Уолтер не хотел их отпускать, но они твердо решили ехать.
Элли подала ему руку.
— Не боитесь подцепить грипп?
— Нет, — рассмеялась она.
Он подал свою. Рука у нее оказалась в точности, как он ожидал, — очень сильной, а пожатие — быстрым и крепким. В сияющих глазах светилась удивительная доброта. Любопытно, подумал он, на всех ли она смотрит так, как на него?
— Поскорей выздоравливайте, — произнесла она.
Они ушли, и в комнате стало пусто. Уолтер услышал, как внизу они вежливо попрощались с Кларой, затем рокот мотора, который постепенно сошел на нет.
Вошла Клара.
— Значит, мисс Брайс собирается работать неподалеку от нас?
— Если получится. Ты слышала, что она тут говорила?
— Нет, сама ее спросила. Минуту назад. — Клара уложила в комод банные полотенца. — Не понимаю, что она задумала, зачем связалась с этим простачком Питом?
— Думаю, просто потому, что он ей нравится.
Клара смерила его презрительным взглядом.
— Первый встречный и то ей больше понравится, уж можешь мне поверить.
Глава 6
В субботу Уолтер встал на ноги, а в воскресенье Уолтер с Кларой поехали на ленч к Айртонам.
День выдался теплый и солнечный; когда они прибыли, с два десятка гостей попивали на лужайке коктейли.
Клара подошла к компании, где стояли Эрнестина Макклинток и приятельница Макклинтоков художница Грета Рода, Уолтер прошел дальше. Билл Айртон рассказывал анекдот мужчинам, столпившимся у переносного бара.
— Проверенный старый трюк, — закончил он. — Как всегда, попал пальцем в бабу!
Все заржали, а у Уолтера заболели уши. Он еще не совсем оправился после гриппа, звуки били ему по нервам, даже причесаться и то было больно.
Билл Айртон крепко пожал Уолтеру руку; ладонь у него была холодной и мокрой от кубиков льда.
— Чертовски рад, что ты смог прийти! Тебе лучше?
— Уже здоров, — ответил Уолтер. — Спасибо, что звонил и справлялся.
Подошла Бетти Айртон, так же тепло поздоровалась и повела знакомиться с приятельницей, приехавшей погостить до понедельника. После этого Уолтера предоставили самому себе, он бродил, наслаждаясь ощущением пружинящей травы под ногами и умиротворенный спиртным, которое сразу бросилось в голову.
Его перехватил Билл, забрал пустой стакан, чтобы снова наполнить, и пригласил жестом пойти с ним.
— Что с Кларой? — спросил он на ходу. — Она только что выдала Бетти по первое число.
— По какому поводу? — напрягся Уолтер.
— По поводу всего сборища, насколько я понял. Клара сказала, что пить не будет, а когда Бетти предложила принести ей кока-колы, то заявила: ей-де вообще не требуется ничего пить, чтобы провести время в свое удовольствие. — Билл сюсюкнул и поднял брови, изображая Клару. — Бетти, во всяком случае, показалось, что она с большей радостью осталась бы дома.
Уолтер в точности представил себе, как это происходило.
— Прости, Билл. Я бы не стал принимать это всерьез. Сам понимаешь, я всю неделю болел, а Клара и без того выматывается на службе, вот на нее временами и находит раздражительность.
Билла он, судя по всему, не убедил.
— Если она в другой раз не захочет приехать, мы, дружище, не обидимся. Тебя мы всегда рады видеть, помни об этом!
Уолтер промолчал. Он знал, что Билл, в сущности, оскорбил Клару, если понимать его слова в прямом смысле, но он предпочел понимать их в другом, потому что полностью разделял чувства Билла. Уолтер бродил по лужайке, оглядывал гостей, женщин в ярких летних юбках. До него вдруг дошло, что он ищет Элли и что она никоим образом не может здесь быть. Элли Брайс. Элли Брайс. Теперь он хоть помнил, как ее зовут. Имя подходит ей идеально, подумал он, простое, но не затертое и звучит чуть на немецкий манер. От второй порции виски Уолтер приятно захмелел. Вместе с Макклинтоками и Гретой Рода он устроился перекусить на длинном диване-качалке, наложив себе аппетитного мяса на вертеле и жареного картофеля по-французски с подносов, которыми обносили гостей горничная и две маленькие дочки Айртонов. Поднявшись, когда пришло время уезжать, он покачнулся; Билл и Клара пошли рядом, готовые подхватить его с двух сторон.
— Я не пьян, просто почему-то вдруг страшно устал, — произнес Уолтер.
— Ты только что после болезни, старик, — заметил Билл. — А выпил ты совсем мало.
— Славный ты парень, — сказал ему Уолтер.
Но Клара была в бешенстве. Весь обратный путь Уолтер молча просидел на пассажирском сиденье — за руль она его не пустила, утверждая, что он не в состоянии вести машину, всю дорогу она поносила его за то, что он, тупица бестолковый, умудрился набраться среди бела дня.
— И только потому, что спиртное под боком и некому было помешать тебе насосаться до одурения.
Он выпил всего два стаканчика; проглотив дома чашку кофе, он почувствовал, что трезв как стеклышко, и занялся делом сугубо трезвым — устроился в гостиной в глубоком кресле читать воскресную газету. Но Клара все продолжала его обличать. Она уселась в другом конце комнаты пришивать пуговицы к белому платью.
— Считается, что ты правовед, человек умный. Мне бы казалось, ты мог найти своему уму лучшее применение, чем топить его в алкоголе. Еще несколько случаев вроде сегодняшнего — и все друзья от нас отвернутся.
Уолтер поднял глаза от газеты.
— О чем ты, Клара? — спросил он примирительно. Он раздумывал, не подняться ли к себе и засесть в кабинете, закрыв дверь, но она часто являлась туда следом и начинала упрекать его в том, что он не переносит критики.
— Я видела, какое лицо было у Бетти Айртон, когда ты чуть не растянулся у них на лужайке. Ты вызывал у нее отвращение!
— Ты совсем рехнулась, если считаешь, будто у Бетти может вызвать отвращение вид слегка захмелевшего человека.
— Ты-то в любом случае не мог ничего видеть, ты был пьян!
— Могу я сказать пару слов? — спросил Уолтер, вставая. — Ты сегодня не сочла за труд выразить неодобрение всем, кто там был, так ведь? К тому же в лицо хозяйке. Вот из-за тебя нас и перестанут приглашать. Все и вся тебе не по нраву.
— Зато ты от всех в восторге. Стелиться готов!
Уолтер сжал кулаки в карманах и прошелся по комнате; он понял, что хочет ее ударить.
— Могу сообщить, что Айртоны были сегодня от тебя отнюдь не в восторге; думаю, очень скоро ты им совсем разонравишься. Это относится и ко многим другим из наших знакомых.
— О чем ты болтаешь? Ты параноик! Да ты, Уолтер, самый настоящий псих, честное слово!
— Могу перечислить! — сказал Уолтер, повышая голос и приближаясь к Кларе. — Во-первых, Джон. Ты из себя выходишь, стоит мне отправиться с ним на рыбалку. Затем Чад — он один раз вырубился. А до него еще были Уитни. Где теперь Уитни? Исчезли с горизонта — и все дела. Мистика. А до этого Говард Грац. Веселенькое времечко ты ему устроила, когда мы пригласили его на субботу и воскресенье, это уж точно!
— Все учтены и расписаны. Чтобы подготовить это дело о разгоне приятелей, тебе, верно, понадобилось много времени.
— А что мне еще оставалось делать ночами? — ввернул Уолтер.
— Ну вот, опять. Ты и на пять минут не способен забыть об этом, скажешь, нет?
— Полагаю, что способен вообще об этом забыть. Тебя ведь такое устроит? Получишь полную самостоятельность и все свое время сможешь уделять тому, чтобы отшивать от меня друзей.
Она снова взялась за иголку.
— Они волнуют тебя куда больше, чем я, это и слепому понятно.
— Я хочу сказать, — произнес Уолтер хрипло — в горле у него пересохло, — что не могу потворствовать твоей злобе, из-за которой в конце концов потеряю буквально всех на свете!
— Еще бы, ты же так о себе заботишься!
— Клара, я хочу развод.
Она отвлеклась от пуговицы и поглядела на него, приоткрыв рот. Так она глядела на него всякий раз, когда он спрашивал, не будет ли она против, если он — или они — договорятся о встрече с кем-нибудь из знакомых.
— Не думаю, чтоб ты это серьезно, — заметила она.
— Знаю, что не думаешь, но я решил, и не так, как в прошлый раз. Я больше не верю, что наша жизнь может измениться к лучшему, потому что все говорит об обратном.
Эти слова, казалось, ошеломили ее, и он задал себе вопрос, помнит ли она о прошлом разе. Тогда разговор дошел точно до этого места, и Клара пригрозила, что примет веронал, который хранила у себя в спальне. Уолтер приготовил им обоим мартини и заставил ее выпить, чтобы взяла себя в руки. Он сел рядом с ней на диван, тот самый, где сейчас сидела она; Клара сдалась, расплакалась, заявила, что обожает его, и тогдашний вечер завершился совсем не так, как предполагал Уолтер.
— Одна любовь к тебе — к твоему телу — меня уже не удержит, потому что разумом я тебя презираю, — спокойно произнес он. Уолтер понимал, что эти слова вызревали в нем на протяжении тысячи дней и ночей, но он так и не решался произнести их — не оттого, что ему не хватало смелости, но оттого, что они были чудовищными и роковыми для Клары. Он наблюдал за ней, как мог бы наблюдать за еще трепыхающейся тварью, которой только что нанес смертельный удар, — он видел, как до нее постепенно доходит, что это правда.
— Но, может быть, я смогу измениться, — сказала она со слезами в голосе. — Я могу пойти к психоаналитику…
— Боюсь, Клара, это тебе не поможет.
Он знал, как она презирает психиатрию. Он не раз пытался заставить ее сходить к психиатру, но она так и не пошла.
Она не сводила с него пустых, мокрых от слез глаз. Уолтеру казалось, что даже в эту минуту поражения она находится во власти безумия куда более сильного, чем то, которое заставляло ее гарпией на него набрасываться. Возбужденный их злыми голосами, Джефф прыгал вокруг Клары и лизал ей руку, однако она и пальцем не шевельнула, чтобы показать, что его заметила.
— Это из-за той девушки, верно? — вдруг спросила Клара.
— Что?
— Не прикидывайся. Я знаю. Признайся, чего уж там. Ты хочешь со мной развестись, чтобы жить с ней. Ее идиотские коровьи улыбки вконец вскружили тебе голову.