Ясное дело, вечеринка перекочёвывает в подвальное помещение. Точнее нижние хоромы. Музыка, выпивка, закуска, голые ш*ки.
Визги, брызги, смех, круговорот лиц, тел и беспробудно алкогольный угар.
Даже щупаю какую-то, то ли сама на меня полезла, то ли я её к себе дёргаю. Девка смышлёная долго не церемонится, на коленки… и заглатывает… Не знаю, как насчёт лужёной глотки, но, однозначно, ген удава у шл* присутствует. Так бы и любовался, как она ртом работает, сидя на мягком диване небольшой комнатки отдыха, если бы не:
— Это что, бл*, за х*? — жена собственной персоной.
— О-о-о, — благодушно киваю: девчонка тотчас отрывается от моего хозяйства. — Милена вернулась. А мы тут уже празднуем…
— А ну пошла на х*н! — рявкает благоверная, махом указывая на дверь. Шл*а сбегает, оставляя меня наедине с мегерой. — Вижу, — скрипит зубами жена.
— Да ладно, — а это кидаю с ядом. — Не ревнуй. Ты же занята, — начинает вибрировать мой голос.
— Уж прости! — с вызовом и дерзостью, руки в боки — Я же не виновата, что ты вышел, когда у меня запланирована важная командировка!
Это бы за шутку сошло, если бы не реальность. Милена серьёзно так считает.
— Ну прости, бл*, что вышел не вовремя. В следующий раз, прежде чем сук*, откинуться с зоны, согласую с тобой сроки выхода.
— Заканчивай козла врубать, — сощуривается зло. — Итак тяжко, — отмахивается Милена, а на лице гримаса усталости.
Я бы пожалел, да видать шибко циничный для такой мелочи.
— Нет уже, дорогая, за козла вышла, власти хотела, впрягайся и скачи… на жёстком члене. Начни с минета, коль не позволила милой девушке снять с тебя непосильную ношу — ублажение твоего супруга!
— Бес, — подходит впритык Милена. — Мы ведь правда можем быть счастливы, — и даже в голосе мягкость проскальзывает.
— Будем, любимая, обещаю, — обманчиво спокойно, лениво потягиваюсь по диване. Приятная ломота в теле, косточки похрустывают. Но напряжение не сходит. Хреново! — Шею твою сверну, и от счастья себе место сразу найду.
Милена отступает на шаг, вновь став собой — надменной с*ой.
— Дело твоё, как себя вести, — с морозцем. — Еб*, что двигается, мне назло. Твоих принципов мне всё равно не понять, — голос вибрирует, значит лжёт. Давит обиду. — Хочешь долю? — зло сверкают змеиные глаза. — По праву твоя! Но разрули наконец последний момент с точкой Коганов на районе! Мне нужен лист! Строительство идёт полным ходом!!!
— Если ты не заметила, то я только… от слова «только», вышел. У меня УДО, а это обязывает не ввязываться в разные нехорошие дела и сидеть тихо…
— Я заметила, — взмахивает рукой жена, — что почти незаметная толпа оккупировала дом!
— Невинная вечеринка для моих парней, — сажусь, даже не пытаясь спрятать наготы. — В отличие от тебя, они меня встретили.
— Я уже сказала, — ворчит недовольно Милена, — была важная встреча, мазнув по мне взглядом.
— Я прощаю, — великодушно и улыбаюсь хмельно: — Какая бы ты с* ни была, но денег не пожалела, чтобы меня вытащить. И на том благодарствую!
По тому, как озадачивается жена, медленно догоняю жуткую правду.
— Только не говори, что это не ты, — даже кости хрустят от того, как сильно сжимаю кулаки.
Милена тушуется. Ещё на шаг отступает, явно осознавая, что балансирует на тонкой грани.
— Я говорила, что выискивать такую сумму… — заминка, — особенно в данный момент… — ещё одна, взгляд мечется. — Когда все средства вложены в бизнес, нереально! Деньги крутятся… Строительство везде…
— Я заметил, — красноречивым взглядом окидываю чил-аут сауны.
— Ты… ты… не горячись, — пятится Милена, на лице паника.
— Да я холоден, как всегда, — поднимаюсь с дивана. — Но не трупным окоченением — не доставлю тебе такой радости!
— Перестань, — надменно изгибает одну бровь, ещё борясь с собой и эмоциями. Между «сбежать, пока не огребла» и «Я же Набогий! Что ты мне, на хрен, сделаешь?». — Ты меня живым больше привлекаешь.
— С*! — с нарастающей бессильной злобой. — А моя недвижимость… — шаг к Милене.
— Не смеши, — испуганно шарахается к стене. Шмякается затылком. Морщится так, будто я чушь несусветную сказанул. — Продажа её покрыла бы лишь часть требуемой суммы…
— Умолкла! — жестом затыкаю словопоток благоверной.
Пьяный рассудок, путаные мысли… В таком раздрайве их сложно собрать в адекватной кучу.
Но не бить же стерву, за то, что стерва… в самом-то деле. Убить — можно, а бить… нет.
— Дим, — с мольбой в голосе навстречу ступает Милена.
— На х* тебя! — отмахиваюсь опустошенно, устремляясь на выход, но полотенце, которым прикрывал хозяйство, выходя из сауны, хватаю с дивана.
— Димочка… — в спину с надломом и отчаянием.
Наматывая на бёдра махровую ткань, ускоряю шаг. Вхожу в бурлящий от праздничного экстаза зал с бассейном: открытый уголок со столом, стульями, диванами. Парни пьют, закусывают, болтают, девчат щупают.
Хмель частично выветривается. Я дико зол, взбешён и озадачен.
— Девки, нах*! — на всё помещение рявкаю. Музыку, орущую с экрана ТВ плазмы на стене, вырубаю, дёргая шнур из розетки.
Тёлки понятливые — через несколько секунд уже ни одной в сауне не остаётся. Правда, пока бегают, суетятся, несколько поскальзываются и с визгами падают, кто в воду, кто голыми телесами пол натирая.
— Кто? — Вопрос на миллион. Точнее, если верить адвокату — пятьдесят миллионов. Настроение веселиться и кутить резко обрывается. Лось обводит парней взглядом. Эд и Мэдис заметно тушуются. Все играют в смотрелки-молчалки…
— Спрашиваю, кто? — обманчиво морозно, но тон вибрирует опасными нотками.
— Твоя мелкая… — уже от первого звука перед глазами чёрные кляксы скакать начинают, будто по башке получаю. — Селиванов, — продолжает глухо звучать Лось. — Но большую часть суммы собрала она, а потом остаток, — заминается, вновь взглядом по толпе проводя, словно поддержку выискивает, — с миру по нитке. Даже твой «Бугатти» пришлось слить по-чёрному, — дёргает виновато плечом. — А это в разы дешевле…
Он что-то ещё говорит, говорит, оправдывается. А в голове дятлом долбится: «Мелкая. Мелкая! Мелкая!!!»
— На х*я? — развожу руки. Ко всем и никому конкретно. Скорее крик души — вопль в пустоту.
— Она уже начинала в отчаянье впадать. Хорошая девка…
На этом меня будто заново рубят… на куски. Теперь перед глазами кровавые мухи летают и жутко разыгрывается жажда убийства.
— Она не девка! Ещё раз так скажешь — закопаю!
Не знаю, что парень читает на моём лице, но едва не размазывается по спинке мягкого дивана.
— Да я не о том, что…
— О ней вообще никак и никогда! — грожу, едва сдерживаясь, чтобы не зачать драку, которой не должно быть.
— Бес, бл*, не сходи с ума! — парни переглядываются, шепчутся. Знаю, что меня заносит, но Рина не девка. Безмолвно пальцем… неопределённо, но грозно ещё раз трясу.
— Дим, — в дверях замирает Милена. Уже переодетая. Элегантная и явно планирующая эротический вечер. Пусть не столь откровенно, как в борделе, но платье, как мне нравятся на дамах, которых не прочь трахнуть.
Немного посередине, а верх и низ… несущественно.
— Никогда не смей опорочивать моё имя своим гнусным языком. Своим мерзким голосом. Для тебя я Бес! Отныне и навеки. И молись богу, с*, чтобы твоей ноги не оказалось у меня на пути!
— Ты же понимаешь, я найду, как и чем тебя закопать! — являет своё истинное лицо жена. Я бы восхищался, если бы не дикое желание размозжить очаровательную голову с идеально уложенными волосами о кафельную новую плитку бассейна.
— Ищи!
— Бес. Бес! Бес, ты куда? — прорезаются истеричные нотки в голосе Милены. Шагаю прочь… сквозь помещения — к другой двери. К лестнице в дом. Мне нечего здесь больше делать!
— Бес, — в спину. Идиотка ещё пытается преследовать. Взбегаю на второй этаж. Когда начиналась вечеринка, по вычурности которой не было при жизни Пастора, распахивая двери в комнаты, определил спальню благоверной. Тут и раздевался. Поэтому стремительно вхожу, чтобы одеться и свалить к чёртовой матери из гадюшника.
— Бес, миленький, — падает в ноги жена. Вот уж никогда бы не подумал, что она способна на такое унижение. — Не уходи, молю, — цепляется за брючину джинсов: а я их, вообще-то, на себя натягиваю!!!
Желание изменить своим правилам и разбить в мясо красивую мордашку в скупых слезах всё сильнее превалирует над здравомыслием.
Твою мать!
— Я выполнил свою часть сделки. Ты тоже! Мы в расчёте!
— Нет-нет, — истерит Милена. — Мы можем начать всё сначала.
— Пусти, — холодно, обманчиво спокойно. Но так, чтобы поняла — она на грани сдохнуть.
Секунду крепко держит за ногу и всё же благоразумно отпускает.
— Ты разрушишь Империю…
— Нет, её разрушил Пастор, пригрев на груди самую подлую, алчную и гнилую змею, дорогая. И это отнюдь не я.
— Ты мне нужен, — всхлипывает стерва.
— Э-э-э, нет! — мотаю головой. — Тебе нужна моя репутация. Мои умения. Знания. Народ, кто за мной стоит. Грёбаные документы на лавку! И папка! Золотая папка с компроматами!!! Не выдавливай слёзы, любимая, нелепо смотрятся, — шагаю к двери. За спиной Милена рыдает навзрыд. Меня аж перекашивает от дешёвого спектакля. — Заканчивай театр одного актёра! Тебя ждёт… жизнь. Долгая или нет — меня не еб*т. Но во имя того, что между нами было до всего этого мусора, помни, если бы я жаждал твоей смерти и своей власти, я бы уже давно заправлял делами. А теперь слушай внимательно…
ГЛАВА 36
Бес
Уже битый час стою по другую сторону от лавки Коганов. Нервно курю одну за другой. Район пуст. С дальнего края идут строительные работы, но сейчас ночь, поэтому улицу от мрака ночи спасают лишь фонари на высоких столбах по обоим краям пустой дороги. В лавке вывеска «Закрыто». Жалюзи задёрнуты.
В душе яд расползается от собственного бессилия.
Зачем я тут?
Зачем?
Убегаю, но возвращаюсь. Клянусь — нарушаю. Отталкиваю и сам же не отпускаю.