Арина прикусывает губу и кивает. Уже было выбегает из кухни, как тормозит.
— И всё же, зачем вы это делаете? — через плечо.
Тот самый вопрос, который обязан терзать разумную голову не обделённого интеллектом человека, всё же не даёт покоя девчонке. И хорошо и плохо. Хорошо — я в ней не ошибся, плохо — мне это грозит большим напрягом и вечным контролем, что говорю и делаю.
— Жениться на тебе хочу, — к сожалению, заготовленную фразу вспомнить не могу. Ответ утекает… А видя недоумение на юном личике, устало выдыхаю: — Мелкая, не во всём нужно искать скрытый подтекст. Бывает… просто помогают. А теперь, Арина Родионовна, я хоть и дядя Дима, но в первую очередь мужчина. И вид твоих голых коленок заставляет меня всё время опускать глаза. — Моя откровенность вызывает откровенный шок, но зато работает. Арина убегает, как заяц от клыков волка.
Только остаюсь один, сразу же проглатываю стон боли, прижав руку к ране. Ладонь касается прохладной влажности.
Твою мать! Кровь!!! Благо футболка тёмная и потому девчонка не заметила расползающегося пятна.
Пока мелкая переодевается, проверяю дом на наличие своих грязных вещей и кровавых отметим. Арина достаточно аккуратна — ничего не обнаруживаю. И в который раз ставлю отметку «удовл» этому семейству.
Плетусь в торговый зал. Закидываю куртку на плечо, нащупываю сигареты, уже предвкушая первую затяжку, как от расстройства едва не вою — пачка смята! Видимо вчера в драке повредили.
Выуживаю одну, обламываю и пока кручу «огрызок», приходит глупая идея. Заглядываю под прилавок. Шарюсь примерно там, где ковырялся Исмаил Иосифович. Мне везёт — портсигар нахожусь сразу.
Доламываю все сигареты и аккуратно раскладываю в серебряной коробочке. Только закрываю, в лавке появляется Арина. С рюкзаком на плечах, в строгой одежде. Школьница…
Натягиваю улыбку, чтобы не выдать, как мне хреново.
А уже на улице даю команду:
— Ступай в школу, а потом встретимся у деда в больнице!
— Угу, — заторможенно кивает девчонка и с неудовольствием идёт прочь. Смотрю ей вслед. Арина делает пару шагов и оборачивается, на лице укор:
— И как же мы встретимся, если вы не знаете в какой он больнице?
Опа-на! Чуть не спалился!!!
Бью себя по лбу, зло отметив, что в испарине:
— Права, мелкая, прости, — уже цежу сквозь зубы. — Какая больница?
Арина озвучивает, но уходить не торопится. На лице всё ещё недоверие. Твою мать! Мне всё хреновей. Вот-вот хлопнусь, как нежная барышня. И, бл*, курить хочу. Да так, что чуть не вою.
— Никто вас к нему не пустит, — поясняет молчание. Огорошивает простой очевидностью, в который раз убедив в своей адекватности.
— Этот вопрос оставь решать мне!
И жестом «Шуруй»!
Арина уходит. С гордо выпрямленной спиной. Спокойная и выдержанная.
Убеждаюсь, что она ушла, торопливо сажусь в машину, которую за несколько домов до… оставил. Матерюсь на все лады. Сигарету в зубы и с маниакальной одержимостью и блаженством прикуриваю.
Даже на боль плюю: закрыв глаза, отравляюсь первой "тяпкой", чуть дольше задержав в себе ядовитый смог.
Охрененно хорошо! Голову ведёт, появляется чувство лёгкости и спокойствия. Сродни экстазу.
Протяжно выпускаю дым. Ещё пару затяжек… сигарета заканчивается. Недовольно вышвыриваю окурок в окно.
Всё, пора!
Ключ в скважину, врубаю телефон…
ГЛАВА 8
Бес
— Юль, привет, — набираю ту, кто мало задаёт вопросов и всегда под рукой. Сижу в машине, на парковке перед домом, в котором одна из моих квартир. Да, их несколько. На всякий… Ещё есть одна, которую снимаю. Бываю раз в месяц, проверить всё ли на месте, да и с хозяином перетереть по поводу оплаты.
— Привет, Бес, — топит нежностью знакомая, — давно не слышно.
Прям уж… несколько дней всего. И то, из-за семейства Коган и задания босса.
— Дела. Ты сейчас где?
— Только со смены возвращаюсь.
— Ладно, — настроение падает ниже некуда. Что с уставшей любовницы взять? Вот именно, не на сонное же тело любоваться. — Проехали, — собираюсь скинуть звонок, но Юлька опережает:
— Бес, в чём дело?
Молчу. Огрызок сигареты в зубы. Подкуриваю.
— Ты же знаешь, — чуть медлит, словно винится за признание, — только слово — и я у тебя.
— Это хорошо, — мрачно выпускаю дым, — но не нужно. — Мне претит сама мысль, что знакомая готова быть такой услужливой. Нет, не отвращает и не бесит, просто этого не нужно — я не оценю. Мне больше плевать, чем приятно.
— Я могу… — Юля замокает. Повисает многоговорящая пауза.
— Тогда нужно, — сдаюсь, выкидывая окурок в окно машины. Боль усиливается, меня начинает штормить, перед глазами плывёт. Твою мать! Мне реально нужна квалифицированная помощь. А Юлька медсестра.
— Тогда я к тебе, — чуть настораживается Юля. — Кушать готовить?
— Нет, — кое-как покидаю машину. Пиликаю сигналкой, телепаясь к подъезду. — Лучше набор для обработки ножевого.
— Что? — взвизгивает знакомая. — Совсем чокнулся?.. Где ты?.. Ты… ты… Разборки? Сильно… — тараторит сбивчиво, а у меня от неё башка раскалываться начинает сильнее.
— Всё путём! — роняю устало. — Угомонись.
— Сейчас буду! — заверяет горячо Юлька.
Скидываю звонок. В кабинке лифта чуть не вырубаюсь, прислонившись к стенке и убаюкиваясь мирным гудением и лёгкой вибрацией.
— Какой ужас! — причитает Юлька, уже хлопоча возле меня.
Твою мать!!! Не самое лучшее сейчас время выслушивать истерику и нравоучения любовницы. — Кто этот неуч? — негодует, оторвав пластырь и повязку. — Я не о ране, — поясняет хмуро, — а о том, кто это зашивал! Руки бы ему оторвать!!! — намекает на швы Арины. — Неровно, неказисто, а нитки…
— Успокойся, — морщусь. Устаю от причитаний и ворчания знакомой больше, чем от истерики мелкой. — Меня подлатали, как могли. И на том спасибо!
— Издеваешься? — с шипением вытаращивается Юля. — А заражение? Сепсис… не боишься?
— Мы спиртом заливали, — заверяю, скрежеща зубами, когда Юля по ране пальцами пробегается.
— Не смешно! — грозит, будто нерадивому воспитаннику. — А иголка, а нитки…
— Что было, — устало роняю. — Хорошо хоть так, а так бы уже скопытился…
Юля потрясённо мотает головой, но умолкает.
Я благодарен. Дальнейшей перебранки бы не пережил. Психанул и выставил любовницу к чертям собачьим!
У Юли мягкие и умелые руки. Она нежно обрабатывает рану, правит швы… Даже немного вздремнуть успеваю. Тем более укол был как нельзя уместен.
Когда просыпаюсь, Юляшку обнаруживаю рядом — спит возле меня. Милая, уютная, красивая, услужливая…
Вот нахрена она со мной? Смотрю на неё и не могу понять.
Обеспечен, но не сказочно, да и не обещал ей ничего. Даже на отношения не намекаю. Деньгами не сорю. Работа такая, что не позволит иметь семью — иначе она сразу будет под ударом. Не такой уж я выдающийся траходел. Без заморочек и новомодненных девиаций. Не веду разгульного образа жизни. Клубы, рестораны, вечеринки — не про меня.
Предпочитаю постоянную любовницу без обязательств…
У меня их несколько — на всякий разный. Милена, Юля… последней отдаю предпочтение по той причине, что она чаще под рукой.
По сути, меня всё устраивает. И как секс-партнер и как хозяйка… Потому у неё есть ключ от моей квартиры. Этой! Хотя он у неё не поэтому.
Как-то имел глупость с ней столкнуться на вечеринке своих. Она вроде встречается с Тихоней. Только Тихоня, как выпьет, становится невменяемым и буйным. Вот девушка и сбегает…
Однажды, увидев красивое лицо в крови, сунул ключ: «Отсидишься!»
Стало жаль её. Она спокойная, улыбчивая, умеет себя вести, не шлюхастая, не вульгарная. К тому же не местная, ей и жить-то негде. На зарплату медсестры позволить отдельное жилье сложно. И так получилось, приехав в город, сразу с Тихоней познакомилась. Зависла…
Я не герой, но в тот момент пожалел.
Вот так она ко мне бегать и начала. От него.
Пару раз хотел с ним по-мужски поговорить, но передумал. Не моё дело. Если девчонка возвращается, значит всё устраивает. Да и знаю я Тихоню. Нормальный парень. Главное, чтобы алкоголь в горло не попадал.
Так и Юля рассудила.
Раз, два… а потом заметил, что дома чистота. Нет, у меня там и так не было грязно. По сути, нечем мусорить. Квартира новая. Недавно купил. Из мебели и техники шкаф, диван, плита, стол, холодильник, телевизор, стиралка, микроволновка, чайник.
Для «перекантоваться на время» — вполне достаточно. Мне больше ничего не нужно.
Эта квартира для отсидки — на всякий… не основная.
Но с появлением в моей жизни Юли в двушке стала царить идеальная чистота. И с сексом не приставал — сама залезла в постель. Из благодарности. Ну и не самый я отвратительный мужик на свете. Даже часто слышу — красивый. Мне по хрену до внешнего, как впрочем, и до внутреннего, но с удобным — комфортней уживаться, нежели с говнецом. Поэтому Юля меня вполне устраивает.
Обшариваю спящую подругу взглядом.
— Кушать хочу, — щипаю за сочную ягодицу. Знакомая недовольно шикает, но в следующую секунду кошкой развратной льнёт. Запоздало вспоминает, что я не в том состоянии, чтобы активно двигаться, и стонет, носом очертив незамысловатый узор на моей обнажённой груди: — Прости, я быстро, — чмокает в губы и покидает постель, сонно телепаясь прочь из комнаты.
Пока сижу на кухне и наблюдаю за передвижениями полуголой любовницы, заманчиво задом виляющей, мелькает греховная мысль сексом всё же заняться — быстренько снять напряжение, но плоть с такой великой ленью отзывается, что меня хватает лишь на благодарный шлепок.
Ну и под шумок, пока обедаем, — выпросить пропуск в кардиологическое отделение её больницы. Да, повезло сказочно, что Когана забрали именно сюда. Хотя, ложь! Ничего удивительного — лишь тонкий расчёт. В этой клинике самое лучшее и сильное отделение для сердечников. Знал, просчитал, теперь дело за малым…
По дороге в больницу заглядываю к Пастору. Хочу увидеть его глаза. Реакцию, движения… Хочу понять, так ли хреново дело, как начинаю думать. Но Нестор Львович непробиваемо холоден.