в полтора-два, подхватил, раскрутил, перевернул и со всей дури воткнул головой в асфальт. Траекторию «полета» контролировал до момента касания. А за миг до него снял воздействие. И «добавил» свой вес. Так что лже-журналист — по информации, обнаруженной Дайной в Сети — умер практически мгновенно.
Судья врубился, что дуэль закончилась, самым первым. А основная масса зрителей слитно охнула «через Вечность». И взревела. Но вглядываться в лица, чтобы понять, чего в этом реве больше — восторга или возмущения — я и не подумал. Дождался, пока Князь избавит меня от «паутинки», прошел обязательную проверку на наличие запрещенных артефактов, поблагодарил за судейство и поднялся на трибуну. А тем попал, как кур в ощип. В смысле, был вынужден ответить на вопрос Цесаревича, который, при желании, можно было бы выразить одним-единственным словом «Как?»:
— Я вырос в Пятне. Среднестатистическая дикая кошка десятого ранга быстрее человека раза в два. А габариты и вес — дело десятое…
— Ну да, об этом я не подумал. Видимо, из-за того, что не ожидал настолько быстрой и убедительной победы…
— И обломался, очередной раз не получив ни толики информации о твоих возможностях… — сварливо добавила Дайна.
Я пожал плечами:
— Реакция на наглое повторение измышлений Правдоруба была обязана ужаснуть всех остальных любителей позлословить. Вот я и не стал затягивать.
— И правильно сделали! — твердо сказал Воронецкий, встал с сидения и пожал мне руку: — Благодарю за то, что вступились за честь моей матушки. К слову, до начала дуэли я на вас злился. За то, что отреагировали на злословие быстрее меня и моего сына. А сейчас понимаю, что ни один журналист не сможет назвать такое воздаяние «жестоким убийством Богатырем несчастного простеца» и использовать против нашего рода. В общем, с меня причитается. Опять. И я придумаю, чем вас отблагодарить…
…В Бухту приехали только к семи вечера голодными, как собаки. Пока дамы принимали душ и переодевались в домашнее, а Валерий Константинович решал по телефону какой-то рабочий вопрос, мы с Витей разожгли угли в стационарном мангале, вытащили на пляж две огромные кастрюли с мясом, замаринованным Ульяной еще утром, и принялись насаживать сочные куски свежайшей шейки на шампуры. Этим делом Великому Князю заниматься еще не приходилось, вот он и меня вопросами и замучил. А после того, как вытряс из меня алгоритм жарки «правильного» шашлыка, изъявил желание проверить новые знания на практике.
Проверял не за страх, а за совесть, благодаря чему заработал похвалу Императрицы, примчавшейся на умопомрачительные запахи, занявшей самую стратегически выгодную позицию рядом с любимым внуком, не отводившей голодного взгляда от шампуров и продегустировавшей самый первый кусок.
В отличие от нее, Татьяна усиленно помогала «моим» дамам. Хотя, по большому счету, основной объем работы выполнили андроиды, а женщины, по сути, наводили «красоту» и — в случае трех старших — разжигали аппетит и, заодно, глушили моральную усталость от тяжелого дня хорошим красным вином, притараненным и открытым Уфимцевым. Кстати, для того, чтобы ни на что не отвлекаться, весь народ, включая государыню, благоразумно оставил телефоны в коттеджах. Так что расслаблялся, что называется, в полный рост. То есть, травил анекдоты, тырил со стола всякие вкусности и уничтожал соки в промышленных масштабах… до тех пор, пока не дождался шашлыка. После чего переключился на него и вообще забыл обо всем на свете. Благо, погода — двадцать семь градусов тепла, полное безветрие и море, гладкое, как стекло — способствовали.
Единственным человеком, теоретически способным держать руку на пульсе происходящего за пределами поселка, был я. Но Дайна чувствовала, что я не расположен вникать даже в самые интригующие новости, и «жила» одной Иришкой. То есть, изображала самую обычную девчонку, наслаждалась тихим осенним вечером и, как выяснилось в половине одиннадцатого, вовсю заботилась о естественности моих реакций на важные раздражители.
В общем, внезапное появление на пляже наследника престола, вроде как, уехавшего с автодрома на авиабазу под Южным и улетевшего в Новомосковск, удивило меня ничуть не меньше, чем весь остальной народ. Поэтому я завис с шампуром наперевес и чуть не почесал затылок рукой, которой незадолго до этого держал кусок шашлыка. А через пару мгновений Воронецкий заговорил, и напрашивавшийся вопрос снялся сам собой.
Зато появились новые:
— Прошу прощения за то, что прервал ваш отдых, но возникла проблема, потребовавшая экстренного возвращения в Южный и приезда сюда. Игнат Данилович, вы не уделите мне и моей матушке порядка четверти часа для ее обсуждения?
Глава 23
1 октября 2513 по ЕГК.
…Мой самолет-буксировщик взревел двигателями самым последним и, тронувшись с места, рванулся по ВПП к точке отрыва. Точно зная, что взлет, подъем на пять с половиной километров и выстраивание «Стрекоз» в линию для одновременной отцепки займет не меньше двадцати минут, я закрыл глаза, уперся затылком в спинку кресла и провалился в недавнее прошлое. Дабы еще раз проанализировать разговор, заставивший меня согласиться на очередной самоубийственный рейд.
Не знаю, почему, но первые несколько мгновений вспоминалось только угрюмое лицо Цесаревича, помогавшего матери опуститься в кресло, и тревога в ее взгляде. А эффект «полноценного присутствия» включился уже потом. И ударил по перетянутым нервам недовольным рыком Императрицы:
— Миша, не тяни!!!
«Миша» послушно сел в соседнее кресло, опустил руки на подлокотники и уставился мне в глаза:
— Игнат Данилович, как вы наверняка понимаете, уничтожение секты Свободных, о котором не слышали разве что груднички, стало возможным в том числе и благодаря самоотверженности следователей, допрашивавших ее арестованных членов, собиравших всю полученную информацию в одну общую картину и перепроверявших каждое признание. К сожалению, многолетнее соперничество двух крепких профессионалов подставило под удар одну из лучших групп быстрого реагирования Первой Отдельной Бригады Особого Назначения — эти… хм… недоумки, соревнуясь между собой, перепроверяли не все факты, озвучиваемые подследственными. Благодаря чему позавчера гордо доложили по инстанции о том, что выяснили координаты семи так называемых «ферм», на которых содержатся доноры Искр. Как выяснилось сегодня вечером, часть информации была неверной: один из арестованных, Одаренный первого ранга, раскачал регенерацию до насыщения, а это умение, кроме всего прочего, сказывается на длительности действия химических соединений, используемых для медикаментозных допросов. Вот эта личность и исказила показания, «забыв сообщить» о том, что в окрестностях одной из самых дальних «ферм» — кстати, расположенной в «пятерке» — в прошлом сезоне обосновалась волчья стая с вожаком нулевого ранга и то ли пятью, то ли шестью «единичками».
Тут Людмила Евгеньевна ощутимо закаменела лицом, и ее сын, заметив это, утвердительно кивнул. А после того, как женщина побледнела, виновато развел руками, снова поймал мой взгляд и, немного поколебавшись, продолжил повествование не самым приятным «лирическим отступлением»:
— А теперь я поделюсь личной информацией и надеюсь, что она умрет вместе с вами. Итак, в юности я отличался невероятной самоуверенностью, настойчивостью, любвеобильностью и… ветреностью. А лет через девять-десять жизнь, как это частенько бывает, больно щелкнула по носу — помогла случайно узнать, что у меня на стороне растет незаконнорожденная дочь! Признать девочку я по ряду причин не смог, но дал ей настоящее отчество, приложил все силы для того, чтобы она выросла достойной личностью, и льщу себя надеждой, что мое неявное содействие хоть чем-то да помогло Виктории закончить одно из военных училищ лучшей на курсе, добиться распределения в Первую Отдельную Бригаду Особого Назначения, дорасти до должности командира роты и честно заслужить два боевых ордена…