Одновременно с окончанием торжественных слов звякнула духовка, приглашая отведать жареную курочку. Думаю, она специально момент подгадала. Видела таймер и говорила с такой скоростью, чтобы подстроиться под него. Ну или случайность, но шутка как-то вероятнее.
Вытаскивать противень я взялся сам, а то уже один раз потянулась к горячему голыми руками. Ох, как же пахнет! Чудо, что ко мне в квартирку еще не начали сбегаться голодные жильцы с ближайших этажей.
На двоих мы уничтожили курицу в один присест. И не сказал бы, что я съел сильно больше. В моем представлении маленькие девочки не должны кушать наравне с тридцатилетними толстяками. Хотя, конечно, это всего-то половина курицы, я бы и целую с удовольствием съел.
– Шикарно! Дядь, а ты поваром стать не думал? У тебя, блин, талант! Я бы тебе гайдзинскую кулинарную звезду выдала! Точно, тебе бы свой ресторанчик!
– Владеть рестораном не такое веселое занятие. Кроме вкусной еды, будут недовольные клиенты. Платежи по налогам и кредитам. Недобросовестные поставщики, готовые привезти тухлятину, вечно растущие цены.
– Ну, про платежи и другое с деньгами связанное я еще поняла. А чегой-то недовольные клиенты будут, когда еда шикарная?
– Например, в ресторан зайдет иностранец, а у них вкусы странные. Гнилую селедку едят, кофе с куриными какашками пьют, омлет с муравьиными личинками, несладкое мясное желе…
– Дядь, если меня сейчас вывернет, то вся чудесная курочка впустую пропадет! Желе из мяса! Тратить мясо, чтобы сделать что-то настолько странное – такое вообще законно?
– Только половина, которую ты съела. Это русское блюдо, называется хородэцу.
– Не зря мы воевали с этими русскими больше ста лет назад! Такое издевательство над мясом прощать нельзя. Потратить продукт, чтобы получить несладкий десерт!
– Ладно, мой руки и пошли, познакомлю тебя с нашим управдомом, он очень хороший человек и по большинству вопросов с квартирой можно обращаться к нему.
Показал нужную дверь и надавил на клавишу дверного звонка.
– Хахивара-сан, позвольте представить, это Ниида Тика, моя родственница из деревни. Собирается поступать в наш университет и упросила родню пожить несколько недель в городе, под мою ответственность. Тика-тян хорошая девочка, не сомневайтесь. Вы ведь еще не нашли жильца в мою старую квартиру? Пусть поживет в ней какое-то время. Не дольше трех недель, но, скорее всего, меньше.
Самым поразительным было то, насколько безупречно вежливо повела себя девочка. Даже не попыталась влезть в разговор взрослых или сделать хоть что-то неуместное. Стояла, скромно потупив глазки, и смотрела в пол, пока ее не спрашивают. И как тут могло выдержать сердце доброго старика? Конечно, я получил дозволение приютить родственницу на время.
– Молодец, вот тебе награда, – выдал девчонке печеньку из числа тех, которые сам испек.
Та попробовала и чуть глаза от счастья не закатила. Нет, выпечка у меня великолепная, но не настолько же, чтобы возводить в нирвану того, кто ее попробует.
– Дядь, это же печенье с Хоккайдо! – с восторгом воскликнула моя новая проблема. – Выглядит совсем по-другому, но вкус как раз такой! Я его повсюду в Токио искала – без толку. А там, в старый приют, его постоянно привозила какая-то женщина. Все ребята в восторге были. А Токио вроде как столица, потрясный город, но банальных печенек испечь не могут. Эти вот ты где купил?
– Сам испек.
– Научи! Это моего детства вкус!
Создалось впечатление, что единственное печенье прибавило мне больше авторитета, чем все предыдущие эпизоды. Что такое спасение жизни по сравнению с выпечкой? Ерунда!
Куда я денусь? Пришлось учить. Базовые вещи вроде работы с тестом объяснять не требовалось, этому учат в школе.
Засиделись за выпечкой допоздна. Показывал, рассказывал, объяснял. Сколько восторга было в детском взгляде. Я чуть не растаял от умиления, но внешне сумел остаться спокойным.
– А это главный ингредиент, цветок ханасеки, который умные люди с важными дипломами признали несуществующим. Найти его можно… по-честному, не знаю где. У моего отца, Нииды Хиро-сана, он растет на ферме.
Рассказал про происки невозможного растения в токийских травяных лавках, чем мою гостью очень и очень развеселил. Про лес говорить не стал, чтобы не обойти стороной неприятную историю с похитившими меня бандитами. Девочка только что подалась в бега от якудза, ей любое упоминание кого-то, кто на них похож, будет неприятным. Психолога бы ей! То есть мне не показалось, что у Тики-тян психическая травма. Но у более нормальной четырнадцатилетней девочки она бы была.
Спать отправился в свою новую квартиру. Запах моющих средств мне ничуть не мешает, скорее успокаивает. Так пахнет чистота. Комплект постельного белья я получил свежий, недавно из прачечной. Осталось еще вещи перевезти, которых у меня не так уж много. Часть их придется оставить неожиданной квартирантке. Нужно будет придумать, чем ее занять. Мало какой физически здоровый подросток будет готов днями напролет сидеть в четырех стенах.
Будильник не ставил, по той причине, что он остался на восьмом этаже. Позволил себе редкую слабость – поспать столько, сколько захочется. Все-таки бытие безработного это в некотором смысле свобода, разрушение привычных ограничений.
И как же я удивился, проснувшись от звонка. К счастью, всего лишь телефонного. Тика.
– Бакара, – использовал азербайджанское слово. Я даже не очень представляю, где это – Азербайджан.
– Дядь! Тут ко мне в дверь ломятся. Это точно якудза!
Отбросил смартфон на кровать и как был, в трусах, бросился к лифту. Очень неприлично! Но кого волнуют приличия, когда там беззащитный ребенок в опасности. К счастью, до лифта добежал, никого не встретив. Добежал, блин! Я обычно не бегаю.
Проклятый подъемник спускался так медленно, что я бы успел приготовить себе завтрак. Да тут всего три этажа! Почему уже несколько тысячелетий тащусь и все никак не доеду? Из за нервов, конечно. Кабина наверняка движется с самой обычной скоростью.
Доехал, выскочил с диким взглядом и увидел то, что ожидал вчера. Яркое красное пятно. И услышал еще.
– Эй ты, девчонка, а ну взяла и открыла! Мне плевать, кто ты такая, мне нужен гринписовец!
Ответ Мори-тян я расслышал не так отчетливо, все-таки через дверь говорит.
– Токио… правительственный квартал… митингуют гринписовцы. Выбирай там любого, сучка! А Ниида-сан с Цуцуи-сан встречается! Налетели тут хищницы!
– Да ты хоть представляешь с кем так говоришь?
- Нет! И самое крутое – ты тоже не представляешь! Могу говорить как угодно и без последствий!
– Да я сейчас эту дверь вынесу!
– Пожалуйста, не надо, мне придется чинить ее за свой счет, а я безработный.
– Вот ты где! Попался! Я тебя как раз по этому поводу искала. Так, почему ты опять в трусах? У тебя что, какой-то фетиш показываться мне без штанов? Поговори мне тут!
– Ниида-сан, беги! Я ее задержу, она не станет убивать ребенка!
– Пожалуйста, не сердитесь на мою родственницу, госпожа. Она родом из глухих мест и кроме того очень испугалась, когда к ней в дверь начали ломиться.
– Это же твоя дверь.
– Технически, это дверь Тики-тян, она пока что поживет в моей старой квартире.
– А ты переехал под мост? До которого ходит лифт…
– Где еще место безработному, как не под мостом?
– Я за тем сюда и явилась!
– Чтобы поговорить о мостах через реку Фудзи? Похвальная любовь к родному краю.
– Между прочим, это не я тут в трусах стою.
– Но и смущает это не меня. Приглашаю ко мне под мост, там у меня есть брюки в коробке из-под холодильника.
– То есть мне ехать в одном лифте с потным мужиком в трусах?
– Про потного это уже ваши фантазии, госпожа. Поднимайтесь через несколько минут на одиннадцатый этаж.
Как жаль, что в лифте связь не работает. Но уже в коридоре набрал номер Тики. Конспираторша, называется, даже симкарту не поменяла! Или этот ее личный номер не знает вообще никто, кроме нас с Мияби? Тоже в некотором роде элемент доверия.
– Хаста, – прозвучало в трубке. Кажется, это арабский. Да что с нами обоими не так? Какие тут могут быть сомнения в родстве?
– Ты зря ее разозлила. Про красную женщину ходят странные слухи у нас в офисе. Например, что она появляется за спиной у каждого, кто назовет ее по имени. Поэтому большинство предпочитают имя ее не знать.
– Да ну, дядь, я ее не боюсь. Обычная тетка. Я на нее в глазок посмотрела… очень-очень красивая тетка. Хотя сестренка Мияби красивее.
– Мияби-тян красивее всех в мире. Не стоит беспокоиться о моем моральном облике, никакие хищницы мне не страшны.
– Ты там смотри, дядь. Даже не подумай сестренке изменять, а не то, не то… разочаруюсь в тебе. Вот что!
Заканчивал я беседу уже у себя. К счастью, дверь захлопнулась не до конца. Ключи-то я с собой не взял. Пришлось бы возвращаться на восьмой и под ехидным взглядом Алого Апокалипсиса одолжить у Тики ее проволочку.
Оставил дверь призывно приоткрытой и поставил на плиту вариться кофе, предварительно надев брюки и рубашку, конечно. Простая неброская одежда, больше домашняя, чем формальная.
Несколько минут спустя скрипнула дверь и я с широкой улыбкой протянул ей чашечку кофе и печеньку. Какой нормальный человек откажется от угощения? Она ненормальная, но тоже не отказалась. Когда попробовала лакомство воскликнула “Я это покупаю!”
– А я не продаю, госпожа. Это печенье по семейному рецепту, не все ингредиенты которого официальная наука признает существующими. Так что не продаю. Но угостить своих друзей мне никогда не жалко. Мы же с вами друзья?
– А ты хам, гринписовец! Но после того, в каком виде я тебя лицезрела, считай, что первый шаг к дружбе со мной ты сделал.
– А второй шаг сделал тогда, когда угостил печеньем? Третий сделаете вы, когда поможете мне получить работу?
– Как узнал?!
– Вы же в курсе, кто такой Холмс-сан?
– Не люблю имена.