-Прекрасно. Прекрасно. Я машу придурку, едущему на моем бампере, и жму на газ. Старая Бетси слегка фыркает, и двигатель глохнет.
Черт!
Я поворачиваю ключ снова и снова, не получая в ответ ничего, кроме быстрого щелчка. Звуки клаксонов продолжаются со всех сторон, им вторит яростный вопль придурка позади меня, высовывающего голову из своего окна. Достаточно обычная сцена в Нью-Йорке, и это не должно меня беспокоить, но мои плечи напрягаются от каждого гудка, от каждого ругательства в мой адрес. Каждый взрыв подчеркивает, насколько я некомпетентен.
Мое беспокойство усиливается. Я представляю, как другие водители выходят из своих машин или маршируют к моей и выкрикивают в мой адрес все непристойности на свете. К тому времени, как моя машина наконец заводится, у меня на лбу выступают капельки пота, а руки дрожат.
Глубокие вдохи обычно помогают мне успокоиться, но пока я еду по улице, нервы меня не покидают. Адреналин бурлит в моих венах. Я все еще примерно в десяти минутах езды от Наоса, но не могу сосредоточиться на дороге.
Мои пальцы сжимают виниловую обивку руля, и я сворачиваю на ближайшую боковую улицу, запоздало понимая, что дорога впереди перекрыта из-за строительных работ. Что угодно. Меня это устраивает, так как в этот час он кажется совершенно пустынным. Как только я вижу его, я сворачиваю в то, что кажется тупиковым, узкий переулок. Справа от меня находится здание, в котором явно проводятся ремонтные работы. Половина его фасада покрыта большим брезентом. Слева от меня трехуровневый общественный гараж, но он тоже закрыт и совершенно пуст. Вдалеке я все еще слышу гул уличного движения, вездесущий шум города. Но вокруг меня мирная, безмятежная ночь.
Как раз то, что мне нужно, чтобы взять себя в руки.
Я паркуюсь и выхожу на улицу, прислоняясь к дверце машины для устойчивости. Мои конечности ощущают слабость и шаткость, в то время как грудь остается сдавленной, из легких вырываются учащенные вздохи. Хотя холодный воздух помогает. Я делаю глубокий, медленный вдох, пытаясь представить себе безмятежную обстановку. Зеленое поле. Полевые цветы. Веселое щебетание птиц.
Я прерывисто выдыхаю. Нет. Это не работает. Мне нужно кое-что еще.
Вместо успокаивающих образов в моем воображении всплывают сердитые глаза Артуро Девилля двухдневной давности, уставившегося на меня поверх бокала с шампанским. Как бы я ни был зол на него той ночью, мне нравилось видеть, как обычно чопорный придурок немного теряет самообладание. Я видел, как его превосходство сползает с него, как плохо подогнанная маска. Мне доставляло извращенное удовлетворение трепать чешую дьявола.
Елена сказала мне, что последние два вечера он был в Naos. Скорее всего, он вернулся, намереваясь снова заключить идиотскую сделку о браке. Этот мужчина, должно быть, не понимает значения слова “отвали”. Я почти жалею, что согласился поменяться сменами с Еленой, работая вместо этого во второй половине дня. Я бы с удовольствием стерла эту самодовольную ухмылку с раздражающе красивого лица Девилля, еще раз рассказав ему, как он может засунуть блестящую идею Аджелло себе в задницу. Возможно, это был последний раз, когда я мог видеть эти милые черты лица незапятнанными, потому что, когда мой брат вернется, он наверняка выбьет из него все дерьмо за то, что он вообще предложил этот дурацкий план.
Легкая улыбка растягивает мои губы. Представление кончины Артуро Девилля оказывается более терапевтическим, чем успокаивающее воздействие пения птиц. Внезапно мне стало намного легче дышать.
Чувствуя себя лучше, я поворачиваюсь, чтобы вернуться в свою машину, но чья-то рука в синяках хватает меня за локоть и тянет прочь.
“Ты сука!” - гремит в ночи сердитый мужской голос.
“Ставрос?” Я кричу. “Что за черт? Отпусти меня!”
-Ты думал, что сможешь сбежать от меня, да? Мой бывший трясет меня, его пальцы с уродливым кольцом-печаткой впиваются мне в кожу. “Выставляешь меня дураком? Скажи своим приятелям-вышибалам, чтобы они вышвырнули меня, как какой-нибудь мусор? А потом ты отправишь мне сегодня свое дурацкое сообщение о расставании?”
-Ставрос! Ты делаешь мне больно! Я пытаюсь высвободиться из его хватки, но он кладет другую ладонь на бок моей машины, заключая меня в клетку своим телом.
-Я почти час ждал, когда ты вернешься из туалета, ” рявкает он, сжимая мое предплечье так сильно, что я вздрагиваю. Теперь его лицо красное, а взгляд убийственный. “Каждый чертов официант в том заведении хихикал у меня за спиной! Я никогда в жизни не был так унижен!”
Я толкаю его в грудь, стараясь не паниковать. Ублюдок, должно быть, последовал за мной сюда. Ужас скручивается у меня в животе. Минуту назад я думал, что это тихое место было моим спасением; теперь оно стало местом моей последней и, возможно, самой большой ошибки. Вокруг ни души. Ни малейшего шанса, что кто-нибудь рискнет пойти этим путем или поможет мне.
Черт возьми, мне следовало послушаться Драго! Он приказал мне порвать со Ставросом, когда узнал, что я встречаюсь с этим придурком, но я сказала своему брату отвалить и перестать совать нос в мою личную жизнь.
Еще одна ошибка.
Большая ошибка!
-Мне очень жаль! Я кричу, пытаясь успокоить быстро теряющего самообладание мужчину передо мной.
“Ты должна очень пожалеть, гребаная сука! Мой отец дружит с владельцем того ресторана, и теперь все знают, как какая-то тупая сука бросила меня, не сказав ни слова”.
Боль взрывается в моей голове, когда его ладонь касается моей щеки. Кажется, что вся сторона моего лица охвачена огнем. Мои кулаки взлетают вверх, ударяя Ставроса по груди, в то время как горячие слезы наворачиваются на мои крепко зажмуренные глаза.
“Ты считаешь себя чем-то особенным?” он рычит. “Лучше меня? Ты думаешь, что сможешь заставить...
В воздухе раздается приглушенный хлопок, как раз в тот момент, когда что-то брызгает мне в лицо.
Мое тело полностью замирает. Мгновение спустя я понимаю, что меня больше не прижимают к машине. Мне кажется, что моя рука весит тонну, когда я поднимаю ее, чтобы вытереть глаза. Медленно приоткрывая веки, я сосредотачиваюсь на своих дрожащих пальцах.
Они покрыты кровью.
-Ставрос? Я задыхаюсь. Он был прямо здесь, передо мной, и... Я смотрю вниз, разинув рот, на мужчину, распростертого на земле у моих ног.
О Боже мой.
Я отшатываюсь, прикованный взглядом к телу Ставроса. Сторона его головы в крови, и, кажется, он не дышит. Наполнение моих собственных легких кислородом становится проблемой. Кажется, я не могу проглотить большой комок, застрявший у меня в горле.
Что, черт возьми, произошло?
Прижавшись спиной к дверце машины, я замираю, как олень в свете фар.
Шаги.
Приближается ко мне из-за темного угла тупикового переулка. Выходит из тени, куда не проникают мерцающие уличные фонари.
Приближается.
Мне нужно вернуться в свою машину, запереть двери и уехать так быстро, как только сможет старая Бетси. Повернись, Тара! Мои инстинкты кричат мне, толкая в безопасное место. Но разве быть запертым в машине, которая может не завестись, - самый безопасный выбор? Хотя, возможно, так и будет. С другой стороны, учитывая, как мне везет в последнее время, скорее всего, это определенно нет.
Подавляя все побуждения бежать, я сосредотачиваюсь на мертвом теле и пытаюсь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Во всяком случае, наличие в качестве брата человека, возглавляющего могущественную преступную организацию в Нью-Йорке, научило меня никогда не действовать, прежде чем подумать.
Ставрос работал на своего отца, и я уверен, что у него было много врагов. Возможно, кто-то из них решил его убрать. У меня нет никакого желания знать, кто нанес этот удар, или становиться несчастным свидетелем.
Тот, от кого потом нужно будет избавиться.
Но если я не увижу стрелявшего, у меня будет больше шансов выбраться отсюда. Живым.
Постукивай. постукивай.
Постукивай. постукивай.
Шаги все ближе. Хруст битого стекла под тяжелой подошвой. Справа от меня.
Я прикусываю нижнюю губу и крепко зажмуриваю глаза.
-Я ничего не видел, ” говорю я достаточно громко, чтобы стрелявший меня услышал. “ Пожалуйста. Не подходите ближе. Я не могу разглашать то, чего не знаю”.
Постукивай. постукивай.
Постукивай. постукивай.
Медленные, размеренные шаги. Расслабленный, как будто вышел на ночную прогулку.
Ближе. Ближе.
-Я не знаю, кто ты. И мне все равно. ” Мой голос становится пронзительным. Мое горло начинает сжиматься, и я остаюсь бороться за воздух. “Я ничего не видел и не слышал!”
Шаги останавливаются прямо передо мной. Мгновенно насыщенный древесный аромат с легкой пряностью наполняет мои ноздри. Затем легкое прикосновение касается моего подбородка. Пальцы приподнимают мою голову и поворачивают ее в сторону.
Без всякой надежды я еще сильнее зажмуриваю глаза. “Пожалуйста, я просто хочу домой. Я обещаю, что буду держать рот на замке.
-Мне очень трудно поверить в это обещание, Тара. - Богатый бархатистый баритон достигает моих ушей.
Мои глаза резко открываются.
“Ты!”
Я игнорирую яростный взгляд Тары и сосредотачиваюсь на рубце, расползающемся по ее левой щеке. Этот ублюдок сильно ударил ее. “Тебе больно?”
“Да!” Она отталкивает мою руку. “Что за черт, Девиль? Я думала, что ты тот, кому угрожал мой бывший или с кем он связался. Может быть, придурок, который не смог вернуть свой кредит и решил вместо этого убить курьера. И я решил, что я следующий!”
Я смотрю на мертвого парня. Ставрос Катракис. Тупой сукин сын, за которым я последовал после того, как парни Нино умудрились подсунуть мне маячок на машину маленького говнюка. Этот придурок-карандаш задолжал мне ответы. Ответы, которые я теперь не смогу получить. Чертовски здорово. Как будто наших существующих проблем с греческим синдикатом было недостаточно. Я только сделал их бесконечно хуже.