— Да…
— Встретиться бы. Перетереть важный вопрос.
— Чуть позже, сейчас по делам босса мотаюсь. Недельку дайте. Улажу тёрки и сам вас наберу.
Нет желания с ним общаться, но Игужин не отстанет. С ним и поругаться нельзя. Тогда меня быстро сольют. Поэтому пока ужом изворачиваюсь, чтобы и под удар не попасть и босса не предавать.
Хотя последний сомнениями и подставами меня изрядно выводит из себя. Его дела ярче слов орут, что босс меня планирует отстранить от себя.
Я не против. На покой хочу. Жаль в наших кругах покой лишь в гробу, а в него пока не стремлюсь.
Поэтому мне нужно время. Обдумать. Взвесить все «за» и «против».
Пока улаживаю дела — приобретение новой квартиры в районе, который понравился Арине, готовлю документы для подписи Исмаилу Иосифовичу, — время забрать Арину из художки уходит.
По дороге домой заезжаю в магазин. Брожу какое-то время, раздумывая, чем хочу мелкую побаловать. Торможу возле витрины с фруктами. Смотрю на авокадо. Вспоминая, с каким любопытством его обнюхивала Арина, когда мы с ней в первый раз заехали купить продуктов.
Я жалок.
Приструнил мелкую, дав понять, что между нами ничего, при этом тряпкой стелюсь, лишь бы она меня простила. Ненужный порыв — примирение! Чем больше стараюсь угодить, тем больше зарождаю глупых надежд.
Нужно быть собой! Арина всегда на это хорошо реагирует.
Чтобы не выглядеть полным идиотом, точнее на камерах видеонаблюдения магазина, извращенцем — беру пару лаймов и бутылку текилы, хоть не люблю её, но обыграть момент нужно.
Еду домой… Как бы ни хотел быть спокойным, сердце не позволяет расслабиться. Качает кровь в диком запале. Предчувствие жуткого ощеривает зверя внутри.
Уже открыв двери, стою на пороге пустой квартиры. Тёмной, неприветливой, безжизненной. Для того, чтобы это понять, даже входить не нужно.
Арины нет!
И даже не так. Её нет больше в этой квартире!
В прихожей сажусь на тумбочку. Несколько минут в бездумном мраке пытаюсь собрать крошево мыслей в нечто дельное, чтобы поймать отправную точку дальнейших действий, но ускользает всё разумное.
Выуживаю телефон. Ни одного сообщения или извещения.
Как и прежде, пустота и тишина значат, что я вернулся в привычный мир, где отсутствие новостей это ХОРОШО!
ГЛАВА 27
Бес
Уже несколько часов сижу в машине напротив дома Арины. Свет в лавке не горит, но зато окна второго этажа, подёрнутые лёгкой занавеской, не скрывают света. Мелькают тени.
Упорно убеждаю себя, имею право проверить мелкую. Поставить точки над «i». В конце концов, заставить вернуться, но натыкаюсь на горькую правду — отныне Рина — свободная девушка. Это право ей дало государство. Я сам, в тот момент, когда разграничил наши жизни.
Эгоистичная часть меня разыскивает тысячу и одну причину, чтобы вернуть мелкую себе, но они разбиваются о единственно трезвый аргумент жить отдельно друг от друга — правильно и разумно.
Поэтому сижу, курю, и подыхаю в конвульсиях собственного цинизма, в судорогах желания и яде бессилия.
Ощущаю себя маньяком, с утра поджидающего жертву. Рина выходит, но не одна. Уже с братьями. Дэвид и Матвей… Хорошие парни, верные друзья. Пытаются её веселить: дурачатся, дерутся, пихаются. Арина всё равно грустная, но улыбку скупую держит.
Парни шутливо толкаются, а потом за рюкзак и сменку мелкой стараются друг у друга перетянуть.
Рина сама потасовку разбивает — одному вручает мешок, на другого выгружает рюкзак.
Пацаны даже по этому поводу устраивают спор. Подзуживают, пинаются, а я смотрю… Сижу в сизом дыму сигарет, которые смолю беспрерывно, чтобы хоть чем-то успокоить Беса, и внимательно слежу за девчонкой.
Гордая спина, хрупкий стан, длинные ноги. На улице довольно тепло, но ветерок есть. Он треплет распущенные волосы мелкой.
Ребята доходят до поворота. Рина замирает, а увлечённые перепалкой братья не замечают её заминки на самом углу дома. Скрываются из вида — мелкая оборачивается. Обшаривает взглядом округу, пустующие улицы, редкие машины, пока не тормозит на моей.
Она не может знать, что это моя. Как и не может меня увидеть!
Новая тачка, лёгкая тонировка — для человека с плохим зрением на такой дальности, детали не рассмотреть. Но всё равно кожей ощущаю её взгляд. Укор, обиду и пустоту…
— Прости, мелкая. Прости…
И она прощает, уходит.
После срочного звонка босса еду по делам, а потом он к себе требует. Когда лавка будет пустовать?
— Скоро, — размазываю ответ, понимая, что медлить нельзя.
— До меня дошли слухи, что девчонка тебе доверяет.
Неожиданный поворот разговора.
— Я бы так не сказал. Скорее держалась, как за змею, не имея под рукой ничего лучшего для выживания.
— Могу я узнать причины твоей озабоченности? — пронизывающий взгляд упирается в меня с невозмутимостью безжалостного зверя. Пастырь перебирает бумаги на столе:
— Я говорил, мне семья понравилась.
— И потому ты тратишь всё, что у тебя есть?
— Мои финансы — мои дела.
— Знаю, — холодно, но многозначительно, — ты как никто из ребят научился не тратить сбережения, а удачно вкладывать в недвижимость.
Да, есть такое. Леваком получается. Народ разный попадается, долгов много, а квартиры — удачное средство для расплаты по большим счетам. Вот так и выходит — покупаю дёшево, выставляю дорого. Висит… пусть! Рано или поздно продаётся. А это хорошие суммы. И их, в отличие от многих братков, я не трачу на клубы, казино и баб. В разумных пределах хватает на всё, на игрушки тем более.
«Бугатти» — не на кровные куплены. Такие деньги если и видел, то не в своём кошельке. Я её в споре выиграл. Кровью добыл.
Ставка была велика, но и я не скромничал. И себя не жалел…
К боссу как-то иностранец приезжал. Дела… Вечеринка, сауна, девчонки. И этот иноземный гость подвыпил и стал трепаться о том, что у него клуб бойцовский. Что чемпионов выращивает. Распинался про подготовку, питание, про то, что в подпольных лигах уже несколько призов его парни брали.
Пастору понты знакомого не понравились. Нестор Львович не из тех, кто на словах силой и крутизной меряется. Он не стал уточнять, что за бойцы — не будь дураком на меня кинул:
— Бес и без подготовки выйдет.
Тут хочешь-не хочешь, либо жилы порвёшь, либо ляжешь. Ложится не привык, даже если подыхаю. Пришлось из шкуры вылезать.
И это не первый раз, когда «крёстный» вот так на амбразуру кидал.
Случалось периодически.
Сначала от гордости распирало. Вот как в меня босс верит! Потом напрягало — б*, уже не молод, да и не кичусь какими-то выдающимися способностями. Под Пастором ходят персоны, куда мрачнее и сильнее меня. Но нет, босс будто специально меня под поезд толкает!
А потом откровение озарило. По хрену Пастору, выиграю или проиграю. Не наживы ради. Так… устойчивость мою проверяет. Выиграл — хорошо, а нет, пора призадуматься о замене.
Поэтому хочешь-не хочешь, а «печёнку берегу». Вдруг боссу приспичит её на спор поменять.
А в том бою я её почти лишился.
Кровью сал несколько дней. В реанимации откачивали, но это потом… уже после того, как бой был выигран.
Мне ключи иностранец в ладонь вставил:
— Крут, мужик, — коверкал русские слова. — Хвалить…
Но было по хрену. Я и так едва держался в сознании. На своих двоих до СВОЕЙ НОВОЙ тачки дошёл. Сел… а потом долгие месяцы реабилитации…
А вот теперь птичка на проводе докладывает, что Пастор на меня уже как на преемника не смотрит — много уделяет внимания другим своим подопечным. Тем, что не смогли договориться с Коганом.
— А что по делу Селиванова? — Пастор откидывается на спинку офисного дорогущего кресла. Руки в замок на животе.
Старая тема. В области городочек есть. Местный авторитет знакомого босса прессует. Силиванова Романа Олеговича. Отжать хочет район, который Селиванов с нуля поднимал. Строил, обживал — простым людям давал шанс и смысл к существованию.
— Ничего! — веду головой. — Просьб от Селиванова не поступало.
— Значит ждём.
Киваю.
— Странно, — хмурится босс. — На той неделе Роман Олегович звонил. Сетовал, что Рашитов Максат борзеть начинал в конец. А на этой молчит… — умолк на минуту, пожевал губы, глазами в никуда уставляясь. — Я, пожалуй, туда пошлю несколько человек. Пусть почву изучат.
Мне нечего сказать. Селиванов хороший персонаж. Достойный человек, редкий мужик. Не все его дела благие, но в наше время невозможно выкатить лишь на чистоте и законности. Тут дело в другом, ради чего и каковы последствия. Лично мне его стремления и деяния по душе. И если Босс отдаст приказ — встану на его сторону.
Ещё немного говорим на нейтральные темы.
Босс ходит вокруг да около, вижу не слепой, если правильно секу тему, жжёт ему. Игужин! Но говорить-то нечего вот и молчу.
— Завтра, не забывай, — уже когда на пороге обуваюсь. Чуть мешкаю, туго вспоминая, что Пастор имеет в виду. — У меня за городом важная встреча будет. Ничего криминального, но будь.
— Ага, — киваю ровно, хотя едва не поморщился. Точно! Опять встречи пингвинов. Некоторые из богатеев, свернутые на церемонии «смокинги», вечерние платья и прочая мишура. А пока иду по дому в сопровождении Мэга и Эдиса, первый роняет:
— Под него копают, Бес. От тебя многое зависит. Просто помни, что ты не один. Но и не забывай, упустишь момент, никто не поможет.
— Я тебя понял, брат, — хлопаю по спине на прощание.
Выверив график окончания уроков в школе Арины, жду мелкую в машине за пределами территории учебного заведения. Рина выходит — и опять не одна. На этот раз с ней рядом мажористый парнишка, даже братья угрюмо зыркают с площадки спортивной, где явно по душу мелкой сидят, но, завидя противника, ретируются в противоположную сторону.
Выхожу из машины, встаю рядом с дверцей переднего кресла. Арина так заслушивается красавчика, что ничего вокруг не замечает. А парнишка страх потерял — то ли за руку её хочет взять, то ли рюкзак, то ли нервы ни к чёрту…