кожанку, футболку со штанами и с удовольствием окунулся в прохладную воду лесного озера.
— Эй! — Окликнул меня Орлов, когда я наконец вылез. — Я тебя зачем звал? Чтобы ты бултыхался тут словно бегемот? — И снова намек на мой лишний вес, нет, надо завязывать жрать пироги и заняться спортом — Присоединяйся к поискам давай, волк, это хорошо, но мероприятия по прочесыванию местности никто не отменял.
— Через час подмогу приедет. — Отмахнулся я от него. — Я тут в Институт звонил, они как узнали, о случившемся, так тут же пообещали организовать волонтеров, так что, скоро тут от народа будет не протолкнуться.
— С чего это? — Удивился Орлов. — Им то какое дело.
— У них, Сан Саныч. — Пояснил я, натягивая футболку на мокрое тело. — К детишкам отношение трепетное, сами иметь не могут, поэтому они для Институтских, святые.
— Как не могут? — Не понял полицейский. — Я своими глазами видел.
— Ивашек, да Жихарок Вы видели. — Скривился я. — Они не детишки, просто мелкие, и крайне злобные, судя по тому, что я о них слышал. В общем скоро сюда понаедут, и мы с Вами, им больше под ногами мешаться станем. Так что, Давайте их подождем, да поедем обратно в город, делать нам тут больше нечего.
Капитан отстраненно кивнул, но совету моему не последовал и направился обратно в лес, видимо не надеялся он на Институтских, не хотел надеяться, не доверял им.
Я в свою очередь пожал плечами и тоже направился в лес, только не туда, где, слышались крик и шум производимые полицейскими, а в противоположную сторону.
Как только листва сомкнулась над моей головой я выбрал деревце потолще и присев на его толстый корень, облокотился спиной о ствол.
— Фрол Кощеевич, друг сердечный, хозяин лесной, если слышишь меня, будь любезен не откажи в беседе. — Лес ответил мне тишиной. Я так посидел минут двадцать и собирался уже уходить, как на куст передо мной села сорока и глядя прямо на меня принялась стрекотать. — Ну да, конечно. — Хмыкнул я. — Сейчас я с этой сорокой разговаривать начну, потом она улетит, а Вы появитесь и станете надо мной издеваться, что я с животными неразумными говорю, да?
— Был такой план. — Старичок вышел из-за дерева, прислонившись спиной к которому я сидел, и уселся рядом. — Чего звал? Соскучился или по делу?
— По делу. — Признался я. — Дети в этой деревне пропали, вышли из дома, дошли до леса и исчезли, ну по крайней мере волк так говорит. — Леший задумался пожевал губу, затем свистнул и на его свист прилетела стайка маленьких лесных птичек, он им что-то шепнул, и стайка умчалась в лес со звонким чириканьем, и тут же, мгновенно, словно волна прошла по чаще, лес стал оживать, кричали птицы, со всех сторон раздавался непонятный рык, свист, карканье. Длилось это минут двадцать, после чего в одно мгновение затихло, и на плечо лешего опустился здоровенный бородатый ворон. Старик послушал его и кивком отпустил, ворон тут же сорвался с его плеча и умчался в небо.
— Хм… — Пробормотал дед. — Странно все. Лес не говорит. Хранит тайну, кое как выпытал, что дети и вправду на опушку приходили, а что там дальше, молчат, будто я тут и не хозяин вовсе.
— Может другой леший. — Предположил я.
— Нет другого лешего. — Махнул рукой Фрол Кощеевич. — Мы же одиночки и собственники, собрата бы я сразу учуял… и морду набил, этот лес мой, но он меня не слушается. Прав ты, кто-то из наших тут руку приложил, а вот кто…
— Может ведьма? — Задал я с горящими глазами интересующий меня вопрос, вот было бы здорово поймать Злату на чем-то таком, за что ее и свои не простят. — Злата?
— Нет. — Отмахнулся леший. — Златка дура баба, малохольная, ей такое не по силам, она бы волка твоего со следа не сбила, а дрянью какой его замаскировала, так, чтобы твоему обжоре мохнатому нюх отшибло. Яга, та да, та могла и не такое провернуть, но она из гостиницы не выходит, да и не надо ей этого, она вон даже против канона детишек на лопату не сажает. Я даже ума приложить не могу, кто бы мог это сделать, да еще и народ лесной заставить замолчать.
— Может странности какие есть? — Попытался я узнать больше информации.
— Странности? — Задумался Фрол. — Есть странности. Лисята, что в овраге, спят, а на дворе день, они играть должны, но нет, умаялись и дрыхнут. Медведь в ручье, который из озера вытекает, рыбу ловит, ему бы вон корни копать, да клубнику на поле есть, а он рыбу… Но то странности детишек твоих не касающиеся, просто чудят животные. О. Слышу рев моторов, много машин сюда едет, десятка три не меньше, видимо, наши пожаловали, иди встречай.
И вправду через какое-то время в деревню въехала колонна черных внедорожников, на которую выбежало посмотреть все население, зрелище для них было невиданное, да даже на меня, честно признаться впечатление они произвели, такое обилие дорогих машин в колонне я и в Москве то видел не часто в основном на кавказских или цыганских свадьбах. Машины проехали через деревню и по проселку безошибочно направились к озеру, где я уже их и встречал. По правую руку от меня стоял леший, по левую сидел волк.
Головная машина остановилась буквально в паре метров от меня, и мне стоило огромных усилий, чтобы не вздрогнуть и не отойти в сторону. Я же думал, что сейчас из-за руля вылезет самодовольная Василиса, но вместо этого, пассажирская дверь распахнулась и из внедорожника на поляну по-молодецки бодро выпрыгнул сам директор Института, никто иной, как Константин Андреевич Бессмертный.
Не обращая на меня внимания, он, очень быстро и деловито принялся организовывать команды поисковиков, и отправлять их в разные стороны, затем сделал незаметный жест и к нему тут же направились Фрол с волком, докладывать обстановку. Я же, чувствуя свою полную бесполезность отправился искать Сан Саныча, чтобы с ним отправиться обратно в город, я тут был больше совершенно не нужен.
Глава 4
— Какие миленькие тапки! — Тоненько пропищала Васька первым делом ввалившись в мою квартиру. — Я буду в них ходить! — Ну это я конечно вру, первым делом, как я открыл дверь она меня поцеловала, страстно, долго с языком, а уже потом, втолкнув меня в прихожую и наконец отлипнув, она заметила Василисины тапочки, которые словно розовый памятник ее превосходству стояли на тумбочке. — Димка! Представь себе, я вся голенькая, только в малюсеньких трусиках и в этих вот тапочках. Хотя зачем представлять? — Она стянула через голову летнее платье, обула пушистые розовые тапки и приняла картинную позу, от чего у меня отвисла челюсть. Васька явно осталась довольна произведенным впечатлением. Блондинка пребывала сегодня в игривом настроении.
— Кхм…- Сглотнул я слюну. — Чаю?
— Позже! — Она ухватила меня за руку. — Сначала секса, грязного, долгого, извращенного.
— Извращенного, это не ко мне. — Пискнул было я увлекаемый этой богиней в спальню, где был нагло и грубо использован по прямому назначению.
— Чего это с тобой? — Мы лежали валетом, голова к голове, щека к щеке и Васька задрав ноги вверх, рассматривала их. Трусики валялись неизвестно где, а вот тапки она так и не сняла, приложив массу усилий, чтобы на протяжении всего марафона они были на ее ножках, видимо было в этом для нее что-то особенное.
— Удачный день. — Она повернула голову и чмокнула меня в щеку. Кредит одобрен, арендодатели подтвердили готовность к заключению договора. — Мне стало немного грустно, несмотря на то что это была чужая женщина и она ясно дала мне понять, что моей не будет никогда, мне не хотелось, чтобы Васька уезжала. И она, словно почувствовав мои мысли оттолкнулась ногами от стены перекувырнулась через голову и оказалась верхом на мне, с улыбкой уставившись мне в глаза. — Теперь дело за тобой. Ты уже придумал, как подсидеть моего благоверного?
— Не думал еще. — Честно признался я, пытаясь не отводить взгляда от ее лица, впрочем, у меня это плохо получалось. — Времени не было, сегодня весь день за городом был, искали пропавших детей. — Лицо Васьки стало серьезным.
— Я слышала. — Кивнула она. — Рассылка приходила, но я была на деловой встрече и не смогла поехать, что там с ребятишками.
Я лишь пожал плечами, и принялся в подробностях рассказывать ей обо все произошедшем за день. Услышав про то в каких условиях, жили дети, Васька долго и красочно материлась, потом вскочила с меня и принялась ходить из угла в угол.
— Из наших. — Уверенно заявила она, наконец успокоившись. — Никто детишкам вреда причинить не может!
— Да? — Удивился я. — А бабайка, он их ненавидит, еще я слышал про Бармалея, которому по канону положено кушать детей.
— Бабайка ненавидит детей в принципе, не переходя на личности, уверена, если ему дать конкретного ребенка, то он вреда причинить не сможет, а Бармалей, он позер и для него важнее оставаться особенным и не таким как все, чем соблюдать какой-то там канон.
— А Яга? — Осторожно поинтересовался я.
— Наверное может… — Осторожно произнесла Васька. — От нее никто не знает, чего можно ждать, и провернуть трюк с исчезновением следов она могла, она вообще многое может, хорошо, что Василиса ее в гостинице держит договором.
— Что за договор? — Все что касалось Яры, меня интересовало особенно.
— Обычный. — Пожала плечами Васька, от чего ее восхитительная грудь приподнялась. — Давно уже составили, с тех пор Яга из своего отеля и носа не кажет. Ее тут на самом деле все боятся, пытались против нее оружие придумать, не выходит, а вот она, кого угодно может раз и все. Яга женщина серьезная, вот только она бы тоже не стала детей красть. У нас к детям отношение особое, может потому, что своих иметь не можем, может потому, что так или иначе все мы произошли от Бельского, а он к ним испытывал чувства трепетные, но вот так уж есть. А вообще, хватит об этом. Держи. — Она покопалась в сумочке и кинула мне свой смартфон.
— Зачем это? — Не понял я.
— Как зачем? — Она округлила глаза. — Как это зачем? Ты сейчас меня станешь в этих тапочках фотографировать, причем в самых развратных позах, и когда я буду на смертном одре, я эти фотки Василисе отправлю, чтобы ее побесить. — Собственно я был не против пофотографировать и уж тем более не против развратных поз, вот только я прекрасно знал, что все эти тайные фото, рано или поздно оказываются в интернете, о чем я и сообщил Ваське, та согласно кивнула и забрала у меня телефон. — Тогда чаю, ты обещал. — Она скорчила молящую мину, после чего я пошел ставить чайник, а она в душ.