— Но это невозможно, дружище, — с недоумением уставился на него сэр Уилфред. — Я же сказал вам, у всех безупречные алиби.
— Так и должно быть, — согласился Роджер. — Включая убийцу. Самое безупречное алиби — воображаемое. Возможно, нам лучше идти? Мне влетит от Агаты.
— Мой дорогой Роджер, что вы имеете в виду? Самое безупречное алиби — воображаемое?
Роджер встал.
— Голубой мундир, конечно. И затем, поскольку он был, как вы говорите, совестливым парнем, он сам привел приговор в исполнение. Хотя я склонен думать, — законническим тоном добавил Роджер, — что тут слишком много добросовестности. Избавив мир от человека, предавшего его дочь, он сделал больше добра, чем думал. Уилфред! Не сидите тут, уставившись на меня, как...
— Как рыба, вытащенная из воды, — уточнил милый женский голос из-за двери. — Вы там оба идете?