прорастал к нему, как прорастает к свету былинка через слои асфальта. Ничего наменя не нисходило, не озаряло, не бросало вдруг в объятия христианства. Вераросла постепенно. Это был очень медленный и холодный рост, наподобие ростакристалла.
Принятию мноюХриста особенно мешало одно большое сомнение — за время войны я был свидетелемужасающего насилия человека над человеком, аналогов которого никогда невстретишь ни у каких видов в животном мире. Кажется, в нашей стране былопоругано все, что может быть поругано.
Летом, черезнесколько лет, я опять приехал в этот маленький приморский городок, но АгнессыПетровны и ее мужа в живых я уже не застал. Они оба отправились в мир, где нетни печали, ни болезни, ни воздыхания. В их домике жили уже другие люди, которыеза небольшую плату уступили мне на лето комнату.
Утром япроснулся от солнечных лучей, падавших из окна. О погоде здесь летом говоритьнечего: она в Крыму всегда была превосходная. Прямо под окном расцвел пышнымцветом куст казанлыкской розы. Чудный аромат наполнял всю комнату. Я вышел водвор. Все кругом сияло, зеленело и радовалось свежему утру. Издалека слышалсяслабый колокольный звон — нежные единичные удары, называемые “благовест”,несущие добрую весть о том, что существует храм Божий, в котором должносостояться богослужение. Я решил сходить в церковь и посмотреть, что тамделается, но пока собирался, пока не спеша шел, поспел только к окончаниюслужбы. Я увидел там людей, собравшихся на середине храма. Они внимательнослушали старого, убеленного сединами человека, стоявшего посреди них ивозвышающегося над ними на целую голову. Его очки отражали горящие огонькицерковных свечей, белоснежная борода ниспадала на золотое парчовое облачение.
— Кто это? —спросил я свещницу.
— Этоархиепископ Симферопольский Лука, — ответила она тихо, подавая мне свечку.
Архиепископговорил негромким проникновенным голосом. Я прислушался:
— В четвертуюже стражу пришел к ним Иисус, идя по морю.
Я узнал: этобыло Евангелие от Матфея, читанное мною в первый послевоенный год.
— Итак, братьяи сестры, — продолжал проповедник, — в четвертую стражу, по римскомуисчислению, означало — после трех часов ночи, на рассвете. Он подошел к лодкеучеников, идя по морю. Пусть вас это не смущает. Господь наш — Владыка всего Имсозданного, Он побеждает законы природы. Но не только Он Сам мог ходить поморю, как по суше, но дозволил и апостолу Петру идти по воде, потому что вераПетра во Христа не давала тому утонуть. Но как только апостол усомнился в том,что его поддерживает сила Божия, как только поколебалась его вера, так сразу онначал тонуть. “Маловерный, зачем ты усомнился?” — сказал ему Христос. Вотпоэтому, дорогие мои братья и сестры, бесполезно быть близ Христа тому, кто неблизок к Нему верою.
Вот, думал я,польза хождения во храм. Кто бы мне это растолковал? Об архиепископе Луке ямногое слышал в медицинских кругах, но видеть его мне до сих пор неприходилось. Про него рассказывали, что это был блестящий хирург, талантливыйученый, профессор. Безвременная смерть горячо любимой жены привела его к вере.Впоследствии он принял сан священника, затем пострижение в монашество, а в 1923году стал епископом. И это в те страшные годы, когда гонение на Церковь сталоособенно лютым. В эти годы были расстреляны митрополит Киевский Владимир,митрополит Петроградский Вениамин, десятки других епископов, тысячисвященников.
ПрофессорВалентин Феликсович Войно-Ясенецкий, он же архиепископ Лука, будучисвященнослужителем, никогда не оставлял своей врачебной и научной деятельности.Он был ведущим специалистом в области гнойной хирургии, ученым мировогозначения. Но это не спасло его от репрессий; он прошел через тюрьмы, лагеря иссылки. Только с началом войны с Германией, когда в госпиталях оказалосьбольшое число раненых с гнойными осложнениями, о профессоре Войно-Ясенецкомзаново вспомнили.
О большойсмертности раненых было доложено Сталину, который с удивлением спросил:“Неужели у нас нет крупных специалистов в области гнойной хирургии?” Емуответили, что есть такой, но он в ссылке в деревне Большая Мурта подКрасноярском.
Немедленнопоследовало решение: “Из ссылки возвратить, ученые труды опубликовать,предоставить все условия для работы”.
А в 1946 годув центральных газетах было опубликовано сообщение о том, что профессору В. Ф.Войно-Ясенецкому за его научные труды, способствующие успешному лечениюраненых, присуждена Сталинская Премия первой степени. Архиепископ Лукапожертвовал ее сиротам — детям войны.
Я стоял вцеркви и смотрел, как народ подходит к архиепископу под благословение. Людитихо, с благоговевшем целовали крест и руку, руку архиепископа-хирурга.
Я думал: вотчеловек легендарной судьбы, который без сомнений идет по бурному морю жизни ине тонет в его пучине, как тонул усомнившийся Петр.
Вечером тогоже дня я лежал у себя в комнате и решал: идти мне к владыке Луке или не идти?Мне необходим был совет: как жить дальше? Потому что жизнь зашла в тупик, я ужене видел в ней смысла, хотя мне не было еще и тридцати лет. Удушливая советскаяповседневность окрасила мир в серые, блеклые тона, породила безотчетную тоску.
Я слышал, чтовладыка доступен и принимает всех, кто к нему обратится. Наконец я решилобратиться сперва со своей больной ногой, которая была у меня повреждена современ войны.
Свое намерениея смог осуществить только в начале осени в Симферополе. Предварительно усведущих людей я узнал, как подходить к владыке под благословение, как вестисебя у него в покоях, чтобы не попасть впросак. Выбрав подходящий, по моемуразумению, день, я направился на прием. Двери мне открыла келейница, котораяпопросила подождать в приемной, а сама пошла доложить о моем приходе.
Вскоре онавышла со словами: “Пожалуйста, владыка Вас ждет”, — и ввела меня в большуюсветлую комнату. Как она была обставлена, я совершенно не помню, потому что всемое внимание было направлено на владыку. Он сидел в большом старинном кресле,спиной к окну, облаченный в светлый кремовый подрясник, подпоясанный поясом, накотором были вышиты золотистые колосья ржи и голубые васильки. Ноги его, обутыев мягкие домашние туфли, покоились на низенькой скамеечке. Я стоял в дверях вкаком-то замешательстве.
— Подойди комне, — мягко сказал владыка.
Я подошел ипоздоровался. Потом, наклонив голову, попросил благословения.
— Как Вашесвятое имя? — спросил он. Я сказал.
Он, положивмне на голову руку, благословил меня. Я поцеловал его руку, лежащую наподлокотнике кресла.
— Что привелоВас ко мне? — спросил владыка.
Я началжаловаться на больную ногу, но он перебил меня и попросил рассказать о себе, освоей жизни. Вначале робко, а потом смелее, до самой подноготной, я рассказал освоей нескладной жизни, о работе патологоанатома, о своем маловерии. Онвнимательно выслушал мою исповедь, перебирая гибкими длинными пальцами черныеузелки монашеских четок.
— Я Васпонимаю, — сказал он, вздохнув. — Все это знакомо и мне. И я когда-точувствовал себя сбившимся с пути и оставленным Богом. И меня, было время,терзали сомнения. Иногда я принимал просто бессмысленные решения. Вера вспасительность христианства не далась мне легко — пришлось выслуживать ее уБога многолетним трудом, ценою собственных страданий. Одним вера дается, какдар Божий — легко. Такая вера пришла к любимому ученику Христа ИоаннуБогослову, другим вера дается трудно, через сомнения и испытания, как,например, апостолу Фоме. Не знаю, что лучше? Хотя в ответ на сомнения ФомыХристос сказал: “Блаженны не видевшие и уверовавшие”.
Владыка задумалсяи закрыл глаза. Потом, как бы очнувшись, сказал:
— Истинныйпуть к Богу пролегает только через Христа, и многие ищущие Бога должны знать ипомнить это. Сколько людей, столько и путей к Богу; у каждого свой путь. В нашевремя он намного труднее. Сейчас на пути к Богу стоит много преград. Ведь мыживем в стране, где Бог пишется с маленькой буквы, а КГБ — с большой.Современному человеку пройти по водам невозможно. Уж если сам апостол Петртонул в море, то мы все в этом житейском море барахтаемся, как котята. Нестремитесь совершать великие подвиги, великие дела. Не всякий на это способен,а от неудач возникают разочарование и апатия. Прежде всего, будьтедобросовестны в малом, и Бог, видя Ваше старание в малом, подведет Вас кбольшому делу. Уезжайте из города. В городе больше соблазнов, больше греха.Город — место противления Христу. Помните, кто основал первый в мире город? Непомните... Так вот, в книге Бытия говорится: “И построил Каин город и назвалего именем сына своего Енох”. Поезжайте в деревню и займитесь там практическоймедициной. Лечите простых тружеников, но не забывайте о их душах.
Вы же несомневаетесь, что у человека есть душа? У нас в стране многие в этомсомневаются. Даже те, которые учились и недоучились в семинарии. Я вот был уодного такого на приеме в Москве, когда мне была присуждена Сталинская премия.В конце приема он спрашивает: “Неужели Вы всерьез верите, что у человека естьдуша?” “А Вы верите, что у человека есть совесть?” — спросил я в свою очередь.“Да, верю”, —-сказал он, “Но я ее не видел, — сказал я, — хотя оперировал живыхи вскрывал мертвых”. “А Вы — неплохой диалектик”, — сказал он и улыбнулся всвои усы. Когда я уже выезжал из Кремля, то подумал: “Как бы эта диалектика непривела меня опять в Большую Мурту”. Но, слава Богу, все обошлось!
Владыкаогладил рукой бороду, посмотрел на меня и продолжал:
— Вотпотрудитесь в деревне. Почаще читайте Новый Завет, особенно Послание кКоринфянам, каждый день читайте Псалтирь, и вера Ваша будет возрастать изо дняв день. А Библия у Вас есть?
— Нет,владыка, — отвечал я. — Где же ее сейчас достанешь? Если только у священникапопросить почитать...
Он позвонил вколокольчик. На звук его пришел благообразный пожилой секретарь в рясе и снаперсным крестом.
— Будьтедобры, — обратился к нему Владыка, — запишите адрес моего гостя, мы пришлем емуБиблию, как только получим из Москвы.
Действительно,