— А я бы решил, что он бандит, — ворчит второй.
— У него всё тело в наколках! — поддакивает первый.
— И что? — упирается Аря. — Сейчас все, кому не лень набивают картинки.
— Он даже не медийная личность! Не фриик. Не блогер… На кой простому мужику такое изрисованное тело? — напирает второй.
— Купола или кресты были? — задумчиво тянет первый.
— Понятия не имею, — брякает второй. — Мне что, делать больше нечего, как его рассматривать?
— Нет у него куполов! — а вот и мелкая опять. — И крестов не было… Как по мне очень органично. Без хохломы, ярких красок, без живности — скорее, орнаменты…
Не сразу ловлю себя на том, что улыбаюсь.
Защищает. Мелкий, бойкий воробей!
Кое-как пинаю себя с постели. Именно постели!!!
Я в джинсах, но без футболки. Рана перебинтована. Заново.
Что на себя накинуть не нахожу, поэтому бреду, как есть. Тем более, раз уж меня все изучали, что уж теперь красоту прятать?
Меня ещё пошатывает, но упрямо иду на голоса.
— А ты прямо его всего изучила! — с укором один из…
— Не специально, — оправдывается мелкая. — Так вышло. Чёрт возьми, парни, я рисую! И было бы странным, если бы не заметила тату у человека, которого приходится оголять и перевязывать, а тупо пялилась на его пресс!
— Вот! — с ярко выраженной обидой тянет второй. — Значит и кубики посчитать успела!
— Боже! Какие же вы гадкие! — возмущается Арина. — Вот до чего мне точно нет дела, так да кубиков!!! Я его перевязывала! Увидела рисунки… — фраза обрывается, когда появляюсь на пороге кухни. За столом сидят братья — Матвей и Давид, и мелкая.
Она тотчас теряется, бледнеет, краснеет. На лице паника. Смущение. Стыд.
Богатая палитра…
— Всем привет! — делаю отмашку и ступаю внутрь.
Ребята как по команде встают. Давид недоволен — таращится с осуждением и подозрением. Матвей скорее чуть напуган, но так как не один, а в компании, на глазах храбреет.
— Здравствуйте, — прилетает ответная от каждого, но недружелюбно.
Ковыляю к столу.
— Ну и, — внимательно на Арю смотрю, — что ты ещё у меня успела рассмотреть? — беззлобно уточняю, упираясь руками в столешницу близь мелкой.
На самом деле, забавно было бы узнать.
— Ничего, — Рина мотает головой, пряча глаза в чашке, которую обеими ладошками держит.
— Лгунья, — уличаю с насмешкой.
Мелкая вскидывает злые глаза. Мажет по ребятам. Опять на меня:
— Что один орнамент не добит, а в другом есть недочеты, у некоторых уже краска приглушилась.
— Ого, — присвистываю восхищенно. Аря чуть тушуется.
— Я не сильна в этой стилистике и столь узкой специфике орнаментов, но, кажется, там чуть по-другому должно быть… — заканчивает опять так, словно боится, что отругаю.
— Отлично! — киваю удовлетворённо. — Куплю тебе машинку, краски, иглы — всё поправишь.
— Что? — вытаращивает Арина. Парни на места оседают, так ни слова больше не сказав.
— Ага. Рана заживёт, и её нужно будет… как-то закрасить. А теперь, — серьёзно на парней уставляюсь, без намёка на благое настроение: — Давид и Матвей, скажите мне, — начинаю спокойно, но голос наливается сталью, — какого х*, вы ночью к Арине ходите? — тяжело и внушительно получается.
— Дядя Дима, — жалобно тянет Рина, но я её затыкаю коротким жестом, продолжая сканировать подростков.
— Мы пришли помочь подруге, — разводит руками Давид, обзаведясь крутыми яйцами. — Если вы не заметили, Аря — хрупкая девушка, и такую тушу… — намёк на меня и жест в туже копилку.
— Тем более без чувств, — подпевает Матвей, — ей дотащить до комнаты было просто невозможно!
— Так что, — ядовито кривит лицо Давид, — «Спасибо», уважаемый, говорить нужно, а не рычать и что-то требовать!
Ответ убедительный. Принимается! А наличие желчи и гонора — ничуть не обижает. Наоборот, вызывает уважение. Прибежать за несколько кварталов ночью на выручку к подруге… Золотые парни. И если бы не странное желание их убить, вот не нравится мне, что они на горизонте маячат возле мелкой, — то я бы даже был к ним душой расположен.
— Супер! Молодцы! Похвально. А теперь, — кивок на дверь кухни, — сдулись, пока я вам не навалял!
— Дядя!!! — возмущению Рины нет предела. Она даже поднимается из-за стола.
— А с тобой разберусь, как только этих выпровожу.
И опять многоговорящий взгляд на парней кидаю:
— Вы ещё здесь?
— Да мы тебя… — Нахохливается Давид, сжимая кулаки, позади Матвей тоже адреналином топится, но Арина благоразумно их одёргивает:
— Мальчишки, прошу, не надо! — между нами стеной становится, на глазах едва слёзы не блестят.
— Блин, в следующий раз, — бурчит Давид, покидая кухню, — тысячу раз подумаю, прежде чем выручать тебя.
— Ага, — соглашается брат, спеша за ним, но напоследок одарив меня пренебрежительным взглядом.
Рина осуждающе:
— Как вам не стыдно, — сокрушённо и это отнюдь не мальчишкам, а мне. Вот так тебе, дядя Дима! Получи от мелкой… болото укора! — Они помогли, а вы хамите, — напоследок понукает, словно я нерадивое дитя, и торопится за друзьями.
Стою в недоумении — что не так сделал? Где дал маху?
Особо не прислушиваюсь к тихой перебранке молодёжи, но отмечаю характерный перелив колокольчика, шелест приближающихся шагов.
Сажусь за стол, отпиваю напитка из чашки хозяйки. Морщусь и отодвигаю прочь — холодный и не вкусный.
— Не ожидала от вас такой грубости, — осуждающе ворчит Рина. Обиженный взгляд прямо с порога кухни.
— Мелкая, на меня возложена непосильная роль надсмотрщика, которым никогда не был. Тем более присмотра за очаровательной девицей переходного периода… А за ней, как понимаю, вагон и тележка воздыхателей маячит. Так что привыкай и не осуждай… Я пока не разобрался в мелочах и нюансах. Да и, по сути, у меня и семьи-то не было. Поэтому поступаю так, как подсказывает инстинкт. А они у меня неплохо натасканы на выживание. И сейчас один из них подсказывает — «К мелкой по ночам не один парень в гости ходить не должен!» — категорически, и даже повышая голос.
— Но… — вспыхивает Аря.
— И допустимы только три «но», — перебиваю хлестко. — Первое, дед выходит из больницы, и ответственность переходит ему! Второе, — жестом затыкаю, потому что девчонка опять рот открывает что-то сказать. — Твой жених! Тебе уже восемнадцать и это ваша брачная ночь. Третье, — делаю значительную паузу, выражая как серьёзно настроен, — ходячий мертвец! Потому что, не услышав моих советов, я его закопаю голыми руками.
На лице Арины сменяется гамма чувств:
— Интересно, — прищуривается, сложив руки на груди, — к какому пункту, дядя, — достаточно ядовито выделяет, — отнести ваше личное присутствие в моей квартире!
С желчью в глотке обдумываю столь едкую очевидность.
— Я твой хранитель… я с тобой…
— Ангел? — сарказм так и прёт.
— Скорее… — на миг умолкаю. — Бес…
— Никогда о таких хранителях-монстрах-спасителях не слышала.
— Теперь в курсе.
Арина порывисто отворачивается:
— Бес… со мной…
— Я не шутил! — вдогонку бросаю, зло понимая, как ПРАВ НЕ ПРАВ. И в то же время осознаю — сам себя боюсь. Я Бес! И за девчонку порву любого!
ГЛАВА 12
Бес
Полночи кручусь, переваривая случившееся, а главное, пытаясь понять, какого хрена до сих пор у Арины?
Девчонка после разговора на кухне мне слова больше не сказала. С демонстративным спокойствием ушла в свою комнату. Захлопнула дверь, и была такова.
А я жрать хочу! Она обещала приготовить… И плевать, что мы ужинали в кафешке. Я мужчина, такие, как я готовы кушать часто и много.
Бл*, и курить хочу! Прямо до бешенства!!!
Видать, потому и сорвался…
Я не я, когда голоден и без курева.
И понять хочу!!!
И секса хочу…
Не дрочить ведь!
Или боль…
Мне боль нужна, хорошая порция боли или мордобития.
Твою мать! Вот почему руки чешутся! Им приложиться куда-то нужно. Либо кулаками к мордам парней, либо к хозяйству и в кулак…
Некоторое время ворочаюсь в постели, а когда становится совсем больно в паху, посылаю на хрен свои принципы… и малолетку — и еду домой. Тем более, СМС поспевает от Юльки:
«Вечеринка сорвалась. Я уже дома!»
Да! Дома жадно втягиваю воздух — жар по телу, эйфория в голове. Приятно, и сразу ощущается, что в квартире женщиной пахнет. Уютом.
Быстро раздеваюсь и плетусь в комнату.
Так и есть. Юлька… спит.
Падаю на постель и без лишних церемоний и игр беру доступное и столь лакомое. Юляшка спросонья мычит, ворчит, но уже ко второму порыву, разогревается. Мне то и нужно. Самому-то больно двигаться.
Так что с большим кайфом принимаю игру женщины. В моём состоянии — самое то. Пусть делает, что считает нужным, и как.
Юляшка умная, нежная и МЕДСЕСТРА. Она прекрасно тему догоняет, поэтому засыпаю под утро с улыбкой обожравшегося сметаной кота и чувством выполненного долга. (((((Непримиримые _pmII9To))))) Ну и блаженной мыслью — надеюсь, хоть немного похотливой энергии поубавится. А там, глядишь, хватит на пару дней… спокойствия и невозмутимости. Потом можно и повторить.
А то со стояком ходить тяжко. Думается особенно хреново. И что важнее, стрёмно — вдруг на моё неуправляемое либидо обратит внимание молодая, неопытная откровенностью особа?
Я конечно мужик здоровый и активный… Могу на это сослаться, но от одной мысли, что придётся на такую тему оправдываться, уже не по себе.
Диковато и неудобно.
Как уходит Юля на работу, не отслеживаю — помню размазанно поцелуй и шёпот:
— Я ушла.
Мне этого вполне достаточно, чтобы забыться ещё более крепким сном. Когда просыпаюсь окончательно, с постели себя соскребаю.
Телефон на наличие входящих звонков и СМС проверяю на автомате. Босс, как и обещал, меня не беспокоит.
Хорошо, значит день-два у меня есть, чтобы вернуться в строй. Ну и дело важное провернуть.