— Ну все, — вздохнула она. — Теперь я кототавр. Почти кентавр, только с котом.
— Жрать захочет — слезет, — сказала Марина. — Сейчас я его сманю.
Марина принесла сосиску и дала ее обнюхать коту. Чуть отодвинула — мол, хочешь вкусного — отцепись. Кот повернул голову, молниеносно щелкнул зубами, отхватив кусок, и, почти не прожевав, проглотил.
— Давай еду сюда, — решила Юля, — куртке все равно хана, пусть с меня ест.
— А воду ему в твой капюшон налить? — ехидно поинтересовалась Марина.
— М-да… Не знаю. Ладно, у кота явно посттравматический стресс — так, кажется, это называется? Пусть пока на мне сидит, рано или поздно оклемается. Правда, мне уже жарко.
— Терпи. Коль спасете вы девицу… в твоем случае — кота. Тебе очки протереть?
— Ага, протри, пожалуйста, а то вообще ничего не видно. Ты, кстати, знаешь, как с котами обращаться? У меня зверья никогда не было.
— Разберемся как-нибудь. Я тоже не кошатник, но какая разница? Жрать дали, горшок купили — чего ему еще надо?
В комнату зашла Катя. Глаза были красными, но уже сухими.
— Посуду я вам перемыла, чтобы была от меня, истерички, хоть какая-то польза. К тому же, я от уборки успокаиваюсь… Давайте елку поставим? А с котами я тоже дел никогда не имела. У бабушки кошка была — вот и весь мой опыт.
Юля осталась на диване в обнимку с котом. Она скормила зверю сосиску, кот заурчал, устроился поудобнее, попил воды из подставленной под морду мисочки, но слезать все равно отказался.
Марина с Катей закрепили елку в старой держалке на трех лапках и задвинули в угол комнаты. Марина достала коробку с елочными игрушками, Катя извлекла из своей сумки жестяной ящичек со своими…
— Говорила мне мама — не надо, — тихонько, будто про себя, внезапно сказала Катя, — говорила — не связывайся ты с ним, присмотрись… А я, дура, скандалила. Мол, Санька — лучше всех, такой, сякой, разэтакий… Просто детство у него тяжелое было, и вообще… Думала, отогрею…
— Кать, все в порядке, — Марина чуть неуклюже погладила ее по плечу, — все ошибаются. Ты же не прожила с ним двадцать лет и не родила пятерых? Всего-то год прошел.
Катя вытерла ладонью слезы и продолжила так же тихонько:
— Ему эти мои попытки «отогреть» совершенно не нужны были. Так, развлечение. А потом поднадоело, и понеслось. Пьянки, тусовки бесконечные, запои на неделю… А сегодня… Мы на даче у его друга были. Посыпаюсь — а он… С утра пьяный, устроил мне скандал, орал, что я его достала и мешаю отдыхать. В который раз уже. Потом уснул, а я до электрички добежала. Бегу и думаю — а если меня прямо тут, в лесу, убьют? Или оступлюсь, ногу сломаю? Он же и не подумает меня искать…
Катя замолчала и начала крутить в руках красный елочный шарик с нарисованным цветком.
— Прости за прямоту — он как был пьяным кретином, так и остался, — жестко сказала Марина. — Я рада, что ты от него ушла. Пусть ему алкаши-собачники морду начистят, а ты лучше о себе подумай. Завтра Новый год отпразднуем, ребята из клуба грозились грандиозную вечеринку закатить. Поедешь с нами, развеешься…
— Я о себе и думаю, — снова всхлипнула Катя. — Кому я нужна? Я из-за него сейчас от каждого куста шарахаюсь. С родителями разругалась, работа дурацкая… Может, он поймет, что так нельзя, и изменится?
— С ума сошла? — вскинулась Юля. — Ты нам нужна! Мы же с пятого класса вместе! И вообще — ты представь, что так, как последний год, ты могла бы прожить еще лет двадцать. Тебе оно надо?
Катя села на пол и отвернулась.
Кот, до этого лежавший, вцепившись в Юлю, втянул когти, тяжело встал и спрыгнул на пол. Подошел к Кате, ткнулся ей лбом в бедро и улегся, привалившись к ее ноге. Катя погладила кота, сгребла его в охапку, уткнулась лицом в грязную, еще влажную от снега шерсть и разрыдалась в голос.
— Да не вернусь я к нему! — приподняв голову, выкрикивала она сквозь слезы, — ни за какие коврижки не вернусь! Пусть живет, как хочет! Но как я теперь с родителями? После всего? Я им такого наговорила! С вами здорово, я вас люблю, но я хочу к маме!
Кот стоически терпел, уткнувшись мордочкой в ее шею.
«Выйду утром в кухню с котом…» — напевала Марина на мотив «Выйду ночью в поле с конем», наливая воду в чайник.
Чайник подозрительно сверкал.
Марина присмотрелась. Кухня была отдраена до блеска, даже вечно грязная вытяжка оказалась молочно-белой. Похоже, Катя вчера очень долго не могла уснуть, и перемыла не только посуду, но и все, до чего дотянулась.
Ну да, она же говорила вчера, что приборка ее успокаивает…
За окном занимался поздний, серый зимний рассвет. Прохожих в предновогоднее утро было немного. На машинах блестела мишура, намотанная на зеркала и антенны. По засыпанному свежевыпавшим снегом газону восторженно скакал соседский щенок. Его хозяйка, очень серьезная второклассница, кидала в песика снежками. Щенок подскакивал, ловил комки снега на лету и снова мчался кругами.
«Утром ранним тихо пойдем…
Мы пойдем с котом за едой вдвоем,
К холодильнику мы вместе пойдем…»
Вылизавшийся за ночь кот оказался очень мохнатым серо-полосатым «сибиряком» с толстыми лапами и намеком на кисточки на ушах. Он сидел возле холодильника и пристально наблюдал за тем, как Марина насыпает ему в миску сухарики корма.
Когда она поставила еду на пол, кот одобрительно махнул роскошным хвостом, мгновенно все слопал и быстро убежал в комнату. Марина пошла следом.
Кот шмыгнул под елку, забрался в угол и завозился там, устраивая гнездо из мягкой белой ткани, которой Катя вчера для красоты обернула подставку. Подстилка была явно маловата, кот возмущенно-жалобно мявкнул, поскреб лапой и устроился на скомканной тряпке. Подскочил, снова поскреб, выбрался из-под елки и запрыгнул на диван, где спала Юля. Требовательно мяукнул.
— Без кота жизнь не та, — проворчала Юля, нащупывая очки на тумбочке. — Чего тебе надо, чудовище?
— Он, похоже, вьет гнездо, — ответила за кота Марина. — И ему надо еще тряпок.
Кот снова мявкнул и залез под елку.
— Может, ему старое детское одеяло отдать? Где-то вроде валялось…
Юля накинула халат и начала рыться в шкафу, ворча: «Ты встаешь не потому, что выспался, а потому, что так захотел кот…»
Кот выбежал из-под елки и пристально за ней наблюдал.
Марина достала тряпку, на которой кот пытался гнездиться, развернула…
— О как. Тут кровь. Как мы вчера не заметили? Неужели его укусили? Котик, иди сюда, дай посмотрю. — Марина попыталась поймать кота, но тот ловко увернулся и отбежал в сторону, тяжело дыша.
Катя вошла в комнату, пристально посмотрела на кота и на тряпку в руках Марины.
— Это не котик, — медленно и отчетливо сказала она.
— А кто? — проворчала Юля, не переставая рыться в шкафу. — Енотик? Кротик?
— Это кошка, — тоном знатока в телешоу ответила Катя. — А мы с вами, дорогие мои, кошковеды уровня «Бог». Жаль, табличку «сарказм» я не захватила. Перепутать толстого мохнатого кота и беременную кошку — это мы молодцы… Ну ладно, я вчера от рыданий ничего не видела и не соображала. Но вы-то?
— Я всю жизнь ничего не вижу, — буркнула Юля.
Марина только хмыкнула и пожала плечами.
Катя погладила кошку. Она мяукнула, легла на пол и подставила круглое пузо.
— Кто-нибудь из нас роды принимать умеет? — ласково спросила Катя, легонько массируя кошачий живот. — Бабушкина кошка точно так же вила гнездо, беспокоилась и мявкала. Раз кровь пошла — значит, скоро у нас будут котята.
— Мат-терь Божья, — выдохнула Марина. — Ветеринара надо бы. Хотя кошки вроде сами рожают… Но мало ли? Сейчас, поищу в сети.
— Ага. Ветеринара. Тридцать первого декабря. То-то они все на работе сидят, нашего звонка ждут. — Юля на несколько секунд замолчала, потом вздохнула, села на пол, зачем-то сняла и протерла очки. — Маринка, звони Дмитрию.
— С хрена ли? — вскинулась Марина. — Что я ему скажу? У него «Ирония судьбы» под оливье с какой-нибудь красоткой, а тут я: «Привет, ты меня, наверное, не помнишь, но…»
— Какое внезапное красноречие, — хмыкнула Юля.
Марина махнула рукой, упрямо дернула головой и раскрыла ноутбук.
— Помнит он тебя, — негромко и грустно сказала Катя, — Помнит и скучает. Я Димку пару дней назад в метро встретила. Пять станций выспрашивал, как у тебя дела.
— И молчала?!
Марина с грохотом развернулась вместе с табуреткой, на которой сидела. Кошка зашипела и кинулась под елку.
— Тихо, — оборвала Юля Маринин вопль, — не пугай роженицу.
— Ладно, — вполголоса сказала Марина. — Орать я не буду. Но и звонить не стану. Во-первых, он не ветеринар, а хирург-ординатор. А во-вторых…
— Димка медик. А мы с вами что про роды знаем? Восемь сезонов «Доктора Хауса» и три сезона «Вызовите акушерку», — перебила ее Катя. — В «Акушерке» все время воду кипятили, так что могу поставить чайник.
— И главное — на свете нет ни одного ветеринара, по которому бы так страдала моя лучшая подруга, — кивнула Юля. — Звони. В худшем случае он просто не приедет. Вы расстались три года назад, а ты все еще по нему вздыхаешь. Пора попробовать помириться. Звони уже!
— Дос-та-ли.
Марина взяла телефон и вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Юля покачала головой:
— Ну что, Катерина, теперь у нас по квартире будут метаться двое. Рожающая кошка и Маринка в поисках идеального наряда для встречи со звездой.
— Я все слышу! — крикнула Марина из кухни.
Кошка одобрительно мяукнула из-под елки.
Звонок домофона раздался минут через сорок. Марина тихонько прошипела что-то про «баранку пылесоса» и быстро натянула водолазку, которую крутила в руках.
— Ты прекрасно выглядишь, — подбодрила ее Катя.
— С ума б от счастья не сойти, — пробурчала Марина. Взлохматила волосы, тут же снова причесалась, переложила несколько прядей, опять схватила расческу… Бросила ее на столик у зеркала и уселась рядом с елкой — гладить кошку.