Я вернулась на этаж торговой секции, оглядывая зал в поисках подходящей покупательницы. Ага! Вот и она – хорошо одета: полотняный жакет и небесно-голубые брюки. Хорошие туфли – «Маноло» выпуска 2001 года. Она была примерно моего возраста и рассматривала сапоги «Беверли Фельдман».
– Привет, – сказала я бодро. Она подпрыгнула от неожиданности и чуть не упала на полки с обувью. Я схватила ее за локоть и поставила на ноги – пожалуй, чересчур решительно. – Извините, я не хотела испугать вас.
Она обернулась и посмотрела на меня. Ее глаза расширились так сильно, что были видны белки вокруг зрачков. Я услышала, как внезапно ритм ее сердца ускорился вдвое, и поняла, что она почувствовала себя очень, очень плохо.
– Осторожнее, пожалуйста! Я даже не слышала, как вы подошли ко мне.
– Извините. – «Ничего не скажешь, хорошо же ты работаешь, Бетси, дебилка. Сначала отказываешься продавать обувь своим покупательницам, а теперь до смерти их пугаешь». – Я не думала, что это будет так неожиданно...
Она впилась в меня взглядом.
– Почему вы носите темные очки?
– У меня слабое зрение, – солгала я. – Флуоресцентный свет просто убивает его. Я... всего лишь хотела узнать, нет ли у вас каких-нибудь вопросов.
– У меня есть вопрос.
Все волосики на моих руках встали дыбом, и я чуть ли не задрожала. Я узнала этот голос. Эрик Синклер, безжалостный вампир и законченный подлец. И мой супруг-консорт, Боже, помоги мне. Как это нелепо: большинство вампиров думают, что я – их королева и что Эрик – их король. Мой король.
Я выпрямилась и отошла в сторону, настороженно прислушиваясь.
– Да, сатана? – Я медленно повернулась к Синклеру и изобразила широкую улыбку. – О, это ты, Синклер! Извини, я перепутала тебя с другим.
Он стоял, сложив руки на груди, возле дерева с обувью, которое я соорудила из сапожек «Либерти». Поджатые губы выражали крайнее неодобрение. Как всегда, при виде его мое бессмертное сердце забилось сильнее. Настоящая ирония судьбы: мне пришлось умереть, чтобы встретить поистине эффектного мужчину, и оказалось, что я не выношу его.
Он был одет в темные полотняные брюки, темно-синюю рубашку и мокасины без носков. На нем была черная замшевая куртка, похожая на «Кеннет Коул».
Как обычно, его обаяние захлестывало как девятый вал. Мне пришлось изо всех сил сопротивляться желанию преодолеть шесть футов, разделявших нас, и сунуть руки под его куртку под предлогом проверки лейбла. Он по-прежнему был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела, – мускулистый, высокий, атлетического сложения, с черными волосами и очень черными глазами. Глазами дьявола. Не говоря уж о его дьявольском рте. Этот человек умел целовать, факт. Это было одним из главных качеств, делающих его неотразимым. Он никогда не просил разрешения поцеловать меня. Никогда. Просто брал то, что хотел. Я ненавидела его и ненавидела себя за то, что желала его.
– Я просто не могла поверить, что это ты.
– Что ты сказала? Я не расслышал.
Я не видела его с той ночи, когда мы убили нашего общего врага, Ностро, и... как бы выразиться, соединились. Что я могу сказать? Это была роковая неделя.
Я повернулась к моей покупательнице, которая с открытым ртом смотрела на Синклера. У нее словно перехватило дыхание, а сердце забилось еще сильнее. Я подтолкнула ее.
– У нас есть несколько отличных сапог в этом стиле.
– Я был уверен, что Тина ошиблась, когда сказала, что ты здесь работаешь.
– ...Или я могла бы принести вам несколько моделей со склада.
– Так что я приехал в эту капиталистическую чертову дыру посмотреть своими глазами.
Я обернулась к нему:
– Не мог бы ты... а-а-ах!
Синклер пересекал разделявшее нас пространство, двигаясь со своей обычной грацией привидения, и когда он приблизился, я почти упала ему в объятия.
– Тебе здесь не место. – Я положила руки на его широкую грудь – ох, мама! – и слегка оттолкнула. – Проваливай, я работаю.
– Моя королева не должна работать, – сказал он, глядя на меня сверху вниз.
– А я должна, – коротко отрезала я. – Слышишь? Господи, мне известно, что ты старый долбаный трахальщик, но даже ты обязан знать, что женщины тоже имеют право на труд. Черт возьми! Ты заставил меня сказать на работе «долбаный трахальщик».
– Моя супруга не будет торговать обувью за мизерную зарплату, – отрезал он. – Собирайся. Ты возвращаешься в мой... наш дом, что тебе следовало сделать еще три месяца тому назад.
– Какой дом? В последний раз, когда я видела твой особняк, он представлял собой груду пепла. – Я почувствовала легкий укол совести, но проигнорировала его. Тридцатикомнатное убежище Синклера сожгли в ту ночь, когда меня похитили какие-то ублюдки и практически обезглавили. Затем я убила одного из них и трахнулась с Синклером. В общем, как я уже говорила, это была роковая неделя. – Вы не могли восстановить его за три месяца.
– Правильно, – согласился он. – Я снимаю «люкс» в отеле «Маркетт» для Тины и остальных.
– Вампиры живут в отеле «Маркетт»?
– Там превосходное обслуживание. И твое место возле меня, а не в этом памятнике потребительской жадности.
– Ты что, забыл все, что знал обо мне? – Я сжала его ладонь и как следует потрясла ее. Его рука была холодной и в два раза больше моей. – Привет, я Бетси. Я феминистка, работаю ради денег и не подчиняюсь приказам длиннозубых бездельников. Рада была познакомиться.
На его лице появилось знакомое выражение – гнев, замаскированный искусственной улыбкой.
– Элизабет...
Я подавила дрожь. Никто не произносил моего имени так, как он. Прежде всего никто не называл меня Элизабет. И никто не делал это таким глубоким вибрирующим тоном. Так диабетики говорят о мороженом в сиропе с фруктами и орехами. Мне это льстило и возбуждало одновременно.
Он сжал мою руку в своих ладонях. Это было, мягко говоря, очень волнующе.
– Элизабет, будь разумна.
– Но не в выборе работы. Уходи.
–Ты добилась того, чего хотела. Я пришел к тебе. Ты победила. Теперь вернись со мной и... – Он приблизился ко мне. Его черные глаза наполняли мой мир. – Мы все обсудим.
Я постаралась выдернуть руку, но безуспешно. У меня было желание ударить его ногой по колену и освободиться.
– Мы уже давно все обсудили, – произнесла я как можно тверже, надеясь, что мой голос не выдаст внутреннюю дрожь. Я упоминала о том, что, кроме всего прочего, Синклер умел очень искусно вести дискуссии? Можно сказать, что эти беседы тет-а-тет были его специальностью. – Ты обманул меня, и использовал, и пил мою кровь. Буквально. Так что не лезь больше в мою жизнь, ты, самонадеянный хам.
– Но почему ты здесь? – спросил он, искренне озадаченный.
Этот человек был просто невозможным.
– Потому что я должна работать, идиот! Мне надо оплачивать счета.
Он выпустил мою руку и выпрямился. Это было одновременно облегчением – он больше не нависал надо мной – и разочарованием.
– У меня есть деньги, – сказал он, пытаясь улыбнуться. Он выглядел страшно; я видела, что он делает над собой усилие, чтобы не перебросить меня через плечо и не устремиться к запасному выходу.
– Тем лучше для тебя. Но ты знаешь, это не мои деньги. Мне ничего не принадлежит из твоих вещей.
– Это неправда.
– Прекрати. А теперь исчезни, у меня еще два часа до конца смены.
– Я приказываю тебе оставить работу.
Я смеялась до слез. Мне пришлось даже опереться на него, чтобы не упасть. Это было все равно как прислониться к благоухающей стене. Наконец я вытерла глаза и улыбнулась:
– Спасибо. Мне нужна была разрядка. Рабочий день долог.
– Я серьезно, – сказал он твердо.
– Я тоже! А теперь убирайся, подлец. Иди поищи себе другую дурочку, которой будешь лгать.
– Я никогда тебе не лгал.
– Да ты и сейчас лжешь! Ты...
– Бетси? У вас проблема?
Мы обернулись. Синклер раздраженно зарычал, негодуя, что ему помешали. Вдобавок ко всем своим одиозным качествам он был невероятно самоуверенным и считал, что простые смертные должны держаться от него на расстоянии.
Мой босс, мистер Мэйсон, стоял возле кассы с одной из своих досок-пюпитров – их у него было по крайней мере пять, и с каждой свисали на веревочке ручки разного цвета. По обыкновению он выглядел холодным как лед. Не думаю, что этот человек когда-нибудь потел.
– Никаких проблем, мистер Мэйсон. Этот... – «Подлец. Дегенерат. Дьявол. Чума моей жизни. Законный консорт...» – человек как раз собирался уходить.
Мэйсон кашлянул в кулак.
– Вам нужен перерыв в Зеленой комнате? «Зеленая комната» служила паролем. Он означал: «Не нужно ли вызвать службу безопасности, чтобы выгнать этого типа?» Как вы видите, мистер Мэйсон отличался высоким интеллектом.
От некоторых вампиров людей бросает в дрожь. Но Синклер вызывал совсем другую реакцию. Женщины хотели его, а мужчины пугались до смерти. В глубине души они знали, кем он был на самом деле. Но женщины и многие мужчины игнорировали ту часть мозга, которая говорила им, что надо поскорее смыться и держаться от него подальше. Мэйсон был из их числа.
– Нет-нет, – проговорила я поспешно. Бог знает, что Синклер мог сделать с полицейским. – Мой... э-э... друг сейчас уйдет.
– Это твой управляющий? – спросил Синклер, едва взглянув на Мэйсона.
– Не лезь в мои дела. Пока! Синклер посмотрел на Мэйсона в упор:
– Увольте ее!
Глаза Мэйсона остекленели, и он буквально зашатался под взглядом Синклера. Он стал похож на птичку, загипнотизированную коброй.
Я изо всей силы ударила подонка ногой по лодыжке.
– Не смей!
– Бетси, простите... – залепетал Мэйсон, – сокращение штатов... бюджет... вы отлично работали... с большим знанием дела... но... но... сожалею... сожалею... – Он был просто потрясен тем, что его вынуждают делать что-то против естественных инстинктов. Казалось, еще немного – он воскликнет: «Не понимаю!» – и начнет дымиться.
– Идите к себе и забудьте о том, что случилось! – приказала я. Я сняла очки – «Мейси» был божественен, но свет невыносимо резал глаза – и обрушила на него всю силу своего колдовского взгляда – а она была значительной, если мне позволено говорить так самой.