– Я лисую, – тонким голоском ответил я. Даже не верится, что когда-то я не мог выговорить некоторые буквы.
Взгляд священника смягчился. Улыбнувшись, он протянул руку, показывая, что хочет посмотреть рисунок.
После секундного колебания я резким движением вручил лист священнику.
Разглядывая мое невнятное художество, он искренне улыбался. Неужели ему правда нравится этот круг, едва напоминающий солнце, и черные палочки, с помощью которых я пытался изобразить людей?
– Прекрасно, когда-нибудь ты станешь настоящим художником! – ободряюще сказал он, пытаясь изобразить на лице восторг. – А сейчас можешь дальше рисовать. Я скажу всем, что отвел тебя в лечебное крыло.
Подмигнув, священник отдал мне рисунок и вышел из комнаты. Счастье переполняет меня, хочется сидеть на этой кровати и рисовать целыми днями. Высунув кончик языка, я вновь погрузил палец в краски и принялся старательно выводить нового человечка. Неужели я решил нарисовать Корнеля? На этот раз возвращение в реальность прошло намного мягче. Я ощутил, как запахи комнаты становятся все более расплывчатыми, а на их смену приходят ароматы трав и мокрой земли. Моргнув, я понял, что снова распластался перед Арилом.
– Сейчас мы сделаем небольшой перерыв. Надо дать твоему мозгу отдохнуть, – сказал священник и потряс головой, будто выкидывая из нее лишние мысли.
Усевшись поудобнее, я сорвал длинную травинку и сжал ее между зубов.
– Зачем вы это делаете? – наконец спросил я.
– Увидеть нить можно двумя способами. Первому пытался научить тебя Норах – этот способ доступен всем, но на обучение требуется много времени, которого у нас нет. А о втором я узнал случайно, наблюдая за двумя дурачками из вашего отряда. Ты заметил, как быстро они покидают тело?
Сладковатый сок напомнил мне, что я с детства любил грызть травинки. Монотонные действия, не требующие работы мысли, помогают расслабиться. Помотав головой, я дал понять, что абсолютно не понимаю, что имеет в виду мой учитель.
– Они выпрыгивают из тел моментально, тогда как всем остальным членам отряда требуется секунд пять на подготовку. Норах объяснил в чем дело: эти ребята используют яркие образы, чтобы увидеть нить.
– А зачем меня тогда заставляли медитировать?! – обиженно воскликнул я.
Священник строго посмотрел на меня: как я забыл, что он терпеть не может, когда его перебивают? Но в этот раз, кажется, учитель решил простить мне оплошность.
– Суть этого способа в том, – продолжил Арил, делая вид, что не услышал моего вопроса, – что во время самых ярких событий в жизни душа человека практически выходит из тела, что дает ему способность увидеть нить. Норах не учил тебя этому способу, потому что для его реализации требуется отличное воображение, каким, безусловно, обладают Дино и Джино.
Закончив, священник посмотрел на меня, давая понять, что теперь можно задавать интересующие вопросы.
– Как вы заставляете меня видеть прошлое?!
Мой вопрос вызвал у Арила приступ смеха. С раздражением ожидая, когда он успокоится и даст ответ на столь волнующий меня вопрос, я сорвал новую травинку.
– Видеть прошлое я тебя не заставляю, – справившись с хохотом, произнес церковник. – Я просто вырубаю твое сознание, давая волю подсознанию. Ты лишь подробно вспоминаешь главные события жизни.
– И как мне понять, что это – то самое? – с опаской спросил я. Снова возвращаться в чрево матери мне хочется меньше всего.
Арил задумчиво провел рукой по лысой голове.
– Думаю, ты поймешь. В этот раз ты смотришь на происходящее со стороны и способен заметить любые детали.
Поняв, что сейчас продолжится тренировка, я смахнул с лица волосы и приготовился вновь погрузиться в воспоминания.
«Ну и где он?» – раздраженно думала Элисс, делая перевязку высокому худому пациенту. Из-за привычки сильно горбиться и особого хитрого прищура он напоминал огромного дружелюбного крыса. Туман за окном навевал на девушку тоску и грустные мысли. Сейчас ей больше всего на свете хотелось бы сидеть под одеялом или обнимать Амадео. Но пациенты попадают в лечебное крыло независимо от ее настроения. Задумавшись над своими проблемами, Элисс не заметила, что слишком сильно перетянула больному руку, и тот издал короткий стон.
– Надо серьезнее относиться к ремонту башен. На людей уже камни падают! – прошипела девушка, завязывая узел.
Парень кинул на нее быстрый взгляд и активно закивал кудрявой головой, всем своим видом показывая, что согласен с каждым словом.
– Мимо проходил, и тут прилетело. Еще бы чуть-чуть, и не сидел бы я здесь… – запричитал молодой пациент.
Пара мужиков, играющих в кости на соседней кровати, дружно расхохотались.
– Не слушай этого пустобреха! Опять, поди, к своей подруге приставал, она в него камнем и запустила, – крикнул один из игроков.
Лицо парня залилось краской, глаза забегали из стороны в сторону, но придумать хорошую отговорку у него так и не получилось.
– Спасибо, – буркнул он и поспешил к двери пружинистой походкой.
«И почему в крепости так много психов?» – подумала Элисс и отправилась в самый дальний край больничного крыла. Сегодня ей пришлось дежурить одной. Приятельница, отработав шесть смен без перерыва, решила взять выходной, а Леонардо, как обычно, где-то пропадал, работая над своими безумными идеями. Шторка, отгораживающая палату Нораха от остального крыла, когда-то была белоснежно-белой, но теперь имела желтоватый оттенок и выглядела как видавшая виды простыня. Ловко поднырнув под неё, Элисс оказалась в небольшой комнате, вмещающей лишь кровать и табурет. В нос тут же ударил тяжелый кисло-сладкий старческий запах. Несмотря на регулярную уборку, помещение все равно остается самым тягостным во всем лечебном крыле. На стуле рядом с Норахом дожидался заранее подготовленный тазик с водой. Тщательно отжав тряпку, Элисс начала мыть больного. От холодного прикосновения мутно-зеленые глаза старика открылись, не выражая абсолютно никаких эмоций. Его голова напоминала череп, обтянутый сероватой кожей. Впалые щеки покрывали островки щетины. Подбородок пересекал длинный рубец, возле которого бардовой плешью пристроилось крупное родимое пятно.
«Что же он чувствует, возвращаясь в это полуживое тело?» – с жалостью подумала Элисс, аккуратно омывая лицо старика. Приступив к рукам, девушка обратила внимание на сотни мелких шрамов, покрывающих запястья старого воина. В отличие от рубца на подбородке, эти раны выглядели так, словно зажили многие годы назад. Скорее всего, он получил их во время боевых заданий, когда еще был способен держать оружие. На правой кисти отсутствовала последняя фаланга мизинца, и в воображении Элисс моментально возникла картина, как молодой и сильный Норах теряет ее во время кровопролитного боя на мечах.
– Элисс! – крикнули из лечебного крыла.
«Неужели явился Леонардо? Отлично, можно переложить на него водные процедуры командира отряда бестелесных и навестить Амадео. Надеюсь, он уже проснулся»
– Она в соседней палате! – хриплым голосом подсказал один из пациентов.
Спустя пару секунд молодой ученый резким движением распахнул шторку. К удивлению Элисс, гений сегодня был облачен не в привычную серую мантию с тысячей карманов, а в очень странный облегающий черный костюм.
– Идем быстрее! – воскликнул Леонардо и, схватив девушку за руку, поволок ее к выходу.
Пациенты с любопытством наблюдали за происходящим. Зная о странностях гения, они догадывались, что Элисс ждет что-то интересное.
– Куда мы идем? – спросила она, с трудом вырвавшись из рук ученого.
– У меня получилось добиться полной герметизации костюма! Сейчас мы произведем пробное погружение. Мои помощники уже на месте, – ответил он, не сбавляя скорости.
В душе Лео уже блуждал по дну подземного озера.
– А я тут при чем?! – удивленно спросила девушка.
С одной стороны, ей было интересно посмотреть на изобретение Леонардо в деле, но с другой – перспектива проторчать несколько часов в горячей, заполненной паром пещере выглядела не очень привлекательной.
– На случай, если что-то пойдет не так, необходимо присутствие доктора. Ты ведь знаешь, что делать при утоплении?
Элисс обреченно вздохнула. Конечно же, она знала. Всех воспитанников речного монастыря учили оказывать первую помощь утонувшему человеку.
– Положить тело на колено, чтобы вытекла вода, затем массаж сердца и искусственное дыхание, – устало повторила девушка тысячу раз слышанное от священников.
– Верно! – радостно воскликнул Леонардо. – А теперь поспешим, иначе эти двое весь костюм испортят.
Не отставать от молодого гения, спешащего воплотить в жизнь свои экстравагантные затеи, было довольно сложной задачей, но Элисс справилась. Лишь ступив на скользкие ступеньки, она трезво рассудила, что целые ноги дороже костюма, и сбавила шаг. Даже днем помещение освещалось лишь факелами, а на каменном полу блестели лужи, обязанные своим появлением небрежному отношению жителей Ущелья, которым лень было потратить лишнюю минуту, чтобы хорошенько вытереться после водных процедур. Мужское озеро мало чем отличалось от женского, разве что было в несколько раз больше, а берега пестрели раскиданными и забытыми предметами одежды. В лицо ударил жар, и, борясь с духотой, девушка расстегнула верхнюю пуговицу балахона. На черной глади озера, освещаемой лишь небольшим языком пламени, покачивалась двухместная деревянная лодка. Пар, восходящий от водной глади, приобрел благодаря судну тонкий аромат сосны. С наслаждением вдохнув его, Элисс с трудом поборола желание раздеться и залезть в воду.
– Если докажем ему, что мы лучше Гуся, он возьмет нас в ученики! – услышала девушка громкий бубнеж, раздающийся из самого темного угла.
«Стоп, а разве не такое прозвище дали Амадео два болвана?»
– Мы пришли! – воскликнул Леонардо, широкими шагами двигаясь к лодке. – Помогите мне надеть костюм, у нас мало времени.
Из угла показались две огромные фигуры, и, обходя Элисс по приличной дуге, потопали к