— Мы не против, но можно уже руки опустить?..
— Да, опускайте.
— Фу-у-у-у-ух, это тяжело, знаете ли.
Мы опустили руки и размяли плечи, а затем сели в полицейский броневик, и в скором времени нас привезли в отделение полиции. Оно было огорожено четырёхметровой стеной и представляло собою два здания. Одно буквой «Г», а второе квадратное. Гараж. И в Изнанке здесь обитали оборотни.
Довольно сильные монстры. Это такие люди-волки, которые ходят на задних лапах. Они умные, стайные и опасные.
Участок находился на моей половине Кластера. Но Дашка два раза его у меня отбивала. Она вообще любит «собачек» и пыталась забрать у меня все их логова.
В участке, к слову, совсем ничего не было интересного. Хотя я тут осмотрел всё, что мог. Даже пыточную в подвале. Ну или допросную…
И вот мы приехали. Нас вывели из машины и сопроводили в комнату с металлической дверью, металлическим столом, который прибит к полу и четырьмя стульями. Тоже металлические, и тоже не двигались. Ну и две камеры видеонаблюдения в углах.
— Миленько, — подметила Даша и присела на стол, но подвинулась. Я тоже хотел присесть.
— Странные все какие-то.
— И не говори. А ещё нашу землю забрали… думаю, будут проблемы.
— Ожидаемые. Но да, лучше бы, чтобы их не было. Однако мы прорвёмся, — я приобнял Дашу за талию, а она положила голову на моё плечо.
Так и сидели, пока к нам не пришёл сонный мужчина в гражданской одежде, но полицейском кителе на плечах. В руках была сумка под документы и кофе.
— Добрый вечер, — поздоровался мужчина, и мы ответили тем же, но тот вдруг расширил глаза и уставился на нас. — Ой…
— Что-то не так? — спросила Даша.
— Прошу прощения, просто удивился вашим ожогам… — он переводил взгляд то на меня, то на сестру.
— Ожогам? — мы с сестрой посмотрели друг на друга и вгляделись.
— А-а-а-а, эти ожоги… ну да, есть такое, — закивал я, разглядев ожоги на лице и теле сестры. — Нас просто в восемь лет вместе с резиденцией и всей семьёй сожгли. Мы часть ожогов вывели, а потом забыли о них.
— Как… можно забыть про такое?..
— Когда любишь сердцем, а не глазами, такое не замечается, — ответила Даша и поцеловала меня. Правда, не уверен, что мы правильно целуемся. Но это приятно…
— Пони… маю… — как-то неуверенно ответил тот, но даже дураку будет понятно, что ничего он не понимает. — Тогда перейду к делу… Вас обвиняют в проникновении на территорию Графа Коньякова. Нападении на охранника, а также полицейский утверждает, что вы «демоны».
— К слову, о нападении на охранника. Хочу сразу написать заявление о покушении на убийство. Он в нас стрелял, благо, промахнулся. После этого он убежал, — сказал я.
— Наверное, нам сперва нужно представиться? — спросила меня Даша, на что я кивнул. — Я Рысева Дарья Сергеевна, а это, — указала она на меня, — Рысев Андрей Константинович.
Следователь, который так и не представился нам, смотрел на нас с неверием во взгляде.
— Нет, документов у нас не осталось. Они были уничтожены во время поджога, — сразу сказал я, опережая вопрос.
— Поджога? Вы утверждаете, что пожар на Резиденции рода Рысевых был поджогом?
— О чём вы? — удивилась сестра в ответ на удивление мужчины.
— Я читал это дело, и там было сказано, что это был обычный пожар, — ответил следователь.
Когда нам было восемь лет, и всё это произошло, причём тридцать первого декабря, мы спали, но тётушка Анастасия успела спрятать нас в тайной комнате за картиной. Через неё мы слышали, да и видели, как убивали всех наших родных и близких… Лица убийц мы тоже видели.
Но говорить это всё, я, конечно же, не стал. Думаю, после таких заявлений мы долго не проживём.
— В восемь лет, после того как нас увезли в госпиталь и чудом спасли, мы давали показания. Найдите их и почитайте. Но сейчас это не имеет значения, нам нужны документы. Вы ведь можете их восстановить? — спросил я.
— Да, думаю, сможем. Я подам запрос…
— Запрос? — удивился я. — И сколько мы будем ждать?
— Не могу сказать. Может, день, может, месяц, — неуверенно ответил тот.
— Значит, нам проще самим восстановить документы, — сказала Даша и посмотрела на меня.
— Согласен, — кивнул ей и спрыгнул со стола. — Тогда мы уходим.
— Эм? Вы не можете уйти, — возразил тот и обернулся, а мы уже были у двери. Но она заперта…
— Почему? — поинтересовалась сестра, обернувшись к полицейскому.
Хотя, наверное, уже неуместно её так называть. Всё же мы совершеннолетние и вскоре поженимся. Тогда… Невеста? Наверное, но как-то грубо и формально…
— Потому что на вас уже заведено дело.
— Вы не можете его завести, потому что делами аристократов занимается Имперская Канцелярия, — возразила сестра, которая прочитала немало юридических книг.
— Я не могу подтвердить вашу личность. У вас документов нет.
— Серьёзно? Я думаю, у отца в жизни не спрашивали документы, — теперь уже я удивлялся и повернулся к своей заразе. — Даш?
— Он не может задержать нас, даже несмотря на то, что у нас нет документов. Если мы сказали, что мы аристократы, это уже дело Канцелярии. Но в случае, если человек обманет, сказав, что аристократ, то наказание будет суровым, — объяснила девушка.
— Молодые люди, — мужчина зевнул и указал на стулья. — Садитесь на места. Всё оформим, и вы пойдёте в камеры до выяснения ваших личностей.
— Камеры? — приподнял я бровь.
— А вам же нужно где-то… — зевнул он, — ждать, пока идёт проверка. А если будете буянить и сопротивляться, я вас запру в карцер.
— Вы же понимаете, что, когда подтвердится, что мы аристократы, вас будет ждать незавидная участь? — спросила Даша.
— Да-да, но потом выяснится, что я император, так что ничего мне не будет, — он вновь зевнул и, похоже совершенно не воспринимает нас всерьёз. Плохо… Нам попался идиот, причём, бесстрашный.
— Бесстрашный вы человек. — покачал я головой и сел за стол. — Назовитесь хоть.
— Мат… — он вдруг замолчал и посмотрел на меня. Видимо, прикидывая шансы, что мы на самом деле аристократы. — Матвеев Леонид Ярославович, а теперь садитесь и рассказывайте.
Зевая, он начал записывать нашу версию, после чего мы прочитали, что он записал и, убедившись, что нигде ничего не соврал, подписали.
— Это подпись? — удивился Леонид, глядя на наши закорючки.
— Мы с восьми лет на улице жили, думаете, у нас была возможность практиковаться в письме? — поинтересовался я.
— Ясно, — неверяще ответил тот и положил бумагу в свою сумку. — А теперь за мной. Рассажу вас в камеры нашего СИЗО. Утром кормёжка. Проверять ваше ДНК также будут утром.
Он всё зевал и зевал, а снаружи, оказывается, стояли двое крепких мужчин в форме.
— Мы будем в одной камере! — запротестовала Даша, когда нам открыли дверь в камеру-одиночку. Одна маленькая кровать, раковина, унитаз и всё.
— Не положено, — возразил следователь, а миг спустя её толкнули внутрь.
— Тронешь её ещё раз, и я тебе вырву кадык, — сказал я, зло смотря на здоровяка, и тот сделал шаг назад. После чего я обернулся. — Ты в порядке?
— В порядке. Но за грубое обращение с княжной ему положено минимум два месяца каторги, — строго заявила та, прожигая людей взглядом.
— Ведите, — рыкнул я на служивых, и меня повели. Здесь было сорок камер. Двадцать слева и столько же справа. Почти все были заняты, и через маленькие решётки в дверях было видно, что там в основном всякие пьяницы да криминального вида личности.
Меня увели аж в самый конец. Неприятно стало, но и конфликтовать сейчас нам не с руки. Это там мы были властелинами чудовищ, а здесь мы пока что бомжи без имени и фамилии…
Дверь позади закрылась, и остался я один. Аж в груди всё заболело. Ладно. Надо поспать.
Кровать, конечно же, неудобная, но всяко лучше, чем спать на земле или холодном полу. Вот только даже так уснуть не удавалось. В груди было какое-то жжение, и лишь у правой стены было немного легче. Благо кровать не прибита к полу и её можно было сдвинуть.
Проклятье… Совсем же недавно был приступ. И кристаллов нет… Оставили их в Изнанке, чтобы не привлекать лишнее внимание…
Но вроде начало отпускать… Фу-у-у-ух. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Отпустило… Глаза закрылись, и я уснул. Но не знаю, сколько проспал, как резко открыл глаза и громко закричал!
Грудь словно разрывало, и… я слышу крик Даши!
Вскочив на ноги, кинулся к двери и каким-то образом выбил её. В тот же миг дверь камеры Даши также вылетела! А из неё выбежал сгусток тьмы… Стоп, я тоже весь во тьме? Что происходит… Хотя неважно! Чем мы ближе, тем легче становится.
Мы с Дашей встретились в центре помещения и обнялись. Боль прошла, а девушка, уткнувшись носом в мою грудь, тихо захныкала.
— Без тебя мне было плохо. Все те годы… было больно.
— И тебе тоже? — недоумевал я, и Даша посмотрела на меня. Вокруг нас клубилась тьма, а ещё сюда примчались те два бугая. В руках которых дубинки.
— Да и думала, что просто умираю… Но кристаллы помогали.
— И мне…
— С-с-с-стоять! — выкрикнул бугай, у которого уже был пистолет в руках. Но Даша резко обернулась, и раздался крик. Но не её.
Мужчина схватился за лицо, которое начало покрываться гноящимися язвами, а второй выстрелил в нас! Но пуля расщепилась, попав в нашу тьму…
— Магия? — спросила Даша, смотря мне в глаза. А я смотрел в её. И сейчас, прекрасные глаза моей любимой заразы были черны. В них словно клубилась тьма.
— Магия, — кивнул ей. — Ничем другим это не может быть. Похоже, мы как-то пробудили магию.
— Вот как… Я думала, что если в двенадцать лет не пробудить магию, то уже не пробудишь её. Да и разве можно пробудить магию без ритуала?..
— Видимо, можно, — я немного недоумевал, как и сестра. А вот стрелявший в нас вопил и корчился, покрытый язвами. Похоже, это больно… — Это ты его?
— Не знаю… Я же не умею колдовать.
— И я не умею…
— Что, мать вашу, здесь происходит⁈ — в СИЗО ворвался крупный мужчина, объятый пламенем, а за ним четыре спецназовца с оружием и в боевой экипировке. Он сперва кинул взгляд на двух вопящих мужчин, а потом на нас. — Мать вашу… маги тьмы?.. Сука!!