Эрих Церен
Библейские холмы
Предисловие
Книга Эриха Церена «Библейские холмы» вышла в 1961 году в Западном Берлине. Это не первая книга зарубежных ученых по истории великих древних цивилизаций, переведенная на русский язык. За последние годы советские читатели познакомились с рядом таких книг — М. Чабб, Л. Вулли, А. Лота, К. Керама, Дж. Пендлбери и др. «Библейские холмы» отличаются от всех них (может быть, за исключением работы К. Керама) одной своей особенностью. Не ограничиваясь как другие авторы какой-либо определенной темой, Церен дает в своей книге историю археологических исследований и открытий за последние полтора столетия во всех странах Ближнего и Среднего Востока, кроме, пожалуй, только Ирана. По его выражению, он приглашает своих читателей совершить «долгий путь» на страницах своей повести.
Начинается этот путь у первых раскопок древнего Вавилона и Ассирии, на территории между Евфратом и Тигром, оттуда идет на юг, в таинственную страну древних шумеров, потом на северо-запад, в Малую Азию, где находилась воспетая Гомером Троя и жили хетты, отсюда снова на юг, через территорию нынешней Сирии, Израиля, Иордании к Мертвому морю. Оканчивается он на территории Египта и в «счастливой Аравии» — владениях царицы Савской. Это именно те места, где зародились и потом расцвели наиболее древние в истории человечества цивилизации, сыгравшие исключительную роль в многотысячелетнем процессе формирования мировой культуры.
Интерес к прошлому — и близкому и более далекому — закономерен. Человек нашего времени, вступив в век атомной энергии, электроники, освоения космических пространств, крупнейших исторических сдвигов в общественной жизни людей всего земного шара, на каждом шагу продолжает встречаться со словами, представлениями, понятиями, вещами, прочно вошедшими в современный быт и в то же время уводящими нас в далекое прошлое. Двадцатое столетие со всем тем, что оно принесло, было подготовлено девятнадцатым, а девятнадцатое — восемнадцатым. Эвклид жил в античную эпоху. В античную же эпоху сложился и миф о Дедале и Икаре, воплотивший мечты о покорении человеком воздушной стихии. Через многие века эти мечты воодушевили К. Э. Циолковского, претворившего их в научное предвидение.
Многие ценности (особенно в области искусства), доставшиеся в наследство современному человечеству от его предков, не утратили своего значения и продолжают оказывать воздействие на культурную жизнь нашего времени. За небывалым еще в истории человечества прогрессом XX века кроется своего рода цепная реакция между прошлым, настоящим и будущим. Ибо прошлое вошло необходимым ингредиентом в тот сложный комплекс окружающих нас явлений и процессов, который мы обобщаем в понятии действительность. Чтобы найти отправной пункт для дальнейшего поступательного движения, нужно прежде всего достигнуть ясности в восприятии окружающей действительности — и материальной и духовной. Нужно оглядеться широко вокруг, чтобы достигнуть этой ясности, ибо именно в ясности мышления залог успеха во всех сферах творческой деятельности людей, то есть в движении их вперед, в будущее.
Интерес к прошлому в наше время проявляют многие. Он давно уже вышел за пределы узкого круга специалистов. Не только книги, повествующие о давно пережитых человечеством эпохах, завоевывают достаточно большое число читателей, но на эту тематику живо откликается и пресса. В газетах и журналах всех стран мира время от времени появляются заметки о тех или иных археологических открытиях. Они воспринимаются с неизменным интересом даже в тех случаях, когда речь идет не только о римской «спящей красавице», не тронутые временем останки которой сравнительно недавно были обнаружены неподалеку от Рима.
Читатели нашей газеты «Известия», например, могли прочитать 7 марта 1965 г. одну из таких заметок под обычным, скромным заголовком «Находка археологов». Американская археологическая экспедиция обнаружила в 150 милях от Багдада, вблизи города Дивания, 180 глиняных таблиц с клинописным шумерским текстом середины третьего тысячелетия до н. э. Специалисты считают это археологическое открытие уникальным: «С ним могут лишь сравниться работы немецких археологов на заре XX века в Телль-Фара, на раскопках древнего шумерского города Шуруппак».
Естественно, возникают вопросы. Что это за город Шуруппак? Когда его раскапывали? Чем прославили себя немецкие археологи на заре XX века в Телль-Фара? Почему находка шумерских текстов — событие такого большого научного значения?
Книга Церена дает ответы на все эти вопросы. И не только на эти. С большим знанием дела и обстоятельностью описывает Церен поиски археологов, ход проводимых ими исследований, обнаруженные в результате раскопок памятники. Материал для этих описаний он, безусловно, черпает из первых рук, а не из всякого рода обзоров компилятивного характера, которыми так богата археологическая литература Запада. Данные, которыми пользуется Церен, научно обоснованны. Широта охвата, таким образом, не привела автора «Библейских холмов» к скольжению по поверхности, хотя некоторые, может быть, иной раз и небезынтересные для читателя подробности, повествующие о раскрытых археологами памятниках, он опускает. Это относится главным образом к разделам книги, выходящим за пределы ее основной темы, то есть уж действительно не имеющим ровно никакого отношения к «библейским холмам», даже если понимать это наименование так же условно и широко, как его понимает Э. Церен.
Холм Гиссарлык, под которым были погребены развалины эпической Трои, или тот холм в Арголиде, на котором и в нашу эпоху красуются руины древних Микен, «библейскими» уж никак не назовешь. И вот именно в описании этих замечательных памятников глубокой древности на палитре Церена почему-то иссякают краски. Было бы несправедливым сказать, что Церен допустил здесь какие-либо фактические погрешности или существенные отступления от имеющихся данных. Однако рассказ об этих памятниках сжат до такого предела, что у читателя остается лишь весьма общее и поверхностное впечатление о многослойной Трое и замечательных микенских погребениях.
Вызывает сожаление, что столь же сжато описывает Церен и раскопки иудейского поселения в Хирбет-Кумране, имеющие уже прямое отношение к его главной теме. Раскопки эти, производившиеся в 1951–1957 годах французской археологической школой в Иерусалиме, Иорданским департаментом древностей и Палестинским археологическим музеем под руководством патера де Во и Л. Хардинга, привлекли к себе огромное внимание во всем мире и породили обширную литературу. Между тем Церен отводит им всего лишь несколько строк.
Однако, по мудрому выражению небезызвестного Козьмы Пруткова, «нельзя объять необъятное». Остальные разделы книги освещают избранную автором тему более подробно. Последовательность этих разделов и их содержание подчинены у Церена не хронологическому, а локальному принципу. Начинает он поэтому с Двуречья и Ниневии. Местоположение этой древней столицы ассирийских царей — тогда, когда начались ее поиски, то есть в 40-х годах XIX века, — начисто выпало из памяти человечества.
И вот Церен подробно рассказывает, как летом 1842 г. на левом берегу Тигра, против Мосула, под палящими лучами солнца, парализовавшими всякое желание заниматься какой-либо работой, начались поиски забытой столицы, как в дальнейшем эти поиски, оказавшиеся совершенно безрезультатными, были перенесены в другое место — за 20 километров к северо-востоку от Мосула, как здесь из-под земли были вырыты колоссы-быки с крыльями и человеческими головами. Последующими раскопками на этом месте был раскрыт целый комплекс дворцовых, храмовых и оборонительных сооружений, без всяких колебаний признанных тогдашним ученым миром руинами Ниневии. Но прошло еще некоторое время, и стало очевидным, что раскрытый памятник не Ниневия, а «Версаль ассирийского царя Саргона II… Дур-Шаррукин». Церен продолжает свой рассказ о поисках Ниневии, и читатель с напряжением следит за всеми их перипетиями, разделяя волнения, радости и разочарования археологов.
Подобным же образом излагается в «Библейских холмах» история других поисков, исследований и археологических открытий: Калаха, Вавилона, Ашшура, Шуруппака, Ура, палестинских и египетских памятников. Порой автор останавливается на подробностях, на первый взгляд, может быть, и незначительных, но играющих очень существенную роль в полевой археологии. Читатель узнает, с какими трудностями приходится иногда сталкиваться при получении в официальных инстанциях разрешения на проведение раскопок, при найме подсобных рабочих, доставке оборудования, производстве самих работ, устройстве жилья для участников экспедиции, организации питания, снабжения водой и т. д.
Церен во всем этом хорошо разбирается. В то же время ему в полной мере знакома романтика полевых археологических исследований с ее радостями, опасностями и бедами. Вне всякого сомнения, он принадлежит к числу людей, до крайности и даже самозабвения увлеченных археологией. Согласитесь, что не каждый день в наше время можно встретить человека, который совершенно серьезно станет утверждать, что «никакие законы современной химии или физики, искусство или техника нашего времени не изменили так наших представлений о мире, как археология» и что «археологи в большей мере содействовали изменению наших воззрений, чем Эйнштейн и все физики-атомники, вместе взятые!»
Вряд ли существует необходимость обсуждать эти смелые, чтобы не сказать больше, высказывания по существу. Конечно, это своего рода гипербола. Да позволено будет и автору настоящего предисловия поделиться с читателями некоторыми, может быть, чересчур смелыми соображениями. Да, гипербола! Но иногда она может в некоторых отношениях иметь и свои положительные стороны: она увлекает. Только человек, сам увлеченный по-настоящему, может увлечь и других.
Тут невольно приходят на память полки в книжных магазинах с так называемыми уцененными изданиями, откуда часть книг потом перекочевывает в соответствующие цехи бумажных фабрик. Встречаются на этих полках, к сожалению, и книги археологического характера. Перелистывая их, нельзя не подумать: эх, да если бы вот этот же самый материал попал в руки к Церену! Как бы он его препарировал и преподнес читателю! Ведь археология может быть захватывающе интересной, а Церен умеет писать. Можно не сомневаться в том, что русский перевод «Библейских холмов» не разделит печальной участи уцененных изданий, хотя воззрения их автора далеко не всегда совпадают с положениями, принятыми нашей наукой.