И тут взор Арины наводняется слезами. Она торопливо смаргивает.
— Прости, мелкая, не думал, что она нацелена на эту хрень.
— Хрень, — убито вторит Рина, опустошено кивая в такт словам. — А ты эту даму знаешь? — Тут же с надеждой на меня.
— Да, — признаюсь нехотя.
— Она порядочная? — Ставит в тупик. Несколько секунд подвисаю.
— Она обычная. Красивая, властная, избалованная, порядочная… стерва. И вполне достойная женщина!
— Ты же её не убьешь?
Вот теперь заставляет опешить. Хмуро окидываю Арину недовольным взглядом:
— Мелкая, даже думать о таком не стоит!
— Тогда выкради у неё. Мою. Вещь! — и ба-бах, — простреливает такой решимостью во взгляде, что даже слов не нахожу. — Ты сделаешь это? — настаивает. И теперь Рина не невинная девушка, а красотка, требующая немедленно желаемую игрушку. Отвратительно прекрасная, неподражаемо восхитительная.
Кишки в узлы сворачиваются. Перед глазами разврат, который готов учудить прямо на месте, лишь бы успокоить неуправляемое либидо. Хочу мелкую до спазма в паху, до конвульсии бедного члена. Хочу эту непорочную злодейку!
Отворачиваюсь, ибо уже на грани аморального. И всё больше досадую на силу воли — я не позволю себе такой роскоши, как трахнуть мелкую.
— Ты её получишь! — сам не верю, но клянусь.
До конца аукциона не досиживаем, Арина настолько расстроена, что злюсь. Правда лажа вышла! Хотел порадовать, а в итоге…
Арина
Понимаю, Дима хотел как лучше, возможно, удивить. Широкий жест, а вышло… хуже не придумаешь. Я так опустошена, что пропадает какой-либо интерес ко всему. Бездумно смотрю на пролетающий за окном пейзаж.
— Прости, — в который раз тихо винится Дима. Слышу, но нет ни сил, ни желания отвечать. Меня даже не интересует, куда едем. Всё безлико и уныло.
Спать хочу. Домой. На худой конец в номер. Закроюсь в комнатке и поплачу. Но Дима решает, что нам нужно перекусить. Везёт в ресторан, где скучающе высиживаю не больше часа.
Спасибо, дядя хоть с расспросами не лезет, в душе не пытается покопаться. Молча жуёт, пьёт… смотрит.
— Почему вас называют Бес? — нарушаю молчание, когда Дима смакует кофе.
Дядя на миг замирает, чашку возле рта придержав:
— Бессонов — фамилия. Сократили, вот и получился «Бес», — сухо и по полочкам.
— Или скорее, специфика вашей работы… — предполагаю несмело.
— Всё может быть, — недовольно сверкают тёмные глаза Димы. Он делает очередной глоток напитка, всем видом давая понять, что разговор ему не интересен.
— Значит мальчишки правы? Ты…
— Кто я? — отставляет на блюдце чашку, мазнув взглядом по обстановке ресторана. «Папа-Дракон в комплекте. История попаданки» — nAZmKDC Здесь довольно пусто, а те посетители, кто ужинает, на приличном удалении, да и сидят так тихо, будто их нет. — Зек? — с прищуром уставляется на меня. Въедливо смотрит, будто пытается понять, что я чувствую, как отреагирую.
— Если так, то… — умолкаю, красноречиво ожидая от него продолжения.
— Не знаю, ты мне скажи, — ядовито усмехается, — но я уже знаю твою реакцию. — Я не сидел, тебе легче? — чуть смягчается, повертев чашку на блюдце. — Но стою на учёте по малолетке…
— Но это же было давно? — я знала, что могла услышать. Готовилась, но… слегка тушуюсь. Никогда не имела дела с людьми уголовного круга. — Не посадили, значит ничего страшного… — предполагаю робко, страшась услышать правду.
— Думаешь? — ни с того ни с сего злится Дима. — Не слышала, что малолеткам прощают почти всё?
— И что было у тебя? — нахожу смелость уточнить.
— А ты спроси прямо, я отвечу, — с вызовом, откидывается на спинку стула, пилит пристальным взглядом.
Опять мешкаю. Борюсь с собой: балансирую между любопытством и страхом.
— Думаю, ничего страшного, — побеждает второе. — Мелкое хулиганство… — начинаю с утверждения, а заканчиваю вопросительно: — кража, драка? — на последнем умолкаю, выдавая опасения.
Дима молчит. Ждёт…
— Ты… — надламывается голос. — Убивал?.. — теперь на сип срывается.
— Уверена, что готова услышать ответ?
Смотрю на дядю, смотрю, смотрю… в упор, пристально, а потом рьяно головой мотаю.
— Вот и я так думаю, — вновь вперёд подаётся. Отпивает кофе: — Мала ты для таких откровений.
— Дед никогда со мной не разговаривает, как вы. Он не выпячивает свой возраст и разницу между нами. Я не так глупа, чтобы её не замечать, вы всё время, — с обидой: — «Ты мелкая. Мелкая…»- порывисто отворачиваюсь, в глазах предательски щиплет. — Не такая я мелкая, — сердитое с паузой. — Постарше многих сверстников. А то, что не гуляю и не тусуюсь, как они, так мне это не интересно. Пить, курить и сексом заниматься — не показатели взрослости.
На том разговор сникает. Оканчиваем трапезничать и вновь едем…
Пальцем вожу по запотевшему окну машины, на которое только что дунула. Перед газами образ крутится, и я его скучающе вырисовываю…
Машина вновь останавливается, а я продолжаю сидеть.
— Рина, нам выходить.
Без вкуса к жизни подчиняюсь. Не задумываясь, следую с поддержки Димы, куда ведёт.
Частная территория. Просторный двор. Много машин. Ступени, огромные двери в двухэтажный особняк. И только внутри меня прошибает удивлением. Это же… не просто большой домище в несколько сотен квадратных метров роскоши и лоска. Это выставка! Частная выставка художника… К сожалению, не могу имени вспомнить. Он довольно известен в узких кругах творческой богемы. Давно не выставляется для простой публики. Для своих! Богатых! Лишь изредка освещая урывками то или иное полотно, ушедшее за баснословную сумму кому-то в коллекцию.
На стенах развешаны картины. Судя по количеству залов и наполненности, в каждом выставлены работы определённого стиля. В пустотах помещений — скульптуры и инсталляции.
— Дим, — восторженно уставляюсь на благодетеля.
— Знаю, — морщится дядя, — надеюсь, это тебя хоть немного приведёт в чувство.
— Да, конечно! — едва не танцую от счастья. — Это же закрытый показ в доме частного художника. Такие работы не каждый раз в жизни можно увидеть. В-вы… ты, — мотаю головой, поправляясь, — предоставил такую возможность.
В который раз подавляю дикое желание броситься Диме на шею. Но порывисто всё же чмокаю в щёку. Вмиг отравившись мужским ароматом — сигареты, парфюм… вкупе с жаром его тела — убойный коктейль для моего нутра. Не опошляю момент — лёгкое прикосновение в знак благодарности.
И чтобы не видеть очередного всплеска злости в глазах дяди, иду к ближайшей картине.
Не скажу, что на мой взгляд, красиво и ново, но весьма колоритно и ярко.
— Не находите, — задумчивый женский голос вырывает из мыслей, когда торможу возле очередной работы. Абстракция! — Что любоваться на глаза, стекающие по стеклу, не самая приятная картина?
Уставляюсь на полотно с идеальной подсветкой, тенями, цветом, но безжизненное. Будто автор упорно старался изобразить нечто модное, а суть передать так и не смог, вот и вышел «картон».
— Полагаю, художник рисовал потерянную Музу, но жизни в картину не вдохнул, — соглашаюсь сухо, на деле больше гадая, где слышала ЭТОТ голос.
— Милена, — между нами, но чуть позади, останавливается Дима. — Твоя любовь к расчленёнке настораживает. — Это явно не мне. С недоумением кошусь на женщину. Чуть выше меня, изысканная, утончённая, манерная и высокомерная. Одни вдёрнутые брови чего стоят. Снисходительная улыбка. Пренебрежение в глазах.
Она вырисована идеально и грамотно — от высокой строгой причёски до дорогих туфель в тон клатча, который держит в руках. В отличие от моего — платье на даме не столько облегающее — моё, точно вторая кожа, и из-за этого не всегда комфортно. Всё ж я привыкла к чему-то более скромному и классическому.
Роскошный гипюр под атлас. Цвета кофе с молоком, выше колена, но со свободной юбкой. Без рукавов и V-образными вырезами спереди и сзади, причём на спине он глубже, позволяя оценить идеальность светло-абрикосовой кожи.
— А меня твоя тяга юному, — колюче парирует Диме женщина, а меня одаривает насмешливым взглядом.
А-а-а! Чёрт! Чёрт.
Осеняет догадка. Это же та самая покупательница, перебившая мою цену.
— Не приписывай мне свои грешки, — не остаётся в долгу Дима, и если он так говорит, значит есть повод. Дяде верю безоговорочно! — Познакомься, — игнорирует гневный блеск, сверкнувший в тёмных глазах незнакомки. Кивает на меня. — Это Арина, моя, — запинается, — племянница…
— Это теперь так называется? — продолжает насмехаться дама. — Если я и крутила интрижки с молодыми, — делает глоток из фужера, который успевает взять с подноса одного из нескольких официантов, лавирующих по залам, — то называла своими именами — трахаюсь, милый, — с вызовом — глаза в глаза Диме. Судя по реакции дяди, ему это неприятно слышать. Даже не хочу думать, почему и что связывает парочку. Но не дура. Если бы ему было плевать, он бы оставался равнодушным. А чем больше яда и колючести, тем больше боли в душе. Чужой человек не может причинить боль, а тот, кто дорог, кого любишь — ещё как.
Никому и никогда не желала боли, а ей хочу сделать. Когтями в холёное личико вонзиться, а затем потрепать идеальную причёску.
— Вы бестактны, — буднично роняю. Беру Диму по руку, — мы с дядей сами определим, как называются наши отношения. И однозначно вас спрашивать не станем, — не знаю, откуда наглость и смелость делать подобные заявления, но Дима довольно хмыкает:
— Это точно!
Направляет меня к соседней картине:
— Мелкая, нам вообще-то нужно кое-что, — шуршит едва слышно, продолжая локтём удерживать мою руку, хотя я уже пару раз предпринимала попытку высвободиться.
— Простите, — винюсь едва слышно. — Она жуткая… стерва!
— Вот и не усложняй, — лукаво подмигивает, растапливая моё и без того размягчённое к его близости сердечко. — А теперь будь хорошей девочкой, — перестаёт изображать милого дядю, — погуляй по залам.