ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе (Ин. 15, 4).
Не доверяй гордому уму
Как же «смотреть с Богом в одном направлении»? И как «направлять свою волю по воле Божией»? Вроде бы, естественно для этого руководствоваться своим умом, ведь он нам для этого и дан Богом? Действительно, если ум, соединившись с сердцем, предстоит Богу в непрестанной молитве, то он оказывается способен к духовному рассуждению: постижению воли Божией и принятию богоугодных решений. Такому уму можно и нужно доверять.
Но беда в том, что наш ум в таком состоянии не только не пребывает постоянно, но редко, а может быть, и никогда не бывает. Он, возгордившись, хочет не предстоять Богу, а занять место Бога. За это он и изгнан из сердца, как Адам — из рая, и погружён в суетное мудрование. А такой ум не только не заслуживает доверия, но его, скорее, нужно опасаться.
Кроме того, наш ум нецельный, непростой, кишит множеством помыслов, среди которых если и бывает истинный, выбрать его самому человеку невозможно. Это хуже всего — пытаться выискивать среди многосплетения помыслов тот, который от Бога, и найденному верить, как Божественному. При таком доверии своему мудрованию есть опасность впасть в бесовскую прелесть.
Бог мог бы, кажется, нам помочь и открыто возвещать Свою волю, но в какую бы великую гордость пришёл немощный человек от непосредственного общения с Самим Богом! И стал ли бы ещё Его слушаться? Так что это милость Божия, что Он нам Свою волю возвестил в заповедях, но не возвещает каждую минуту непосредственно.
Житейская опытность подводит
Так ли, однако, всё безнадёжно с нашим умом, ведь люди живут, общаются между собой? — Нам не следует путать духовную опытность с житейской.
Житейски опытных людей очень много. Человек рождается немощным, не приспособленным к борьбе за существование, к выживанию во временном мире, но с годами приучается вращаться среди людей, на нём возникает как бы корка житейской опытности, которая помогает ему как-то перебиваться в этой жизни. Но, научившись перебиваться и устраиваться в мирской суете, мы ещё ничего не приобретаем для вечности. Конечно, отбрасывать дарованный Богом опыт общения с людьми не нужно, но в общении с Самим Богом этот опыт нам не пригодится.
Если мы с младенческой простотой и в младенческой незащищённости перед Богом не предстанем, то можем оказаться действительно нагими в Царстве Небесном, не защищёнными одеждой благодати. Поэтому нам не нужно излишне надеяться на свою человеческую мудрость и опытность. Бывает, что житейская мудрость несёт нас по временной жизни, как на крыльях, а потом мы умираем, и оказывается: то, что нам так помогало здесь, во временной жизни, помогало бороться с людьми, помогало занять высокое положение в обществе, помогало получать материальные блага, это же самое и потянуло нас на дно преисподней.
Уповать на Бога надёжнее, чем на себя
Если человек отвергает свою волю ради воли Божией, то обретает силу и мудрость высшего порядка, хотя сам по себе умнее и сильнее не становится, но Бог начинает действовать через него, и человек удивляется: «Надо же, я ошибся, а получилось хорошо». У Бога бывает лучше, чем у нас. Наше гордое упование на собственные силы, наш бесконечный мысленный разговор самих с собой — они-то нас и удаляют от реальности. Вроде бы мы всё хорошо продумали, всё подготовили, и вдруг все наши планы рушатся — это Бог нас смиряет, учит не уповать на самих себя.
Если слепой ведёт слепого
Осознав ненадёжность своего ума в руководстве на духовном пути, мы естественно ищем, кто бы нам помог, кто наставил в борьбе со связавшими, да ещё и ослепившими нас страстями. Но, лишённые духовного рассуждения, мы и в других людях видим лишь их телесную и душевную составляющую. А святой старец внешне часто ничем не отличается от обычного благочестивого человека. Если же он при этом Христа ради юродствует, то его не отличишь и от сумасшедшего или даже от великого грешника, чему мы имеем множество примеров в житиях святых и жизнеописаниях подвижников благочестия.
Мы как бы расплющены в житейской плоскости, лишены духовной вертикали, потому и слепы духовно. Но этот факт можно признавать, а можно отрицать. Слепой, мнящий себя зрячим, смело шагает по жизни, берётся и другими руководить. Чем это кончается, сказано в Евангелии: если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14).
А слепой, сознающий своё убожество, скорбит о нём, просит исцеления у Бога, смиряется, молит Бога о руководителе, и если Бог посылает, то слушается его; не имея же наставника, действует с крайней осторожностью и, уж конечно, не дерзает указывать путь другим.
Плотское и духовное рассуждение
Всё познаётся по плодам. Бывает рассуждение на вид духовное, а приводит человека к большому грехопадению. И наоборот, бывает рассуждение вроде бы житейское, а плоды его спасительные. Отрицательных примеров каждый может множество найти в своей жизни, а положительные лучше, видимо, искать в жизнеописаниях святых старцев. И тут дело не только в скромности и уважении к великим именам, а в сути. Духовный человек духовно рассуждает, даже если на вид это не так, а плотской рассуждает плотски. Кто с Богом, тот говорит Божие, а кто со своими помыслами, тот говорит от своих помыслов.
Духовничество — образ Троицы
Где нам найти идеал, совершенство послушания? Конечно, в отношениях между лицами Святой Троицы; о Своём послушании Отцу Сам Христос не раз говорит в Евангелии, и у апостола Павла читаем, что Он смирил Себя, быв послушным Богу Отцу даже до смерти (см. Флп. 2, 8).
Поэтому в идеале духовный отец и духовный сын соединяются Духом Святым во образ Святой Троицы. Как Дух Святой исходит от Отца и почивает в Сыне, так Он нисходит и на преуспевшее в смирении духовное чадо по молитвам его духоносного наставника. Духовный отец, подобно Аврааму, должен отречься от всех своих привязанностей ради воли Божией (см. Быт. 22, 1-19), а духовный сын, подобно Исааку, должен даже до смерти довериться духовному отцу. Это, как сказано, в идеале. Обычно и отцы, и чада очень немощны, но немощь ещё не погибель — страшно, когда не Святой Дух, а демон овладевает лжестарцем и через него — его учеником.
Ответственность старших и младших
Если мы находимся с кем-то в иерархических отношениях, и эта иерархия не ложная, а Богом установленная, то мы духовно ответственны перед Ним за её соблюдение. Старшие — начальники, родители, церковные пастыри — дадим ответ: мы ради Бога управляли младшими — подчинёнными, своими детьми, духовными чадами — или ради удовлетворения своих страстей. Младшим же следует помнить, что не кто-нибудь, а Бог вручил их старшим, и значит, во вверенной старшим области через них возвещается Божия воля.
В Послании к Евреям апостол Павел пишет: Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно (Евр. 13, 17). Если духовному отцу приходится смиряться перед духовным сыном, когда тот настаивает на своём, значит, в сыне возобладало своеволие, и духовные отношения готовы разрушиться. Духовному чаду нужно бояться смирения перед ним духовного отца.
Спасительный одр послушания
Образ спасения человека через послушание духовно более опытным братиям можно видеть в евангельской истории исцеления расслабленного. Во второй главе Евангелия от Марка (см. Мк. 2, 1-12) описано, как ко Христу принесли расслабленного, то есть парализованного, человека, и Христос, по вере принёсших, простил ему грехи и исцелил от его телесной немощи, так что тот сразу же встал на ноги.
Как расслабленный телесно не мог сам прийти ко Христу, так и человек, духовно расслабленный, не может сам пройти путь покаяния, а нуждается в помощи. Кто-то сильный и более опытный должен если не поднять его на свои плечи, то, по крайней мере, поддержать, указать на главные опасности, не дать сбиться с верной дороги.
Конечно, лучше всего, когда христианин живёт в полном послушании у духоносного старца, который имеет от Бога дар рассуждения и может не только молитвенно ходатайствовать за своего духовного сына, а и руководить им во всех его поступках. Но беда в том, что в нас нет необходимой простоты, чтобы, не рассуждая, принимать волю Божию, и нет решимости избавляться от своих страстей ценой любых страданий. А без этого полное послушание невозможно.
Получается, что слушаться духоносных старцев некому, вот Бог их и не даёт или промыслительно скрывает. Поэтому мы не можем надеяться, что нас, как евангельского расслабленного, кто-то возьмёт на руки и донесёт до Христа. И носить некому, и расслабленные слишком своенравны, так и норовят спрыгнуть с одра.
Что же делать? Спастись без руководства затруднительно, если не сказать невозможно. Вверить себя в полное и безусловное послушание неизвестно кому ещё опаснее, ибо можно обрести волка вместо пастыря. Близкие нам по времени отцы, такие как святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник, советуют идти средним путём, который избавляет и от своеволия, и от опасности ложного руководства. Для этого нужно все свои поступки и желания сверять с евангельскими заповедями, а чтобы душа напиталась их духом, нужно читать Евангелие и святых отцов.
Если есть единомысленный брат, очень полезно открывать друг другу свои помыслы и обсуждать вместе духовные вопросы, стараясь при этом взаимно смиряться. Наконец, очень полезно иметь духовного отца, священника; важно только, чтобы он был доброй нравственности. Когда человек часто исповедуется и в простоте открывает духовнику свою душу, молясь при этом Богу, чтобы Он Сам через Своего служителя подал ему душеполезное наставление, тогда можно твёрдо надеяться, что милостивый Господь не откажет просящему со смирением.
Конечно, по немощи духовного отца и духовного сына или дочери на этом пути возможны ошибки и даже падения, но если мы, несмотря ни на что, будем держаться заповедей Божиих, с недоверием относиться к своим чувствам и разуму, потому что они помрачены грехом, будем всячески смиряться, отвергая свою волю перед волей духовных братьев, сестёр и отца, то они — сами немощные — всё-таки окажутся теми людьми, которые нас, расслабленных и недостойных, представят пред лицо Господа, Который исцелит наши телесные, душевные, и — главное— духовные язвы.