— Не слишком ли легко вы одеты для своего возраста и зимней погоды, Коноха-сан? — спросил патрульный. Очень хороший вопрос. Я в своей глупости и беспечности не додумался до того, чтобы принести наставнице теплую одежду либо уступить свою собственную куртку. Скорее всего, потому, что для обоих нас наряд — это социальная условность, а не способ сохранить тепло. Варианты, что соврать, есть…
— Эта недостойная Коноха следует традиции сюгэндо и вот уже сорок лет идет путём закаливания тела. Ходит босой по снегу, омывает тело ледяной водой и не носит мехов. Потому и дожила до своих лет, — произнесла Амацу-но-Маэ. Выговор у нее несколько архаичный, но в данной ситуации это только плюс. Уверен, что при желании сенсей в кратчайшие сроки освоит современный японский. А то, что Ямада-сан этого не сделала — лишь игра на удачный образ.
— Простите, почтенная, никак не критикую ваш выбор, — пожилой женщине коп поклонился ниже, чем мне. — Давайте закончим с проверкой документов, и не буду вас задерживать.
Показал свои водительские права и договор аренды, выданный в автопрокате. Логично было ожидать, что Шиничи-сан спросит документы еще и у шаманки, но поставить себя так, чтобы стать неинтересной кому-либо, сенсей умеет виртуозно, достаточно мимики и языка тела. В самом плохом случае мы могли бы и попросту велеть полицейскому отстать, но это настолько крайняя мера, что я не помню, чтобы сенсей к ней прибегала иначе, как для тренировки.
— Счастливого пути, — обменялись с патрульным поклонами. От моего взгляда не ускользнуло, насколько внимательно Амацу-но-Маэ следила за тем, как молодой человек открывает дверцу машины и садится внутрь. А уж какое у нее было лицо, когда полицейские завели двигатель и поехали… не стала кицунэ скрывать свое удивление, показала мимикой всю степень изумления.
— Сей ключ открывает дверь… машины, верно, малыш? А для чего второй? И что за талисман, зачем он? — ох уж это любопытство. Права была Ямада-сан, одно из самых сильных чувств.
И откуда только у нее оказался брелок с ключами от машины и пультом управления центральным замком? Неправильный вопрос. Понятно, что из моего кармана. Получу ли я посохом поперек спины, если отвечу старухе взаимностью и проинспектирую уже ее вещи? Вот правильный!
— Надавите вот сюда, — показал наставнице кнопку, управляющую центральным замком. Пикнуло, щелкнуло, мигнуло фарами и тысячелетняя лисица расплылась в счастливой улыбке, как маленькая девочка, которой подарили новую игрушку. И это она еще с его величеством Марком Вторым познакомиться не успела.
Я галантно, как истинный джентльмен, открыл наставнице дверь и подал руку, помогая сесть. Конечно, ни о какой дряхлости или слабости речь не идет. Уверен, у девятихвостой хватит сил, чтобы эту дверь оторвать, если будет необходимость. Но вежливость есть вежливость.
— Я поняла, малыш — люди укротили огонь и сила огня толкает сии повозки вперед. Машины. Эта Маэ споро учит новые слова, — сказала кицунэ, когда я уселся в водительское кресло. Когда я завел двигатель, она чуть вздрогнула и принюхалась. Уверен, запах бензина не избежал внимания лисы гораздо раньше, но только сейчас она показала, что замечает его.
Внимательный взгляд наставницы следил за тем, как я управляюсь с автомобилем, как завожу двигатель, как жму педали и вращаю рулевое колесо. Поездка на арендованной машине до Кофу дорого мне обойдется, но лучше так, чем ехать вместе с не имеющей документов женщиной по железной дороге. Конечно, лисьи уловки помогли бы и в данной ситуации, но если можно обойтись без них, то так и следует поступить.
Внимание любопытной лисицы оказалось поделено между приборной панелью, органами управления и дорогой. Огни фар каждого встречного автомобиля отражались в ее глазах бурным восторгом. А уж когда мы обогнали огромный тягач-автоцистерну… я молча вел машину и позволял мудрой шаманке самой осознать всю степень произошедших в мире изменений.
А уж когда мы проезжали Нагою, истинно большой город, в несколько раз крупнее нашего Кофу, я получил неподдельное удовольствие от наблюдения за шаманкой.
От лицезрения вытянувшегося лица девятихвостой меня отвлек телефонный звонок. Подсознательно ожидал Мияби, но новая начальница, похоже, совсем свою помощницу замучала и даже жениху позвонить не позволяет. Мельком взглянув на экран, включил громкую связь.
— Godnahts! — сорвалось с моих губ древнее готское приветствие. Дословно — «добрая ночь».
— Круто звучит, братик. Надо будет запомнить, — Тика-тян. — Я чего звоню…куда вы все пропали? Ни тебя, ни сестренки Мияби, ни даже машины. Я как из школы пришла, потом на подработке была, теперь у Ринне зависаю, Хана-сан меня накормила.
— Понимаешь, я тут встретил одну женщину…
— Если ты надумаешь изменять сестренке Мияби, я тебя прокляну, братик. Ёсида-сан — он всякие оккультные штучки знает. Вот и проклятию меня научит. Бойся!
Как я уже мысленно подмечал, нет ужаса страшнее гиперактивных девушек-подростков.
— Не в том смысле женщину. Пожилую. Бабушку Ёрико-сан. Я забрал ее в префектуре Киото и сейчас везу в Кофу. Может быть, Акирахиме-сан вас даже познакомит. Скорее всего, Амацу-сама какое-то время погостит у нее.
Так-то я мог бы и сам наставницу приютить, но очень уж врать Цуцуи не хочется, объясняя, что это за старушка такая. А Ёрико ей, как ни крути, родная кровь, должны будут поладить. И одной рыжей непоседе не помешает чуточку воспитания посохом получить.
Глава 2
— Милейшее дитя. Ты познакомишь нас, Малыш, — то, что Амацу-сенсей продолжала именовать меня прозвищем, которое другой Макото терпеть не мог, несколько нервирует. Как будто бы шаманка не видит между нами разницы. И, если верить легенде о тануки в чайнике, стоит мне согласиться — различия на самом деле пропадут.
— Вы же понимаете, что я не тот Макото, которого вы учили? — на всякий случай уточнил, чтобы не замалчивать проблему.
— И кто ж наставник твой, Ниида-сан? Кто научил тебя читать в сердцах и душах?
— Вы, — пытаться обмануть в первую очередь самого себя и назначить учителем другого человека глупо. — Но не напрямую. Через сны. И ваш ученик Макото тоже. Я называю его Хидео-саном.
— Да, сны — они такие. Сними с плеч груз, Малыш, сия старуха знает, кого подобрала в горах когда-то и кто сейчас пред ней сидит. Хидео, да? Хи-хи, — совсем как девочка хихикнула. — Мир поменялся сильно, расскажи побольше. Время есть? Четыре «часа» — это сколько ударов колокола?
Ну да, современные единицы измерения буквально всего имеют гайдзинское происхождение и пришли к нам в эпоху реставрации Мейдзи. Во времена, когда юный Макото обучался у Амацу-но-Маэ ее ремеслу, сутки в Японии делили на двенадцать отрезков «токи», шесть дневных и шесть ночных, причем речь шла именно о световом дне. Летом дневные токи были длиннее, а ночные короче и наоборот. Всё потому, что механические часы в то время были не в ходу, особенно у не очень богатых людей и большая часть населения ориентировалась по положению солнца и длине тени. Каждый токи имел своё название, соответствующее зодиакальным животным. И эта традиция представляется мне занятной. «Токи тигра» звучит притягательней, чем «с трех до пяти утра».
— Давайте расскажу как можно больше. Для начала, «час» — это примерно половина «токи» или два «коку», — каждый из двенадцати отрезков делился на четыре меньших интервала, уже не именованных. — Это традиция, пришедшая от гайдзинов, по ней живет весь мир и приняли ее в эпоху Мэйдзи. Сейчас я расскажу.
Непросто в жалкие четыре часа вместить двести лет истории, но я постарался не упустить ничего важного, тем более, что большинству ключевых перемен являлся свидетелем. Я уложил основные события в три, здорово сократив рассказ. Подробности Амацу-сенсей узнает из учебника истории, Тика-тян с ней поделится.
Начал с «прихода черных кораблей», когда американский флот силой вынудил нашу страну прекратить торговую изоляцию и открыть порты. Падение сёгуната Токугава и реставрация императорской династии в эпоху Мэйдзи, сопровождаемая радикальными реформами, в том числе ликвидацией самурайского сословия и привилегий. Модернизация и индустриализация, вместе с заимствованием множества гайдзинских технологий.
Война с Китаем и война с Россией. Первая мировая война, что принесла нашей стране новые владения, отобранные у Германии и вторая, закончившаяся полным крахом, применением самого разрушительного оружия из существовавших и отказом тогдашнего императора от статуса потомка богов.
— Хех, война, чума, усобица, война. Ты можешь думать, что мир сильно изменчив, но век от века всё одно и то же, — с усмешкой хмыкнула шаманка по окончанию моей исторической справки. — Такова людская природа.
Переход к современности, за счет тяжкого труда наших предков, сотворивших экономическое чудо и преодолевших множество кризисов.
Говорил так много, что в горле пересохло, а ведь даже не перешел к личной истории того, другого Макото и затем уже себя самого. Моя собственная биография, правда, короткая и скучная в сравнении с более чем вековыми похождениями мошенника. Амацу-но-Маэ слушала и изредка задавала меткие уточняющие вопросы, чаще всего касающиеся значения того или иного слова, постепенно наверстывая тем самым знание языка. Я специально не стал стараться прочесть всю свою лекцию на одном из старых диалектов, чтобы наставница привыкала.
— Сенсей, не передадите мне бутылку воды из рюкзака? И вам самой наверняка тоже пить хочется, — я большой дурак, раз не предложил воды ранее, сразу после перекуса. Самого-то жажда не мучила.
На то, чтобы понять принцип действия застежки-молнии у наставницы ушло несколько секунд. Неудивительно, она же видела, как я сам пользовался рюкзаком и расстегивал куртку, садясь в машину. Найти бутылку минералки тоже оказалось нетрудно. А вот крышка стала внезапной проблемой. В эпоху Эдо бутыли и кувшины запечатывали лаком, смолой, воском или попросту плотными бамбуковыми пробками. Вращательные движения для их извлечения если и требовались, то не в одном направлении, а поочередно туда-сюда.