Барбара заметила, что Хадия взирает на все как зачарованная, и это означало, что девочка попала сюда впервые – несмотря на близость Камден-Хай-стрит к дому. С глазами размером с блюдце, разинув рот, с восторженным удивлением на лице, она брела по тротуару, и Барбаре приходилось держать ее за плечо, маневрируя среди толпы, чтобы не потеряться в давке.
– Как тут красиво, как тут красиво, – выдохнула Хадия, прижав ладошки к груди. – О, Барбара, это гораздо лучше любого подарка.
– Я рада, что тебе понравилось, – сказала Барбара.
– А мы зайдем в магазины?
– Сначала я займусь твоим образованием.
Она завела девочку в музыкальный магазин, в отдел классического рок-н-ролла.
– Вот это, – заявила она Хадии, – и есть музыка. Так… С чего же начать? Хотя какие тут могут быть сомнения. Уже столько лет прошло, всем давно ясно: есть Великий и есть все остальные. Итак…
Барбара отыскала в отделе диски с исполнителями на букву «Х», а потом среди всех «Х» – то единственное «Х», которое было ей нужно. К выбору музыки из того, что было представлено в магазине, она подошла со всем тщанием, перебирая диск за диском и читая списки песен на каждом. Рядом с ней Хадия разглядывала фотографии Бадди Холли на коробках компакт-дисков.
– Как-то чудно́ он выглядит, – заметила она.
– Не говори ерунды. Вот. Это подойдет. Тут есть и «Raining in My Heart», от которого впадаешь в блаженство, и «Rave on», от которого хочется вскочить на стол и пуститься в пляс. Вот это, дружок, настоящий рок-н-ролл. Люди будут слушать Бадди Холли и через сто лет, гарантирую. А вот что касается «Нобуки»…
– «Нобанци», – терпеливо поправила Хадия.
– Про них забудут на следующей неделе. Уйдут в небытие, а Великий останется в вечности. Только это может называться музыкой, девочка моя.
На лице Хадии было написано сомнение.
– У него очки дурацкие, – настаивала она.
– Ну да. Такая была мода в то время. Он ведь давно уже умер. Разбился в авиакатастрофе. Из-за плохой погоды. Хотел поскорее вернуться домой – к беременной жене.
Слишком юный, добавила про себя Барбара. Слишком торопливый.
– Ой, как грустно.
Теперь Хадия взглянула на фото Бадди совсем иначе.
Барбара оплатила покупку и сорвала с коробки полиэтиленовую обертку. И тут же, прямо у кассы, вытащила диск и вставила в плеер Хадии вместо «Нобанци» со словами:
– Услади слух настоящим искусством.
И они вышли из магазина. Как Барбара и обещала, она зашла вместе с девочкой в несколько магазинов, где на вешалках, стенах и даже на потолке висела одежда во всем многообразии моды-однодневки. Толпы юнцов и девиц тратили в этих магазинах деньги с такой скоростью, как будто в последних новостях объявили о надвигающемся Армагеддоне, и были эти подростки все одинаковы, на взгляд Барбары. Она пригляделась к своей спутнице и помолилась, чтобы Хадия сохранила свойственную ей безыскусность, которая делала столь приятным ее общество. Барбара не хотела и думать, что Хадия вскоре превратится в лондонскую старшеклассницу – стремительно несущуюся во взрослую жизнь, с прижатым к уху мобильником, с раскрашенным помадой и тушью лицом, в синих джинсах, обтягивающих узкие бедра, и на высоких каблуках, ломающих ее кости. И уж совсем невероятным представлялось ей, что отец девочки разрешит ей выйти на улицу в таком виде.
В свою очередь Хадия под звуки бессмертного голоса Бадди Холли впитывала все с жадностью, как малыш, впервые попавший в магазин игрушек. Только когда они добрались до Чок-Фарм-роуд, где толпы были еще плотнее, шумнее и ярче одеты, чем в торговом районе, Хадия сняла наушники и наконец заговорила.
– Я хочу приходить сюда каждую неделю, – объявила она. – Ты будешь ходить со мной, Барбара? Я буду экономить все свои деньги, и тогда мы сможем обедать здесь, а потом будем гулять по всем магазинам. Сегодня у нас уже нет времени, потому что я должна быть дома до того, как вернется папа. Он рассердится, если узнает, где мы были.
– Да? Почему?
– О, потому что мне запрещено сюда приходить, – жизнерадостно пояснила Хадия. – Папа говорит, что если он хоть раз увидит меня на Камден-Хай-стрит, то так отшлепает меня, что я сидеть не смогу. Ты не написала в записке, куда мы пошли, а, Барбара?
Барбаре оставалось только выругаться – мысленно. Она и не предполагала, что невинный поход в музыкальный магазин в образовательных целях может иметь столь плачевные последствия. На мгновение показалось, что она действительно развратила невинное существо, однако это не помешало ей испытать облегчение при мысли, что в записке Таймулле Ажару лишь три слова: «Ребенок со мной» – и ее подпись. И если положиться на сдержанность Хадии… Однако при виде лучащейся восторгом девочки Барбара поняла, что та при всем желании не сможет скрыть от Ажара, как провела она время в его отсутствие, – слишком уж сильное впечатление произвело на нее это небольшое путешествие.
– Куда именно, я не писала, – признала Барбара.
– Уф, хорошо, – сказала Хадия. – Потому что если он узнает… Я бы не хотела, чтобы меня отшлепали. А ты, Барбара?
– Ты думаешь, он и вправду…
– Ой, смотри, смотри! – закричала Хадия. – Что это там такое? Как вкусно пахнет! Там что-то готовят, да? Давай заглянем!
Новый приступ восторга был вызван запахами рынка Камден-Лок, к которому они приблизились на пути к дому. Рынок стоял на краю канала Гранд-Юнион, но ароматы, поднимающиеся от его прилавков, вырывались далеко за пределы рынка, на проезжую часть и тротуары. Помимо запахов до них доносился рэп, исторгаемый одним из магазинчиков, и на фоне рэпа едва можно было различить призывы торговцев едой, продающих все – от фаршированного картофеля до индийских пирожков с курицей.
– Барбара, давай зайдем внутрь! – вновь попросила Хадия. – Там все такое необычное. А папа не узнает, обещаю. Нас не отшлепают, Барбара.
Барбара посмотрела на сияющее личико и поняла, что не сможет отказать ребенку в простом удовольствии пройтись по рынку. Да и такое ли великое преступление они совершат, если задержатся еще на полчасика и побродят среди свечей, ароматических масел, футболок и шарфов? Ну а если на глаза им попадутся салоны татуировок и прочих атрибутов разврата, Барбара сможет как-нибудь отвлечь внимание Хадии. В остальном же предлагаемые на рынке Камден-Лок товары и услуги были абсолютно невинны.
Барбара улыбнулась маленькой спутнице.
– Какого черта, – сказала она, пожав плечами. – Пойдем!
Однако не успели они сделать и пары шагов в направлении рынка, как зазвонил мобильный телефон Барбары.
– Погоди-ка, – попросила она девочку и посмотрела на дисплей телефона, где определился номер звонящего.
Этого было вполне достаточно, чтобы понять: хороших новостей ждать не приходится.
– Срочное дело, – произнес исполняющий обязанности суперинтенданта Томас Линли, и в его голосе слышалось напряжение, причина которого стала ясна из последующего: – Вы должны немедленно явиться в кабинет Хильера.
– Хильера?
Барбара отняла от уха мобильник и уставилась на него, будто телефон был инопланетным объектом. Рядышком терпеливо стояла Хадия, проводя ногой вдоль трещины в асфальте и разглядывая человеческий поток, который огибал их с двух сторон в своем нескончаемом движении к магазинам.
– Не может быть, чтобы помощник комиссара хотел меня видеть, – произнесла Барбара.
– В вашем распоряжении один час, – сказал Линли.
– Но, сэр…
– Он давал вам всего тридцать минут, но я сумел договориться на час. Где вы?
– У рынка Камден-Лок.
– Вы успеете приехать сюда за час?
– Постараюсь. – Барбара захлопнула крышку телефона и бросила его в сумку. – Дружок, – сказала она, обращаясь к Хадии, – боюсь, придется нам отложить поход на рынок на другой раз. Что-то случилось на работе.
– Что-то плохое? – спросила Хадия.
– Может быть, да, может быть, нет.
Барбара надеялась, что нет. Более того, она надеялась, что ей хотят объявить об отмене наказания. Уже много месяцев она терпела унизительное понижение в ранге и не могла не думать о том, когда же будет положен конец профессиональному остракизму, которому она подвергалась всякий раз, когда речь заходила о помощнике комиссара сэре Дэвиде Хильере.
А теперь ее хотят видеть. Хотят видеть в кабинете помощника комиссара. Хотят видеть сам Хильер и Линли, который, как было известно Барбаре, пытался восстановить ее на прежнем месте практически с той самой минуты, как ее понизили в должности.
Барбара и Хадия чуть ли не бегом вернулись к Итон-Виллас. Расстались на углу здания, где выложенная плитами дорожка разделялась на две тропинки. Хадия помахала рукой и поскакала вприпрыжку ко входу в дом, и Барбара успела заметить, что записка, оставленная ею для отца девочки, исчезла с двери. Она сделала вывод, что Ажар вернулся с подарком для дочери, а значит, можно с чистой совестью заняться своими делами.
Что надеть – вот что предстояло решить Барбаре первым делом, и решить очень быстро, потому что от часа, о котором шла в речь в короткой беседе с Линли, оставалось всего сорок пять минут. Ее наряд должен говорить о профессионализме и при этом не выглядеть попыткой заслужить одобрение Хильера. Брюки и такого же цвета жакет будут максимально соответствовать первому требованию, причем невозможно будет заподозрить ее в угодничестве. Итак, решено: брюки и жакет.
Барбара нашла их за телевизором, где они валялись, смотанные в комок. Как они там оказались, она уже не помнила, но, очевидно, бросил их туда не кто иной, как она сама. Разложив оба предмета одежды на полу, она изучила понесенный ими ущерб. «Ах, полиэстер – это чудо», – подумала Барбара. Можно попасть под копыта бешеного буйвола, подняться, отряхнуться и пойти дальше как ни в чем не бывало – на полиэстере не останется ни следа от происшедшего.
Стряхнув пыль, Барбара приступила к облачению в подобранный ансамбль, хотя трудно назвать облачением молниеносное натягивание брюк и судорожные поиски наименее мятой блузки из немногих имеющихся. Затем она подобрала самую подходящую случаю пару обуви – стоптанные полуботинки – и надела их вместо красных кроссовок, в которых обычно ходила. На все ушло пять минут, и она еще успела бросить в сумку две упаковки шоколадного печенья.