Летающий Резиновый Надувной Медведь отправился дальше.
Хозяин трактира, в чёрном жилете и белом фартуке, указал им на угловой стол, на котором уже стояли кружки, салаты и мясное ассорти, а сам вышел на улицу.
– Это Фи́грек, мой лучший агент, – шепнул полковник. – Пошёл проверить, нет ли за нами хвоста. Хотя я сам слежку чувствую лучше всякой собаки. Только без обиды, дорогой Фафик! А сейчас появится наш главный персонаж.
В это время в зал, озираясь, вошёл высокий худой человек с волосами ниже плеч, одетый как хиппи: в разноцветную рубаху навыпуск, безумной ширины брюки-клёш, с серьгой в левом ухе и с браслетами из мелкого бисера на запястьях – так называемыми «фенечками». Правда, бороды у него не было.
Линк привстал и помахал рукой.
Через несколько секунд хиппи присел на краешек стула за угловым столом.
– Позвольте вам представить, – сказал Линк, – известный путешественник и авантюрист Кабанов-Семипи́льский. А это – коллеги-эксперты, Семён Семёнович К. и Фафик Барбосович… Ну не стесняйтесь, Кабанов, вы ещё ничего непоправимого не натворили. Расскажите всем то, о чём мне уже известно… Угощайтесь заодно.
– Вы же знаете, полковник, я робею только перед вами, – Кабанов-Семипильский отхлебнул из кружки и закинул ногу на ногу. – Мне ужасно неловко, что я дал маху! Упустить такую ценность!
– Давайте по порядку, – полковник Линк тоже отхлебнул из своей кружки.
– Я прошу прощения, – вмешался Пёсик Фафик. – А борща с костями нам подадут?
– Безусловно подадут, мой юный друг.
Глава восьмая,в которой рассказывается о некоторых приключениях путешественника и авантюриста Кабанова-Семипильского
– С полгода назад, – начал Кабанов-Семипильский, – я скитался вместе с кочевниками-бабуинами по Делонской пустыне.
Незадолго перед тем мне, покорителю женских сердец, довелось пережить несчастную любовь. Мне отказала во взаимности одна из знатнейших дам Бронсонии – баронесса Гудберг.
Набожная дама просто приказала спустить меня с лестницы, когда я с букетом роз залез к ней в окно.
И вот я скакал по пескам на верблюде и успокаивал свои нервы.
На одной из стоянок, у костра, вдруг обнаружилось, что кончились сигары.
Рядом курил трубку престарелый бабуин. При этом он тренькал на какой-то их национальной балалайке.
Выругав про себя ещё раз баронессу Гудберг, я знаками выпросил у старика щепотку зловонного табака и решил свернуть самокрутку.
Как раз мне на глаза попался клочок бумаги, торчавший из песка. Я подобрал его, стал разглаживать на колене, чтобы удобнее было сворачивать. И вдруг сообразил, что это не бумага, а пергамент с витиеватыми буквами. Буквы складывались в слова на бронсонском языке:
Книга из библиотеки царя Бабуина III.
Не пачкать, рожи не рисовать
и листы не вырывать!
Меня словно опять спустили с лестницы – я ещё об этом напишу в своих путевых заметках «Потеря совести – ещё не потеря чести»!
С детства я интересовался легендарной библиотекой царя Бабуина III, а совсем незадолго до того прочёл несколько книг об её исчезновении.
Мозг мой лихорадочно заработал, и язык тоже. «Заявление Павиана-племянника о двух бабуинах в компании с царём у дверей библиотеки злосчастной ночью похищения библиотеки, листок бумаги на столе с сердцем, пробитым стрелой, дядя-царь, называющий племянника, великого князя, дураком…» – бормотал я вслух, пугая сидевших вокруг кочевников.
Наконец я вскочил, выхватил из кармана мешок с золотыми монетами и нанял бабуинов.
Они дружно начали копать песок своими кинжалами с широкими лезвиями.
Я чувствовал, что великая удача близка и всемирная слава не за горами. И не ошибся.
Часа через полтора показались две первые книги.
Я упал на колени и быстро перелистал их. Потом прижал эти два толстых тома к своей груди, как младенцев, и заплакал.
«Бабуины! Друзья мои! Адмиралы пустыни! – выкрикивал я сквозь слёзы. – Библиотека сумасшедшего царя найдена! Всем по чарке водки!»
Я уже рыдал от счастья. Вы знаете, полковник, какой я сентиментальный человек.
Но в это время бабуины забеспокоились и стали указывать кинжалами вдаль. На горизонте поднялось облако чёрной пыли.
– Остоло́пцы! Остолопцы! – завопили бабуины и вскочили на своих верблюдо́в.
О горе! Это действительно был летучий грабительский отряд из соседней страны Остолопин (не путать с мирной Эскалопией).
Нам пришлось бежать, чтобы выжить. Великое открытие сорвалось из-за примитивной агрессии остолопцев. А я уже вообразил себя кавалером ордена Почётного Бибиго́на за научные заслуги!
Мы бежали. Я успел прихватить с собой только две найденные книги царя Бабуина III… Но если бы я сразу доставил их в Бронсонскую Академию наук! – сентиментальный Кабанов-Семипильский схватил себя за длинные волосы и в сердцах дёрнул так, что даже вырвал клок. – Природная жажда приключений заставила меня ввязаться в схватку между бабуинами и остолопцами.
Глава девятая,в которой приключения Кабанова-Семипильского продолжаются, а читатель узнаёт, что такое флопус
– Здесь я должен сказать, – продолжал Кабанов-Семипильский, – о своей личной мере длины под названием флбпус. Я применяю её в особо важных случаях жизни.
Мы обычно измеряем расстояния в метрах, километрах, ярдах, милях, лье, локтях, японских сяку и так далее. Но в особо важных случаях своей жизни я всегда пользовался флопусами.
Чему же равен флопус, спросите вы. Больше это, к примеру, мили или меньше – я никогда никому об этом не говорил и не скажу, по личным соображениям.
Недавно, как мне сообщили, архивариус Го́рсткин обнаружил подлинную тайную рукопись нового времени. Откуда она взялась, Горсткин не признаётся, так что специалисты из Интерпола склонны полагать, что он её где-то украл.
В рукописи сообщается, что я, как в своё время барон Мюнхгаузен, летал на пушечном ядре. Я, мол, сам однажды об этом проболтался, выпив лишку вина.
Вполне могло статься, что и проболтался. И я вам скажу, что действительно летал на ядре, хотя лучше бы этого не было, потому что попал совсем не туда, куда целил.
И всему причиной стала ошибка в несколько флопусов. Вот как это произошло.
Я решил помочь кочевникам-бабуинам в их войне с Остолопией и совершил при этом множество подвигов.
Всё это время две книги царя Бабуина III были при мне, в холщовой сумке, и я надеялся вскоре доставить их в Академию наук Бронсонии.
Однажды разведка донесла, что в остолопской крепости Казанбаш появилась новая сверхмощная пушка. Я сразу же решил выкрасть её, а если не получится выкрасть, то, по крайней мере, уничтожить.
Ночью я верхом на ослике подъехал к Казанбашу, переоделся в платье русского купца и приклеил себе бороду.
Замаскировавшись таким образом, ваш покорный слуга полез по стене, как паук.
Я очень быстро поднимался всё выше и выше при помощи каменного магнита. Магнит плотно приставал к камням стены, и мне надо было только крепко держаться за него и передвигать его вверх, отталкиваясь ногами.
Я был почти у цели, когда оставленный внизу ослик заскучал и начал орать во всю глотку: «И-А! И-А! И-A!» Остолопские часовые проснулись и заметили лазутчика. Они накинули на меня аркан и втащили на стену вместе с каменным магнитом.
Хорошо, что кафтан русского купца был мне велик. Я выскользнул из кафтана, охваченного арканной петлёй, и побежал.
Остолопцы с кровожадными криками «Русский самоубийца!» бросились за мной.
Каменный магнит при этом навсегда потерялся.
Я бежал и думал: «Что ж, маскировка мне удалась, они меня не узнали. Но вряд ли от этого будет лучше, если поймают!»
Всегда отважный и находчивый, я ужасно испугался! Поэтому и не рассказывал впоследствии казанбашскую историю на каждом углу, а проболтался всего один раз.
Остолопцы немного отстали, потому что им мешали бежать их традиционные туфли-шлёпанцы с загнутыми кверху носами.
И тогда я чуть не врезался головой в новую сверхмощную пушку.
Не раздумывая, я зарядил её, достал из кармана флопусомер, потому что настал особо важный случай в моей жизни…
Достал флопусомер и при помощи этого удивительного прибора навёл пушку прямо во двор Академии наук Бронсонии. Я решил одним выстрелом убить сразу двух зайцев: спастись от погони и доставить бесценные книги царя Бабуина III бронсонским академикам.
Барон Мюнхгаузен летал верхом на пушечном ядре на разведку. Я от испуга решил таким же способом улететь как можно дальше от остолопцев.
За спиной опять раздались крики на чистом остолопском языке.
Я взобрался по стволу к самому жерлу и факелом на длинной палке поджёг фитиль. Пушка очень громко выстрелила.
Я лихо вскочил на вылетевшее ядро, зажмурился, истошно завопил: «Поехали!» – и отправился в Академию наук.
В воздухе было очень холодно, а в ушах свистело. Приклеенная борода сначала развевалась и хлопала меня по плечам. Потом она обледенела и только слегка покачивалась. Обледенели и слиплись и ресницы. Глаза открыть было невозможно. Тогда я стал спать.
Проснулся я оттого, что заметно потеплело. Ресницы оттаяли, и глаза открылись. То, что я увидел с высоты двух птичьих полётов, привело меня в недоумение, потому что абсолютно не напоминало примет города Мефа.
Я увидел огромные скалы… Это была восточная часть Бронсонии, с Аль-Строчинскими горами.
Тут я шлёпнулся вместе с ядром прямо в горное ущелье и чуть не переломал все рёбра. Хорошо, что зацепился за чахлый куст на обрыве и повис.
Ядро же врезалось в каменистую почву и ушло вглубь.
Как же так получилось, что я попал вместо Мефа в Аль-Строчинские горы, ошибся, так сказать, адресом, не без ехидства спросите вы.
Всё очень просто. Наводя пушку на Академию наук при помощи флопусомера, я очень торопился и боялся и в результате ошибся на несколько флопусов. Этого было достаточно, чтобы вместо Мефа угодить в Аль-Строчинское ущелье.