— Пить… — Потрескавшимися губами смогла произнести только одно слово.
Старушка со скоростью, несвойственной ее возрасту, стремглав пропала из моего поля зрения. Скрип двери и тишина. Значит, это был не сон? И я действительно неведомым образом попала в чужое тело.
Снова легкий скрип двери, и вот уже няня протягивает мне щербатую кружку с густым травяным ароматом. Пробую приподняться, но слабость каменной плитой прижимает меня к кровати. Тогда няня приподнимает мою голову и подносит к губам кружку. Не торопясь, маленькими глотками пью густую жижу с горьковато-сладким вкусом. После чего опускаюсь на кровать.
— Расскажи, что произошло? — Слабым голосом обращаюсь к няне.
— Говорила я им, что слаба ты, жар только спал. Так никто старуху не слушал. — С обидой повторила она. — А вот хворь-то и вернулась! Ты два дня в горячке металась. Только сегодня полегче тебе стало. Стоны прекратились. Вот оно как! А батюшку твоего схоронили в семейном склепе. Хорошо, хоть попрощаться успела.
При этих словах я вспомнила то самое “прощании” и содрогнулась. Не приведи такому повториться!
Глава 4
Поддерживаемая няней, сходила на горшок и вновь легла. Слабость не давала даже рукой пошевелить. И тут мне пришла на ум мысль узнать о себе побольше. На разговоры сил хватало, а на все остальное — нет! Значит нужно лежать, набираться сил и разговаривать.
— Няня, расскажи, сколько мне зим? — А сама потянулась почесать голову, да так и застыла. Рука коснулась преграды из плотной шапки волос. Почему-то раньше я об этом не задумалась хотя, понятно почему. Слабость, болезнь, знакомство с семьей, страх, быть раскрытой. Много чего. Распутав и вытянув прядь, посмотрела на цвет — темно-русый. Волосы жесткие, густые и, судя по всему — длинные.
— Оссподи всемогущий! Неужли опять все позабыла? — Герд смотрела на меня со страхом, прижимая пухлые ручки к груди. — Девятнадцать тебе минуло, ягодка. Я ж тебе говорила!
— И правда — девятнадцать! Вот я растяпа! — Я постаралась успокоить няньку: — Все помню, не волнуйся, и про гибель батюшки, и про маму и сестер. Почти все… Про судьбу мою вот только ты не рассказывала мне.
Я немного напряглась. Девятнадцать лет — возраст опасный в любом мире. В каком возрасте здесь обычно девушек замуж выдают? А у настоящей Далии Берси жених есть? А как сосватали? Вряд-ли по любви!
— Крестьяне и в девятнадцать дочерей отдают, но они крепче здоровьем. Знать обычно дожидается двадцати двух зим. Народ мы северный, женщины поздно созревают. Поэтому так. — неторопливо повествовала Герд.
— А я как? Может, помолвлена с кем? — Прежде чем ответить, старуха тяжело вздохнула и отвела взгляд.
— Чтобы жениха найти, надо загодя приданое собрать. Батюшка твой покойный озаботился этим. Продал деревеньку-то, да деньги брату отослал. Тот в городке лавку тканей держит. Снарядил тот значит корабли, батюшкины деньги потратил, да только не вернулись корабли те. Не пустые, ни с товаром. Уже три зимы минуло как, да видно, и ждать нечего.
Пропали, значит, денежки. Ну да, рискованный проект. И в итоге семья осталась и без деревни, и без денег. А приданого как не было, так и нет. Но и жениха у меня нет, а значит есть три года, чтобы что? Осмотреться, вспомнить какую-нибудь диковину и внедрить ее в этом мире. Так делают все нормальные попаданки. Чем я хуже? Деньги потекут рекой, наша семья станет уважаемой, женихи выстроятся в очередь. Знай — выбирай! Так ведь в романах пишут? Да? Мне бы только чуть окрепнуть.
— А почему сестра моя как будто зла на меня?
— Гулла-то? Да мала она еще. Ты же все с батюшкой повсюду была. А младших он редко с собой брал. Вот и завидовала она всегда тебе. Правда, и тебе бы помягше с ней… — старуха подозрительно долго молчала. — Ты же старшая, и любой спор между вами заканчивала одинаково. Дескать, я старшая, мое слово — закон! Да еще и приложить ее могла. Не было мира меж вами.
Как говорится: одна задериха — другая неспустиха! Вот и весь конфликт.
— А кто были все те люди, ну когда мы с батюшкой прощались… — Собственно, я примерно догадывалась, кто есть кто, интересовалась, чтобы подтвердить свои догадки, да узнать про мужчину, что стоял ко мне спиной?
Рассказ няни расставил все на свои места. Мать я правильно определила. Это именно она, убитая горем, сидела на стуле. Рядом две сестры. Святого отца зовут Георг, а спиной ко мне стоял наш сосед, истинный господин Варди.
— А истинный господин — это титул у него такой? — Поковырявшись в памяти, не вспомнила подобного.
— Та нет, барон он, ровно как и ты. Это обращение к вам такое. К тебе — истинная госпожа, а к мужчине — истинный господин.
С семьей разобрались, про незнакомца узнала. Правда, лица его я так и не увидела, потому как потеряла сознание. Но сейчас это не важно. А вот хозяйство — крайне важно!
И тут радости ждать не приходилось. Деревня, в которой стоит наш дом, перешла батюшке в качестве приданого за невестой — моей мамой. То есть мамой той, что родилась и выросла в этом теле. Так вот, деревня эта едва ли насчитывает три десятка дворов. Так мало? Из скотины только козы, да не у всех, и куры. Правда, последние в каждом доме.
— А почему не заводят коров? От них и мясо, и молоко. И в уходе нетребовательные. — Я от мысли, осенившей меня, даже приподнялась на локтях.
— Так ведь нет в этих землях ни лугов, ни полей. Только лес столетний, да река, будь она неладна. Чем скотину-то кормить? Да и покупать животину не на что. Батюшка твой последние крохи соскреб, да на ярмарку за всем поехал. А на обратной дороге… — старушка опять тяжело вздохнула и выдержала паузу. — В общем, не родит эта земля ничего толком.
Ну вот с этим я готова поспорить. Я знаете ли тоже не из субтропиков родом. Но на Урале у нас и картофель, и морковь, и лук, и капуста. Все успевало вырасти и созреть. А тепла, считай — три с половиной месяца на всё.
Мне от завода, в свое время, десять соток выделили. Дом поднимать некому, поэтому соседи помогли с сарайчиком маленьким, а остальную землю я чем только не засаживала. До следующего урожая нам с Сашенькой хватало. И на заготовки я большая мастерица. Варенье никогда не переводилось, огурцы соленые да капуста квашеная! Все умею готовить, ничего не пропадет в хозяйстве!
Я тут же повеселела от своих воспоминаний. Это неизвестность угнетает, а когда есть хоть какой-то план — тогда думать нечего. Бери и делай! Так у нас на заводе говорили.
— А управляющий у нас есть? Мне бы книги доходные посмотреть?
Правду люди говорят. Учись — в жизни все пригодится. И романы про попаданок я сейчас вспоминаю с теплом и благодарностью к авторам. Кладезь знаний! Остается только припомнить, как именно там развивались события.
— Так какой управляющий у твоего батюшки? Сам он всем занимался. Да и заниматься — то особо нечем было. Доходов, говорю же, не приносит деревня энта. Не зря она по бумагам как Старая Пустовка проходит — пустое место и есть. — Отмахнулась от моих вопросов Герд.
Так даже проще получится, вновь обрадовалась я про себя. Бумаги, они наверняка в кабинете хранится. По праву старшей дочери вызовусь их разобрать и узнаю положение дел. Только вот умею ли я читать?
На этот вопрос няня уверенно заявила, что матушка с нами со всеми сама занималась. Счету и грамоте мы обучены. Хоть и не приветствовал этого батюшка.
— Он ведь, как говорил: женщина должна детей рожать, да мужа ублажать! А что до грамоты — то ей ни к чему. Но матушка ваша, все же учила вас, ох и крепко они ругались оттого.
Вот здесь следует маме этого тела поклон отвесить. Надеюсь, что знания у меня остались от предыдущей хозяйки?
Рассказанное няней придало немного сил и уверенности в завтрашнем дне. Я попросила принести мне поесть и стала вспоминать. Отныне все необходимое должно храниться в моей голове. Нужно составить план действий и, главное — окончательно выздороветь.
— Няня! А сейчас на улице как? Лето или зима? — Остановила старушку своим вопросом у самой двери.
— Зимнее солнце уже летним меняется, а это значит, что весна скоро. Дни то долгими становятся! — Улыбнулась мне в ответ она.
Зимнее солнце? Это полярная ночь, что ли? Никогда не видела своими глазами. Только слышала, будто в северных широтах в летнее время ночью так же светло, как и днем. Ну ничего. Мне, по всей видимости, предстоит лично познакомиться с этим природным явлением в будущем.
Глава 5
Весь этот день я провела в обдумывании своего положения, и разговорах с няней. Она принесла мне поесть: густую рыбную похлебку и кусок чуть зачерствевшей лепешки, весь день поила заваренными травами, добавляя по чуть меда в напиток.
— Нашенские, собранные в нужное время, пей — в них вся сила! — Приговаривала она каждый раз, поднося к моим губам темную сладковато-терпкую жижу. А я и не спорила, пила, да на горшок бегала.
После еды, под убаюкивающий голос старушки, глаза сами собой закрылись, меня склонило в сон. Проснувшись, продолжила интересоваться новостями.
Няня рассказала, что матушка моя слегла после похорон. Смотрит в одну точку, ни с кем не разговаривает. А как получше ей становится — спрашивает, не вернулся ли с ярмарки муж. Плохие новости, ей бы о детях думать, перенести свое внимание на них, но видно сильно она была привязана к мужу. Фрея — младшая из сестер, все с ней рядом сидит. А Гулла тенью по дому ходит.
Одним словом, дом постепенно погружается во мрак и уныние. А это самое худшее. Обратно дорогу сложно найти. Люди теряют опору, им не за что зацепиться, никто их взбодрить не может. И чем дальше — тем хуже. Надо поскорее подниматься и начинать наводить порядок! Мне, одновременно, было и страшновато, и одолевал зуд любопытства: какой она окажется, эта новая жизнь? Справлюсь ли я?
На следующее утро я почувствовала бодрость в теле. Само собой разумеется, лучше бы полежать еще денек, да окрепнуть, но на моих плечах отныне семья и хозяйство. Поэтому некогда отлеживаться. Да и не я привыкла попусту в кровати лежать. Чуть полегче становилось — вперед, за работу. Всю прежнюю жизнь надеялась только на себя!