лись.
– Твоя карточка заблокирована, – негромко сказал Виктор, пропихивая сумку на сиденье, – воспользуемся моей.
Болячка скользнул на переднее место. Сканер возмущенно пискнул, когда в его щель вошел прямоугольник идентификационной карточки, но сенсор загорелся зеленым.
– Ага, – удовлетворенно сказал водитель, – поехали…
Такси с негромким урчанием сдвинулось с места. Виктор нащупал на дверце выключатель, щелкнул им и над спинкой переднего сидения развернулся прямоугольник виртуального стереоэкрана. Тесный салон огласил неестественно бодрый голос.
– Сегодняшним указом исполняющий обязанности президента Андрей Сурин, – вещал он, в то время как на экране бульдозеры с деловитым ревом сносили бетонный забор, – покончил с уродливым пережитком прошлого – НИИ Технологий Мозга, именуемым в просторечии Лагерем…
За забором виднелись окруженные соснами корпуса, выстроенные в стиле начала века – сплошь стекло и блестящий металл. Солнце, отражаясь от стен, слепило глаза.
Антон издал какой-то курлыкающий звук. Лицо его выглядело жутко, взгляд стал диким, а на губах застыла кривая усмешка.
– С тобой все в порядке? – спросил Виктор.
– Нет, – ответил преторианец, – все очень даже не в порядке.
Он помолчал, глядя, как на экране люди в милицейской форме обыскивают тесно уставленную странного вида оборудованием комнату, напоминающую операционную.
– Всегда, когда мне становится страшно, – проговорил Антон, – я вспоминаю то, что там с нами делали… И страх отступает, поскольку ничего страшнее представить невозможно. Выключи… выключи это.
Виктор протянул руку, стереоэкран свернулся в линию и исчез.
Город, по которому они ехали, разительно отличался от знакомого Виктору Питера. Он выглядел запуганным и пустынным, часто встречались патрули, на каждом перекрестке вещали голографические проекторы. Светились, чуть помаргивая, портреты новоявленных «врагов народа».
– Где вас высадить? – спросил таксист, когда они миновали поворот на улицу Введенского канала.
– А прямо здесь, – сказал Виктор, – вот, тут у обочины.
Антон взглянул на него удивленно.
– Ты что? – сказал он шепотом, когда они выбрались из машины. – Тут же куча народу! Меня узнают! Почему бы ни доехать прямо до места?
– Чтобы таксист знал, куда именно мы направляемся? – Виктор хмыкнул. – Не бойся. Думаешь, кто-то смотрит на эти изображения? Всем они давно глаза намозолили! А кроме того, там ты лет на десять моложе, не меньше!
– Умеешь ты утешить, – буркнул преторианец. – Нечего сказать.
– Ну, дальше вы сами, – проговорил Болячка, широко улыбаясь, – все что мог, я сделал… Удачи!
– И тебе, – Виктор улыбнулся. – Ярику привет и… до встречи!
Бледный наркоман кивнул и исчез в толпе.
Антон тащился за Виктором, сгорбившись и вжав голову в плечи. Они лавировали среди торопящихся людей, прошли под путями длинным, как кишка слона, подземным переходом. Свернули в неприметный переулок, а потом долго топали между двумя рядами молодых тополей.
Чуть в стороне, за забором, высились обширные ангары, дальше грохотали поезда.
– Вот и он, – около ворот, ведущих к грузовому терминалу Витебского вокзала, топтался высокий светловолосый человек в униформе, очень похожей на ту, в какой Виктор сам щеголял совсем недавно. – Олег, привет!
– Витя? – светловолосый вскинул голову, в синих глазах его при виде цветастой рубахи и звенящих джинсов мелькнуло недоверие. – Ну и вырядился, ха! Прямо не узнать!
Приятели обнялись, а Антон ощутил, как по спине его побежал холодок. Кожа на правой половине лица у Олега неестественно блестела розовым, выдавая искусственное происхождение, а правый глаз двигался неестественно, чуть с запаздыванием.
– Ну, что тебе надо? – спросил Олег, нарочито не обращая на преторианца внимания. – Понятно, что не пива со мной выпить. Тогда бы ты позвонил, а не прислал того тухлого типа…
Чем дальше он слушал, тем мрачнее становилось его лицо. Когда Виктор закончил, оно напоминало трагическую маску древнегреческого театра.
– Да… хм… – Олег потер искусственную кожу на щеке – этот жест явно был для него привычным. – Ивангород, говоришь? Срочно… Надо подумать, какие есть варианты. Главное для вас – на территорию попасть, минуя посты, а там уж я встречу… В общем, – он огляделся и наклонился вплотную к Виктору, – слушай меня.
12.
Забор выглядел так, будто его строили во времена Екатерины Великой. Короткая загородка между двумя кирпичными стенами состояла из самых обычных досок, к тому же слегка покосившихся.
Понятное дело, что хитрые работяги, желающие носить кое-что мимо проходной, соорудили тут лаз.
Служба безопасности вокзала (в лице Олега, по крайней мере) о нем знала, но прикрывать не спешила.
– Ну что, пришли, – пробормотал Антон, вытирая пот со лба. Чтобы добраться до места, приятели топали вдоль забора почти до самого Обводного канала. – Как он говорил – третья доска справа?
– Ага, – Виктор осторожно поддел указанный сегмент заграждения и толкнул его в сторону. Раздался скрип и открылась щель, достаточно широкая для человека. – Полезли.
Олег ждал их. С сосредоточенным видом он смотрел куда-то в сторону и не повернулся, хотя прекрасно все слышал.
– Думал уж, не дождусь, – буркнул он, – вон там две жилетки ремонтной службы. Надевайте.
Жилетки были такими ярко-оранжевыми, точно их красили апельсиновым соком, и настолько просторными, что Карлсон мог бы использовать их вместо простыни для создания образа «самого ужасного в мире привидения».
– Оделись? – спросил Олег через две минуты. – Тогда пошли!
На взгляд Виктора они с Антоном напоминали ремонтных рабочих не больше, чем нацепивший лыжи негр – уроженца норвежских фьордов. Но на двоих людей в оранжевом, идущих через пути в сопровождении работника службы безопасности, никто не обращал внимания.
– Почему он делает вид, что меня не замечает? – спросил Антон, когда впереди замаячило похожее на исполинский торт здание вокзала, перестроенное всего три года назад.
– Чтобы потом, если чего, с чистой совестью ответить, что не знал, кому помогал, – отозвался Виктор.
Через служебный ход они проникли на крытый перрон и пошли вдоль состава. Синие обтекаемые вагоны напоминали огромные карамельки. В окнах празднично смотрелись цветастые занавески, а светящиеся таблички над дверями гласили «Балтийский экспресс».
– Нам сюда, – к удивлению Антона Олег прошел к самому хвосту состава и остановился у вагона, напоминающего скорее передвижную тюрьму. Окошек в нем не имелось, широкая раздвижная дверь в середке была закрыта, а у второй, самой обычной, скучал невысокий усатый мужичок лет сорока.
– Здорово, Михалыч, – сказал ему Олег.
– Привет, – мужичок подозрительно зыркнул на Виктора и Олега. – Чего надо?
– Какой ты нелюбезный, – в голосе Олега звучала мягкая укоризна. – Помню, весной ты был куда более покладистым…
– Кгхм… – мужичок побагровел так, что стал похож на свеклу, снял фуражку и обтер рукавом потную лысину, – я помню, да… Чего надо?
На этот раз вопрос прозвучал не агрессивно, а скорее жалобно.
– Довези этих двоих до Ивангорода.
– Ладно, – Михалыч засопел. – Долг платежом красен. Заходите, вон туда, в купе… Оно там одно, не промахнетесь.
– Идите, – Олег слегка подтолкнул Виктора в спину, – до отправления три минуты. Счастливо!
– Счастливо, – Виктор махнул рукой.
– Быстрее, не стойте на виду! – бурчал за спиной Михалыч. – Что за растяпы!
Внутри вагон выглядел странно – туалет, купе проводника, а дальше – мощная железная дверь с хитрым комбинированным замком. Чтобы открыть такой, мало знать код, нужен еще магнитный пропуск и палец с соответствующим отпечатком.
– Почтово-багажный вагон, – догадался Антон.
– Он самый, – ответил Виктор, усаживаясь на койку.
Сквозь завешенное окошко виднелся перрон, серьезный и хмурый Олег. Затем все сдвинулось, поплыло в сторону, поезд чуть приподнялся, как всегда в начале движения.
Хлопнула дверь вагона, в купе появился Михалыч, красный и сердитый.
– В общем, так, – сказал он, – ехать нам два часа. Туалет работает, чаю, если чего, я вам налью, а на большее не рассчитывайте! Тут вам не купе-люкс!
– Хорошо, спасибо, – кивнул Виктор.
Проводник сипел, сопел, метал на навязанных ему попутчиков гневные взгляды, но потом успокоился.
– Слышали, – сказал он, – один из преторианцев за границей объявился?
– Нет, – в один голос ответили Виктор и Антон. – И где?
– На Украине, – Михалыч махнул рукой. – В новостях говорили, что он сбежал и что готов выступить в Европарламенте с обличением нынешнего режима. Даже рожу его показали – толстая, небритая…
– А с какими обличениями? – Антон помрачнел.
– Ну как обычно, – Михалыч вздохнул и рукавом вытер лысину, – кто на запад бежит, тут же начинает родину последними словами крыть – что диктатура у нас тут, что людей сотнями в тюрьмы бросают, что беспредел и всякое угнетение прав человека.
– Но это же ложь, – очень тихо сказал Антон.
– А ты чего хотел, правды? – проводник недовольно фыркнул. – Кому она нужна? Слишком дешево ценится, а вот на обмане неплохо можно заработать.
Он тяжело, с кряхтением поднялся и вышел. Через мгновение за стенкой, в туалете забулькала вода.
– Он не понял, – Антон повернулся и стали видны его глаза – отверстия в океан боли, – преторианец не может лгать в принципе. А значит тот, кого показали в новостях – фальшивка.
– Или беглеца заставили прочитать вслух текст, сказав, что это ненаучная фантастика, – Виктор зло усмехнулся, – и сделали запись. Вот и все.
– Да, возможно, – мертвым голосом проговорил Антон. – Все возможно.
Он отвернулся к окну и замер, точно окаменев. Виктор откинулся к стене и закрыл глаза.
13.
– Все свободно, – Михалыч, наполовину высунувшийся из вагона, махнул рукой, – тикайте, ребяты. Удачи вам!