Я не могу понять, что случилось. Тут в моем объяснении провал. Я что-то незначительное фиксировал вниманием, но многое упускал из виду – что происходило само собой и утекало в забвение. Не было смысла тратить силы на попытки голыми руками перегородить реку. С меня требовалось, как я понял, только смотреть за процессом. И жить.
Я встал и пошел дальше, потому что глупо умереть в такой момент под палящим солнцем. Счастье – да-да, я был счастлив, но по-странному. И это не спасало от жары. Так что я был очень рад, когда увидел перед собой будничный городок.
6. К людям
Важнейшим моим открытием стало то, что я не ненавижу людей. Помнишь, я сказал, что прежде пытался убежать от них? Так больно было, грустно и обидно за себя. Теперь стало легче, и неприязнь испарилась.
Первое, чего мне захотелось, когда я пришел в город – сесть и наблюдать. Смотреть за жизнью других, дать себе шанс увидеть в ней незамеченное прежде. Может, я искал спокойно вглядеться и понять, каково это – быть просто человеком. Хоть я им всегда и был (если верить тому философу, все мы до единого обычные), но не знал, что это такое.
Наверное, то, чем ты являешься, сложнее всего для понимания. Все остальное можно выделить из жизненного континуума и рассмотреть в отдельности. А как выделить самого себя, если именно это принимается за основу реальности? Если это даже не объективная реальность, а «место», в котором якобы-объективная реальность творится и разворачивается; пространство-время для материи чувственных мыслеобразов. Отстраниться от всего целиком не выйдет – хотя бы по частям, сопоставляя разные куски во времени. Сколько трудов! Но мне все же хотелось знать истину, что бы ни скрывалось за этим словом. И вот он, главный вопрос моей жизни: что здесь происходит?
Здесь – в мире, где я живу. Что это? Жизнь – скажешь ты мне, и я соглашусь с тобой. Но это слово обозначает и ничегошеньки не объясняет. Слова вообще мало что способны разъяснить, пока ты не понял. В лучшем случае направят тебя в правильное русло, и то только, если идешь путем классической логики. Одним из многих путей. Это потом, как поймешь, можешь выражать средствами языка. Не раньше. Таки мир этот в наших головах изначально не из слов, совсем не из слов…
А я хотел разъяснить себе жизнь, понять Бога, людей. Единственным очевидным решением этой проблемы мне представлялось понять самого себя, а для этого, в свою очередь, остраниться от себя, растворившись во взгляде другого. В этом я не преуспел, кажется. Хотя… Честно, я бы хотел сказать, что вот сейчас, в шаге от смерти, ничего до сих пор не понимаю. Того требует поэзия! Но это фальшь. Нет, я что-то распознал и научился замечать, но не могу изложить словами ни тебе, ни самому себе. Вот только и это знание, по ощущению, не открывает мне истину. Я все еще смотрю на мир через отражение в зеркале нерасшифрованной кривизны. И это мне нравится, знаешь, это вкусно. Хоть я и не отказываюсь от того, чтобы что-то прояснить.
Так вот, я бредил идеей усесться где-нибудь. На каждом углу кто-то стоял, что-то лежало, кто-то работал, ходил-бродил, так что моя задумка была обречена. Когда я наконец нашел тихое местечко в саду, идеальное представление о наблюдании и постижении померкло: людей было мало.
Так что я просто сел под большим красивым деревом. Оно выглядело прекрасно, но на нем не было плодов. Рассмотрел листья: это оказался инжир. Я присел под его ветвями, полуприлег спиной на уютный ствол.
Закрыл глаза и начал смотреть…
Кем я должен стать?
Я оторван от прошлого, будущего же вообще, говорят, еще не существует. Может и врут, но, если оно и есть, его все равно не видно. А мое настоящее – сплошь неопределенность. Есть такие вольные птицы, которые остаются невредимы в зыбкости, потому что им на самом деле ничего не нужно. А мне НАДО нечто эдакое… Как объяснить? Мне необходимо что-то великое: не ради славы, а ради… грандиозного содержания бытия, что ли. Я могу примириться лишь с эпохальным качеством жизни. Иначе не могу, НЕ МОГУ, НЕ ХОЧУ! Чего конкретно жду – не знаю, а точнее, не способен вытянуть из себя. Только чувствую: вот это то или не-то. Бывает, кстати, когда то
Нравится мне или нет, я должен найти себе место. Должен. Не бывает такого, чтобы человек прожил приличную жизнь и так и не стал кем-либо. Ой, я сейчас говорю в духе раввина… Исправляюсь: именно я не буду доволен своей жизнью, если кем-то не стану. Вот. И ты, раввин, меня к этой мысли склонял, только слишком грубую форму выбрал. Посыл твой верен. А не ты внушил мне это убеждение? Нет-нет, оно глубже. Это потребность из сердца. Хотя кто скажет наверняка, каковы авторы наших самых заветных сторон и из какого сора мы выросли?
Так, не распыляй мысли. Ты повзрослел, пришло время становиться. Вот только кем? Нужно вернуться к жизни людей и найти заработок, чтобы обвыкнуться и обучиться правильному существованию. Ох… До чего же здесь было хорошо, до чего же вольно в Пустыне! Она так просторна и величественна. И тиха – прямо как Господь. Моей душе комфортно… А там они правила, там будут рвать меня на части. Без смысла и конца, вплоть до моей смерти или очередного побега…
Я вдруг услышал разговор неподалеку: сюда шли люди. Сейчас они заметят меня, придется разговаривать. Окажется кто-нибудь вроде «базарной бабы» или раввина – и все! Испорчен день, пропала душа. Люди страшны… Я опять встану на колени перед их недобрым судом. Зачем я так плох, что вызываю лишь упреки? А они правы, да? Я знаю, что правы, и убегаю от истины, вместо того чтобы посмотреть правде в глаза. Верно ты сказала, женщина, ничто меня не спасет. Кроме меня самого. Я должен подняться, должен…
– Э, ты че расселся в нашем саду, а?
Я одеревенел. Ответить бы что-то, да не могу.
– А ну вставай!
Я встал. Они подходили все ближе. Я отвернулся и пошел от них – медленно. Когда уходишь от хищника, не смей бежать, иначе точно нагонит. От хищника вообще полагается уходить боком, не показывая спину, а человеку, я знаю, нельзя показывать глаза.
– Во чудак!
– Не трогай его. Мало ли что с ним… Зачем нам проблемы?
Хорошо, что неадекватное поведение еще отгоняет не слишком устремленных. К сумасшедшему подойдет не всякий. Вот только что мне делать, если я действительно безумен? Интересный поворот мысли: безумен ли я? Да. Однозначно: сбивчатые мысли, прыгающие настроения, обостренные реакции, одиночество, бред… Вот я и обрел определенность. Только обязан заметить, что мое сумасшествие не заметно для других. С ними – со всеми вами – я укладываюсь в норму, пусть ее границы и условны. А один на один с собой быть ненормальным не так уж плохо. Только вот себя изводишь и не находишь спасения в других, но защищаешь собственных палачей от своего гнева.
И все же, в этом есть какая-то мощь: шута или дурака. Прими и полюби его внутри, ибо это ты, и от тебя тебе никуда не деться. Прими, почувствуй, испей свою чашу до дна. И может, исчерпав ее, пройдя через все слои, по другую сторону ты найдешь нечто новое…
Я был не один… Я услышал, как кто-то читает стихи:
…Я вышел и вижу: безмолвный посланник
Меня призывает, спустившись с небес,
И в путь приглашает неведомый странник:
Появится, свистнет – и снова исчез.
Смеются созвездья, стрекочет кузнечик,
И ветры шумят по пустынным холмам,
Танцует во мраке степной человечек
И бродит в раздумье по чьим-то следам…
Эти слова я прошептал вслед за ним своими губами и перестал слышать: теперь я вновь был один.
Солнце. Тепло, но не жар. Деревья, плоды. Птицы. Травы. Запахи. И вот он я. Вот здесь. Именно я. Просто я, целый ли я? Я!.. Невидимый, тайно существующий, еще не найденный, и все-таки я! Находка!
Дальше будет проще: вернуться к людям, найти работу. Не ради денег: Господь и без них пока кормил меня. А чтобы посмотреть в глаза людям, освежить свое сознание через прикосновение к другому. Нельзя чрезмерно долго сидеть на глубине себя: захлебнешься или заболотишься. Всплывай на поверхность и глотай еще не опробованный воздух. Ты же еще существуешь: солнце согревает, ветер доносит запах трав. Пока поток не исчерпан, можно найти облегчение. Только нужно вспомнить, что мир вовне до сих пор не провалился в небытие. Он все так же готов дать тебе что-то: хочешь несколько будничных радостей?
Я вновь протянул руку к Богу. Захотел упасть на колени, и упал. Стоял. И что-то говорил или не говорил… я не знаю. Но теперь моя молитва, независимо от ее форм, несла в себе одно чувство: СПАСИБО
7. Легко и приятно
Не пройдя Преисподней,
Вам не выстроить Рай.
В. Кипелов. Путь наверх
Все становится проще, когда ты занят делом. Я понял, что сам водружал в свое сердце кинжалы: изводил себя тем, что в самом начале путешествия искал золотой кладезь и, естественно, ничего не обнаружил. Настал час принять естественный ход вещей, вылезти из своего подпольного мирка и научиться ждать, а не спорить с преемственностью времен и стереотипной логикой действительности.
Город стоял на берегу моря. Я выяснил, что в нем возводят крепостные стены, и сразу понял, где найти работу. Завидными ремесленными навыками я не обладал, так что лучше всего было пойти на стройку.
Всем у нас заправляют ставленники Рима – это я знал. Предложить себя в качестве работника одному из них напрямую мне никто не позволит – это я знал тоже. Так что я отправился наблюдать за работягами в поисках того, кто мог бы меня пристроить. И заметил одного, который был мне чем-то симпатичнее остальных, по чутью.
– Доброго дня! Работать хочу. Не подскажешь, что здесь да куда мне? – обратился к нему я.
– Шел бы ты да не мешал, а? – сказал он, а потом посмотрел на меня, задумался и спросил: – А ты что вообще умеешь?