– Я иду! Я иду! – словно кричал я.
На этот раз на мой зов откликнулись – сразу трое собратьев завыли в ответ.
– Мы ждем! – слышалось мне.
Вновь вдохнув этот пленяющий аромат, я ринулся по следу. Как же приятно нестись по степи, уже десять минут я бегу, не сбавляя темпа, и при этом не чувствую никакой усталости. Я словно создан для бега, мне жарко, высунув язык, я мчусь дальше. Теперь понятно, откуда эта глупая привычка у Анфаса. Интересно, а он видел мир так же, как я сейчас? Зрение кажется таким ненужным. Всю необходимую информацию я получаю с помощью носа и ушей. Даже не знал, что абсолютно каждая вещь в мире имеет свой неповторимый аромат. Я чувствую его иначе, каждый запах всплывает в голове образом. Нюх – это мое зрение, и картинки, которые я вижу, вдыхая воздух, намного ярче, красочнее и натуральнее, чем расплывчатые силуэты серых оттенков. Но этот дурманящий аромат не сравнится ни с чем. Вместо образа в мозг лезут лишь насыщенные яркие цвета, я всеми силами сдерживаю вой. В голове мелькнула картинка ручья, в нос ударил сильный запах чистоты и свежести. Я хочу пить, и поблизости явно есть источник воды, мой нюх не может ошибиться. Впервые в жизни я чувствую себя столь совершенным! Аромат идет от двух внушительных валунов, каким-то неведомым образом оказавшихся посреди бескрайней степи. А впрочем… чему удивляться? Тут и горы есть.
Подойдя поближе, я заметил паутину трещин, покрывающих каменную гладь, и в этих трещинах оказалось достаточно воды, чтобы утолить мою звериную жажду. Рефлекторно появилось желание протянуть руки, но тело среагировало быстрее. Это даже пугает – а не раздеру ли я случайно людей, если кому-нибудь придет в голову прогуляться по степи? Никогда бы не подумал, что можно так ловко орудовать языком! Свернувшись в подобие ложки, он ловко зачерпывает воду и направляет в рот. Жажда отступает, мне следует быстрее двигаться дальше. Бок страшно зачесался. Не успел я об этом подумать, как моя голова метнулась к туловищу, и зубы вгрызлись в кожу. К моему удивлению, это не больно, даже немного приятно. Такое чувство, что я чешу себя не острыми звериными клыками, а миниатюрной палочкой. Раздражающее чувство ушло, теперь, утолив жажду и разобравшись с клещом, я с чистой совестью ринулся к источнику запаха. Закапал слабый дождик, предвещая скорое наступление ливня, но мне все равно. Капли будто не проходят сквозь плотную жесткую шерсть. Я мчусь на запах, плотно прижав уши к голове. Меня словно лишили одного из главных органов восприятия мира, в голове стоят раздражающие щелчки, с которыми вода разбивается о траву и землю.
Уже близко. Нос ловит знакомые ароматы, впереди виднеются серые силуэты. Опасности нет. Я знаю этих ребят. Ко мне подбежали два небольших волка и тут же принялись тщательно обнюхивать. Не в силах побороть искушения, я тоже впился носом в их шерсть. Чувство превосходства полностью охватило меня – слегка огрызнувшись, я гордо зашагал дальше. Запах усиливается и усиливается, я уже вижу его источник. Крупная волчица подбежала ко мне и уткнулась носом в шею. Насколько же прекрасный аромат от нее исходит, будто все мои любимые запахи усилили в тысячу раз и сплели во что-то совершенное.
– Где… был? – проскулила она.
Странно, я точно понимаю их речь, состоящую из запахов, звуков и движений. Вернее, это не совсем речь, я просто знаю, что означает то или иное их действие.
– Охота!
– Охота!
– Охота!
Голодная стая дождалась своего вожака и жаждет утолить голод. Я должен повести их к добыче. Под ногами крутятся щенки, запах подсказывает мне, что это мои дети. И они голодны. Внезапно один из волков зарычал на меня.
– Я… вожак, – послышалось мне.
Мой соперник оказался крупнее и сильнее. Я чувствую страх, тело говорит мне, что я уже стар, надо уступить. Лапы сгибаются, но я усилием воли заставляю себя принять вызов. В конце концов, какого дьявола?! Я ведь человек, надо победить этого наглеца. Сделаю последний подарок волку, в чье тело нагло влез. Резко отталкиваюсь от земли и лечу в противника. Зубы готовы вцепиться в его шею, но не тут-то было. Он тоже прыгнул на меня, наши тела столкнулись в воздухе, мы упали. Тут же вскочив, мы поднялись на задние лапы и сцепились зубами. Я чувствую, как его клыки впиваются в морду, но мне все равно. Боли нет, есть только всепоглощающая звериная ярость, заставляющая меня вновь и вновь атаковать соперника. Он завалился на бок, я уже приготовился добить соперника, когда тот жалобно заскулил:
– Ты… вожак. Ты… вожак.
Ярость прошла моментально. Отойдя от волка, я улегся возле щенков и принялся тщательно зализывать раненную в схватке лапу. Что вообще на меня нашло?! С чего я вдруг решил помериться силами с животным?! Надо срочно брать себя в руки (или в лапы?) и выходить из этого тела. Если я поддамся звериным желаниям на операции, вся наша цивилизация окажется на краю гибели. Вновь грянул гром, вместе с ним по земле застучал ливень, стая заскулила – все хотели быстрее отправиться искать хорошее укрытие, но не решались сделать это без моего указа. Пусть этим занимается настоящий вожак, а мне пора возвращаться в свое тело. Закрыв глаза, я попытался выкинуть из головы все образы, навеваемые многочисленными запахами. Комната, зеркало, лицо Элисс. На этот раз возле груди появился не пульсирующий клубок, а одна-единственная нить, тянущаяся куда-то вдаль, в степь. Глазами волка я лишь ее видел абсолютно четко и ясно.
И теперь – самое сложное. Нужно как-то сделать шаг… Человеческий. У меня две ноги, я в своем теле. Достаточно сделать шаг. Отлично! Я снова вижу мир во всех красках, из головы пропали образы, звериные чувства. Мне больше не хочется выть, ливень не бьет по ушам, заставляя бежать куда-то вдаль. Все вокруг застыло. Вот поверженный мной волк, склонив голову, лежит в высокой траве, вот веселые щенки суетятся вокруг меня, а их мама бежит к нам, стремясь прикрыть детей от дождя своим телом. Пора оставить в покое волчью семью, дать им возможность быстрее найти убежище, а самому вернуться к отряду и Элисс. Надеюсь, они не ждут меня под ливнем, а пошли в крепость. Теперь самое время полетать. Интересно, если Ад построен в этом мире, как он выглядит со стороны? Может быть, у нас получится проломить стену снаружи и выпустить на свободу души?
Истерзанное тело Элисс, ручеек крови стекает по ее виску, в глазах застывший ужас. Ярость направляется в ногу, я отталкиваюсь и с безумной скоростью лечу над степью по направлению к своему телу. Горы, защищающие крепость, с каждой секундой становятся все ближе и ближе. Интересно, я когда-нибудь перестану получать удовольствие от этого полета, скорости, ощущения свободы? Станет ли такой способ перемещения для меня обычной работой, не приносящей ничего, кроме раздражения? Думаю, нет. Сменив положение тела, я раскинул руки и ощутил себя птицей. Надо будет на следующей тренировке вселиться именно в нее, вот только падение для меня тогда может оказаться фатальным.
Впереди замаячили черные точки, судя по всему, члены моего отряда. И тут у меня появилась отличная идея, как аккуратно приземлиться! До группы оставалось несколько секунд полета. Закрыв глаза, я мысленно вызвал жуткий образ, направил гнев в руки и, что есть сил, взмахнул ими. В следующую секунду меня кубарем поволокло по высокой траве. Поднявшись, я понял, что тут остались только Норах и Арил. Судя по положениям, в которых застыли их тела, они вели оживленную беседу. Командир отряда с разведенными руками выглядел немного ошарашенным, священник же, напротив, как всегда источал невозмутимость. На мое плечо легли длинные крючковатые пальцы. От неожиданности я вскрикнул и, отпрыгнув, завалился на траву. Тень осуждающе покачала головой и, вскинув руку, указала на город. Наверное, пыталась сказать, что мое тело перенесли в Ущелье. Немного неловко получилось: надо было попытаться взять себя в руки и не орать, будто на меня разом напали все патрульные Инрама. Интересно, а священники способны видеть всю эту палитру красок? Если да, то удивительно, как они раньше не заметили крепость. Надо будет поинтересоваться у Арила, когда вернусь в тело.
Привратник, как и обещал, оставил ворота открытыми, хотя для меня сейчас не составило бы особого труда их перепрыгнуть. На улице пусто, в окнах сияет мягкий теплый свет, создавая атмосферу домашнего уюта, царящего сейчас у жителей ущелья. В небе преобладают красные цвета, показывая, что людям сейчас безразлична непогода, они радуются возможности побыть вместе. Ливень превратил дорогу в коричневую жижу – удачно, что я возвращаюсь в форме бестелесного духа.
Проклятье! На дорогу вышел самый настоящий рыцарь, полностью облаченный в безупречно сияющие доспехи. Именно таких я видел во всех детских книжках, таким мечтал стать каждый мальчик в монастыре! Двухметровый вояка направился ко мне, держа золотой двуручный меч. Его будто не касались дождь и грязь, он выглядел как нарисованный. Отсутствие мелких деталей, делающих картину живой, не давали окончательно поверить в его реальность. Где запах? Где следы ржавчины на доспехах? Царапины, вмятины? Рыцарь скинул с головы шлем и пафосно взмахнул длинными золотистыми волосами. Зачем он красуется передо мной? Лицо кажется мне знакомым – где я мог его видеть? Впалые глазницы, острый крючковатый нос… Да это ведь тот самый парень, которого сегодня утром бранила дома жена! С утра он сильно изменился: подбородок стал более квадратным, лицо утратило бледность, а волосы сияли точь-в-точь, как у молодого тела Нораха. Рыцарь сделал еще один шаг и взорвался ворохом красно-золотых искр. Я совсем забыл, что в этом мире материализуются фантазии.
А вот и сам фантазер: одинокая фигура сидит, сгорбившись, под соломенной крышей. Безразмерная мокрая рубашка прилипла к туловищу, ботинки и штаны испачканы в грязи, а взгляд мечтательно направлен куда-то вдаль. Неужели этот парень настолько ненавидит свою семью, что даже во время грозы предпочитает отсидеться на улице, мечтая о рыцарских доспехах? Как только встречу Сильвию или Бальдара, попрошу принять его в отряд повстанцев. Невозможно смотреть на мучения этого бедолаги – пусть будет хоть не рыцарем, но воином. Кстати, я ведь никуда не тороплюсь? Все равно в этом пространстве время практически останавливается, так почему бы не навестить Элисс и не посмотреть, что творится в ее головке?