Лара БарохБесприданница
Глава 1
— Кровинушка моя! Ягодка сладкая! Очнись, открой глазоньки свои прекрасные, порадуй старуху! — Женский голос, наполненный слезами, тоской и болью, умолял и звал. Я попыталась открыть свинцовые веки и, судя по радостному ойканью, мне это удалось. Вот только взгляд мутный, расфокусированный, вижу вокруг себя только серые пятна в полутьме.
Нос заложен, поэтому вдыхаю ртом. Лежу и чувствую, что все тело горит, мне нестерпимо жарко, но чьи-то заботливые руки укрывают меня тяжелым, теплым и лохматым. Странно, пледа такого я у себя не припомню, да и давно живу одна, кто может меня так ласково звать? И как могла разболеться настолько сильно, если вечером ложилась спать совершенно здоровой? Не успев додумать ответы, провалилась в небытие сна.
Следующее пробуждение далось легче. Проснулась от того, что все мое тело осторожно протирали теплой тряпкой, а после этого массировали чем-то жестким и вновь укутывали в тепло. Припомнила предыдущий сон, про ягодку и открыла глаза. Все же было интересно, кто это обо мне заботится?
Надо мной склонилась полноватая старуха. Прорезанное глубокими морщинами лицо, нос с крохотной горбинкой, светлые глаза почти без ресниц и тонкая линия впалых губ. Определенно она мне не знакома. А ее одежда еще больше меня озадачила. Далеко не свежий сероватый чепчик, коричневое платье с глухим воротничком и сверху него серый же фартук. Кто так одевается в наши дни? И что она делает в моей квартире?
Переместила взгляд на окружающую меня обстановку, и у меня перехватило дыхание. Это не моя квартира! И не больница! Это вообще нечто, не поддающееся идентификации. Комната метров двадцать, примерно. Стены из бревен без коры, но они почернели от времени. Потолок — такой же бревенчатый и темный, тяжело нависает над головой. На одной из стен выложен из массивных камней камин, и в нем прогорают дрова. Это единственный источник света в комнате. Я специально разглядела потолок, там нет и намека на люстру, и привычных электрических розеток, кстати, тоже нет. Что происходит?
— Проснулась, ягодка! Всевышний отогнал хворь. — Улыбаясь беззубым ртом, старушка и ласково приговаривала.
— Вы кто? — Прошипела больным горлом, но услышала чужой голос. Мой-то родной — ниже и грубее, его ни с чем не спутаешь, а этот другой. И испугавшись своей догадки, вытащила из-под пожелтевшей шкуры, руку. Не моя! Перед лицом маячило тонкое белоснежное запястье, с упругой кожей и проступающими венами. Длинные пальцы заканчивались некрасивыми траурными каемками под ногтями.
— Так ведь Герд я, твоя кормилица и няня. Запамятовала в болезни, ягодка? — Старушка убрала мою руку под шкуру и повыше ее натянула.
— А я кто? — Задала следующий вопрос.
— А ты моя ягодка! Любимица первая! Троих ведь вас выкормила, но сердцем к тебе одной прикипела. — Вообще, не информативно. К тому-же у меня нет братьев и сестер.
— Что со мной случилось? — По всей видимости, вселенная дала сбой, и сейчас от ответа старухи зависит, подтвердятся мои догадки, или нет.
Старушка прекратила улыбаться и суетиться возле моей постели, отвела глаза, а затем присела на табуретку рядом с моей кроватью.
— Совсем ничего не помнишь? — Тихим голосом спросила она.
— Нет.
— Может оно и к лучшему. — Загадочно произнесла… как ее, Герд, кажется? Совершенно нетипичное для женщины имя. — Старый мост под вами обвалился, когда с ярмарки возвращались. Тебя вытащили из стылой воды, а вот батюшку твоего, барона, достали через день. Да и то чудом: он одежей за корягу зацепился. Добро, что на ярмарке закупили… все потопло. — При этих словах по ее щекам прокатились две слезинки.
Вот оно как! Попала, значит… Как попаданки в этих самых фэнтези…
Я предположила первое, что пришло в голову, после прочтения романа Полины Ром. Эх, жаль не узнаю, чем все закончилось у Марии, королевы Нисландии. Впрочем, сейчас у меня есть проблемы и поважнее, чем вспоминать недочитанную книгу.
Батюшка-барон, а я, стало быть, баронесса, хотя не факт. В старину как-то непросто титулы переходили от родителей к детям. Хорошо хоть не служанка, не крестьянка.
В этот момент, за моей головой послышался шум, потом меня охладило потоком воздуха, а следом предо мной появилась девушка-подросток. Темные волосы собраны в косу вокруг головы. Красивый овал лица, высокий лоб, тонкий нос, губы бантиком, вот только глаза чуть подкачали, мелковаты для пропорций лица. Но в целом девочка симпатичная. На ней серое платье с глухим воротом и длинными рукавами, а сверху накинут овечья безрукавка, мехом внутрь, на завязках.
— Как она? — Подросток обращалась к няне, но спрашивала явно про меня. А почему не спросить напрямую?
— Разговаривает уже! Всевышний даровал ей жизнь! — Старушка поднялась, едва девица влетела в комнату и сейчас стояла перед ней, слегка склонив голову.
— Вставай, храмовник скоро приедет. Надо с батюшкой попрощаться. — Достаточно резко и требовательно обратилась ко мне девица.
— Да куда ей вставать-то? Только жар спал. — Вступилась за меня Герд.
— А ты вообще молчи, я не с тобой разговариваю! — Прикрикнула на нее девушка, а потом вновь обратилась ко мне: — Сейчас ты не батюшкина любимица! Никто тебе больше поблажек делать не будет! Собирайся! — Зло выплюнула она слова мне в лицо, и, не дожидаясь ответа, ушла.
Я перевела взгляд на старушку, в поиске ответов. А та лишь тяжело вздохнула и опустилась на пол.
— Сестру тоже запамятовала? — Наконец, отозвалась она. Так эта мегера — моя сестра? Ну дела!
— Герд… — Не успела я договорить, как она прервала меня.
— Няня, ты всегда так меня называла, няней… — Угу, поняла, исправлюсь.
— Няня, я вообще ничего не помню! Ни кто я, ни где мы!
У старушки широко открылись глаза, и она испуганно прикрыла рот пухлой ладошкой. Недолго меня разглядывала, а затем кивнула и опасливо покосилась в сторону, куда ушла девушка.
— Вот горюшко-то. Все же стоило, может, лекаря позвать? — Герд еще немного помолчала, жалостливо качая головой, а затем, глубоко вздохнув, принялась рассказывать мне про меня же, иногда перескакивая с детали на деталь. Я осторожно задавала вопросы, направляя ее монолог.
Я — баронесса Далия Берси, девятнадцати зим от роду. У меня две младшие сестренки, та, что недавно заходила — Гулла, ей пятнадцать зим. Есть еще младшая — Фрея, той девять зим. Мать — Иде, а отца звали Ингмар.
Живем мы рядом с деревней, в северной части королевства Молбук. Королевство наше располагается в северных землях, на больших скалистых островах, омываемых холодным морем.
Семья наша живет очень скромно, раньше, еще до моего рождения у отца были четыре деревни, но денег никогда не хватало, и он не придумал, ничего лучшего, как по одной их продавать, и на эти деньги жить. А последние средства в виде запасов еды на все лето утонули, когда обрушился мост. Вот такая невеселая история выходила, если сократить все охи и ахи Герд.
Глава 2
Закончив рассказ, старушка глубоко вздохнула и замолчала. А потом спохватилась:
— Ты, небось, голодная? А я все болтаю и болтаю. –
И да, желудок отозвался сухими спазмами, но хуже то, что внезапно захотелось нещадно в туалет.
— Мне бы в туалет. — Увидев удивление на ее лице, спохватилась. Какой туалет в королевстве? Пояснила: — На горшок очень хочется.
Старушка тут же понятливо закивала и потянулась за серым мешком, что лежал у меня в изголовье. Пару раз встряхнула его, осмотрела с разных сторон и откинула шкуру, под ней я, оказывается, лежала совершенно нагая. Мгновенно стало зябко, тело покрылось мурашками, и я торопливо натянула на себя мешок, который оказалась чистой, но далеко не новой рубашкой аж до самых щиколоток. Тепла она мне особо не принесла, и еще сильнее захотелось в туалет. Хотя, казалось — куда уж сильнее. Няня тем временем уже натягивала мне на голову теплое серое платье, а после него, сверху, овечий жилет. Только после этого тело начало согреваться, а я перестала стучать зубами.
— Нако вот, — пододвинула к моим ногам деревянные башмаки-колодки, а сама метнулась в темный угол.
Оттуда она вынесла пузатый невысокий горшок с крышкой. Наконец-то! Подхватила его и, завернув за край кровати, отвернулась. Все же непривычно и стеснительно делать такое при свидетелях. После этого жизнь начала возвращаться уверенными шагами. Слабость никуда не делась, горло по-прежнему саднило, да и отек в носу до конца не прошел, но если передвигаться медленно, то вполне можно жить — голова не кружиться, да и соображать я начала почти нормально.
— Ягодка, ты присядь, ножки твои обую. — Няня кивнула на кровать, и я послушно на нее присела.
Приподняв одну ногу, она надела на меня теплый чулок, и подвязала его веревкой вокруг ноги над коленом. Также поступила и со второй ногой. Затем отошла на шаг и, окинув меня взглядом, удовлетворенно кивнула.
— Пойдем-ка на кухню, ягодка моя, я там молочко для тебя давеча принесли.
Няня шла в темный угол, хотя, они все здесь такие, и поминутно оглядывалась на меня. А у меня возникли сложности с ходьбой. Дело даже не в том, что в деревянных колодках ноги изрядно скользили. Главную опасность представляла высота колодок. На вскидку, это сантиметров пять, а если нога подвернется? О последствиях лучше не задумываться, поэтому шла крайне медленно, осторожно переставляя ноги в непривычных башмаках.
Но впереди меня ждало следующее испытание, в виде ступеней. Едва мы вышли из двери, оказались в небольшом холодном коридоре. Справа глухая стена, напротив нее лестница вверх. Но Герд пошла на ту, что спускалась вниз, и я медленно последовала за ней. Благополучно спустившись на первый этаж, она завернула налево, ну и я следом.
Едва зайдя внутрь, почувствовала, как тело окутало тепло, а в нос ударили запахи слегка подгорелого хлеба, жаренного лука и, кажется, каши.
— Тира, посмотри, кого я привела! — Звенящим от радости голосом Герд уведомила стоящую возле очага женщину. — Осталось ли молоко, что принесли для госпожи?