Рывком усаживаю девчонку на себя, сминая упругий зад. Она обвивает руками мою шею, ногами торс.
— Бл*, я так голоден, что сожру тебя, — уже в угаре экстаза, бегущего по жилам.
Дверь распахиваю с ноги… И только по грому и звону антикварной утвари отголосками сознания понимаю, что никогда ещё в моей жизни секс не стоил так дорого…
Арина
Утопил, захватил, поработил. Израненное сердце, растерзанная на куски душа исцеляются одним молчанием. Таким многоговорящим, что мог бы уже просто взять. Я простила в ту секунду, как ощутила его присутствие.
То морозом, то огнем тело стегает — кровь моментально из лавы кристаллизуется в лёд… и по кругу.
Семейное проклятие любить один раз и до гроба!!!
И меня не пощадило.
Вот и люблю.
Его.
Беса моих грез и кошмаров.
Потрошителя и воскресителя.
Того, кто опустошает, а потом вновь наполняет.
Боже, не знала, что можно ТАК скучать — и физически, и психологически.
Он мой… Мой Бес. Мой!
Чувствую так остро, что не сдерживаю стонов. Всхлипы срываются с опухших, накусанных губ рвано и судорожно. Протяжно, томно.
Внутри пожарище, и я, в дикой жажде утихомирить желание, принимаю с упоением каждый толчок.
И плевать, что только в лавку зашли, плевать, что разбили дорогой сервиз, место которого теперь занимаем. Вполне удобная стойка…
Сдавливаю его бёдра своими, страшась отпустить. Впиваюсь когтями, не позволяя отстранится. Пробую на вкус своего мужчину. Бесстыже, развязно, зато, как мечтала. Кусаю, целую, захлебываюсь очередным экстазом. Несусь в водовороте и вновь срываюсь в обрыв.
И так бесконечно долго, пока мой бешеный зверь не утоляет наш голод.
Первый голод…
Я едва в сознании, хотя не уверена. То тут, то проваливаюсь в какую-то фантастическую параллель.
— Мелкая, если посмеешь уснуть, не надейся на понимание и сочувствие, — рычит в шею, где только что не то жевал, не то целовал, не то кусал. Там пылает, или может от жаркого дыхания Димы на коже след остаётся. — Буду брать, пока от бессилия не рухну… — охриплость стегает по хрупкой нервной системе, и тело реагирует на прямолинейность радостным лёгким тремором. Никогда бы не думала, что подобная чушь может звучать столь обещающей сладко.
— Тогда, стоит продолжить, — махом сдираю с потного, разгорячённого ТОЛЬКО СВОЕГО БЕСА футболку и с извращённым восторгом оглаживаю разрисованное тело.
— Как же я мечтала тебя изучить, — свой голос звучит на такой неожиданно низкой частоте, что у самой мурашки по коже.
— Это я тебе обещаю, мелкая, — больше смахивает на угрозу. — Губами, руками, языком, зубами… Бл*, чем захочешь! Я твой… — вытряхивает меня из остатков одежды.
БОНУС
Бес
Болезнь моя. Хроническая, неизлечимая. Обострившаяся и такая прогрессивная. Не найти лекарства! И этому безмерно рад. Жаль только, миры наши не должны были пересекаться. Я старался… Бог видит, я старался обезопасить мелкую от себя. А теперь пожинаю плоды своих дилетантских махинаций.
С утра, пока Ринка дрыхнет, успеваю смотаться по делам. Раздать указания, проверить счета, договориться нотариально и документально с женой. Она, как всегда, в своей излюбленной манере по секрету рассказывает, откуда сумма у Арины. Оказывается, она коллекцию продала, квартиру, которую мы ей покупали. Поведала, что Алёша и его семья спит и видит Арину его женой. И она на его предложение не ответила «нет» — «подумаю».
Поэтому возвращаюсь к мелкой с диким желанием выпороть. Даже бутик глазами выискиваю, где можно ремень приобрести. А в итоге впервые осознанно покупаю… цветы.
Просто еду мимо магазинчика. Останавливаюсь. Идей толковых нет…
Ремень — полезное, нужное, а в свете последних новостей — первое и необходимое в нашей странной семье, но желаемое нашёл сразу.
Не нужен многотысячный букет. Всего одна веточка… сирени. Олицетворение моей девочки. Такой взрослой и сильной.
Уже заходя в лавку Коганов, чувствую напряжение Арины.
Недовольна, расстроена, но истерику не устраивает. Готовит.
Глаз радует. Вот прямо сейчас, глядя на неё, понимаю, как мне нравится видеть женщину за домашней работой. А Рину созерцать до очешуения приятно. Тепло тотчас душу затапливает.
Молча ставлю ветку в бутылку из под вина, его прежде выливаю в раковину. Мою руки и терпеливо жду. Пахнет вкусно, сковородка скворчит, над кастрюлей пар вьётся, а Арина меня игнорит. Стоит у разделочного стола и нарезкой овощей занимается.
Я голоден! И курить хочу! А взгляд уже по мелкой ползёт. Футболка… Задница большей степенью обнажена. Крохотные трусики врезаются в развилку между…
Вот на хрен, спрашивается?..
Видимо НА ХРЕН!
— Бес, — напрягает Арина, когда подпираю её к разделочному столу.
— Дима, — шепчу, губами подбираясь к мочке уха, нагло изучая уже оголённый животик одной рукой, а другой веду по стройному бедру, стискиваю ляжку. Мелкая не умеет скрывать своих чувств, сразу реагирует на мои вольности. Члену так тесно в джинсах, что нетерпеливо пульсирует.
— Сейчас я пока Дима, но ты умеешь меня любого принять. Это хорошо. Мне нравится с тобой быть собой.
— И Бесом? — мягко роняет девчонка, ластясь откровенней.
— Угу, — прикусываю мочку. Арина задом трётся о мою твёрдость.
— Значит, Бес со мной? — с лёгкой настороженностью и плохо скрываемым интересом.
— И с тобой, и в тебе… Тебя всё ожидает, мелкая, — и вновь нас окунает в похоть.
— Дим, — мурчит Арина. Лежу на постели с закрытыми глазами, просто прикрыв насытившееся хозяйство простыней, но пальцами продолжаю вычерчивать дорожку от зада по хребту мелкой и обратно. Она рядом — на животе, правда головой в ноги смотрит.
— М? — лениво наслаждаюсь сладкими ощущениями не первой ночи. Да, я уже не бешеный, не одичавши-голодный, но всё ещё быстро вспыхивающий.
— Мне нужно знать, каковы твои планы на будущее? — Вот так и никак не меньше. Даже усмешку вызывает и вынуждает приоткрыть один глаз. Проверить, шутит или нет. Рина продолжает лежать, подперев кулачками подбородок, а мечтательный взгляд устремив прямо, но в никуда.
— Ого, — посмеиваясь тихо. — Тебя ещё помучить.
Наконец заслуживаю её внимания:
— Перестань дурака валять, — виляет задом, скидывая мою руку. — Я серьёзно.
Вызов?
Страх потеряла!..
— Мы должны универ закончить, — копаю чуть глубже, но прекрасно осознаю, это не то, что волнует Рину. Просто нравится её дразнить. Любуюсь на подслеповатый прищур, надутые губы.
— Это ведь не шутки, — откровенно глумлюсь.
— Насчёт меня! — суживает рамки выбора, которые сама размазала до неприличия.
— Они должны быть? — нарочито изумляюсь.
Арина растерянно садится, губу закусывают.
Щёки алеть начинают.
Не идиот, понимаю, что её волнует. Я ведь так и не сказал, что люблю её. А зачем говорить то, что и так понятно? Сама знает… Правда я не обещал развестись. Вот она и мается.
— Знаешь, — смущённо глаза на меня переводит. — Я не буду что-то требовать, — не лжёт. По дрогнувшему голосу понятно, по краске стыда пятнами окрасившими уже не только лицо, но и шею, по надлому дыхания.
Молчу, даже интересно, до чего может договориться разволнованная, робкая девушка в столь щекотливой ситуации.
— Просто, — заминка, — если тебя всё устраивает, то… — переводит дух, взгляд прячет, — я смирюсь.
— Хорошо, — подтруниваю и ещё жду.
— Только, — виновато мотает головой мелкая, — я тоже тогда буду следовать своему плану вне зависимости от твоего мнения!
— Прям заинтриговала, — усмехаюсь, а внутри всё стынет от жуткого предчувствия.
— Я узнала, где находится перстень Аристарха Когана, — торжественно заявляет девчонка, напрочь забывая, что я вообще-то не про барахло думаю. Легкомысленность дремоты, как рукой снимает. Я весь во внимании, но незаинтересованном, а шокированном.
— Мелкая, — предостерегают взглядом.
— Бес, — частит Арина, смахивая с щеки тонкую прядь волос, выбившуюся из тугого хвоста. — Твоя жизнь — это твоя жизнь. Я уже свыклась с мыслью, что ты меня не воспринимаешь всерьёз. А значит…
— Мелкая, — повышаю голос, потому что Рина в своей творческой манере уже уходит в свой мир, а у меня в башке начинают мысли конвульсивно скакать.
— …К тому же ты, — с намёком на досаду и сожаление качает головой, — женат. Это обязывает…
Тотчас затыкается со свистом застывшего в горле воздуха, когда рывком под себя подминаю и нависаю мрачной горой. Пристально смотрю в распахнутые от ужаса зелёные глаза.
Бл*! Член опять колом.
Да что ж такое?!
Чует, что добыча рядом, кровью наливается… в промежность влажную упирается. Неосознанно притираюсь между ног мелкой, уже ощущая её нетерпение и разгорающееся желание.
— А теперь говори, что за х*нь родилась в твоей чудесной голове?
— Ничего такого, — мямлит Рина, но тело мелкой дрожью потряхивает. — К-коллекцию хочу собрать.
— Выкрасть? — прищуром дотошно ощупываю лицо мелкой.
— Коллекционер её не продает… — девчонка в смятении. — И я решила, что лучше тогда выкрасть! — прикусывает губу.
— Мелкая, а свою коллекцию ты как собираешься вернуть?
Вот теперь глазищи становятся такими огромными, что тону в беспробудной зелени и страхе, который бурлит девятым валом.
— Думала, я не узнаю? — встряхиваю, чуть припечатав к постели. Арина совсем теряется. Моргает часто-часто.
— Так ты потому и пришёл? — столько боли на лице. Зацеловал бы до смерти! Чтобы дура хоть на том свете поняла глубину и невменяемость моего чувства.
— А если так…
— Тогда у нас будут сугубо знакомственные отношения!
— Боюсь представить эту хрень в действии. Но если мы — каждый сам по себе и ты меня собирается отлучить от тела…
— Я не о том, — морщится Рина. — Знаешь ведь, что я не смогу отказать, — и краской заливается от стыдобы собственного заявления. — Но если ты меня сейчас отпустишь, я кое-что покажу.