Пока лифт Умопомрачительного Металлического Жирафа спускался, Семён Семёнович задремал и увидел Сон.
СОН СЕМЁНА СЕМЁНОВИЧА
Семён Семёнович, Лиза В. и какой-то седобородый испанец, тоже влюблённый в неё, идут по пыльной дороге где-то в среднерусском лесу и ловят такси.
Лиза В. немного впереди, в сапогах на высоких каблуках.
В нескольких шагах от них из котлована высовывается какое-то заброшенное сооружение: то ли бомбоубежище, то ли фундамент.
– Если что-то не так, как ей хочется, она раздавит, – говорит седобородый испанец и исчезает.
– Нет, не раздавит. На части порвёт, – отвечает Семён Семёнович, не обращая внимания на его исчезновение.
Машины долго нет, а когда она всё же появляется, Лиза В. говорит таксисту:
– Десять тысяч долларов до Монте-Карло.
– Бе-е-ензина не хватит, – отвечает таксист и едет дальше, по брюхо увязая в песке.
Лиза В. запускает ему вслед еловой шишкой…
Лифт остановился внизу.
Тут полковник Линк хлопнул себя по лбу и вскричал:
– Ах я старый осёл! А вы-то, Фигрек, не могли подсказать! Мы гораздо быстрее доберёмся до «Хлеба и сердца», если наклоним Жирафа!
– Могли бы и Летающего Медведя вызвать, – пожал плечами агент. – Вы с ним вроде ладите.
– Медведя ждать дольше, чем на Жирафе, – полковник нажал кнопку верхнего этажа.
Глава шестнадцатая,в которой детективная компания с переменным успехом идёт по следу
Жираф наклонился под нужным углом, и детективная компания высадилась возле дверей трактира «Хлеб и сердце».
Полковник Линк поднёс браслет-фенечку к самым усикам бабочки-фокса Трефилы.
– След, Трефила, след! – скомандовал Фигрек.
Через несколько мгновений погоня началась.
Петляя по кривым улочкам, они быстро выбрались из города Мефа.
Бабочка-фокс мчалась впереди, как говорится, во весь дух. Она и так славилась скоростью, а тут ещё подул попутный ветер. В конце концов все абсолютно выдохлись.
– Полковник, – прохрипел агент, – нам за Трефилой не угнаться. Доверимся ей – она не подведёт. Если найдёт Кабанова-Семипильского – вернётся и сообщит.
Всем пришлось согласиться – сил уже не было. К тому же стемнело, и Трефилу стало почти не видно.
Линк, Фигрек, Семён Семёнович и Пёсик Фафик дружно упали на землю и притихли.
Полковник даже потерял сознание, что с ним случалось в жизни всего два раза…
– Очнитесь! Посмотрите! – Фигрек по очереди тряс всех за плечи, как грушу.
В полной темноте впереди маячил огонёк.
Все четверо бросились туда и бежали довольно долго. Огонёк постепенно увеличивался и превратился в огонь костра.
Около костра колыхались какие-то тени и раздавались до боли знакомые звуки.
– Оставайтесь здесь! Потасовка – дело специалистов, – прошептал Линк Семёну Семёновичу и Фафику.
– С превеликим удовольствием! – так же шёпотом вырвалось у Пёсика.
Полковник и Фигрек бесшумно подкрались вплотную к костру и приготовили свои револьверы.
Возле костра лежали четверо цыган и связанный хиппи.
Над огнём порхала Трефила.
– Это она костёр сильнее раздувает – нам знак подаёт! – шепнул Линку лучший агент.
Один из цыган тренькал на балалайке «Комаринского мужика».
– Цыган с балалайкой! Ещё бы арфу взял! – пробормотал полковник и тут же истошно завопил ужасным полицейским голосом: – Встать! Руки вверх! Стволы и финки на землю!
Цыгане подняли руки, при этом из рукава одного из них в костёр выпал какой-то предмет.
Тут же раздался грохот, и гигантская вспышка и снопы искр на несколько секунд ослепили шефа полиции и агента.
Их отбросило и повалило на землю.
Когда они снова смогли видеть, цыган возле костра не было.
– Тьфу! – плюнул полковник. – Чтобы сделать соус из зайца, надо зайца… Ушёл Заяц! – И несколько раз пальнул в разные стороны в темноту.
– Он бросил в огонь какую-то ослепляющую бомбу, – сказал Фигрек и быстро развязал Кабанова-Семипильского.
Это, конечно, был путешественник и авантюрист – Трефила не могла ошибиться.
– Ну что, полковник, – в очередной раз фамильярно подмигнул Фигрек, – какой-никакой, а улов!
Линк в очередной раз простил ему фамильярность.
– Вы целы, Кабанов? – спросил он, сев на землю и облокотившись на медвежью шкуру, лежавшую возле костра.
– Мэ-у-вэээ!.. – попытался развести затёкшими руками путешественник и авантюрист.
– Вижу, что целы. А ведь они могли вас просто прикончить, чтобы вы не показали нам место, где спрятана библиотека Бабуина III. Сам-то Сыротрикил его знает… Слава Богу, он не любитель мокрых дел и борется с конкурентами относительно гуманными способами! Но нам надо спешить в Делонскую пустыню, чтобы эта уголовная компания не опередила нас и не увела библиотеку царя Бабуина.
– Вэ-у-мэээ!.. – закивал головой Кабанов-Семипильский.
Тут из темноты на свет осторожно выползли по-пластунски Семён Семёнович и Пёсик Фафик.
– Всё нормально, друзья, вставайте. – Полковник закурил сигару. – Семён Семёныч, может, вы прочтёте какое-нибудь стихотворение, чтобы успокоить нашего освобождённого героя?
– Это я всегда пожалуйста! – Поэт медленно поднялся, оглядываясь по сторонам.
То же самое сделал Пёсик Фафик.
Глава семнадцатая,в которой Семён Семёнович читает стихи, Пёсик Фафик рассуждает о литературе и происходит невероятное
Семён Семёнович подошёл поближе к костру, закатил глаза и прочитал, как проблеял:
Сатир и нимфа
Нимфа прекрасную ножку в ручей окунает,
А возле
Косматый Сатир на свирели играет
«Жил-был у бабушки серенький козлик».
Полковник с почтением приподнял свою шляпу.
– А я знаю, кто такие сатиры и кто такие нимфы! – гордо сказал Пёсик Фафик. – Специально в энциклопедию лазил. Поэзия Семёна Семёныча помимо того, что будоражит чувства, ещё и расширяет кругозор, особенно собачий.
– Браво, Фафик! – восхитился Линк. – Вам бы в газеты статьи сочинять! Семён Семёныч, а нимфа – это у вас Лиза В.?
– Наверное… – пробормотал поэт. – А я – козлоногий сатир, да ещё старый!
– Завидую тем, кто может воспеть любимую женщину в стихах, – продолжал полковник.
– Увы! Я не только воспеваю, я ещё часто сетую, жалуюсь и ною… – Семён Семёнович сдвинул свою осеннюю шляпу на затылок. – Например, иногда мне кажется, что Лиза В. своим отсутствующим взглядом превращает меня в камень, как знаменитая Медуза Горгона. И тогда получается вот что:
Горгона медуза
Трудно Горгоне найти жениха,
Даже какого-нибудь старичка,
Даже хромого,
Даже глухого,
Даже безногого и кривого…
Только слепого,
Только слепого!
– А я не слепой! – господин К. топнул ногой. – Не слепой!
– Успокойтесь, Семён Семёныч! – подскочил к нему Пёсик Фафик. – У вашей Лизы В. с её страшным обаянием, по моему собачьему разумению, в сто раз больше живительных достоинств, чем губительных недостатков.
– Ну ведь это ж надо! – снова восхитился полковник Линк. – Какая начитанная собака! Пора вам, Фафик, кандидатскую диссертацию защищать. По собачьему литературоведению.
– Вот-вот, и у баронессы Гудберг достоинства! – наконец прорвало Кабанова-Семипильского. – Хотя и с лестницы спускает!
– Мама! – вдруг подскочил Пёсик Фафик. – Шкура шевелится!
Все обернулись.
Медвежья шкура, на которую облокотился полковник Линк, действительно шевелилась.
Шеф полиции выхватил кольт и откинул шкуру…
– Лиза! – хрипло выкрикнул Семён Семёнович и рухнул ничком чуть-чуть головой не в огонь.
Под шкурой лежала красавица с длинными вьющимися светло-каштановыми волосами и широко открытыми голубыми глазами.
Цвет глаз можно было рассмотреть и в скудном свете костра, потому что они слегка светились.
– Она! – полковник Линк невольно схватился за правое плечо.
Пёсик Фафик подскочил к Лизе В., лизнул её в щёку, а потом бросился к Семёну Семёновичу. Но тот уже полз по траве навстречу своей любви.
Тонкие губы Лизы В. раскрылись в улыбке.
– Пятьдесят воздушных шаров и моя голова какого-то цвета, – глухо заговорила она, смотря прямо перед собой. – Я шариков выгнала на снег, они дураки!..
– Каких шариков? – полковник Линк присел на корточки, чтобы лучше слышать. – Приметы? Имена?
– Георгий Милляр поджёг ёлку…
– Георгий Милляр, – быстро повторил шеф полиции, вынимая из кармана записную книжку и карандаш. – Постойте, это ведь актёр такой, всё Бабу-Ягу играет…
– Привет от моего внутреннего грызьки! – отвечала Лиза В.
– Грызька? Что за грызька? А-а-а, бредит! – хлопнул себя по лбу полковник. – Опоили её чем-то балалаечники!
– А по-моему, это крупицы разбросанных стихов… – Семён Семёнович погладил свою любовь по волосам. На глазах его были слёзы.
– Это верно, – продолжала Лиза В. – А я высасываю из осьминога чернила, он – брык! а я его – хрюк! – за восемь лап! На меня глядя, смеются.
– Бред! – полковник Линк убрал записную книжку.
– Некоторые учёные мыслители говорят, что вся литература – это бред, потому что вдохновение – бессознательное состояние! – вырвалось у начитанного Фафика. – Только бывает бред возвышенный, а бывает бред собачий…
– Ару́су тиа́па ну́фа… – Тут Лиза В. вздрогнула, закрыла глаза, и голос её стал звонким: – Сеня, ты опять сегодня небритый!
Глава восемнадцатая,в которой Лиза В. рассказывает историю, как она была козырем в игре и медведем
Лиза В. снова открыла глаза и села.
Семён Семёнович застыл рядом на коленях.