— Это точно?
— Сто процентов.
— Значит, все-таки наркотики…
— Что значит «все-таки»?
— Маша не верит, что он наркоман.
— А он и не наркоман, передоз наступил от однократного приема препарата!
— Уверен? — переспросил Мономах.
— Я похож на дилетанта? — оскорбился Гурнов. — Он действительно сильно переборщил с дозой, однако ты же в курсе, что происходит с наркоманами при длительном употреблении? Их органы претерпевают необратимые изменения, а у нашего парня ничего такого не наблюдается!
— Может, он недавно пристрастился к зелью? — неуверенно предположил Мономах.
— Я бы с тобой согласился, однако есть еще две странности.
— Какие?
— При вскрытии я обнаружил следы миорелаксанта.
— Чего?
— Ты слышал.
— Но… Костя не мог сам его вколоть!
— Он не вкалывал, я обнаружил его в желудке, прикинь?
— То есть он получил его перорально?
— Точняк! За каким лешим ему могло это понадобиться, да еще и в такой огромной дозе? Он легко мог отправиться на тот свет и без морфина, ты же знаешь, что такие препараты подавляют не только двигательную активность, но и дыхание!
— Ну да, во время операции их вводят, чтобы подключить пациента к ИВЛ. Я бы понял, если бы он страдал от мышечных болей, но ты говоришь, доза чересчур велика… Какого черта ему это делать?!
— Вот и я думаю — какого…
— Ты сказал про две странности?
— Вторая: я действительно обнаружил следы сульфата морфина в желудке, но большая его часть, похоже, осталась в гортани и пищеводе, так и не достигнув желудка.
— Что это означает?
— Возможно, то, что пилюли впихивали насильно.
— То есть его убили?
— Следачка сказала, твоего паренька нашли на крыше, а это означает, что он должен был принять миорелаксант незадолго до того, как поднялся туда, иначе бы он просто не добрался!
— Если Костю хотели убить при помощи миорелаксанта, зачем понадобился морфин?!
— Загадка… Но думаю, доза препарата была не очень велика, возможно его обездвижили, а уже затем ввели наркотик? Обрати внимание: капсулы, а не раствор для инъекций! О чем это говорит?
— Если Костя не принимал наркотики на регулярной основе, а его вены в порядке…
— В полном, — перебив, подтвердил Иван.
— Значит, трудновато было бы доказать, что он кололся!
— Точняк! Значит, напихали через рот. Скорее всего, распотрошили капсулы и заставили выпить, а сделать это с молодым, полным сил человеком не так-то просто!
— То есть кому-то было нужно, чтобы он не сопротивлялся?
— Как вариант.
— А откуда убийца мог знать, что парень поднимется на крышу сразу после того, как примет миорелаксант?
— Еще одна загадка! Следачка сказала, что парень работал ординатором в онкологической больничке?
Мономах молча кивнул.
— Так вот, я никак в толк не возьму, кому могло понадобиться убивать ординатора? В больничной иерархии он стоит даже ниже опытной медсестры. Кому он мог помешать?!
— И это уже четвертая загадка, как ты выражаешься, — задумчиво пробормотал Мономах, бессознательно катая по столу карандаш. — Очевидно одно: тот, кто расправился с парнем, имеет отношение к медицине. Выходит, Машка права!
— Что ты намерен делать?
— Я?
— Ну ты же постоянно вмешиваешься в дела Сурковой!
— Дело ведет не она.
— Это тебя остановит?
— Я не представляю, чем могу помочь!
— Действительно… Знаешь, я тоже считаю, что тебе в это лучше не влезать. В конце концов, ты сделал то, о чем Мария тебя просила: заставил СК возбудить дело.
— Мы пока этого не знаем.
— Уверяю тебя, так и будет: мои выводы не оставляют пространства для маневра.
— Как думаешь, почему все это не было установлено при первоначальном вскрытии?
— Халатность? — предположил Гурнов. — Человеческий фактор, знаешь ли, никто не отменял: аутопсию проводил патолог больнички, в которой все произошло, а значит, скорее всего, он руководствовался соответствующими указивками от начальства!
— Ты имеешь в виду, что он и не должен был ничего обнаружить?
— Или как минимум особо не старался найти что-то порочащее заведение, понимаешь? Одно дело — ординатор-наркоша, темная лошадка, которая работает недавно и о подноготной которой никто не обязан знать…
— А другое — убийство в стенах учреждения, которое неминуемо повлечет за собой расследование и присутствие посторонних в лице следователей и оперативных сотрудников! — задумчиво закончил за друга Мономах.
— Вот именно! Потому-то никто особо не заморачивался, в любом случае причина смерти установлена верно, а остальное… Ну остальное — дело следачки и ее бригады. А мы с тобой не имеем к этому никакого касательства, потому как ты — костолом-костоправ, а я…
— Повелитель царства мертвых.
— Мне нравится!
— Машку жалко, — вздохнул Мономах. — Она развелась недавно, а тут — такое…
— Муженек-то бывший что говорит?
— Если верить Маше, он самоустранился: у него другая семья.
— Да-а, дела-а, — протянул Гурнов и махом осушил свой бокал.
Мономах последовал его примеру. На душе у него было скверно. С одной стороны, Иван прав: Маша не требовала его участия в расследовании, а лишь хотела, чтобы оно просто началось. С другой — он ведь почти не знает Валерию Медведь… Вот если бы дело вела Суркова, он бы не переживал, но эта молодая, борзая девица не вызывала у него доверия.
— Ну, еще по одной? — предложил Иван, между тем успевший вновь наполнить бокалы. — За упокой, как говорится, невинно убиенной души!
Что ж, придется вызывать такси.
Лера была немало удивлена, застав мать покойного Теплова за генеральной уборкой. Она не представляла, что сама стала бы делать, лишившись кого-то из близких, однако ей казалось, что после такой трагедии ее меньше всего интересовали бы наличие пыли на мебели и чистота окон. Однако, поразмыслив, Лера пришла к выводу, что, возможно, таким образом женщина пытается отвлечься от своих переживаний, переключиться на что-то не связанное с размышлениями и самокопанием, когда каждую минуту пытаешься понять, могла ли ты что-то сделать, чтобы предотвратить беду. Лера, к счастью, не теряла никого из близких, ну если не считать папаши, который сбежал и ни разу не дал о себе знать, но то — дело другое, ведь он не умер. Возможно, поэтому ей нелегко понять, что должен делать человек, оказавшись в ситуации, когда ничего нельзя исправить? Но ведь для того, чтобы сопереживать, вовсе не обязательно самому пережить горе!
— Значит, я была права! — воскликнула мать Теплова, когда Лера объяснила ей причину своего визита. — Костика убили… Но кто же мог это сделать, ведь у него нет… не было врагов!
— Вы уверены?
— Ну разумеется, ведь Костик много работал, у него не было времени заводить врагов!
Лера тихо хмыкнула: проблема в том, что это друзей приходится «заводить», а вот враги, как показывает практика, «заводятся» сами, как клопы.
— Он так радовался, что удалось устроиться ординатором в такую хорошую больницу, — продолжала Калганова, не замечая выражения лица следователя. — Там же все-все новое, представляете? Я сама врач, хоть и другого профиля, и понимаю, что означает хорошее оборудование и отсутствие недостатка в препаратах!
— Разве клиника частная?
— Да нет, что вы, самая что ни на есть государственная, просто ее курирует сам президент! Кроме того, по этой самой причине у нее есть богатые спонсоры.
— Что вы говорите?
— Для нашей страны это не так характерно, но постепенно состоятельные люди начинают вкладывать деньги в здравоохранение — особенно те, кто сам нездоров или имеет больных родственников. Недавно один из таких «доноров» обновил все койки в палатах, купил гамма-нож, несколько новых аппаратов УЗИ и компьютерный томограф… Я сама там не была, но Костик показывал видео, снятое на телефон, — там просто космос!
— А как фамилия спонсора? — поинтересовалась Лера. Она не предполагала, что это имеет отношение к делу, однако спросила — просто на всякий случай.
— Этого я не знаю, — вздохнула женщина. — Костик тоже был не в курсе: этот человек пожелал остаться неизвестным широкой публике.
— Большая редкость, — заметила Лера. — Обычно состоятельные люди, наоборот, стараются афишировать свои благие дела, даже если они мизерные!
Она вспомнила, как по телевизору промелькнул репортаж о мэре небольшого городка, который с помпой «открыл» автобусную остановку, даже оркестр пригласил и народу нагнал столько, что можно было подумать, что запустили как минимум новую станцию метро или парк аттракционов! А потом этого мэра посадили: оказывается, остановку он оборудовал на остатки «освоенных» государственных денег, большая часть которых ушла на строительство его личного особняка и покупку дорогих лошадей — дядька обожал конный спорт.
— У вас есть хоть какие-то предположения о проблемах сына? — спросила Лера, так как Калганова не отреагировала на ее реплику.
— Он со мной не делился… Господи, это же я во всем виновата!
— Как так?
— Костик… он боялся меня волновать… после развода, понимаете? Я изменилась, а кто не меняется после такого? Вот он и молчал… А ведь наверняка ему было что мне рассказать!
— Хорошо, а кто из его окружения может что-то знать? — задала следующий вопрос Лера. — Друзья, подруги?
— Я не знаю, успел ли Костик с кем-то подружиться на новом месте, — вздохнула Калганова. — А вот девушка у него была, только…
— Только что?
— Ну…
— Она вам не нравилась?
Женщина опустила глаза на свои руки. Лера обратила внимание на то, что пальцы у нее длинные и ухоженные, хоть ногти и без лака.
— Почему она была вам не по душе? — повторила свой вопрос Лера.
— Не пара она Костику, — выдавила та наконец.
— В каком смысле?
— Ушлая слишком девица, все хотела чего-то — а чего, спрашивается? Она ведь простая медсестра!
— Вы считаете, что врачу с медсестрой не по пути, что ли?