Диана похлопывает меня по руке.
Я хочу ударить её в горло.
— А теперь, когда этот неприятный криминальный элемент поселился по соседству, о тебе действительно стоит позаботиться. Это меньшее, что я могу сделать. Твои родители были самыми близкими друзьями до того, как уехали в Аризону, потому что твоему отцу нездоровилось. Высота в нашем маленьком райском уголке может быть трудным испытанием, когда мы становимся старше. Шесть тысяч футов над уровнем моря — это не для слабонервных, и, видит бог, здесь весьма засушливый климат…
— Нет, Диана, я не хочу, чтобы ты звонила в полицию, чтобы они присматривали за мной.
Диана выглядит оскорблённой моим тоном.
— Не нужно обижаться, дорогая, я просто пытаюсь…
— Лезть в мои дела. Знаю. Спасибо, не надо.
Она обращается за поддержкой к Слоан, но не находит её.
— У Нат большая собака и не менее большая пушка. С ней всё будет в порядке.
Шокированная, Диана поворачивается ко мне.
— Ты держишь пистолет в доме? Боже мой, а что, если ты случайно застрелишься?
Глядя на неё, я невозмутимо говорю:
— Мне, должно быть, несказанно повезёт.
Слоан же говорит:
— На самом деле, раз уж ты здесь, Диана, может быть, ты могла бы принять участие в обсуждении, которое мы с Нат вели, когда ты пришла. Мы хотели бы получить независимое мнение по теме обсуждения.
Диана прихорашивается, приглаживая волосы.
— Ну, конечно! Как вы знаете, я обладаю довольно широким спектром знаний по различным вопросам. Спрашивай.
Это должно быть что-то хорошее. Я потягиваю вино, стараясь не улыбаться.
С невозмутимым лицом Слоан говорит:
— Анал. Да или нет?
Повисает ледяная пауза, затем Диана щебечет:
— О, смотрите, это Марджи Хауленд. Я не видела её целую вечность. Мне нужно поздороваться.
Она встаёт и спешит прочь, бросая на ходу «Пока!»
Глядя ей вслед, я сухо говорю:
— Ты же понимаешь, что в течение двадцати четырёх часов весь город будет думать, что мы сидели здесь и обсуждали плюсы и минусы анального секса, верно?
— Никто не слушает эту грубую старую летучую мышь.
— Она лучшая подруга администратора школы.
— Полагаешь, тебя уволят с формулировкой «моральная распущенность»? Ты практически монашка.
— Сильно преувеличиваешь?
— Не-а. За последние пять лет ты встречалась с тремя парнями, ни с одним из которых у тебя не было секса. По крайней мере, если бы ты была монахиней, у тебя был бы секс с Иисусом.
— Я не думаю, что это так работает. Кроме того, у меня много секса. С моей подругой – рукой. И моими друзьями на батарейках. Отношения просто слишком сложная штука.
— Я с трудом полагаю, что твои короткие, бесполые, бесчувственные связи можно назвать отношениями. Ты должна трахнуться с парнем, чтобы это соответствовало требованиям. И, может быть, почувствуешь что-то к нему.
Я пожимаю плечами.
— Если бы я встретила того, кто мне понравился, то наверняка.
Слоан пристально смотрит на меня, зная, что моя проблема с мужчинами связана не столько с тем, что я не встречаюсь с кем-то, с кем общаюсь, сколько с тем, что я вообще не могу ни с кем общаться. Но она даёт мне передышку и переводит тему.
— Кстати, о сексе, твой новый сосед вон там смотрит на тебя так, словно ты его следующая еда.
— В буквальном смысле. И не в самом хорошем смысле этого слова. Рядом с ним большие белые акулы кажутся дружелюбными существами.
— Не будь такой негативисткой. Черт, он чертовски горяч. Тебе так не кажется?
Я сопротивляюсь удивительно сильному желанию повернуться и посмотреть в ту сторону, куда смотрит Слоан, и вместо этого делаю ещё один глоток своего вина.
— Он не в моём вкусе.
— Детка, этот парень – типаж каждой женщины. Не пытайся лгать мне и говорить, что ты не слышишь, как стонут твои яичники.
— Дай мне минуту, чтобы отдышаться. Меня бросили всего полчаса назад.
Слоан фыркает:
— Да, и ты кажешься по-настоящему расстроенной из-за этого. Следующее оправдание?
— Напомни мне ещё раз, почему ты моя лучшая подруга?
— Потому что я потрясающая, это же очевидно.
— Хм. Присяжные всё ещё не пришли.
— Послушай, почему бы тебе просто не побыть немного хорошей соседкой, не подойти и не представиться? Затем пригласить его на экскурсию по твоему дому. В частности, по твоей спальне, где мы втроём будем исследовать наши сексуальные фантазии, накрывшись Астроглайдом и слушая, как Ленни Кравиц поёт «Пусть миром правит любовь».
— О, теперь ты собираешься стать би ради меня?
— Не ради тебя, дурочка. Ради него.
— Пожалуй, мне понадобится гораздо больше вина, прежде чем я начну развлекаться идеей секса втроём.
— Ну, просто подумай об этом. И если всё получится, мы могли бы перевести это в плоскость тройничка в долгосрочной перспективе.
— Что, черт возьми, такое «тройничок»?
— Это то же, что и парные игры, но с участием трёх людей.
Я пристально смотрю на неё:
— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
Слоан улыбается, зачерпывая гуакамоле на чипсину.
— Ага, но это выражение на твоём лице почти так же бесценно, как у Дианы.
Официант возвращается с меню и ещё Шардоне. Час спустя мы уничтожили два блюда с энчиладой с креветками и столько же бутылок вина.
Слоан незаметно рыгает, прикрываясь рукой.
— Я думаю, мы должны поехать на такси домой, детка. Я слишком пьяна, чтобы вести машину.
— Согласна.
— Кстати, я остаюсь у тебя на ночь.
— Тебя не приглашали.
— Я не позволю тебе завтра проснуться одной.
— Я буду не одна. Со мной будет Моджо.
Слоан жестом просит официанта принести наш счёт:
— Если ты не уйдёшь домой со своим новым горячим соседом, ты останешься со мной, сестрёнка.
Это было небрежно сделанное замечание, потому, что она, очевидно, знает, что я не собираюсь уходить с таинственным и смутно враждебным Кейджем, но мысль о том, что Слоан будет беспокоиться обо мне весь завтрашний день, чтобы убедиться, что я не перережу себе вены в годовщину моей не состоявшейся свадьбы, настолько удручает, что это ломает мой кайф, как будто мне на голову вылили ушат ледяной воды.
Я бросаю взгляд на его столик.
Незнакомец разговаривает по мобильному телефону. Вернее, не разговаривает, просто слушает, время от времени кивая. Он поднимает глаза и ловит мой взгляд.
Наши взгляды пересекаются.
Моё сердце подскакивает к горлу. Странное и незнакомое сочетание возбуждения, напряжения и страха заставляет прилив тепла подниматься по моей шее.
Слоан права. Тебе стоит быть дружелюбной. Вы будете соседями. В чём бы ни заключалась его проблема, она не может быть связана с тобой. Не принимай всё так близко к сердцу.
У бедняги, наверное, просто был плохой день.
Всё ещё глядя на меня, он что-то бормочет в трубку, а затем вешает её.
— Сейчас вернусь, — говорю Слоан.
Я встаю, пересекаю ресторан и подхожу прямо к его столику.
— Привет. Я Натали. Могу я присоединиться к вам? — Мне не нужен его ответ до того, как я усаживаюсь.
Незнакомец молчит, просто пристально смотрит на меня своими тёмными, непроницаемыми глазами.
— Мы с моей подругой выпили слишком много вина, и мы не можем безопасно добраться домой. Обычно это не было бы проблемой. Мы бы взяли такси и забрали её машину завтра. Но она только что сказала мне, что, если я не уйду отсюда с вами, она проведёт ночь в моём доме. Затем должна последовать длинная история о том, почему я не хочу, чтобы это произошло, но я не буду утомлять вас подробностями. И прежде чем вы спросите, отвечу: «Нет, я обычно не требую, чтобы меня подвозили совершенно незнакомые люди». Но мне сказали, что вы купили дом по соседству со мной на Стилхед, так что я подумала, что убью двух зайцев одним выстрелом и попрошу вас об одолжении подвезти меня домой, так как это будет вам по пути.
Его взгляд опускается на мои губы. Мускул на его челюсти напрягается, но мужчина ничего не говорит.
О нет. Он думает, что я к нему пристаю.
Чувствуя себя ужасно неловко, я добавляю:
— Клянусь, это не подкат. На самом деле я просто хочу, чтобы меня подвезли домой. И ещё, гм... добро пожаловать в наш город.
Он о чём-то мысленно спорит сам с собой, пока я сижу и смотрю на него с колотящимся сердцем, зная, что совершила ужасную ошибку.
Когда мужчина наконец заговаривает, его голос низкий и грубый.
— Прости, принцесса. Если ты ищешь рыцаря в сияющих доспехах, ты ищешь не в том грёбаном месте.
Он резко встаёт, ударяясь о стол, и уходит, оставляя меня сидеть одну в компании только с моим жгучим унижением.
Тогда всё в порядке. Думаю, в будущем я не буду заглядывать к тебе, чтобы одолжить чашку сахара. Щёки пылают, я возвращаюсь к нашему столику.
Слоан смотрит на меня с недоверием.
— Что только что произошло?
— Я спросила его, не подвезёт ли он меня домой.
Слоан моргает, один раз, медленно. Когда она приходит в себя от изумления, спрашивает:
— И?
— И он ясно дал понять, что предпочёл бы, чтобы его член был зажат дверцей машины. Мы готовы выдвигаться?
Слоан встаёт, берёт свою сумочку, висящую на спинке стула, и качает головой.
— Ух ты. Он отказал нам обеим. Возможно, ты права насчёт того, что он женат. — Когда мы направляемся к входной двери, Слоан задумчиво добавляет: — Может быть, он просто стеснительный.
Или, может быть, он окажется серийным убийцей и избавит меня от страданий.
Хотя, наверное, нет. Я не настолько удачлива.
3
Кейдж
Это не должно иметь значения, что она сногсшибательна, но это имеет значение. Она так экстравагантно красива, что я чуть не рассмеялся вслух, когда увидел её.
Я был готов ко всему, кроме этого. Это меня удивило.
А я ненавижу сюрпризы. Обычно, когда меня застают врасплох, кто-то начинает истекать кровью.