Первым шагнул вперёд дед Остап. Он крякнул, поудобнее перехватил свой ржавый меч и сказал:
— А что терять-то, ваше благородие? Один хрен, помирать. Так уж лучше с мечом в руке, чем как баран на бойне. Я с тобой, барон.
За ним шагнул Никифор-конюх. Потом, после некоторого колебания, один из крестьян. За ним — ещё один, потом ещё…
Они не кричали «ура», просто молча делали шаг вперёд.
Даже подростки, переглянувшись, неуверенно шагнули ко мне. Тётка Аглая и братец Евлампий, наблюдавшие за этой сценой, кажется, окончательно потеряли дар речи.
Я не стал ждать.
— Хорошо, — я с облегчением выдохнул. — Значит, будем работать. Времени у нас в обрез. Слушайте сюда…
И я начал отдавать первые распоряжения. И они слушали так, как, наверное, никогда в жизни не слушали ни одного барона.
Я вывел своё «воинство» за ворота замка, на ближайшую поляну, окружённую лесом. Поляна, конечно, была не военным полигоном, зато для наших скромных нужд — самое то.
Я оглядел их скептические физиономии.
— Будем учиться тому, что реально поможет нам выжить и нанести урон зарвавшемуся Волконскому.
Первым делом — маскировка. Я показал им, как можно слиться с местностью. Наломал веток, набрал травы, измазался грязью и залёг в кустах. А до этого попросил Борисыча сделать круг вокруг поляны и подойти чуть позже. Выполнив странное задание, старик, стоявший в трёх шагах, не заметил меня. Урок удался.
— Видите? — вынырнул я из своего укрытия. — Враг должен вас не видеть и не слышать. Вы должны быть частью местности. Появились, сделали своё грязное дело — и исчезли.
Потом — бесшумное передвижение. Тут пришлось повозиться. Эти мужики привыкли ходить по лесу, ломая сучья и шурша листвой так, что их за километр было слышно. Я объяснял, как ставить ногу, как выбирать путь, как прислушиваться. Дед Остап и Никифор-конюх, кстати, тут показали класс — старая закалка давала о себе знать. Они передвигались почти бесшумно, и я поставил их в пример остальным.
Сигналы. Кричать в лесу «Вася, прикрывай!» — не очень эффективно. Поэтому я ввёл систему простых сигналов руками и звуками, имитирующими птиц и зверей: «внимание», «враг», «отступаем», «вперёд». Поначалу они путались, но постепенно, с горем пополам, начало получаться. Несколько часов зубрежек сделали свое дело.
И самое главное — взаимодействие в малых группах. Я разбил их на двойки и тройки, назначив старших.
— Забудьте про то, чтобы лезть на рожон в одиночку, — втолковывал я им. — Ваша сила — в команде. Прикрывайте друг друга, действуйте согласованно. Один отвлекает, другой бьёт. Ударили — и сразу в кусты. Ваша задача — нанести укол и скрыться. Укололи здесь, укололи там — и пусть они носятся по лесу, не зная, откуда ждать следующего удара.
Остап и Никифор, поначалу смотрели на мои «новаторские» методы с изрядным скепсисом.
«Мальчишка-барон, — читалось в их глазах, — играет в войнушку».
Но когда они увидели, с какой практичностью я подхожу к делу, как обращаю внимание на мелочи, как чётко всё объясняю, их отношение начало меняться. Я видел, как они переглядываются, в их глазах появляется удивление, а потом и уважение. Они-то привыкли к другому — к лобовым атакам. А тут — хитрость, маскировка, удары исподтишка. Не по-рыцарски, может быть, зато эффективно.
Пока моё «ополчение» постигало азы партизанской науки, я решил заняться ещё одним важным аспектом — магическим прикрытием. Вернее, его видимостью. Борисыч, после моих наводящих вопросов, напомнил, что при родовой часовенке у нас имеется свой «штатный» маг. Вернее, не маг, а так, недоучка. Молодой послушник по имени Елисей, который едва освоил азы магической науки и больше занимался переписыванием священных текстов.
По обрывкам знаний реципиента я имел представление о возможностях магии в этом мире. И у меня есть несколько интересных задумок.
Этого Елисея я нашел в полутёмной, пыльной часовне. Паренёк был худ, бледен, с огромными, испуганными глазами. Он был рыжим и конопатым — очень колоритная физиономия. Узнав, что мне от него что-то нужно, он испугался ещё больше.
— Спокойно, Елисей, — я постарался говорить как можно мягче. — Мне нужна твоя помощь. Магическая.
Он затряс головой так, что его редкие волосы растрепались.
— Д-да какая из меня п-помощь, ваше б-благородие… Я ж… ничего толком и не умею… Так, свечку зажечь без огнива, да пыль со стола смахнуть простеньким заклинанием…
Отлично. Пиротехник-недоучка и уборщик в одном флаконе. То, что надо для войны с огненным магом. Бесценный кадр.
Я присел рядом с ним на какой-то бочонок.
— Елисей. Мне не нужны от тебя огненные шары или вызов армии демонов. Мне нужно кое-что другое. Иллюзии. Простые, эффективные. Мне нужны, так сказать, способы для отвлечения внимания.
Он посмотрел на меня с полным недоумением. Кажется, не совсем понял, о чём я.
— Иллюзии? Зачем, ваше благородие? Кого я смогу обмануть своими фокусами?
Я начал ему объяснять свою концепцию «тактических иллюзий», пытаясь перевести свои мысли на понятный ему язык, но невольно скатываясь на привычную терминологию. Я рассказал ему про «шумовые гранаты», про «ложные цели» и «макеты».
— Представь, Елисей, — говорил я, глядя в его испуганные глаза, — что ты можешь «собрать» такое простое заклинание, такой маленький «магический механизм», который заставит их дозорных постоянно вертеть головой, высматривая несуществующую угрозу. Или заставить их поверить, что в этих кустах «спрятан» не один наш боец, а целый «макет» отряда. Это не нанесёт им прямого физического урона. Но это посеет в их рядах неуверенность, страх, заставит их работать медленнее. А это — то, что нам нужно. Выиграть время, заставить их «систему» работать с перебоями.
Но перед этим я попросил его вкратце рассказать как вообще работает магия. Некоторая «база» от реципиента у меня осталась, но я не до конца понимал суть. Елисей, скосив глаза на кивнувшего Борисыча, пожал плечами и попробовал рассказать вкратце все то, что знал.
— Ну… ваше благородие… магия, она… как качели, понимаете? — начал он, неуверенно покачивая рукой. — Чтобы что-то одно поднять, другое должно опуститься. Или нужно крепко упереться и давить. Если просто так толкнуть, оно качнётся и вернётся. А заклинание… оно как бы создаёт нужный «противовес» или «опору» там, где их нет. Хочешь огонь — ты как бы «перевешиваешь» холод и тьму в этом месте. Но мир… он всегда стремится обратно, к равновесию. Поэтому нужно или постоянно «поддерживать» этот перевес маной, или так «закрепить» конструкцию рунами, чтобы она сама держала баланс. Если сделать криво, или силёнок не хватит, то… «откатит». Иногда слабо, а иногда… — он сглотнул, — так, что и костей не соберёшь. Великие маги, они умеют создавать очень сложные «уравновешенные системы», которые долго держатся или мощно «перевешивают». А мы, мелюзга… так, чуть качнуть и удержать.
Я слушал, и в голове тут же защелкали знакомые шестерёнки. Качели? Противовесы? Так это же чистая механика! Закон сохранения импульса, третьего закона Ньютона в каком-то магическом извращении? Каждое действие имеет противодействие, и магия — это способ либо создать искусственное «противодействие» нужной силы и направления, либо так хитроумно приложить «усилие», чтобы «система» сама пришла в новое, нужное тебе, устойчивое состояние. «Схемотехника» заклинаний, о которой я думал, это не просто сборка «механизма», а выстраивание сложной системы «рычагов», «блоков» и «противовесов». Мана — это «сила», приложенная к этой системе, а руны и символы — «точки опоры», «направляющие» и «фиксаторы». Чем сильнее ты хочешь «сдвинуть» реальность с её «точки равновесия», тем более сложную и энергозатратную «конструкцию» тебе нужно создать, чтобы компенсировать «силы отката».
Но лучше всего это работало на практике. Когда Елисей, под моим руководством, начал пробовать «собирать» эти «мелкие магические пакости», я с удивлением обнаружил, что местная магия действительно чем-то напоминает некую сложную систему взаимодействующих элементов, где каждая руна, символ играет роль «детали». Или это мой мозг так интерпретировал его действия, находя понятные мне аналогии. Я видел, как он сплетает «силовые волокна» маны, как «закрепляет» их рунами-фиксаторами, стараясь найти тот самый «баланс», чтобы заклинание не «развалилось» или не «потухло» раньше времени. Это было похоже на сборку часового механизма, только вместо шестерёнок — потоки энергии и магические символы, и главной задачей было не просто соединить детали, а добиться устойчивого, пусть и временного, равновесия всей конструкции.
Память реципиента подсказала, что сам Михаил Рокотов, чьё тело я занимал, был магом от слова «никаким». Предрасположенность какая-то была, но таланта к «сборке сложных магических конструкций» — ноль. Может, поэтому я так легко находил аналогии с привычными инженерными принципами? Магия здесь, похоже, требовала не столько врождённого дара, сколько понимания «схемотехники» заклинаний и умения выстраивать эти самые «системы противовесов». Задаёшь правильные «входные параметры» (вектор и силу «воздействия»), «собираешь» корректный «магический механизм» (устойчивую систему «противовесов») — и получаешь нужный «эффект» (новое состояние «равновесия»).
Как я понял, сильные маги вербальными заклинаниями создавали «схемы» заклинаний, их слова были как бы «чертежами» для этих сложных «уравновешенных систем». А мелочь, типа Елисея, вручную (усиливая концентрацию магии на кончиках пальцев) сооружала конструкт заклинания, интуитивно нащупывая нужные «точки опоры».
Первое, что мы начали «конструировать» — это «механизмы мерцающих огней». Елисей привык «собирать» один, слабенький, но стабильный «осветительный прибор» — хорошо сбалансированный, с чётким «противовесом» тьме. А я требовал от него другого: множество мелких, нестабильных «устройств», каждое из которых выдавало бы короткие, неяркие, хаотичные вспышки. «Конструкция» должна была быть сознательно выведена из устойчивого равновесия, чтобы «излучатели» срабатывали вразнобой, как постоянно опрокидывающиеся и восстанавливающиеся «рычажки», создавая иллюзию множества скрытых наблюдателей.