Снова мелькнула тупейшая мысль проверить наличие родинки. Я что, животное, чтобы пойти на поводу у низменных инстинктов? Но как же от нее чудесно пахнет. Точно так же, как от Ёрико. И Акиры. Между прочим, обычно сны не передают запахи. Так откуда же я знаю, как обязана пахнуть женщина, которую я никогда не встречал?
– Ну чего застыли, мальчики? – ехидно поинтересовалась Тидзуру-сан. – Вам повезло, это Миями-сан.
– Запомнить очень легко, фамилия звучит и пишется точно так же, как и национальный парк, – весело улыбнулась подошедшая девушка. – Миями Акеми, приятно познакомиться. Ого, да вы же тот самый!
– Тот самый кто? – переспросил я, так как обратилась Миями-сан именно ко мне. “Тот самый меценат”, “тот самый покупатель из магазина Ёрико”, “тот самый мужчина, которого она ждала всю жизнь”?
– Ну как же, тот самый человек, спасший девушку от землетрясения. Вот эту девушку! – пальчик с медного цвета, в тон волосам, маникюром указал на Мияби. – Я вам так завидую! Вот бы меня кто-нибудь так же спас. Я бы этому человеку была бы до конца своих дней верна.
Взгляды моих коллег по волонтерству говорили о готовности спасать Акеми-сан прямо сейчас и от чего угодно. Пропали парни. Кроме каратиста, который проявил неожиданную стойкость и продолжал пялиться на уже занятую девушку. Меня же в ее словах больше взволновали намеки на вечную верность, чем узнавание. Акира ведь как раз всю жизнь ждала Хидео-сана и принимала его у себя, несмотря на все его измены. Какой же он был идиот!
Кадзивара-сан, как самая старшая, представила нас всех новой знакомой. Имена спортсменов снова прозвучали для меня, как нечто, не имеющее никакого значения. Они для меня так и остались Каратистом, Кендоистом, Велосипедистом и Пловцом. Я что, от Красной заразился?
– Пойдемте, я покажу вам музей, а затем мы поднимемся на базу, нужно будет подготовить ее к приему гостей. Сделать генеральную уборку – не можем же мы позволить детям жить в хлеву. Не так ли?
Музей мне решительно не понравился. Отвратительное место. Половина экспозиции – уродливые чучела животных, вышедшие из-под руки таксидермиста. Могучий медведь, хозяин леса и гор, получился трусливо поджавшим короткий хвост. Взгляд кабана говорит о том, что тот недавно пробовал галлюциногенные грибы. Заяц и белка настолько тощие, будто бы всю жизнь недоедали. Лиса… о ней и вовсе лучше умолчать. Насколько прекрасны дикие звери в естественной среде обитания, настолько же отвратительными получились их шкуры, набитые изнутри опилками. И мерзкий запах мертвечины еще. Как же хочется облить тут все бензином и спалить!
Остальные всю гнусность музея, кажется, не почувствовали. Даже моя девушка сделала несколько фотографий гадких чучел. Та часть экспонатов, которая рассказывала о людях, коренных обитателях этих гор выглядела беднее, но интереснее. Старинная фотография, времен начала прошлого века, и вовсе показалась мне очень атмосферной. Люди в одеждах из шкур как будто бы смотрели с нее сквозь само время. Не на фотографа, а на посетителей.
После короткой экскурсии Минами-сан повела нас на фуникулер, чтобы подняться уже в относительное высокогорье, где и располагалась база отдыха, отданная на ближайшую неделю трем с лишним десяткам школьников. Всего получается где-то по пять детей на одного взрослого. Неплохой расклад. Уж всего за пятерыми углядеть не так и сложно, наверное.
Десять отдельных домиков, каждый на шесть персон. Один из них наш лидер Кадзивара-сан объявила женским, сказав, что там поселятся она, Мияби и Минами. Второй – мужским, для меня и пятерых спортсменов. Эх, печально. Не судьба мне при таких раскладах побыть со своей возлюбленной наедине.
Далее настал черед обещанной уборки, к которой каждый подошел с переменным энтузиазмом. Мне нравится наводить порядок, например. А вот доставшийся мне по прихоти судьбы в напарники каратист почти не старался. Больше изображал видимость работы.
– Слышь, дядь, а не староват ты для такой поездки? – спросил парень в процессе уборки второго нашего с ним домика. – И чтобы с такой клёвой цыпочкой зажигать тоже. Ты бы в сторонку отошел, не мешал нам с ней. Я б показал ей, что значит, когда настоящий молодой жеребец рядом…
У меня мелькнула идея нацелить на идиота, возомнившего себя тут альфа-самцом, муляж пистолета. Как бы он испугался! Может быть, и штаны бы намочил бы. Но нет, конечно, это было бы очень глупо. Глок я взял сугубо на случай столкновения с настоящими преступниками, а не с дураком, которому ударили в голову мужские гормоны.
– Вижу, ты очень не уверен в своих силах, приятель, раз решил конкурировать со мной, а не другими молодыми спортсменами, которые добиваются внимания Минами-сан, – я дружелюбно улыбнулся “молодому жеребцу”.
– Что ты там вякнул, старик? – меня сгребли за грудки. Ох уж эти каратисты, все время хватаются за одежду, как будто бы все вокруг одеты в турнирные кимоно. Как бы футболку не порвал, которую мне, как и всем волонтерам тут, выдали. Оранжевую, между прочим, моего любимого цвета.
– Разрешаю меня ударить. Можно по лицу. Можно даже по очкам, у меня есть запасные, – спокойным тоном сказал я. Я его и не боялся. Что он мне сделает такого? Пару раз врежет? Будет больно, но переживу.
– Не понял, – набычился “конкурент”, который на самом-то деле мне не соперник.
– Серьезно ты меня не поранишь. Зато агрессивного дурака, затевающего драки, и близко к детям не подпустят, – объяснил я. – Поедешь домой с позором. Я еще и в полицию обращусь. Тебе сенсей наверняка объяснял, что все приемы нужны для соревнований, а не чтобы бить беззащитных. То есть из додзё тебя тоже погонят. Давай, каратист-кун, ударь меня уже, испогань себе жизнь и карьеру.
Придурок оттолкнул меня и выбежал из домика. Вот и разобрались. Авось поумнеет. Я с ним очень мягко обошелся. Всего-то показал, что физическая сила ничего и никогда не решает.
С уборкой я закончил один. Мне так приятнее. “Жеребец” меня больше доставать не пытался. На Цуцуи еще угрюмые взгляды бросал, но уже как-то не такие жадные. Возможно, нашлась толика мозгов, чтобы сравнить, что ему важнее – карьера или малознакомая девушка, которая на него и не смотрит. Надо бы его еще наказать. Сестренке на него наябедничаю. Пусть страдает!
Глава 30
Сказано – сделано. Даже если сказано мысленно, самому себе. Взял смартфон и написал сестре.
Ниида Макото: Привет. Как там дела? Собираешься? Мы тут вам уборку пока в домиках сделали. Маленькая просьба. Есть тут один волонтер, которому слишком понравилась Мияби. Я боюсь, что если сам возьмусь ему объяснять, в чем он не прав, то переборщу и он пострадает.
Ниида Тика: Кто там обижает моего братика? Сю-сю-сю. Сестренка Тика спешит на помощь. Мы с Ринне-тян его уничтожим! А Синдзи-кун потом еще плюнет на его труп.
Ниида Макото: Помягче, пожалуйста.
Ниида Тика: Никаких помягче! Этот смертник должен будет узнать свое место! Ой, чуть не забыла. Который из них? Мы можем и всех мужчин загнобить, но так, наверное, лагерь испортим.
Ниида Макото: Каратист.
Кто-то считает маленьких девочек недостаточно страшными? Этот кто-то не читал “Эльфийскую песнь”. Это в аниме Люси-Каэдэ восемнадцать и она почти совершеннолетняя. А в манге-первоисточнике этому жуткому монстру пятнадцать. А как насчет Гасай Юно из “Дневника будущего”? А Лина Инверс? Ну ладно, она как раз на самом деле взрослая. А та девочка-телепат из манги про шпионскую семью? Да, она вроде бы положительный персонаж, но как только представишь, что кто-то читает твои мысли, становится страшно. Список можно сделать очень длинным, это я недостаточно отаку, чтобы сделать это по памяти. Не переборщил ли я? Парню-то еще жить и жить.
Что еще я выяснил про моих новых товарищей-спортсменов, так то, что они самым жутким образом храпят. Хотел бы сказать, что только мой недоброжелатель. Но нет, все они. Настоящий хор храпунов. Намаялись за день с уборкой, накушались на ночь консервированных бобов и теперь со всех сторон сплошное хрррр с переливами. На самом деле парни не виноваты, это высокогорье свою роль играет. Меньше кислорода, непривычный ритм дыхания, вот и нарушения пошли. А у меня сна ни в одном глазу. Как такое терпеть?
Я и не стал. Вышел из домика в ночную прохладу, одетый только в трусы и майку. Ноги в шлепанцы и пошлепал к соседнему домику. Ключи от него где-то у Кадзивары-сан, но кому они нужны, когда есть волшебная проволочка? Хидео-сан ей, вероятно, и банковский сейф вскрыл бы.
Домик на одного – это прекрасно. Уединение всегда добавляет мне сил. Подумывал также и о том, чтобы написать Мияби, где именно я ночую в одиночестве. Но не стал. Она ведь тоже устала сегодня, как и все. Пусть хорошо поспит.
За ночь получил короткий и сумбурный сон, в котором Хидео-сан копал, вооружившись лопатой. Я даже не понял, зачем именно. Дело было ночью, в почти в полной темноте. Закапывал свои сокровища? Рыл могилу своим врагам? Раскапывал уже существующую, чтобы ограбить мертвеца? С него бы сталось и до такого опуститься. Никакой конкретики. Но выспался чудесно. Пребывание на высоте, поблизости от небес, как будто наполняет меня энергией.
Ну а утром случилось страшное. Тот самый момент, которого я успел заранее испугаться. Школьников привезли. Нам, волонтерам, пришлось спуститься вниз, чтобы их встретить. К парковке подъехал большой автобус, из которого выгружались мальчики и девочки тринадцати-пятнадцати лет. Какие же они шумные! Вроде бы с начальных классов детям прививают дисциплину и к данному возрасту обязаны получиться уже сознательные члены общества, которые знают, как себя вести. А они, может быть, и знают. Но поступают совсем иначе.
– Братик Макото! – сразу закричала мне Тика-тян, например. Да так громко, что в ее сторону все взрослые повернулись. Рядом с моей сестрой и Ринне-тян. Школьная форма разная, ехидно-коварное выражение на мордашках одинаковое. Пришлось подойти и поздороваться. Сестра поцеловала меня в щечку, Ринне и Синдзи-кун вежливо, с огромным почтением, как никогда не делали, поклонились.